Часть 8
Котлеров послушно следовал за мной, словно тень. Я был уверен — его сердце сейчас колотится так сильно, что отдает в ушах. Я был занят слежкой за светом на территории бандитов и не стал проверять, снял ли он пистолет с предохранителя или держит ли палец на спусковом крючке. Внезапно я резко выставил руку за спину, и Женя, не ожидая, что нужно держать дистанцию, ткнулся в нее, чертыхнувшись и едва удержав равновесие, чтобы не завалиться на спину.
Ветер дул от нас, поэтому разговоры бандитов было не слышно. Зато нас это могло выдать. Женя пригнулся к земле, давая мне возможность проверить обстановку и ожидая очередной команды. Я видел, как у него от напряжения дрожат ноги, но не придал этому особого значения. Впереди нас ждал очередной рывок — опасный момент, когда на пару десятков секунд ты оказываешься без единого укрытия. Обычно я пробегал его, пользуясь темнотой ночи и хмельностью урков. Но сегодня чуйка советовала двигаться чуть ли не ползком. Тем более, аномалии сместились, и нахрапом мы могли схлопотать по самое не хочу. Оставалось лишь гадать, смотрят ли в нашу сторону постовые.
Я присел рядом с Котлеровым, доставая КПК под пологом куртки, надеясь, что так приглушу свет и смогу оценить расстояние до КПК противника. Выкинуть маневр, загнать мутанта в сторону или привлечь врагов светошумовой гранатой за спину было нельзя — сзади ползли Карп и Аст. Женя нервно мотнул головой. Я заметил, что рука с пистолетом на его груди нервно ходит ходуном. Он еще не знал, что в засаде можно просидеть не один час. Они все такие — торопливые.
И я его упустил. Котлеров рывком дернулся с места, и моя рука схватила воздух вместо его рюкзака. Полусогнутый, припадая к земле и к хрипящей от ветра траве, он двинулся вперед, жадно глядя то на Свалку, то в сторону. Лучше бы он выстрелил, идиот. Он добрался до колеи, почти до края безопасной зоны, и замер, глядя на Свалку. Дальше — только удача. Я мог видеть только его напряженную спину.
Короткий взмах рукой. «Быстро», — будто услышал я его голос в своей голове, срываясь с места. Тихий, как серый заяц, рванул через дорогу. Я был дальше и едва успел махнуть вслед за ним. Пятнадцать секунд, которые кажутся мигом и вечностью. Так же ты чувствуешь себя, запертый в коридоре с десятком «Электр». Я тяжело плюхнулся рядом с Котлеровым за небольшой насыпью, переводя дыхание. Краем глаза я заметил, как по колее скользнул луч дальнего фонаря. К нашему счастью, по колее от нас пронеслась стая псов.
Больше Тихий не геройствовал. К четырем утра я вывел его от Свалки. До Бара оставалось идти день, но я не стал рисковать. Торопиться было некуда. Стоило лишь найти безопасное место для ночевки и выспаться. Я бы мог идти и так до следующего заката, но Жене явно не хотелось отсыпаться в баре несколько дней подряд.
Мы молчали. Котлеров послушно шел рядом и не сказал ни слова, когда я свернул к едва виднеющемуся фундаменту дома. Сколько я себя помнил, там был неплохой подвал, в котором было достаточно тепло и спокойно спать, не разводя костер. Может, он чувствовал, как я злюсь на его выходку, а может, просто слишком устал.
Он сложил вещи внизу, доставая сухое горючее и две банки тушенки, явно собираясь разогреть еду и на меня. Прикинув, что подвал достаточно хорошо проветривается, он поставил еду греться и тихо сел рядом с небольшим пламенем, грея руки.
— Если хочешь прожить в Зоне чуть дольше двух дней, — начал я, заметив, как он вздрогнул. — Больше так не самовольничай.
Тихий, видимо ожидавший любой агрессии, удивленно раскрыл глаза, не веря моему спокойному голосу. Иной проводник уже отмудохал бы его, пару раз протащив по земле для профилактики. Но это было не в моих правилах. Захочет — научится сам. Тем более, он не подвел.
— Я умею так... — негромко заметил он.
— Я понял по сигналам. На Большой земле война что ли? — я потянулся, разминая затекшую от полусогнутого положения спину.
— Нет, — он вздохнул, ставя передо мной тушенку и грея консервы для себя. — В пейнтбол с отцом ходили. Я в разведке был часто. А снайпером не получалось.
— Бывают же люди, которые любят войну, — вздохнул я, не подумав.
Женя пожал плечами, прикрывая глаза. Кажется, воспоминания больно резали его, как и страх. За таким отцом я бы не только в Зону пошел, а такого не каждый мужчина заслуживает. За своим бы я сюда не сунулся. Не то чтобы я держал на него обиду. Он бы сюда не полез, а сейчас уж тем более. Радиация не съела бы его быстрее, чем рак.
— Война никого не отпускает, — Тихий вздохнул, беря свою тушенку и ставя греть воду. — Кого-то ломает. А кому-то дает смысл. Как тебе — Зона.
Я недоуменно взглянул на Котлерова, который ложкой ковырял куски мяса в своей банке, но он на меня не смотрел. И ведь, значит, за время, что мы молчали, он думал об этом. Не мог же он читать мои мысли.
— Доедаем и на боковую, сколько проспим, — перевел я тему. — Если успеем, дойдем до темноты до бара. И там побудем, поспрашиваем.
Женя кивнул, отставляя консервы. Кажется, есть он не особо хотел. Залил себе в термос чай, закрыл. Расстелил спальник. Я смотрел на него с интересом. Может, он молиться будет перед сном? Писать дневник? Но он проверил КПК, разулся и залез в спальник прямо так, видимо, заметно перемерзнув за переход.
— Получается, ты сам за меня ответил? — хмыкнул я.
— Просто подумал больше, — негромко ответил он, поворачиваясь к стене. — Деньги тебе не нужны. Веришь в Зону. С военными общаешься — значит, не прячешься.
Тихий зевнул. Артефакт не мог долго заставлять его чувствовать себя хорошо. Да это и нормально — лечь и выключиться.
— Тебя же так и зовут, — Котлеров опять зевнул. — Это не кличка.
Я усмехнулся и не ответил ему. Расстелил свой спальник, подкладывая рюкзак под голову. Тут дежурить не было смысла. Найти подвал, не зная о нем, почти невозможно. А мутанты здесь слишком глупые. Паршивец оказался прав. Имя оказалось самой удобной кличкой, да и смысл его играл мне на руку. Сон ко мне пришел даже слишком быстро, хоть волнение о тех, кто шел сзади, не спадало. Может, стоило их дождаться?