Скидка для богов.
Он долго не мог заснуть, он постоянно видел перед глазами эти жуткие кипы мяса. Из бара он вышел собранный, раздал всем указания о том, что говорить и как говорить, если нагрянет полиция. Ни малейшего намёка на панику, ни малейшего намёка на испуг, но как только он зашёл на задворки, его вырвало. Руки затряслись, он не понимал, где он, но очень хорошо понимал, что они натворили. Да, это случайность, да, другого выхода не было. Хотя так ли это на самом деле?
Всю дорогу домой ему встречались полицейские машины, просто баран в фуражке, грызущий морковь, а по иронии судьбы он живёт через два дома от полицейского участка. Он шёл и каждую секунду к горлу подступал комок, орущий: «Сдайся! Сдайся!» Но что-то всё время его останавливало. И это что-то – инстинкт самосохранения. Никому в этом мире не хочется сидеть, а уж тем более за убийство с особой жестокостью, и уж тем более по халатности хозяина заведения. «Вилли бы этого никогда не допустил», – пронеслось у него в голове, когда он поворачивал ключ, и с каждым поворотом щелчком отдавалось последнее слово.
Он жил в небольшом пятиэтажном здании, на последнем этаже, в двухкомнатной квартирке. Он наливает себе коньяк, он всегда пьёт, когда чувствует вину и когда расстроен. Сегодня два в одном. Постепенно те страшные мясные картины стали таять, но потом, вдруг, безо всякой причины они возникали снова. И он выпивал.
Люди всегда говорят, что им противны люди, что притворяются, носят маски, они зовут их «Неискренними». Но ведь временами это просто невозможно – не притворяться. Самая маленькая и сложная ложь – это «Со мной всё хорошо». Бармену точно не было хорошо, но ведь он хозяин бара, их босс, он не имеет права показывать свои слабости. Иначерасслабятся все, и рухнет абсолютно всё! Всё, что Вилли строил годами. Бармен часто притворялся, что всё хорошо, когда секунду назад он был готов просто лечь и больше не встать, но именно в тот вечер он на самом деле чувствовал эту маску. Он чувствовал, как она прилипает к его козлиной голове, жжёт его, словно воск и сжимает все его мышцы,чтобы не заплакать.
Но он ведь теперь дома. И он заплакал. Слёзы впитывались в шерсть, глаза горели и готовы были убежать, если бы только имели ноги. Тяжело дыша, он проскулил в темноту: «Мамочка, что я наделал», и тут же вспомнилось, как мама в детстве вытирала горькие слёзы детской вины, немного ругала, а потом говорила: «Мы всё исправим». Но теперь это другая жизнь, мамы больше нет, и исправлять это только тебе. Теперь только «Я всё исправлю». Он уснул без единой мысли в голове где-то под утро.
Следующим утром в баре было сложно дышать. Все боялись даже посмотреть друг другу в глаза, у всех дрожали руки, поэтому часто падали подносы, бились стаканы, разливалось пиво, только повар был спокоен. В прочем, как и всегда. «Мне, пожалуйста, мясо … с кровью», – задумчиво произнесла овечка в шляпе, из-за чего Лана уронила очереднуютарелку, «Закончилось … вчера», – пролепетала официантка, и тогда овечка грустно заказала салат.
К барной стойке подошёл Папа Мали.
– Частенько стали захаживать, бог – сказал Бармен, в сотый раз проверив стаканы.
– А я большой любитель баров – ответил Папа Мали, улыбнувшись.
Бармен передал его чизкейк и пиво.
– Я бы каждый день ходил в эту дыру и только ради этого чизкейка – вздохнул Мали.
– С вас триста пятьдесят – сухо проговорил Бармен.
– А как же скидка для богов?
– Ну ладно, триста сорок девять.
– Какой же ты всё-таки мелочный, а!
– Стараюсь, Господи, прости.
– И не прощу! Где моя скидка?
– Пока что не ввели.
– Ну, исправляйте, а то это совсем не дело. А я ведь здесь не просто так, я кое-что увидел.
Бармен напрягся, и официантка рядом тоже.
– Что же ты увидел? – почти без страха спросил Бармен.
– Я видел, … как мёртвые рога ломают людей. Я видел, как рыло проглатывает тонны праха. Я слышал, как плачут дети, а взрослые зовут маму, … Я видел …
– Достаточно! – не выдержала официантка и выбежала на улицу.
Бармен глубоко вздохнул и на секунду зарыл глаза, после чего взял мел и написал на доске рядом со стойкой «ДЛЯ БОГОВ – 90% СКИДКА!»
– Вот и славно – довольно сказал Папа Мали и вышел из бара.
Сегодня бар он закрыл раньше, что несколько озадачило постоянных клиентов, какой-то баран даже крикнул, что они звери. Да, звери, терзающие, голодные и одинокие. Вот почему, когда боги так нужны, их не дозовёшься, а когда ты о них даже не задумываешься, они приходят и так и норовят рассказать о твоей жизни? Он ещё долго стоял у входа, провожая смутившихся сотрудников, что еле перебирали копытами, отстукивая одинокий и одинаковый ритм на асфальте. А может, всё же стоило пожертвовать одним бараном ради спасения жизней остальных козлов? Этот вопрос шёл попятам Бармена от самого дома и прямо сейчас стоял за спиной. Ведь сколько горюют о самоубийстве не друга, не приятеля и не родственника? Два дня? Неделю? А у них эта картина теперь всегда будет перед глазами. Всю их рогатую жизнь.
«Я совершил ошибку?» – вновь спросил он темноту. «Какую ошибку?» - вдруг переспрашивает ночной воздух. Он обернулся. Позади него, в пяти шагах, стояла девушка с длинными, искусственно свалявшимися волосами, как у того уборщика. Она подошла поближе, теперь ржавый свет фонаря освещал её лицо. На ней были джинсы с рванымиколенками, длинная рубашка, и она курила «Селем». «Самара…» – вырвалось откуда-то из живота, «Эту ошибку ты совершил?» – спросила она, улыбнувшись.
– Ты так внезапно исчезла … – продолжил Бармен.
– Пришлось ненадолго уехать – она выкинула бычок в кусты.
– Изменилась…
– Всего лишь заплела волосы.
– Ты здесь надолго?
– Нет, скоро снова уеду.
– А куда?
– Не могу сказать.
– А когда вернёшься?
– Не скажу.
– И почему?
– А вдруг ты будешь меня ждать?
Она снова закурила.
– Слышала, ты начал писать.
– Ну, не то чтобы писать, так, ерунда. Просто захотелось как-то раз выступить, у нас устраивали вечер.
– И как твой дебют?
– Скрипяще.
– А что за ошибка?
Бармен ощутил, как холод поглотил пальцы. Это как медленно опускать руки в ледяную воду. Он не знал, что ответить, он не знал, нужно ли отвечать. И не знал, как начать.
– Мы убили двух козлов. Случайно. Но убили.
– Вот как, … а из-за чего убили?
– Да это случайно, клянусь! Наш официант хотел покончить с собой, и когда я снимал его со стойки, случайно нажал на курок.
– И сразу двоих?
– Нет. Второго убила другая официантка, она просто растерялась, не было другого выхода.
Она молчала и курила «Селем», а затем сказала с приподнятым правым уголком рта: «Опасный ты человек». Она встала за его спиной и попросила закрыть глаза, после чего прикоснулась к его рогам. Бармен тут же очнулся, но Самары уже нигде не было.
А может я и не совершал ошибку?