Дворец разбитых судеб

Деймон

Наплевав на запрет, я подхватил Стефани и быстро понес ее по многолюдным коридорам прямиков в медпункт. Медсестра была не самым надежным человеком, которому я не особо доверял, но выбора не было.

Ногой открыв дверь, я быстро уложил Стеф на кушетку и впопыхах объяснил Патрисии обо всем случившемся, на что та даже не встала со своего стула, безразлично смотря на бессознательное тело Стефани.

Гнев вовсю стал бурлить по моим жилам, и я сжал кулаки, процеживая сквозь зубы каждое слово, полное яда и ненависти к такой халатности.

— Вы не видите, что ей нужна помощь. Хоть раз побудьте человеком.

По лицу медсестры было понятно, что мои слова были лишь пустым звуком, но видимо прочитав в моем взгляде то, что я не собираюсь отступать, пока она не поможет, женщина все же поднялась и стала проверять жизненные показатели Стефани.

Выпрямившись, Патрисия с укором посмотрела на меня, будто она только что не выполняла свою работу, а я лишь был навязчивой проблемой, которая заставила ее подняться со стула. Мерзость.

— Нечего панику разводить, всего лишь в обморок девчонка упала, а столько шума наделал.

Когда слова достигли моих ушей, каждая мышца в моем теле напряглась и я был готов высказать все, о чем уже давно молчал, но меня отвлек шорох со стороны кушетки, где лежала Стефани.

Медсестра тем временем лишь заняла свое привычное место, а я в свою очередь аккуратно присел на корточки рядом с кушеткой, сохраняя уважительное расстояние, чтобы еще больше не напугать девушку.

— Стеф, ты как?

В момент, когда блондинка медленно приподнялась, по ней было видно, как глубоко она погружена в свои мысли, пытаясь соединить разрозненные кусочки воспоминаний о том, что с ней произошло и почему она оказалась здесь, в медпункте. Её бледное лицо светилось смесью замешательства и осторожности.

Но самое поразительное в этот момент — её глаза. Как только они встретились с моими, у меня внутри всё сжалось. Этот взгляд — он был таким же, как и раньше, когда её лицо отражало страх, когда между нами стояла невидимая, но ощутимая стена. И пусть я думал, что на какое-то короткое мгновение мне удалось стереть этот отпечаток с её восприятия, теперь он возвращался, словно напоминая мне о том, кем я был в её глазах.

До появления Кэмерона в моей комнате между нами наступила хрупкая пауза, где она позволила себе взглянуть на меня иначе. Всего на пару мгновений я перестал быть тем, кто вызывал опасения, тем, кого она считала угрозой. Но сейчас, увидев её растерянный и внимательный взгляд, я понял, что вновь потерял тот едва уловимый мост доверия, который мы начали строить.

Мягкая неуверенная улыбка едва тронула уголок моих губ. Хотелось найти слова, которые могли бы разрядить эту обстановку, сделать ее менее тяжелой для нас обоих. Собравшись с мыслями, я решил объясниться, надеясь, что мой голос прозвучит достаточно уверенно, чтобы она почувствовала себя чуть спокойнее.

— Ты упала в обморок в моей комнате, — начал я, внимательно следя за ее реакцией. — Мне пришлось отнести тебя сюда, в медпункт, потому что никто другой, похоже, не собирался взять на себя ответственность. Извини, если это вышло неожиданно.

Мои слова должны были звучать с нотками заботы, но в них всё же пробивался оттенок раздражения, когда я обернулся к медсестре, которая, казалось, абсолютно не интересовалась происходящим.

— Было бы хорошо, если кто-нибудь здесь хотя бы попытался выполнить свою работу, — добавил я, глядя прямо в её сторону.

Патрисия оставалась неподвижной, её взгляд отсутствующим, словно ей была абсолютно безразлична наша ситуация. Я машинально отметил, как её равнодушие делает пространство медпункта ещё более холодным и отчуждённым. Всё это напоминало мне больше декорацию, чем место, где должны помогать людям.

Тихий голос донесся до меня, и я вернул внимание к девушке, все еще немного потерянной после произошедшего.

— Все в порядке... Спасибо

Стефани подняла на меня свой взгляд, и я заметил, как легкая улыбка тронула её губы. Неуверенная, словно сделанная через силу, эта улыбка всё же была ярким моментом. Она стала для меня символом огромного внутреннего преодоления, через которое Стефани только что прошла. Я ощутил одновременно удивление и облегчение. Её страх, хоть и не исчез полностью, немного ослабел. Этот шаг был, без сомнения, значительным на пути к восстановлению, и я чувствовал гордость за неё.

Эта радость отразилась на моём лице: я сам не заметил, как моя улыбка стала искренней, широкой. Но прежде, чем я смог что-то сказать, дверь в медпункт открылась, и в комнату вошла Эмили. Она была заметно обеспокоена, и её появление сразу переключило внимание Стефани на себя. Блондинка, словно забыв о происходящем, повернулась к подруге, которая с нежной заботой начала задавать ей вопросы, проверяя её состояние.

Я наблюдал за ними с лёгким чувством тепла на душе. Эмили была именно тем человеком, который сейчас был нужен Стефани. Их связь, основанная на взаимной поддержке, была очевидна и осязаема. Я понял, что в этой обстановке моя роль временно завершена.

Выпрямившись, я снова окинул взглядом обеих девушек, позволяя себе короткий момент удовлетворения. После чего тихо направился к выходу, оставив их наедине.

Коридор снова заполняли подопечные, их неспешные шаги и разговоры намекали на то, что собрание, на которое нас звал Кэмерон, подошло к концу.

Мой взгляд устремился на парочку, что стояла неподалеку. Кэмерон и Николь.

Какого черта этот мудак как ни в чем не бывало стоит там и флиртует с очередной девицей, когда буквально из-за него такой ангел, как Стеф, упала в обморок.

Я жадно пожирал глазами невозмутимое выражение лица Кэмерона, но внезапно мое тело пошатнулось, и я прижался спиной к ближайшей стене.

Нет. Нет. Нет. Только не сейчас. Я только стал исправляться. Я должен взять верх, я.. я обязан.

Но внутренний голос, словно ядовитый шёпот, продолжал звучать, становясь всё громче, пока не заполнил всё пространство моего сознания. Его слова, повторяющиеся как мантра, били по моим слабым местам, заставляя сомневаться в каждом шаге, который я сделал на пути к исправлению.

— Ты не справишься, — звучало в голове, как эхо, от которого невозможно было убежать. — Ты знаешь, я сильнее.

Мои руки, будто сами по себе, потянулись к волосам, болезненно сжимая их, как если бы физическая боль могла заглушить этот внутренний крик. Я чувствовал, как напряжение нарастает, как дыхание становится всё более рваным, а сердце бьётся так, будто пытается вырваться из груди.

Я пытался сосредоточиться, найти хоть что-то, за что можно было бы зацепиться, чтобы не дать этому голосу одержать верх. Но тьма, которая поднималась из глубин моего сознания, была слишком сильной. Она затягивала меня, как зыбучий песок, и с каждой секундой я чувствовал, как теряю контроль над собой.

В этот момент всё вокруг стало размытым, словно реальность отступила, оставив меня один на один с этим внутренним монстром.

А потом всё стихло. Наступила звенящая тишина и могло показаться со стороны, что все получилось. Что я это все еще я, но нет. Я замер, мое лицо потеряло прежнюю сосредоточенность и тревогу. В глазах больше не было теплоты – только ледяное спокойствие, которое так приятно наполняло мое тело и разум, отдавая руководство лишь холодной расчетливости. Уголки губ изогнулись в едва заметной ухмылке, а плечи расслабились, словно весь груз, лежавший на моей душе, внезапно исчез.

— Ну вот, так-то лучше, — произнёс я, голос стал заметно ниже и резче. Мой взгляд вновь устремился на Кэмерона и с хищной ухмылкой я направился прямиком к нему.

Люди вокруг, кто хоть раз видел меня таким, отступали, не желая стать участниками надвигающего вихря.

Взгляд Кэмерона наконец устремился на меня и в его карих глазах промелькнула нотка удивления, быстро сменившаяся улыбкой.

— Ты что-то хотел, герой любовник? — в привычной для себя дерзкой манере сказал Кэмерон, но я лишь молча остановился перед этой слащавой парочкой, бросив взгляд на Николь.

Она бесшумно удалилась подальше и, хоть на ее лице и осталась та игривая ухмылка, которой она одаривала Кэмерона последние пару минут, по ее слегка напряженным плечам можно было увидеть липкий, ощутимый страх.

Не удосужившись даже ответить на вопрос парня, мой кулак в ту же секунду столкнулся с его лицом и когда он отшатнулся назад, дотрагиваясь до кровоточащей губы, я с искренней улыбкой впитывал этот приятный алый цвет, что остался на его пальцах.

Кэмерону потребовалось лишь пару секунд, чтобы прийти в себя и пространство вокруг тотчас перестало быть значимым, и мы неизбежно столкнулись в драке, не замечая столпившихся людей вокруг.

Мир померк во тьму и по поведению Кэмерона было заметно, что тот так же погружен в неудержимый гнев, не собирающийся останавливаться на достигнутом.

Я пришел в себя только когда чьи-то руки оттащили меня от парня, и я наконец почувствовал металлический привкус во рту.

Бросив последний взгляд на Кэмерона, который уже удалялся за Амелией в ее кабинет, я вырвался из рук удерживающего меня парня и раздраженно направился в свою комнату.

Захлопнув дверь, я почувствовал, как ярость, словно буря, продолжала бушевать внутри меня, заполняя каждую клеточку моего сознания. Не думая о последствиях, я начал срывать плакаты со стен, один за другим, не обращая внимания на то, что когда-то они приносили мне радость и уют. Каждый звук рвущейся бумаги, каждый упавший кусок декора будто подчеркивал моё внутреннее состояние — хаос, разрушение, потеря контроля.

Я не знал, сколько времени прошло, но в какой-то момент, когда силы окончательно покинули меня, я просто опустился на кровать. Мой взгляд упал на пол, где теперь лежали остатки того, что когда-то было частью моего мира. Истерический смех вырвался из меня, как будто это был единственный способ выразить всю ту смесь эмоций, которая разрывала меня изнутри.

Воспоминания о том, что произошло, были обрывчатыми, словно кадры слайд-шоу, мелькающие перед глазами. Я пытался собрать их воедино, но они ускользали, оставляя за собой лишь ощущение пустоты. Постепенно я начал осознавать, что снова пришёл в себя. Но вместе с этим осознанием пришло и другое чувство — сожаление. Оно накатывало волной, смешиваясь с ненавистью к самому себе, которая, казалось, становилась всё сильнее.

Я сидел там, окружённый хаосом, который сам же и создал, и пытался найти хоть что-то, за что можно было бы зацепиться, чтобы не утонуть в этом море саморазрушения.