Девушки сложный народ.
По небу несутся кремовые облака, обгоняя друга. Солнце совсем недавно появилось за оградой белой пелены и согревало своим светом высокие макушки деревьев и крыши домов. Люди прятались в тени зданий, лежали на газонах, улавливая всем телом тепло петербургского лета, которое можно было очень сложно застать.
Париться в машине было пыткой. Но всё же, пешком до Васильевского острова не дотопаешь. В Lad-е красного цвета ехали пассажирами новые нам люди в нашей истории: – Настя и Лёша.
Московские эмигранты решили приехать в жаркий особняк невиданных красот девятнадцатого века. Анастасия сидела около открытого окошка, размахивала перед собой какой-то книжкой. Её передние кислотно-фиолетовые локоны взлетали и слова ложились на своё место, и так несколько тысяч раз. Алексей что-то читал в телефоне и изредка поглядывал на дорогу. За окном резво пробегали деревья, автобусные остановки, на которых стояли недовольные люди, вынужденные париться в общественном транспорте. Так же птицы, казалось, летят с большей скоростью, пронизая крыльями всё на своём пути. Высокие многоэтажки слонялись своими тенями над детской площадке и тротуаре во дворе дома родителей Максима. Леша, протянув водителю такси пятидесятирублёвую купюру, позвал за собой Настю, пока сам вылезал из низкой машины. Как только Лада скрылась в потоке шоссейных покорителей, оба, с хорошим настроением пошли к подъезду своего друга.
Тарасенко в квартире был один, поэтому, он мог спокойно пригласить друзей к себе. Он поехал к двери, как только услышал назойливый писк врачуна-домофона, поинтересовался кто там и удостоверившись, открыл подъездную дверь. Попутно открыв входные врата квартиры, он уехал в кухню, чтобы сделать сюрприз своим гостям. Как только послышались приближающиеся шаги, Макс заулыбался и схватился за движки.
— Ма-а-кс! — радостно протянула Настя, заглядывая в квартиру после возлюбленного.
Они оба стояли в замешательстве и не понимали куда делся их приятель. После нескольких призывов, Максим отозвался смехом и неуклюже выехал в прихожую на своем кресле.
—О господи! — даже не знаю, что так поразило девушку в положении Тарасенко – инвалидность или его неожиданное появление.
Она подскачила, сняла дурные ботинки и подбежала к другу с объятиями. Они все втроем смеялись. После долгих, наилюбимейших приветствий Анастасии, прорвался к шатену ещё и Лёша. Поздоровались они чисто по-мужски, хлопком-пожатием и тесными объятиями.
— Может, чая попьем? — предложил Макс, поворачиваясь в сторону кухни, созывая за собой друзей.
Пара согласилась и, взявшись за ручки, поплелась за юношей.
Тарасенко было тяжело доставать до чайника, а уж тем более до чашек, что находились у стены в сушилке, поэтому ему на помощь пришел Алексей.
Его помощь состояла в приготовлении трех чашек и заполнением чайника ключевой водой. До момента, пока чайник не разорвал все своим зыбким гулом ребята болтали о новшествах жизни. Максим вкратце ответил «Всё хорошо», ведь чтобы рассказать все новости нужен ни один час...
— Макс, — начал Лёша, наливая всем чая, — а у тебя чего нового?
Ютубер усмехнулся и потёр рукой переносицу. Его отросшие волоски щекотали нос, отчего появлялось чихание.
— Вы точно готовы слушать? — скорбно, но в то же время с иронией проговорил Мапс, разминая связки перед эмоциями.
Друзья почтительно синхронно кивнули и погрузились в полное слушанье. Настя приняла от парня чашку горячего напитка и уставилась на соображающую морду Тарасенко.
Алексей отдал рассказчику его кружку и сам сел поближе к Анастасии. Приобняв её за плечо, они были готовы слушать.
Кашлянув, Максим начал.
Для начала он рассказал все известные ему подробности злосчастной аварии тринадцатого января нынешнего года. Про то несчастье из-за простого кофе!!! В голове не укладывается! Во время истории на глазах Макса начали наворачиваться маленькие, незаметные слезинки. Шатенка заметила их, но промолчала, сделав ещё более грустную и сожалеющую мордашку. После пошла самая страшная история, радостная, но с резким и неприятным обрывом. Об Оливии. Он описал её так: «Я впервые увидел её, не имел на время дар речи. Я никогда не видел настолько прекрасных девушек. Она парила словно птица, смотрела на меня своими кристально чистыми шоколадными глазами. Я обомлел, когда она сказала мне "Здравствуйте." золотым голоском, от которого у меня в душе пели ангелы. »
Анастасия удивилась. Она никогда не видела столь красивых описаний людей, ведь так можно сказать только в порыве вдохновения или диких эмоций. Дальше он рассказал о их первом поцелуе на крыше.
«Лютый холод обдувает наши горячие тела, между которыми оставались какие-то ничтожные сантиметры. Она держит меня за плечи, я полу-живой осознаю свою истинную любовь. Через несколько мгновений наши губы сплелись, отчего бабочки в животе заиграли новыми мелодиями. Я люблю её, до сих пор! »
— А почему "до сих пор"? — поинтересовался Лёша, убирая от себя пустую чашку.
— А вы слушайте дальше. — протянул Макс, посматривая на красивые уголки птиц в сизом, предзакатном небе.
«В её двадцатилетие она стала моей девушкой. Она восторженно плакала, обнимала, целовала меня, а друзья нам хлопали. Они были за нас счастливы. И мы были счастливы. Три месяца подряд. »
Пара понимала, что такие слова на ветер не бросают, что, видимо что-то случилось и они расстались, не хотелось нагружать Максима, но он сам всё рассказывал.
— «Потом мы поссорились из-за её диплома и всплыли мои подводные камни – появилась вместе с моими родителями из Самары моя невесточка... Я вообще не ожидал, я забыл её, я не верил, что она меня помнит, сама гуляла там с кем-то! » - от эмоций его карие глазки наливались солёной жидкостью.
— «Окей, мы помирились, но после всех этих проблем внедрился мой друг... Бывший... Извращенец! » — Макс рвал и метал, мечтал набить морду этому гаду, но коляска приковала его к себе.
Руки шатена сжались в кулаки от гнева к самому себе и этому Диме. А после этого он до рассказал об отношениях Лив и Димы и их ужасном разрыве, от наслышания которого на душе скребли кошки.
Москвичи переглянулись и заметили чуть не плачущего от боли Макса. Он, поставив руку в локте на подлокотник своей коляски, закрыл нижнюю часть лица ладонью этой же руки и тупо смотрел на соседний дом, медленно погрязающего в обильных золотых лучах заказного солнышка. Сердца у всех троих вырывались из грудей, души ныли, дыхание спёрло. Противным комом в горле Максима собрались самые страстные слова, но прибрать их на язык было не очень хорошей идеей. Все молча сидели, иногда поглядывая на красно-розовое небо. Птицы, подсвеченные ярким светом как будто утопали в лучиках покидающего наше место солнца. Ровным полукругом укрывалось солнце за горизонтом, в глазах поблёскивали зайчиками облака, затягивающие небосклон. Молчание прервал Лёша, необпределённо покашливая и приближаясь к Максиму со спины. Он положил ему руки на раскидистые плечи со словами: — Девушки сложный народ, найдёшь ты ещё свою.
— Мне не нужна никакая "своя"! — воскликнул Тарасенко в порыве эмоционального выгорания. — Мне нужна Оливия...