Часть 17
До Припяти мы не дошли. По моей глупости. С самого начала пути я привык, что на отдыхе мы с Женей уходим спать вместе, доверяя людям у костра. Не то чтобы мы этим злоупотребляли, но и дежурить полночи тоже оставались вдвоем. Так и тогда, в середине августа, мы легли спать у костра.
Ночь стояла теплая, почти жаркая. Ребята у огня сказали, что выйдут на рассвете, и я попросил их лишь об одном – разбудить. Мы отключились, решив: если никто не присоединится, позавтракаем и двинем дальше.
Я не успел поднять голову на шум, как получил прикладом в висок. Если это были урки, то тупые. Разбудить и отогнать под прицелом куда умнее, чем тащить куда-то, прихватив все вещи.
Адская головная боль, разошедшаяся от удара по щеке, моментально привела в чувство. Висок горел, тошнило. Мир плыл. Запах пыли и старого бетона намекал – мы в здании. Я повернул голову. Женя сидел рядом, привязанный к стулу, как и я. Он был в сознании – его, видимо, вели нормально. Бандана на его лице пропиталась кровью.
— Ты как? — негромко шикнул я.
— Их было больше, — гнусаво булькнул он. — Но...
— Хлеборезки завалили, на! — я охнул, получив пинок в спину. — Счас главный придёт, с ним балакать будете.
Заказал кто-то, — понял я, глядя на Женю и гадая, кому мы так насолили. Женя зло смотрел из-подо лба на пленителей. Под глазом у него расплывался фиолетовый синяк.
— Мало я тебе втащил, — рыкнул Женя, дергаясь, пытаясь развязать веревки. Я тем временем пытался достать лезвие, спрятанное в рукаве.
Рад, что Женя отвлекал внимание – видимо, вспомнил, как обнаружил этот тайник в куртке. Сам я пару раз попадал в засады и умудрялся выжить. Бандит, оставленный нас стеречь, пнул Женю ногой.
— Та если б не главный, я б тебя на месте порешал, псина. Счас тряпку твою те затолкаю, попиликаешь.
— Мамка твоя тоже такое любит, — выдохнул Женя, хмыкнув.
Я удивленно вздохнул. Вежливый и пугливый Женя, почуяв дыхание смерти, осатанел. Бандит, как и все подобные урки, переживающие за честь матерей, вмазал Тихому пощечину, сбив того со стула, и замахнулся пнуть.
— Грохнешь, мля, — раздался голос из-за спины, и я почувствовал тычок в спинку стула. — Тя главный прям тут рядом с ним закопает. А ты не ерзай, мля, пока я те пальцы не отчекрыжил.
Двое. Шансы на побег таяли, хоть я и успел зажать тонкое лезвие в кулаке. Оставалось надеяться на Зону и откупиться снаряжением и деньгами.
— А че он? — бандит подцепил Женю краем ботинка, все еще намереваясь ударить.
— Хилый, — ответил второй. — Копыта отбросит прям тут.
— Хилый, мля? Он Сиплого на ремни порезал, все... — тут бандит крепко описал слово "лицо" коллеги матом. — В полосочку. Его пока крутили, трижды, нах, теряли. Буйный слишком.
— Буйный, а стволом пользоваться не может.
— Боялся, что вы, кастраты, в истерику впадете, — Женя ерзнул. — Вы ж такие только в своей жопе...
Договорить он не успел. Носок ботинка влетел ему в живот. Женя охнул. Я дернулся, но, почувствовав прижатый к затылку ствол, замер.
— Не рыпайся, педик, — шикнул тот, что стоял сзади. — Мы с твоим дружком нежно, по-человечески.
— И что это, мля? — голос послышался из темноты. — Сизый сказал целехоньких, а вы. Придурки. Очистить и выпустить, на.
Имя больно резануло под горлом. Сизый. Тот самый, кто выслал за нами. Видимо, так нужны были деньги, что он пополз за нами аж до Припяти. Но план "очистить и выпустить" мне нравился. Деньги у Жени были зашиты надежно, при себе в зоне поиска он имел тысяч тридцать.
— Мелкого мне, у него бабки, — скомандовал голос. — У этого просто рюкзак вычистите, может че найдете.
Я увидел, как Женю за шкирку вздернули вместе со стулом. Мой надсмотрщик отошел, и я, воспользовавшись секундой, чиркнул по веревке лезвием. Но все мы знаем, что так легко это бывает только в кино, верно?
— Рыпнешься, мы Сизого слушать не станем, понял?
Женю подняли на ноги, отвязав от стула. Кажется, план потерять деньги, а не жизнь, его успокаивал. Основная сумма была спрятана так, что и опытный сталкер не найдет. Дальше я видеть не мог. Дверь за ними захлопнулась.
Здание было хлипким, старым. Женю я больше не слышал. Зато голос бандита, ушедшего с ним, доносился ясно. Мои надсмотрщики, потеряв интерес, отошли к стене, забыв, что я могу что-то предпринять.
— Ты сам шмотки стянешь или мне дружка твоего позвать, а?
Глухой выстрел – явно для устрашения. Сизого эти боялись. Наш шанс выжить был выше, чем я предполагал. И я молился, чтобы Женя не огрызался сейчас.
— Я те че сказал? Не рыпаться! — глухой удар, Женькин рык от боли. — Стягивай тряпки.
Я почувствовал, как веревка надрывается, но еще держит. Я понимал – Тихий будет тянуть время, как и я, надеясь на чудо, на Зону. И на меня.
— О мля, джек-пот! — странно радостно воскликнул бандит. — О прикол.
Я не понял, к чему это. Женю без свитера я не видел. Может, только то, что он совсем безбородый и мелкий, как пацан, будто не двадцать, а четырнадцать. Мне было не до этого. Руки почти не слушались, я пару раз зацепил кожу лезвием, но это неважно. Я надеялся, что надсмотрщики не заметят капель крови.
— Сизый нас заказал? — переключил я внимание на себя.
— Он вас еще сколько пасет, — гыкнул один. — Должников он не любит.
— Интересно, что и кто ему задолжал, — выдохнул я.
Оружие с нас не сняли. Видимо, надеялись просто обойтись деньгами. Хотя наши костюмы и оружие с припасами стоили немало. Бандиты явно не ждали, что я выберусь. Надо было ждать момента.
— Та не ломайся ты, — протянули из-за двери. Потом – тишина. — Ой, мля, Си...
Договорить он не успел. Я понял – что-то пошло не так. Моя рука легла на кобуру. Одиночный четкий выстрел. Не знал, по Жене или нет, но тянуть нельзя было. Из-за головной боли прицелиться нормально не удалось, но они стояли близко. Я вскочил на ноги с одной мыслью: добить. А потом вселенная напомнила о гравитации, а голова – о травме. В глазах потемнело. Я стоял, понимая, что непосредственной опасности, кажется, нет, и ждал, пока тьма отступит.
Еле ворочая ногами, добрался до двери, вслушиваясь.
— А чего нет? — знакомый голос хмыкнул.
— Серый, прошу, просто не надо, — Женькин шепот успокоил меня.
Я ударил плечом в дверь, прислоняясь к стене. Послышался шорох, потом дверь открылась. Женька высунул голову. Он был без банданы, кровь на лице запеклась.
— Все хорошо? — Женя кивнул, будто хотел спросить то же. — Я в порядке.
— Серый помог, — тихо проговорил Женя. — Я поговорю с ним немного, хорошо?
Я не возражал, сползая по стене. Опять Серый. Благодарен за спасение, но думать сильно не мог. Голова гудела. Женя вернулся через минут двадцать, как мне показалось. Злой и напряженный. Он молча сел рядом, доставая вату и перекись. Видимо, обработал свои раны, теперь принялся за мои.
— Как живот? — спросил я, жмурясь.
— Пойдет, он не сильно, — Женя выдохнул. — Твоя голова беспокоит сильнее.
— Очухаюсь. Не первый раз, — крякнул я. — Ты молодец, Жень.
Я потянулся похлопать его по плечу, но он увернулся. Странно.
Серый помог собрать вещи и проводил до безопасной стоянки. Женя, хмурый и тихий, погрел еды на всех, а мне отдельно заварил сладкий чай. Потом сел в угол, обняв колени.
— Чего вас бандиты не любят? — Серый ел с аппетитом. — Хотя, их там было маловато.
— Кому-то мы очень не нравимся, — Женя вздохнул, отпивая чай. — Еще с Кордона.
— Знаешь, психов в Зоне много, — Серый усмехнулся. — Чего-нибудь в бошку вобьют, и все, баста. Ты точно в порядке? Может, флягу подержишь у глаза?
Женя отмахнулся. Взгляд у него был расстроенный, потерянный. Понятно, что после такого ужаса он будет долго приходить в себя. Одно дело - искать отца, а с другой - пережить унизительное общение с бандитами и отхватить.
— Ты и вправду не выстрелил? — я кивнул в Женю.
— Не могу, — буркнул он.
— Зря ты так, — Серый уселся рядом, и Тихий недовольно отполз подальше. — В Зоне человеческая жизнь не бесценна, а без цены. Или ты их, или они тебя.
Тихий промолчал. Видимо, он и сам понимал, что мог избежать всего, если бы не испугался. Меня тянуло в сон, голова требовала отдыха.
— Я постою, пока вы не отдохнете. Мне все равно у Припяти делать нечего, утром и разойдемся, — Серый улыбнулся, выгрузив из рюкзака энергетик.
— Я тоже не лягу, — буркнул Женя.
— Не дело, — я раскинул спальник. — Жень, надо отоспаться.
— Я не смогу.
— Да не переживай, Кияз, я его утолкаю.
Я не сильно доверял Серому, но выхода не было. Голова моя совершенно к тому моменту была не способна мыслить. Сон, хоть и был крепким, но сны, разговоры в них выматывали. Но, к слову, на утро, боль и муть прошла. Я попытался прокрутить слова в памяти, и результат мне не понравился.