Часть 19
Сентябрьская Припять встретила нас тихим, гудящим в пустующих домах ветром. Лысые деревья с печальным скрипом гнулись, треща иногда громче перестрелок. Женя наконец сменил бандану на легкий респиратор, отчего выглядел смешно, как утка. Уговорить его на полный костюм не получилось, да и мотался он на Тихом, как пакет на проводе.
— Тут уже монолитовцы чаще, да? — внезапно спросил Женя, вглядываясь в бинокль.
— С синими нашивками? — Женя угукнул. — Да, они.
— Говорить с ними есть резон?
— Если сможешь. Они, конечно, сектанты еще те. Но не все под влиянием. Кто-то просто верит.
— А ты веришь?
Я задумался. В Монолит, как в странный камень, верил. И в то, что он слышит и исполняет желания, тоже. Но вот незадача: он либо сама Зона, либо ее мозг. А Зона слишком хороша в черном юморе. Потому я никогда не стремился к "Исполнителю желаний".
— Ну вот, например, — Женя убрал бинокль, не дождавшись ответа. — Если я к нему дойду. И попрошу найти отца – он сможет?
— Мертвым найдешь, — крякнул я. — Но найдешь.
Женя посмурнел. Поиски вокруг Припяти ничего не дали. Может, тела увезли, а может, информатор кривой попался. Впереди маячил город-призрак, нашпигованный охотниками за чудесами, фанатиками и пси-зверьем.
— Тогда лучше без таких юмористов, — Тихий вздохнул. — Придется самим думать.
В Припяти я бывал десятки раз, даже жить пытался. Но город был не мой. Кирпичные многоэтажки не отзывались ничем близким. Да и Зона здесь шутила, гуляя призраками по пустым коридорам.
— Давай я тебя лучше с ученым познакомлю. Если твой отец наемником был, всяко с ними работал. Они не за головами охотятся, а за артефактами. Платят мало, но руки не марают.
— Ты и на ученых работал?
— Приходилось.
Женя нервно огляделся. Город, кажется, пугал его своей огромностью и затхлостью. Неясно, где искать, как прятаться. На улицах ты был голым, укрытий не было. Пустые окна зияли черными глазницами.
— Вот если подумать, — Женя подцепил носком ботинка камень, пнул. — Что будет делать человек, если его команду убили?
— А ты как думаешь?
Мы брели вдоль улицы, замерзшей в советском ужасе. Тишина давила, заставляя мозг искать хоть какой-то гул. Казалось, слышны далекие разговоры, радио, шум машин. Но это были лишь отголоски прошлого, бред сознания, столкнувшегося с пустотой. Женя выглядел измученным, запуганным. Пустой город страшил его сильнее.
— Нашел бы укрытие. Может, у своих. Потом вернулся похоронить.
— Тогда нам еще и в прачечную. Там малая военная база, — зевнул я. — Левинцеву маякни, может, нас ждать будут. Ночевать по квартирам не хочется. Жутко.
Женя взглянул с интересом. После удара прикладом я стал разговорчивее с ним. Засады сближают. Мы с Женькой сдружились. Я даже слабо представлял, что будет, когда он найдет отца. Уедут? Останутся? Будто прощаться с Тихым, ставшим верным спутником за эти полгода, не хотелось. Я перестал мыслить себя без него, будто всю жизнь в Зоне провели вместе.
Женя уже собирался что-то сказать, но я, следя за обстановкой, дернул его вниз. На горизонте показалась фигура. Сталкер вывернул из-за угла дома.
— Он спокойный, — буркнул Женя. — Левинцев написал, что ждут.
— Спокойный, — передразнил я. — А ты пойди, проверь.
Женя, возмущенный моей подозрительностью, резко встал, подняв руки. Рассчитывал, что с такого расстояния не попадут.
— И чего ты? Орать будешь? — недовольно зашипел я из-за укрытия.
Тихий откашлялся и своим несломленным голосом гаркнул что было сил, спугнув ворон: "Сталкер!". Фигура повернулась, приветственно взмахнула рукой и двинулась к нам.
Я задумался на секунду. Припять – город тихий. Монолит тут обычно мирный, бандитов мало. Свободовцы и Долг редко суются. Как здесь могли уничтожить квадр опытных наемников? Что-то не сходилось.
Чем ближе подходил сталкер, тем расплывчатей были его очертания. Женя схватил бинокль и испуганно отпрянул.
— У него... У него полчерепа нет, — выдохнул он, пятясь назад.
А тень в темном капюшоне медленно шла к нам, безоружная, будто ничего не боясь. Как Женя разглядел недостаток черепа?
— Чего не бояться? — переспросил Женя.
И я все понял. Понял, когда тихий, спокойный голос, будто мой собственный, коснулся сознания: Ну что ты так о нем печешься? Зачем он тебе? Я крутанулся левее, откуда нас было видно и до укрытия, возводя оружие. Поиски мутантов в Припяти – как игра в "найди отличия".
— Притаился, сволочь, в тени. Выдумал, — гаркнул я. — Котлеров, стоять!
— Папа? — негромко уточнил он, делая шаг вперед. Я чувствовал его за спиной.
Вот что видел каждый. Я – свою тень, то, что хотел забыть в полыхающем Актау. Женя – раненого, но живого отца. Каждый получил то, что хотел.
Стрекот автомата. Голос, навязчивый и странный, сбился. Я срезал его очередью, надеясь, что по велению не повернусь к Жене. Фигура на дороге пошатнулась, растекаясь жирной кляксой. Я понял, что попал. Оставалось добить.
Я понял, что получилось, когда Женя ошарашенно плюхнулся на разбитый асфальт. Фигура в последней агонии рассыпалась у него на глазах.
— Что это? — прохрипел он, потянувшись к фляге.
— Контроллер, — зло плюнул я, подходя. — Жирный. Старый. Таких мало, чтобы сразу двоих. Обычно одному мозги пудрит, а тот палит. А тут...
— Лучше бы призрак, — Женя шмыгнул носом.
— Пойдем, посмотришь, в кого сразу стрелять надо.
Я поднял Женю за руку, вглядываясь в здание, где он заметил монолитовцев. Но тем было все равно. Фанатики. Я завел Тихого в подъезд пятиэтажки, показывая распластавшуюся на выщербленных ступенях двухметровую тушу. Кажется, изрешетил всего.
— Так он сознанием управляет? — Женя вгляделся в мутанта, включив фонарик.
— Телепат, — сплюнул я горькую от крови слюну – в попытке удержать сознание прокусил щеку.
— Выглядит, как человек, — тяжело вздохнул Женя.
— Был когда-то. Теперь лаборатории разорились, и они повыползали. Чем ближе к ЧАЭС, тем их больше.
Женя, не сдержав злобы, пнул тушку контроллера ногой. Я не стал останавливать.
— Ладно, кровососы. Ладно, снорки. Плоти, чтоб их. Это понятно. Но эксперименты?!
Тихий кипел, поняв то же, что и я. Наличие такого старого контроллера у входа в город наводило на мысль: квадр разбили не люди. И это было хуже. Людей можно допросить. Мутанта – нет.
— А с телами что делает? — выдохнул Женя.
— Жрет, видимо. Или другим оставляет. Черт знает. За ними не наблюдали.
Женя еще раз зло пнул мутанта и пулей вырвался из подъезда. Я не желал Котлерову зла, мутант. Ты ошибся. Только если ты думал, что я решу его опекать так, что прибью однажды. Или покончу с собой. Кажется, наших обоюдных воспоминаний тебе было слишком много.