Дворец разбитых судеб

Стефани

Перепалка между мной и Изабель не была чем-то новым. Её зависимость от наркотиков была лишь одной стороной её сложной личности. Другая — это ненасытная жажда внимания, которая словно управляла каждым её движением. Её стремление быть в центре событий, стать главной героиней любого разговора, ощущалось не как черта характера, а как жизненная необходимость. Она жила ради того, чтобы её замечали, чтобы её имя звучало в чужих устах, чтобы взгляды окружающих были прикованы только к ней. Это было её топливо, её способ существования, и, возможно, её самый большой страх — остаться незамеченной.

Но больше всего в этой ситуации меня удивили Дэймон и Кэмерон. Кэмерона ещё можно было понять — после того как он весело провёл время с Изи в общей комнате, он, казалось, чувствовал себя обязанным быть на её стороне. Хотя, честно говоря, он не производил впечатления человека, который готов отстаивать чью-то честь, особенно если это не приносит ему выгоды.

Дэймон же оставался для меня полной загадкой. Его вмешательство было неожиданным, почти выбивающим из привычного хода вещей. Я даже не думала, что кто-то способен за меня заступиться, тем более парень. Они ведь все одинаковые, правда? Им всегда нужно только одно. Или, по крайней мере, так я считала до этого момента. Но его действия заставили меня задуматься: может, не всё так однозначно? Может, за этой маской уверенности и насмешливости скрывается что-то большее, чем я готова была признать?

Теперь это не укладывалось в моей голове. Дэймон, пусть его вмешательство было коротким, всего несколькими словами, словно пробил дыру в буре, что подняла Изи. Его голос — твёрдый и уверенный — неожиданно сработал как якорь, временно утвердив порядок посреди хаоса. Но дело было не только в его словах. Это были взгляды, те мельчайшие нюансы, что невозможно проигнорировать.

Кэмерон, швыряя колкости и насмешки в мой адрес, всё время смотрел на Дэймона, будто ожидая от него продолжения или реакции, словно тот должен был что-то предпринять. И этот невидимый поток внимания заставлял ощущать скрытую связь между ними, которую я не могла расшифровать. А Дэймон, напротив, его глаза, не сводившиеся с меня, казались попыткой поддержать, будто он хотел убедиться, что я выдержу это испытание. Это был странный момент, что-то значимое, но ещё не разгаданное, что застряло в моей голове, как навязчивый мелодичный мотив, от которого невозможно избавиться.

До вечера время тянулось мучительно долго, словно кто-то упрямо растягивал каждую минуту в час, превращая обычный день в бесконечное испытание терпения. У Эмили разболелась голова, и она скрылась в своей комнате, избегая лишних звуков и света, словно пытаясь спрятаться от самого времени. Мне же пришлось изобретать себе новое занятие каждые пятнадцать минут, чтобы не сойти с ума. Блэкридж, как всегда, превращал часы в тяжёлую ношу, заставляя чувствовать каждую секунду, будто она весит целую тонну.

Ближе к вечеру меня ждал сеанс с мисс Амелией. Эта женщина, с её мягкой улыбкой и спокойным голосом, казалась единственным лучом света в этих стенах, утопленных во тьме. Её присутствие всегда приносило странное чувство облегчения, как будто на время можно было забыть о тяжести, которая давила на плечи. И хотя я не всегда понимала, как она это делает, её способность создавать пространство для искренности и спокойствия была чем-то почти магическим.

Кабинет мисс Амелии действительно был словно иной мир, укромное убежище, наполненное теплом и тишиной, которых так не хватало в мрачных коридорах Блэкриджа. Мягкий свет настольной лампы ложился на деревянные стены уютным сиянием, будто успокаивая любые тревоги. Лёгкий аромат лаванды, исходивший от крошечной керамической миски на столе, обволакивал, словно обещание покоя, и заставлял забыть обо всех проблемах, хоть бы и на мгновение.

Я всегда выбирала кресло у окна. Оно было старым, с потёртыми подлокотниками, но это лишь добавляло ему уюта, словно с ним было связано множество спокойных моментов. Сидя в этом кресле, я могла видеть улицу за окном — раскидистые деревья, иногда мелькающих птиц. Эти крошечные фрагменты природы напоминали мне, что за пределами этих стен всё ещё существует мир, полный жизни и свободы. Этот вид каждый раз давал мне силы и надежду, даже когда казалось, что внутри этих стен время застыло.

— Как прошёл твой день, Стефани? — спросила мисс Амелия, её голос, как всегда, звучал мягко, но в нём отчётливо чувствовалась нотка беспокойства. Он звучал так, словно она не только спрашивала, но и готова была взять часть моей ноши на себя.

— Ничего нового, всё те же страхи и кошмары, — ответила я, избегая встречаться с ней взглядом и глядя на свои руки, словно в них могла найти ответы, которые мне самой были не по силам озвучить.

— Правда ничего? А что насчёт ситуации с Изабель? — её голос остался таким же спокойным, но я почувствовала, как эта фраза заставила мою грудь сжаться. Конечно, она знала. Она всегда всё знала.

Я вздохнула, стараясь собрать мысли, но вместо этого ощутила лишь тяжесть. Мисс Амелия никогда не оказывала давления, но я всё равно чувствовала, будто этот разговор неизбежен, как дыхание.

— Вы же знаете, она всегда требует слишком много внимания, — тихо произнесла я, переводя взгляд на окно, как будто внешний мир мог дать мне хоть толику спасения от её проникновенного взгляда.

— Я не об этом, — произнесла мисс Амелия с таким спокойствием, что её слова будто прошли сквозь мою броню. Но в этом голосе, мягком и ровном, скрывалась сила, которую сложно было игнорировать. — Ты оказалась между двух огней. Между парнем с агрессивным поведением, как из твоих страхов, и человеком, который заступился за тебя.

— Ах, вы об этом? — произнесла я, мой голос дрогнул, выдав смесь удивления и лёгкой неловкости. Всё-таки мисс Амелия всегда знала, как затронуть самое важное.

— Расскажи мне, как ты относишься к Кэмерону? — её голос остался мягким, но в каждом слове звучала настойчивая забота, словно она пыталась бережно распутать мои мысли, давая им пространство выразить себя.

Я задержала взгляд на своих руках, словно пытаясь найти в них поддержку или ответ, который не так легко было сформулировать. Внутри всё словно сжалось, как пружина, готовая разжаться от малейшего толчка.

— Я боюсь его, — наконец сказала я, мой голос предательски дрогнул, выдавая те чувства, которые я так старательно пыталась спрятать. — Его холодный взгляд, его вид... Он напоминает мне отца.

Слова сорвались с губ медленно, как будто я вытягивала их из самой глубины. Воспоминания, связанные с этой ассоциацией, казались слишком резкими, слишком болезненными. Мои пальцы нервно теребили край худи, это движение было почти автоматическим, как будто маленькая попытка занять себя могла удержать лавину эмоций.

Мисс Амелия молчала, не перебивая. Её молчание не было давящим — оно словно создавало пространство, в котором я могла собрать себя. Она внимательно смотрела на меня, но в её взгляде не было ничего, кроме мягкого понимания.

— Я плохо помню его черты, — продолжила я, чувствуя, как слова словно вырываются из глубины, где они долгое время были заперты. — Возможно, мой разум просто стёр всё плохое из памяти. Но я хорошо помню свои эмоции, когда он находился рядом. Этот страх, это ощущение, что ты всегда на грани...

Я сделала паузу, чувствуя, как горло сжимается, а воздух в комнате становится тяжёлым.

— Когда Кэмерон рядом, я вижу перед собой высокого, широкоплечего, темноволосого мужчину, который с лёгкостью может опять меня сломать. Я вижу в нём фигуру отца. И чувствую себя вновь той беззащитной и слабой малышкой, которая хотела лишь беззаботного детства.

Слова повисли в воздухе, словно обнажая ту боль, которую я так долго пыталась скрыть. Мисс Амелия не перебивала, её молчание было тёплым, поддерживающим, как мягкий плед, который укрывает в холодный день. Она позволяла мне говорить, не торопя, давая возможность выпустить то, что я так долго держала внутри.

— Вместо этого я получала постоянные травмы, — продолжила я, мой голос стал тише, почти шёпотом, как будто слова сами боялись выйти наружу. — Я до сих пор помню, как он впервые ударил маму. Как это начало повторяться. Я хотела её защитить, но в итоге стала новой мишенью.

Я подняла глаза на мисс Амелию, ожидая её реакции. Её лицо оставалось спокойным, как всегда, но в её глазах читалось глубокое сострадание, которое невозможно было не заметить. Это было не просто понимание — это было молчаливое обещание, что здесь, в этом кабинете, я могу быть услышана и не бояться осуждения. Её присутствие, как всегда, давало мне ощущение, что я не одна в этой борьбе.

— Давай оставим его на потом, — сказала мисс Амелия, аккуратно сделав пометки в своём блокноте. Её движения были спокойными, почти медитативными, но я знала, что за этим скрывается её привычка анализировать каждое слово. Каждое из них находило отражение в её строгом, но всё же мягком почерке, будто она пыталась запечатлеть не только мои слова, но и их оттенки.

— Как ты относишься к Дэймону? Какие чувства у тебя возникли, когда он начал тебя защищать? — её голос оставался мягким, но за этой мягкостью чувствовалась настойчивость. Это была попытка проникнуть в глубину, добраться до того, что я привыкла скрывать даже от самой себя.

Я замолчала, чувствуя, как внутри всё переворачивается. Её слова, казалось, всколыхнули что-то, что я пыталась подавить. Ответить сразу не представлялось возможным. Мои пальцы нервно перебирали ткань худи, пока я искала в себе смелость раскрыться. Воздух в комнате будто стал тяжелее, а её спокойный взгляд — терпеливым ожиданием, которое, как ни странно, не давило, а поддерживало.

— Я не знаю, — наконец произнесла я, мои слова повисли в воздухе, звуча скорее как попытка защититься от вопроса, чем как искреннее признание.

Мисс Амелия, как всегда, оставалась терпеливой. Она не торопила меня, позволяя тишине мягко заполнить пространство, будто давая время подумать. Её спокойное присутствие было как укрытие, в котором я могла позволить себе быть честной, даже если это казалось трудным.

— Все мужчины ведь одинаковые, — начала я, стараясь удерживать голос ровным, но его дрожь выдала внутреннюю борьбу. — Они все хотят одного, все делают одно и то же.

Слова прозвучали тяжело, как если бы я пыталась вытянуть их из самой глубины своего сознания. Я замерла, чувствуя, как пауза становится не просто промежутком между предложениями, но моментом, когда весь груз воспоминаний и эмоций снова накатывает волной. Мои руки непроизвольно сжались в кулаки, а взгляд устремился в одну точку, будто эта неподвижность могла удержать бурю внутри меня. Мисс Амелия, однако, оставалась рядом, её молчание поддерживало, как будто она знала, что сейчас нужно лишь дать мне пространство.

— Но он... Он будто пытается быть другим.

Я подняла взгляд на мисс Амелию, ожидая её реакции, но она лишь внимательно слушала, её лицо оставалось спокойным, а глаза — сосредоточенными, как будто она пыталась уловить каждую эмоцию, скрытую за моими словами.

— Находясь рядом с ним, я бы могла сказать, что мой страх начал постепенно уходить из моей жизни. Но так я могу лишь говорить до тех пор, пока что-то не произойдёт вновь, — продолжила я, чувствуя, как воспоминания начинают накатывать волной.

Я вздохнула, вспоминая тот момент, который всё ещё оставался свежим в моей памяти.

— Когда я выбежала в прошлый раз с группового сеанса, мы столкнулись с ним у двери. И мне было очень мерзко от его прикосновений.

Мисс Амелия слегка наклонила голову, её взгляд оставался мягким, но в нём читалась глубокая задумчивость, как будто она обдумывала каждое моё слово. Её движения были размеренными, почти медитативными, когда она закрыла свой блокнот и решительно сказала:

— Давай поступим так, — произнесла она, слегка улыбнувшись, её голос звучал уверенно, но с ноткой поддержки. — На сегодня твоя беседа со мной будет окончена, но тебя впервые ждёт самостоятельная работа.

Я посмотрела на неё с непониманием, чувствуя, как внутри поднимается лёгкая тревога, словно её слова открывали дверь к чему-то новому, но ещё неведомому. Её улыбка, хоть и мягкая, казалась загадочной, как будто она знала, что этот шаг важен для меня, даже если я пока не готова это признать.

— Подойди к Дэймону и поблагодари его за то, что он не дал тебе упасть, когда вы столкнулись, — продолжила мисс Амелия, её голос звучал ровно, но в нём чувствовалась твёрдая уверенность, которая заставляла задуматься. — И главное, скажи спасибо за моральную поддержку и за то, что он отстаивал твои позиции на сегодняшнем групповом занятии.

Я молчала, пытаясь осознать её слова. Внутри всё смешалось — тревога, сомнение, и даже лёгкий протест. Благодарить Дэймона? Это казалось чем-то непривычным, почти невозможным. Но в её словах была логика, которую я не могла игнорировать. Мисс Амелия всегда знала, как подтолкнуть меня к тому, что я сама боялась сделать.

Мисс Амелия посмотрела на меня с той самой мягкой, но стойкой улыбкой, которая всегда заставляла чувствовать себя одновременно вызванной и защищённой.

— Ты проделала большую работу сегодня, Стефани, — спокойно сказала она. — Разобраться с твоими страхами — это не то, что можно сделать за один разговор. Иногда важно сделать шаг назад, чтобы найти силы двигаться вперёд. А сны... — Она сделала паузу, как будто обдумывая свои слова. — Мы их разберём, но чуть позже. Сейчас твоя задача — встретиться с реальностью, которая прямо перед тобой. Ведь только через действие мы можем вернуть себе контроль.

Её уверенный, но заботливый тон заставил меня вновь ощутить смятение. Её слова звучали убедительно, но во мне всё ещё оставались сомнения. Как можно принять вызов, который кажется почти неподъёмным?

— Это важно, Стефани, — добавила она, поднимая блокнот, словно подтверждая свою мысль. — Ты сильнее, чем думаешь. Уверена, ты найдёшь нужные слова. А я буду здесь, чтобы мы вместе разобрали, что ты почувствовала потом.

Я опустила взгляд, пытаясь совладать с нарастающей тревогой. Её доверие ко мне было вдохновляющим, но в то же время пугало своей новизной.

— У нас ещё много времени впереди, — сказала она, закрывая свой блокнот с лёгким стуком. — Мы успеем это обсудить.

Я хотела что-то возразить, но она подняла руку, останавливая меня.

— Сейчас иди выполнять свою работу. Пока ты не пересилишь себя и не поблагодаришь его, я не буду назначать нам личные встречи.

Её слова ударили меня сильнее, чем я ожидала. Это звучало как ультиматум, но в её тоне не было агрессии — только уверенность в том, что я справлюсь.

Мисс Амелия медленно поднялась со своего стула и направилась к двери. Я смотрела ей вслед, чувствуя, как внутри накатывает беспокойство, смешанное с чем-то ещё, чем-то, что я не могла объяснить.

Когда дверь закрылась за ней, я осталась в тишине, обдумывая её слова и пытаясь понять, смогу ли я сделать то, что она от меня ждёт.

Оставшееся до ужина время я обдумывала слова психолога. Еда в горло не лезла, поэтому отнеся полный поднос еды обратно, я направилась к комнате Дэймона. Страх бешено колотил сердце, но я понимала, что не смогу прожить в этом месте без поддержки мисс Амелии.

Дойдя до двери, я ещё немного постояла, обдумывая, смогу ли я это сделать. Все мысли путались, но мои размышления резко прервала открывшаяся перед самым носом дверь.

На пороге стоял Дэймон. Его взгляд встретился с моим, и в его глазах я заметила тень удивления.

— Стефани? — произнёс он, слегка склонив голову набок.

Моё сердце замерло на секунду, прежде чем снова забиться так сильно, что я могла поклясться, он слышал его стук. Все слова, которые я тщательно продумывала, испарились.

— Спасибо, — выдохнула я внезапно, прежде чем успела снова дать страху взять верх.

Его брови слегка приподнялись, и он посмотрел на меня с едва заметным удивлением.

— За что? — тихо спросил он, стоя на пороге своей комнаты.

Теперь была моя очередь сказать то, что я так тщательно обдумывала. Но слова, казалось, весили больше, чем я ожидала.

— Стефани? — его голос заставил меня вздрогнуть, но я быстро поймала себя.

Я взглянула на него. Дэймон был полной противоположностью Кэмерона — возможно, именно поэтому мой страх давал слабину. Его светлые волосы, почти золотистые на фоне тусклого света коридора, и зелёные глаза создавали резкий контраст с мрачными чертами Кэмерона. Что-то в его внешности — в этой странной смеси спокойствия и открытости — внушало, если не уверенность, то хотя бы иллюзию того, что я могу выстоять.

— Проходи, — сказал он и жестом указал на комнату.

Я неуверенно переступила порог. Сердце предательски заколотилось, ноги начали подкашиваться, а страх, вопреки всему, только нарастал. Я мельком оглядела его комнату. Все пространство было пустым, будто безжизненным, но на то, что комната жилая указывали многочисленные плакаты, которыми была украшена каждая стена. Плакаты каких-то рок-групп, цитаты или мрачные изображения заставляли меня поежиться, но мой взгляд зацепился за парочку маленьких картинок, изображающих умиротворяющую природу, но для них был выделен лишь укромный уголок, будто это было то самое спрятанное за пределами стен, возведенных самим Деймоном, но так и мечтающее вырваться и стать основой его существования.

Наконец повернувшись лицом к Дэймону, я сделала глубокий вдох. Мои губы пересохли, а слова застряли в горле, будто их удерживали невидимые оковы.

— Я хотела сказать спасибо. Спасибо, что заступился за меня сегодня, — выдавила я, стараясь скрыть дрожь в голосе.

Но она выдала всё — страх, неуверенность, напряжение, которое я пыталась подавить. Моё сердце готово было выпрыгнуть из груди.

Дэймон смотрел на меня с лёгким удивлением, как будто мои слова сбили его с толку. Это лишь усиливало мою нервозность.

— Не нужно... — начал он, но его голос звучал мягко, без тени раздражения или насмешки.

Я быстро покачала головой, перебивая его.

— Нужно, — сказала я, несмотря на дрожащий голос. — И хочу, чтобы ты знал, что это действительно важно для меня.

Дэймон слегка прищурил глаза, словно пытаясь понять, откуда берётся эта настойчивость в моих словах.

— Хорошо, — сказал он наконец, чуть заметно улыбнувшись. — Я рад, что смог помочь.

Его простая реакция заставила меня почувствовать себя немного легче. Но я всё ещё ощущала тяжесть внутри. Это был шаг, который я никогда раньше не делала, и каждый момент казался бесконечным.

Я чуть не отступила к двери, но вместо этого стояла неподвижно, чувствуя странное желание остаться ещё немного, чтобы привыкнуть к его присутствию.

— У тебя всё хорошо? — вдруг спросил он, немного наклонив голову, словно изучая меня.

Я замешкалась, не уверенная, что ответить. Вдруг дверь в комнату резко открылась, на пороге стоял Кэмерон. Мои недавние попытки совладать со страхом безуспешно разбились о скалы.

— Извините, если помешал, — с насмешкой сказал он, упираясь рукой в дверной косяк. Его взгляд скользнул по мне, затем остановился на Дэймоне. — Директриса велела всех собрать. Меня направили пройтись по мужскому крылу. Я, конечно, ожидал застать тут пару девушек, но уж точно не тебя, Девушка из окна.

Его слова, хоть и произнесённые с улыбкой, наполнили комнату тяжёлым напряжением.

— И как так вышло, что от меня ты убегаешь, а с этим в одной комнате сидишь? — продолжил он, ухмыляясь, словно наслаждаясь ситуацией. — Или это какие-то игры?

Его голос звучал уверенно и даже немного снисходительно, как будто он ставил меня под сомнение, как будто он уже всё понял, хотя на самом деле просто провоцировал.

Я заметила, как Дэймон напрягся. Его руки медленно сжимались в кулаки, суставы побелели, а вены на шее набухли, словно он едва сдерживал себя. Его взгляд — тот самый, спокойный и почти мягкий, который обычно заставлял меня чувствовать себя немного увереннее, — теперь стал напряжённым, острым, как у хищника, готового наброситься на свою жертву.

— Ты сказал всё, что хотел? — тихо, но твёрдо произнёс Дэймон, не сводя взгляда с Кэмерона. В его голосе не было ни тени сарказма, только сдерживаемое напряжение.

Кэмерон лишь усмехнулся, скрестив руки на груди.

— Расслабься, приятель, я просто выполняю поручение, — произнёс он лениво, как будто не замечая гнева Дэймона.

Мне казалось, что воздух в комнате стал тяжёлым, словно стены начинали давить. Я шагнула назад, стараясь не привлекать к себе внимание, но мои движения были выданы тишиной, которая повисла после этих слов.

Дэймон сделал шаг вперёд, его высокая фигура казалась ещё более внушительной, чем обычно.

— Уйди, Кэмерон, — коротко бросил он, его голос стал ещё ниже, почти рычащим.

Кэмерон прищурился, как будто обдумывая, стоит ли сказать ещё что-то. Его ухмылка стала шире, но он не двинулся с места.

— Ну-ну, не нужно так нервничать, — произнёс он с насмешкой, но я видела, что он начал терять терпение.

Я почувствовала, как воздух в комнате стал ещё тяжелее, словно стены сжимаются вокруг меня. Дэймон и Кэмерон продолжали обмениваться напряжёнными взглядами, их молчание было громче любых слов.

Моё сердце бешено колотилось, а ноги начали подкашиваться. Я пыталась сосредоточиться на дыхании, но страх, который я так долго пыталась подавить, захлестнул меня с головой. Воспоминания о прошлом, о криках, о боли, о беспомощности, вспыхнули перед глазами, как яркие вспышки света.

— Стефани? — голос Дэймона прорвался сквозь шум в моей голове, но я уже не могла его услышать.

Мир вокруг начал расплываться, звуки становились всё тише, пока не превратились в глухой гул. Я почувствовала, как мои ноги окончательно теряют опору, и в последний момент заметила, как Дэймон бросился ко мне.

Тьма накрыла меня, и я больше ничего не чувствовала.