Глава 7.
Территория, находившаяся на границе провинции Алаксар, славилась не только великолепными горными пейзажами и живописными полями, растянувшими свои края всех цветов радуги на много миль вперед, но еще и неподкупными пограничниками. По всем блокпостам и проходам, разделяющим Алаксар с остальными провинциями, стояли непреклонные солдаты, обязующиеся взимать плату с любого, кто захочет переступить границу.
Естественно, не обошлось и без множества таверн, большинство из которых располагались либо на пересечении нескольких дорог, либо близ поста пограничников. Первые кормили себя за счет приезжих и уезжих, почти все из которых не жалели средств, чтобы как следует отдохнуть от длительного пути, ибо в любом направлении, что вглубь Алаксара, что из него, на ближайшие двести с лишним миль нет ни таверн, ни даже мелких поселений, в которых путников кто-нибудь да приютил бы на ночь и накормил ужином. Вторые, в свою очередь, зарабатывали чуть меньше, но с большей стабильностью, предоставляя свои услуги лишь солдатам.
В одной из таверн первого типа как раз сейчас, во время раздела плодородных земель Запада, сопровождавшейся многочисленными стычками соседних провинций, сидел и пил некрепкий эль молодой человек с лицом бывалого вояки и белоснежными волосами, почти полностью прикрытыми широким капюшоном, как и все его тело, также скрывающееся за темно-синей тканью.
Он сидел спиной к главному залу, в данный момент почти битком наполненному эмигрантами, поспешно бежавшими с родных земель от войны, прихватив с собой все свои пожитки, которые они могли унести. В зале буквально круглосуточно стоял непреодолимый шум-гам, состоящий из ора мужичья, чей язык больше был не обременен узами трезвости и спешил в пляс, выдавая одну похабную песню за другой, параллельно с этим также умудряясь нещадно оскорблять первого попавшегося под руку собутыльника, совершившего по их мнению непростительный поступок, хоть и зачастую случайно, из не менее громкого крика их жен, не скупящихся на такие избитые фразы, как "Морда пропитая...", "Животное пьяное, только посмей лезть ко мне в таком состоянии!", "Только о своем меде и думаешь, а кто детей будет воспитывать?!", а также из визга этих самых детей, быстро находящих себе друзей на один вечер среди других своих сверстников и постоянно бегающих на всей незанятой взрослыми территории таверны. На фоне всего этого трактирщик прямо таки сиял от радости, ибо ему как минимум каждые две минуты кто-нибудь просил налить еще кружечку хмельного, бросая в ответ пару медняков.
Подозрительных и нелюдимых же посетителей, наподобие беловолосого парня в плаще с капюшоном, трактирщики наоборот недолюбливали, ибо те то заказывали пару кружек и суп и сразу после трапезы уходили, так и не принеся таверне нормальной прибыли, либо зло позыркивали на посетителей, пробуждая в заведующих тавернами вполне обоснованное беспокойство, так как если и случались крупные драки с поножовщиной, то виной, или хотя бы их участниками, им служили в подавляющем большинстве случаев именно эти скрытные типы.
"Однако этот, вроде как, спокойный" – думалось трактирщику, частенько поглядывающему на отрешенно попивающего эль и грызущего хлеб парня, – "Святая Троица, лишь бы чего не случилось".
***
Впервые за все время пребывания в корчме Тайлон повернул голову, немного отвлекшись от трапезы.
"Неужели в этой блевотной хижине нет ни одного трезвого человека? Куда ни плюнь – попадешь в пропитую обезьяну". Тайлон придерживался этой мысли с самого начала и до того момента, когда наконец увидел, казалось, единственного трезвого мужика, увлеченно разговаривающего с корчмарем и иногда отвлекаясь и отвечая на вопросы подбегающих к нему детей.
Доев буханку уже начинающего черстветь хлеба и осушив до дна кружку с элем, Тайлон медленно поднялся из-за стола и направился в сторону запримеченного мужчины, но в тот же момент...
Бам!
Громкий звук резко распахнутой до предела двери и заглушивший даже крики пьянчуг заставил почти всех обитателей таверны развернуться и лицезреть причину столь неожиданного прерывания своего веселья – на пороге появились трое солдат, буквально ввалившихся внутрь, еле волоча ноги и расталкивая всех на своем пути.
– Кто тут из вас Ганс Ленсон?! – прорычал один из новоприбывших, – этот гад обвиняется в незаконной перевозке наркотиков! Ежели имеется тут таковой, то милостиво просим пройти с нами, – при последних словах солдат недвусмысленно положил руку на заткнутый за пояс топор.
Все кутилы, буквально минуту назад веселящиеся и горланящие песни, вмиг протрезвели и поспешили либо быстренько добраться до своих комнат, если те находились от них в паре шагов, либо сесть на ближайшую скамейку и молча уткнуть лица вниз, якобы что то рассматривая на донышках своих кружек. Трактирщик же, грузный, но не толстый мужчина с двухнедельной сединой и тяжелым взглядом, начал нервно протирать свой прилавок, изредка посматривая на уже изрядно пьяных солдат, нагло ворвавшихся в его заведение.
"Черт бы их побрал, ну почему именно сегодня..." – думалось бедному корчмарю.
Единственным, кто не изменил своего положения и так и остался стоять посреди зала, был Тайлон, стоявший к солдатам спиной.
– Не хотите значт отвечать, прально я вас понимаю? – продолжил пьяный блюститель порядка с топором, окинув взглядом весь зал и взглянув на каждого присутствующего, остановившись на Тайлоне, но в следующую же секунду переведя его в сторону того самого трезвенника, до этого болтающего с хозяином заведения.
– Что, и дальше в молчанку играть будешь, хрен гнутый? Рой! Упакуй этого молчуна!
С этими словами один из двух солдат, до этого стоявших в дальней части таверны и увлеченно рассматривающих попрятавшихся по углам женщин, направился в сторону трезвенника, прижавшего к себе подскочивших к нему детей, двух мальчиков, и молодую на вид девушку, видимо, свою жену.
Оттолкнув плечом стоящего на пути типа в плаще, он было вытянул руку, чтобы схватить подозреваемого и вырвать из объятий любящих его людей, но его руке не суждено было достичь цели, ведь на полпути ее перехватил тот самый тип в плаще.
– Не понял?! Не закусил что-ли, мать твою?! – яростно крикнул солдат, готовясь другой рукой в стальной рукавице ударить незнакомца, но тут случайно их взгляды встретились, и он увидел его лицо. Лицо, выражение и взгляд которого не сулили ничего хорошего. Солдат немного замешкался, но все же ударил, однако незнакомец с легкостью ушел от удара простым шагом назад.
– Никаких драк у меня в таверне! Хотите херачиться – идите на улицу! – трактирщик, готовый до последнего защищать свое детище от погрома, не выдержал и достал из-под прилавка довольно увесистую дубину.
– И вправду, пшли наружу, Рой, – удивительно спокойно сказал солдат с топором, – места будет как никак больше, – довольно улыбнувшись и поглаживая свое оружие, он дал знак третьему и спешно вышел на улицу, в то время, как его товарищи выпроводили из таверны подозреваемого и наглого типа в плаще.
– Прошу, хотя бы мою жену и детей не трожьте! – выйдя на улицу, мужик внезапно взвыл и упал на колени перед солдатами.
– Ты что же, думаешь, мы с ними что-то плохое сделаем? Обижаааешь, мы же доообрые солдаты, и мухи не обидим! – смех главного тут же подхватили и остальные двое. – Ну да ладно, с тобой чуть позже. Сначала нужно разобраться с нашим непутевым типчиком, – обратился он к Тайлону, до этого спокойно стоящему в окружении трех солдат, уже выхвативших оружие, и сверлящему взглядом главаря.
– Ты что же, мальчик, думаешь вывезешь против нас троих?
Тайлон промолчал.
– И зачем тебе все это? Сидел бы сейчас внутри и не рып...
Договорить ему не дал клинок у горла.
Никто не заметил, как Тайлон меньше, чем за секунду оказался за спиной главаря и с резким звоном достал меч.
– Какого?!..
– Молчать! Бросайте оружие, иначе его глотке конец!
Двое других только через пару секунд поняли, что произошло.
– Чего стоите как истуканы?! Бросайте! Бросайте, вашу ж! – проревел главный, чувствуя холод беспощадной стали, подступающий к нити его жизни.
Те с истеричным криком поспешили отбросить мечи как можно дальше.
– Умницы, – сухо проговорил Тайлон, в следующую же секунду перерезав своей жертве горло и рывком кинувшись к двум оставшимся противникам.
Дальше все происходило очень быстро. Сталь дважды просвистела высочайшими нотами, сопровождавшимися резкими всплесками ярко-алой жидкости, ознаменовав смерть двух солдат, сильно недооценивших беловолосого мечника.
От изумления подозреваемый в перевозке наркотиков, так и не вставший с колен, не мог и рта раскрыть, вылупив глаза и буквально окаменев от вида крови на траве перед собой.
– Они мертвы, тебе больше ничего не угрожает.
– А? – пробудился мужчина, подняв голову и увидев перед собой протянутую руку, которую машинально принял, поднявшись на ноги, – сп... спасиб...
– Папа!
К бедняге тут же кинулись оба его сына. Мужчина вновь опустился на колени и обеими руками заключил детей в крепкие отцовские объятия. Почти сразу после этого к мальчикам присоединилась и их мама, обняв мужа и тихо заплакав, уткнув лицо в его плечо.
Тем временем, Тайлон активно рыскал по телам только что убитых, поспешно забирая себе все ценное и параллельно ища что-то, что дало бы ответ на назревший вопрос. И наконец нашел – в одном из карманов главаря парню удалось найти засаленное письмо, тут же принявшись его читать:
"В "Пчилином домике" скоро астановится адин багатый таргаш возьмите форму солдат с пограничия ровно черес неделю заидете в таверну и аформите этого чиловечка для этого придумаите любую хрень
Вильям Граматный".
"Так и знал. Значит, этот мужик чист, ехать можно" – решил про себя Тайлон.
– Дядя, это было таааак круто! Вы так быстро убили их своим мечом! Вы такооой сильный!
Тайлон обернулся и увидел сияющие от восхищения лица мальчишек, чуть ли не прыгающих от радости, будто бы уже напрочь забыв о том, что неподалеку валяются три трупа, которые при жизни явно не хотели сделать ничего доброго их отцу и им самим.
– Нечему тут восхищаться, мальцы, – сухо произнес Тайлон, скинув запачкавшийся кровью плащ и вытерев ее с клинка тканью от доспехов солдат, – скоро и сами поймете, что в убийствах нет ничего крутого.
– Дядь, а почему нет ничего крутого?
– Алан, Бирни, помолчите немножко, – прервала их мать, – сударь... Как мы можем... отплатить вам за все это?
– В какую сторону вы направляетесь?
– На юго-восток, в Шерим.
– Отлично. Подвезете меня до границы Шерима и Кралданских гор и мы будем в расчете.
– Мм... этого точно хватит, чтобы мы не были у вас в долгу?
– Не сомневайтесь.
***
– Что, не спится, мистер?.. А как вас зовут, к слову? А то уже сутки в пути, а мы еще не знаем вашего имени.
– Тайлон. Давненько я не путешествовал на повозке, уснуть и вправду сложновато... – парень взглянул через плечо на спящих "без задних ног" сыновей торговца, прижавшихся к матери, нежно обнимающей своих чад даже в крепком сне.
– Можно... нескромный вопрос, мистер Тайлон?
– Попробуйте.
– Что вам нужно на Востоке, в Кралданских горах? Там ведь только безжизненные скалы, а за ними пустоши, даже провизию не кому продать...
– Мне нужно найти там кое-кого. Старого знакомого.
– В той части континента вообще кто-то живет? Последние лет десять оттуда ни слуху ни духу, почти все торговые караваны обходят эту область стороной. Говорят, кто туда идет, то не воротается, а если и посчастливится кому выбраться, то те безумные ходят, чушь несусветную порят...
– Тем не менее, у меня там важное дело, которое не терпит отлагательств. Чем быстрее я туда попаду, тем лучше.
– Понимаю... Ладно, дело ваше, не буду больше лезть со своими неудобными вопросами... Нам бы с женой и мальчишками тоже не мешало поскорее добраться до Шерима. Хоть там не гремит война... Сколько себя помню, а мне уже почти под четвертый десяток, постоянно кипела война... Мы то сами из Кригена, что сейчас с Элеоной воюет. Знаете почему?
– Понятия не имею.
– Уже пожалуй добрая половина Центральных Земель, если не больше, в курсе, что малолетний принц Элеоны взял да и обрюхатил младшую дочку нашего графа, которой еще даже шестнадцати нет. У них ведь помолвка до этого была, а после своих шпилей-вилей этот молокосос кинул девочку, как узнал, что она от него того-самого то. Граф как про это узнал, так сразу рвать и метать стал, даже войска в Элеону ввел, и началось... А когда мальцом я был...
Торговца прервал громкий и протяжный зевок Тайлона.
– Похоже, ваши рассказы хорошо прогоняют мою бессонницу, – усмехнулся парень, откинувшись назад и подложив под голову ближайший мешок с товарами.
– Хороший вы человек, мистер Тайлон. Чуйка моя это с самого начала подсказывает, а она меня еще никогда не обманывала. Хоть я и не люблю, не любил и никогда не буду любить людей, носящих оружие и использующих его для убийства других людей, но вы... Вы другой, это могу сказать точно.
Несколько секунд Тайлон молчал, уставив глаза вверх.
– Я – не хороший человек, но и не плохой. Просто делаю то, что должно, и мне не важно, добро это или зло. Однако, одно я знаю точно – плохой человек ничем бы не отплатил за то, что его жизнь спасли. Спасибо вам за это.
После этих слов Тайлон повернулся на бок и через пару минут уже тихо похрапывал.