Часть 16
Мы разделились. Женя, по моей указке, пошел по столам практиковать социальные навыки, зная, что ему предстоит разговор с Бородой. Я же, наконец заставив Тихого переодеться в сухое, сгреб в кучу наши пожитки и направился к Сычу.
***
— Про Тихого рассказываешь, что ли? — Борода, наплевав на нормы, плюхнул на стол еще три банки пива и ногой подтянул к себе стул. — Шпана этакая.
Кияз улыбнулся, машинально проверяя карман на предмет заветной вещицы.
— О нем, — тут же подтвердил Махро.
— Хороший мальчишка, — Борода кивнул, многозначительно глянув на Кияза. Тот мелко кивнул в ответ. — Бегал тут. Всех гостей мне на уши поставил. Смышленый.
— И ты туда же, — Махро с наигранной печалью потянулся к пиву. — Ну прямо не сталкер, а золотой мальчик!
— Ну что ж сразу золотой, — Борода засмеялся. — С придуринкой.
Кияз вздохнул, качая головой. Женя и вправду начудил за время постоя на Скадовске. Из хорошего — сдружился с медиком, научился штопать и пули доставать. А как не научиться? Пришлось. Тот ему ногу осмотрел, наставления дал. А Женя не дурак — взялся помогать. Кияз потерял его на пару дней, видел лишь вечером бледным в спальнике. Зато способного ученика наградили полноценной армейской аптечкой с токсикологичкой. Такая на свободных землях стоит уже шестьдесят кусков, а в Зоне и вовсе на вес золота. В общем, новый медик был куда лучше Тремора.
— Летом Зону тогда лихорадило знатно, посему у меня вечно был аншлаг. Женька нервный. Со всеми перезнакомился, чуть ли не за барную стойку залез, — Борода хохотнул. — Где он сейчас, кстати? На землю вернулся?
— Да, но сегодня-завтра должен явиться, — Кияз нервно вздохнул.
— Да не дрейфь, проводник, — Борода дружески хлопнул Кияза по плечу. — Нормально ты его научил, дойдет.
Махро, оказавшийся в положении незнайки, грустно глотал бесплатное пиво, но молчал. Видимо, знания и слухи были ему нужны, как вода бедуину.
— Июнь тогда был скверный, да, — Борода вздохнул. — Дня три продыха, и опять выброс. Так что они здесь столовались. Все отца Женькиного выспрашивали. Видимо, Женька от нашего ледохода слегка очумел.
Кияз улыбнулся и промолчал. Эту историю он помнил слишком хорошо и был готов выдать ее как байку Скадовска. Только Женя тогда не обезумел. Один сталкер принес КПК на продажу, мол, с трупа подобрал. А там оказалась переписка с "Котом", что Женя заметил случайно. Беда была одна: судя по переписке и тому, что КПК сняли с трупа, квадр, где был Котлеров-старший, уничтожили полностью.
— В общем, выброс и день гулял, и ночь. Решили спать идти. Чего ночь гульбанить? Утром встал проверить, что да как. А этот паршивец где-то на Скадовске нашел старую краску для ватерлинии. И что ты думаешь — я за стойку, а у меня все стены в краске. И этот стоит, малюет. Мол, ржавчины меньше будет.
Борода глухо засмеялся, утирая непрошеные слезы. Кияз промолчал. Женя на нервах тогда не мог спать, метался по спальнику и палубам судна.
— То есть это все он тут облагородил? — Махро крякнул.
— Ну как все. Остальное уж мы сами докрасили, — Борода вздохнул. — Сколько лет никто и не думал. Хозяюшка... Ох и хозяюшка.
— Деляга, — тут же окрестил его Махро.
Кияз продолжал улыбаться, задумчиво вспоминая, что было дальше.
***
Не зря Женя всех тут донимал. В какой-то момент нам показалось, что напали на след его отца. Зона наконец благоволила поискам. Квадр Кота — таким позывным был Александр — в последний раз видели при заходе в Припять. По словам нового владельца КПК, тело он нашел неподалеку от самого города. Судя по всему, Зона не захотела пускать наемников ближе.
Это знание колотило Женю сильнее лихорадки. Он носился по Скадовску взад-вперед, вылетал на улицу, хотя радфон был высок, и мне приходилось затаскивать его обратно или за меня это делали другие.
Таким спасителем оказался Серый. Он приволок Женю почти за шиворот. Серый был моложе меня, улыбчивый парень, спокойный, свойский и приветливый. По крайней мере, таким показался при знакомстве. Я в секунду испугался, что Тихий натворил, но Серый успокоил.
— Он у тебя чуть в Жарки не влез, — Серый встряхнул Котлерова, как котенка. — Выброс, спасибо, остановил. Показывай давай.
Женя нехотя протянул небольшую красно-черную сферу. Поверхность ее покрылась трещинами, сквозь которые пробивалось желтовато-алое свечение. Тихий выволок Огненный шар.
— Ясно, почему ты еле шел, — вздохнул я, кивком показывая Серому отпустить Женю.
— У меня все тело гудит, — тихо буркнул он. — И нога на выброс разрывается.
— Он и будет выворачивать. Хочешь поближе поговорить с бандитами — продай Сычу.
— А вы чего-то ищете?
***
Борода хмыкнул, почесывая густую черную бороду. Словно все волосы с тела сконцентрировались на подбородке.
— А чего был-то? — он улыбнулся. — Он и сейчас у нас столуется.
Кияз моментально помрачнел. Лицо его на секунду исказилось размышлением, а потом — отвращением и злостью. Борода удивленно вскинул бровь. Он ни разу не видел проводника настолько взбешенным.
— Чем-то он тебя обидел, Кияз? — проницательно спросил Борода.
Он был удивительно проницательным сталкером, и, видимо, потому его все здесь любили. Махро смотрел на Кияза в упор, а потом улыбнулся.
— Не его, Тихого, — сделал вывод. — Эх, Кияз-Кияз. Проникся ты к этому мальчонке.
Борода усмехнулся в свою банку с пивом, промолчав. Кияз, видимо, собравшись, продолжил.
***
Серый удивительно быстро сдружился с Женей. Наверное, им было ближе по возрасту, нашлись общие темы. Серый был в Зоне не так долго, как я, а значит, историй для Тихого у него хватало. Не скажу, что это меня раздражало — претензий к Котлерову я не имел, но кошки скребли на душе.
Я наблюдал за этими Шерочкой с Машерочкой все две недели нашего пребывания на Скадовске. В какой-то момент не выдержал. Выбросов не было уже несколько дней, мы полностью пересобрали амуницию и пристрелялись. Но Женя не спешил выходить.
— Ты отчаялся? — спросил я в лоб, когда он наконец остался один. Женя испуганно и удивленно поднял голову от рюкзака. — Я не осужу, если ты больше не хочешь искать.
Женя плюхнулся на пол, будто я его толкнул. Глаза у него были потерянные, как у очнувшегося от гипноза.
— Я... Кияз, мне страшно, — выдохнул он. — Что я найду его, но... Пока я тут, есть хоть мнимый шанс, что отец живой.
Мне пришлось сесть рядом, вглядываясь в растерянные глаза. Только сейчас я заметил, что у Женьки глаза ярко-зеленые, почти малахитовые. Я мягко коснулся его плеча. Смутил, но понимал: надо вытащить его из этого ступора.
— Помнишь Левинцева? — Женя коротко кивнул. — Он говорил, как твой отец в отряде скрыл рану. Молчал до последнего, пока совсем плохо не стало.
— На него похоже, — Женя хлюпнул носом.
— Сейчас, если не выяснишь напрямую и будешь бегать от этого, это продолжит гнить внутри. Сколько ни прячься, оно останется.
Женя тихо забулькал. В слезах за все это время я ни разу его не видел. В Зоне редко плакали, и столкнуться с этим было сложно. Я неловко обнял его, гладя по голове. Тихий, видимо, измученный, был рад наконец проговорить. А я был спокоен, что нашел нужные слова.
— Ты же не оставил того... кто лишил тебя близких? — Женя всхлипнул мне прямо в грудь.
— Нет, — с трудом выдавил я.
— Ты здесь от этого бегаешь? — проницательно заметил Тихий.
Я угукнул. Мое прошлое гнило внутри, и я знал, что оно со мной навсегда. Да, я совершил месть, как предполагали законы моей родины, но легче не стало. Только страшно, как легко лишить человека жизни.
— Завтра на рассвете выйдем, — тихо скомандовал Женя. — С бандитами говорить не планирую. Правды не услышу, а КПК они чистят.
Я кивнул. Женя отлип от меня, рукавом вытирая лицо. Видимо, против бандитов действовало и мое убеждение, и дружба с Серым. Тот тоже, по моим наблюдениям, с Сычом говорить не хотел, бандитов сторонился.
— А Серый тебе не нравится только потому, что я?.. — Женя не закончил.
— Не люблю я таких людей. Улыбается фальшиво. Не по себе, — ответил я.
Я не врал. Серый казался слишком добрым и приветливым, что вызывало подозрения. При всей улыбчивости глаза у него оставались холодными, мертвыми, как у робота.
— Чуйка? — Женя встал и посерьезнел. — Он, вроде, ничего лишнего не спрашивал. Только где я до Зоны работал, чем занимался.
— И чем же?
Я вспомнил, как учил Женю делать заначки. Как он тряхнул в деревне новичкам деньгами, и как нас чуть за них не прирезали.
— Ничем. Это накопления на учебу были, — хмыкнул он. — Но я и без них поступил бы.
Мне захотелось стукнуть себя по лицу, а потом — Женю. Я не знал, какие нынче суммы в университетах, но судя по деньгам, немалые. И Серый, как новый человек, мог это понимать.
На следующее утро Женя поднял меня до восхода солнца, полностью готовый к выходу.