Желание принцессы. Лунное затмение.

Кайл не видел снов. Никогда. Его сознание, словно погружённое в густой туман, не знало ни ярких видений, ни кошмаров. Но в эту Сейчас что-то изменилось. Его тело, скрюченное в углу постели, дёргалось в конвульсиях, а лицо исказилось гримасой ужаса. Он не спал, но и не бодрствовал. Он был где-то между, в ловушке собственного разума, где тьма сжимала его горло, а воздух становился густым, как смола.

Сова, сидевшая на подоконнике, наблюдала за ним своими огромными, пронзительными глазами. Её перья, серебристые в свете ночи, слегка шевелились от  ветерка. Она видела, как его пальцы впивались в горло, как тёмные руны, словно живые, расползались по его коже, оставляя за собой следы, похожие на трещины. Она знала, что это не просто приступ. Это было что-то глубже, что-то, что возвращалось из его прошлого, из тех дней, когда он был заточён в магической тюрьме.

— Плохо дело, — прошелестела сова, её голос был едва слышен, но в нём звучала тревога. — Яд. Бедный малыш.

*Прошлое*

Кайл родился в семье простых горожан, но с самого детства было ясно, что он не такой, как все. Его жёлтые глаза, яркие, как расплавленное золото, пугали даже самых смелых. В деревне, где он рос, такие глаза считались знаком проклятия. Дети шептались за его спиной, а взрослые крестились, когда он проходил мимо.

— Мама, почему они боятся меня? — спрашивал он однажды, глядя на мать своими необычными глазами. Его голос дрожал, но в нём звучала надежда, что она даст ему ответ, который объяснит всё.

— Они просто не понимают, — отвечала она, гладя его по голове. Но в её глазах читался страх. Страх за него.

Магия Кайла проявилась рано. В шесть лет он случайно поджёг амбар, когда пытался защитить себя от насмешек других детей. Огонь, который он вызвал, был ярким, почти белым, и его невозможно было потушить обычной водой. Пламя пожирало всё на своём пути, оставляя после себя лишь пепел и страх.

— Он ведьмак! — кричали соседи, их голоса сливались в единый гул ненависти. — Его нужно изгнать!

Родители Кайла, боясь за его жизнь, отправили его к старой ведьме, жившей на окраине леса. Та взялась обучать мальчика, но её методы были жестокими.

— Магия — это боль, — говорила она, заставляя его часами держать руки в ледяной воде. — Ты должен почувствовать её, понять её. Иначе она уничтожит тебя.

Кайл плакал, но не сдавался. Он хотел научиться контролировать свою силу, хотел, чтобы его перестали бояться. Но чем сильнее становилась его магия, тем больше он отдалялся от людей. Другие дети избегали его, а взрослые смотрели с подозрением.

— Ты не такой, как они, — говорила ведьма, её голос звучал как приговор. — Ты выше их.

Эти слова стали для Кайла оправданием. Он начал использовать свою магию, чтобы запугивать других, чтобы доказать, что он сильнее.

— Я не хочу быть один, — думал он, но вместо дружбы искал власть.

В шестнадцать лет Кайл попал в плохую компанию — группу магов-изгоев, которые называли себя "Дети Полуночи". Они использовали свои силы для грабежей и насилия, считая, что магия даёт им право на всё.

— Мы не подчиняемся законам, — говорил их лидер, мужчина с лицом, изуродованным шрамами. — Мы сами создаём свои правила.

Кайл, жаждущий признания и власти, быстро стал одним из самых опасных членов группы. Его магия, необузданная и разрушительная, внушала страх даже его соратникам.

— Ты слишком силён, — шептали они, глядя на него с опаской. — Ты уничтожишь нас всех.

Но всё изменилось, когда Кайл столкнулся с старым императором. Тот, опытный стратег и войн, легко победил его в поединке.

— Твоя сила — это не благословение, а проклятие, — сказал император, смотря на Кайла с жалостью. — Ты должен научиться контролировать её, или она уничтожит тебя.

Кайл был брошен в магическую тюрьму, где провёл долгие годы. Его магия была скована, а дни сливались в бесконечную череду боли и одиночества.

— Я был дураком, — думал он, глядя на стены своей камеры. — Я думал, что сила сделает меня свободным.

Сейчас же ему не хватало кислорода. Казалось, мир на него давил, сжимая его грудь, не давая вздохнуть. Тёмные руны, проявляющиеся на его теле, пульсировали, словно живая тьма, пытаясь вырваться наружу. Он пытался разодрать собственное горло, чтобы вдохнуть, но воздух не приходил. На его жёлтых глазах навернулись слёзы, а тёмные волосы были растрёпаны по постели.

Сова знала, что сама ему не поможет. Она была лишь наблюдателем, хранителем. Но она привела того, кто сможет. Украденные у целителя редкие ингредиенты были её последней надеждой.

Талон появился в дверном проёме, его фигура была непоколебимой. Он быстро вошёл в комнату, его глаза сразу нашли Кайла, скрюченного в углу.

— Держись, — прошептал он, начиная ритуал. Его руки двигались быстро и уверенно, смешивая ингредиенты и нанося символы на кожу Кайла.

Кайл чувствовал, как тьма отступает, как воздух снова наполняет его лёгкие. Он открыл глаза, его жёлтый взгляд встретился с взглядом Талона.

— Почему? — прошептал Кайл, его голос был хриплым, но в нём звучала искренность. Он смотрел на Талона своими жёлтыми глазами, в которых смешивались боль, усталость и тень надежды. Его пальцы всё ещё дрожали, а на шее оставались красные следы от попыток вдохнуть, разорвать эту невидимую петлю, которая сжимала его горло.

— Потому что ты дурной, — ответил Талон, его голос был твёрдым, но в нём звучала теплота, которая удивительным образом сочеталась с лёгкой укоризной. — Других спасая, не забудь и о себе. Сколько раз Элиан тебе это говорил?

Кайл опустил взгляд, его губы дрогнули. Он знал, что Талон прав. Элиан Драйвен, учитель Талона, уже не раз повторял ему эти слова. Но Кайл всегда был слишком упрям, слишком погружён в свои мысли, чтобы слушать. Он привык жертвовать собой, как будто его жизнь не имела значения. Как будто он был лишь инструментом, который можно сломать ради чужого спасения.
Хотя будем прямые он так и считал.

Сова, сидящая на подоконнике, тихо ухнула, её глаза блестели в свете луны. Она знала, что это только начало. Но это был шаг вперёд. Шаг к свету, который Кайл так долго искал, но не мог найти. Справившись с делом, она выпустила из клюва пучок трав, и сама  рассыпалась в серебряную пыль, унесённую ветром.

Талон замер на мгновение, наблюдая за этим. Его брови поднялись в удивлении. Он не ожидал, что сова, которая обычно была по приданиям  лишь наблюдателем, проявит такую активность. Это было... необычно. Но сейчас было не время размышлять о странностях сов.

— Кайл, — Талон повернулся к нему, его голос стал строже. — Тебе нужно к Элиану. Сейчас.

Кайл попытался возразить, но Талон уже схватил его за руку, не давая возможности сопротивляться.

— Нет, ты не будешь отнекиваться, — сказал Талон, его голос звучал как приказ. — Ты чуть не умер. И это не просто приступ. Это что-то большее. И Элиан должен это увидеть.

Кайл хотел было возразить, но сил у него не было. Он лишь кивнул, чувствуя, как слабость снова накатывает на него. Его тело было измотано, а разум — переполнен хаосом.

Элиан Драйвен, учитель, хоть  человеком был строгим, но справедливым, не забудем и о его принципиальной части характера. Его кабинет был заполнен книгами, склянками и странными артефактами, которые он собирал за долгие годы своих исследований. Сейчас он сидел за столом, изучая очередной фолиант о яде бездны, когда дверь распахнулась, и Талон втолкнул в комнату Кайла.

— Кто в этот час мог их беспокоить? — начал было Элиан, но его взгляд упал на Кайла, и он замолчал. Его глаза сузились, когда он увидел бледное лицо ученика и тёмные руны, которые всё ещё слабо светились на коже Кайла.

— Он чуть не умер, — коротко объяснил Талон. — Снова.

Элиан встал, его лицо стало мрачным. Он подошёл к Кайлу, его пальцы коснулись рун, и он почувствовал, как магия пульсирует под кожей.

— Яд скверны, — прошептал он, его голос был полон тревоги. — Он всё ещё в тебе. Император не смог бы пережить это. А ты... ты до сих пор держишься.

Кайл молчал, его глаза были опущены. Он знал, что Элиан прав. Яд, который остался в нём после Того бала, был не  просто усталостью или  физическим недугом. Это было нечто большее — нечто, что пыталось пожирать его изнутри.

— Ты должен быть осторожнее, — сказал Элиан, его голос звучал как предупреждение. — Если ты продолжишь игнорировать мои наказы, ты не просто умрёшь. Ты уничтожишь себя.

Кайл кивнул, но в его глазах читалось сомнение. Он не знал, сможет ли он измениться. Не знал, сможет ли он перестать быть тем, кем стал.

Тем временем Лира, ученица Элиана, работала над снотворным от беспокойного сна Императора. Она слышала разговор, но не вмешивалась. Её глаза были полны сочувствия, но она знала, что сейчас её место — в стороне.

Талон вздохнул, глядя на Кайла.

— Ты не один, — повторил он. — Но ты должен научиться заботиться о себе. Иначе... иначе ты потеряешь всё.

Кайл кивнул, но его глаза блестели от иронии. Он не мог удержаться от сарказма, даже когда его тело всё ещё дрожало от слабости, а на шее оставались следы от его собственных пальцев.

— Старче решил приковать меня к постели да бульоном кормить? — его голос звучал насмешливо, а лицо расплылось в острой ухмылке. Он явно наслаждался моментом, несмотря на всю серьёзность ситуации. — Я слуга его величества, могу быть только с пяти утра до девяти под вашим ласковым вниманием. Остальное время я занят.

Лира, сидевшая рядом, тихо кивнула и добавила, не поднимая глаз от своих склянок:

— Мы не собираемся вскрывать твой труп.

— Лира, вы ангел, — парировал Кайл, его ухмылка стала ещё шире. — Но всё же я спаситель его величества. Я целых два раза выжил.

Талон, стоявший рядом, чувствовал, как его терпение начинает иссякать. Он не мог вести дела с Кайлом, когда тот надевал на себя эту маску — маску шута, любовника, кого угодно, только не того, кем он был на самом деле. Талон был уверен, что за этой маской скрывалась боль, страх и одиночество, но Кайл упорно не давал никому увидеть этого.

Элиан Драйвен, наблюдавший за этой сценой, лишь вздохнул. За годы службы во дворце лекарем он привык к таким "маскам". Он знал, как их устранять — не силой, не угрозами, а терпением и пониманием. Но даже он иногда сомневался, хватит ли у него сил справиться с Кайлом.

— Если бы я знал твоего учителя, — начал Элиан, его голос звучал спокойно, но с лёгкой ноткой укора, — я бы дал ему пару советов. Например, воспитывать тебя более... гуманно.

Кайл замер на мгновение, его ухмылка слегка дрогнула. Но он быстро взял себя в руки, снова надевая маску беззаботного шута.

— Гуманно? — он притворно задумался, подняв бровь. — Ну, знаете, старик, мой учитель считал, что боль — лучший учитель. И, честно говоря, я с ним согласен.

Элиан покачал головой, его глаза стали строже.

— Боль может научить, но она также может сломать. И ты, Кайл, слишком долго шёл по краю.

Кайл хотел было ответить, но Талон перебил его, его голос звучал резко:

— Хватит. Хватит этих игр. Ты чуть не умер, Кайл. И если ты думаешь, что можешь просто отшутиться и уйти, то ты ошибаешься.

Кайл посмотрел на Талона, его ухмылка исчезла. На мгновение в его глазах мелькнуло что-то настоящее — страх, усталость, отчаяние. Но это длилось лишь мгновение.

— Ладно, ладно, — он поднял руки в знак сдачи. — Я понял. Буду хорошим мальчиком. Буду пить бульон и читать дамские романы.

Лира тихо фыркнула, но не сказала ни слова. Она знала, что Кайл не изменится за один день. Но она также знала, что каждый маленький шаг вперёд — это уже победа.

Элиан вздохнул и подошёл к Кайлу, его рука легла на плечо ученика.

— Ты не один, — сказал он мягко. — Но ты должен позволить нам помочь тебе.

Кайл молчал, его глаза были опущены. Он не знал, что ответить. Но, возможно, в этот раз он действительно попытается. Попытается снять маску. Попытается стать тем, кем он был на самом деле.

Хотя это было страшно и больно терять тот образ, которого он так долго добивался, Кайл позволил Элиану отправить его на кушетку. Он лёг, чувствуя, как холодная кожа кушетки касается его спины. Его тело всё ещё дрожало, но он старался держаться, не давая себе возможности снова надеть маску шута или любовника. Он знал, что сейчас важно быть настоящим, даже если это причиняло ему дискомфорт.

Элиан начал осмотр, его пальцы двигались уверенно, но осторожно. Талон стоял рядом, помогая учителю, его глаза были сосредоточены на Кайле, но в них читалось не только беспокойство, но и твёрдая решимость. Кайл старался не смотреть на них, его мысли блуждали где-то далеко.

В один из моментов он вспомнил картину, котору видел рано утром. Император Саянж, сидящий  комнате. Он обнимал Литицию, а его лицо светилось улыбкой, которую Кайл давно не видел. Глаза императора, обычно холодные, были полны нежности. Литиция, маленькая копия своей матери Сетарии, смеялась и что-то рассказывала отцу. Это было прекрасно.

Кайл задумался. Он знал, что Летиция — это надежда императора на будущее. Она была тем, ради чего Саянж продолжал бороться, несмотря на все трудности. Но нужен ли он, Кайл, императору? Он, человек с тёмным прошлым, с магией, которая больше походила на проклятие, чем на дар? Он, который едва мог справиться с собой, не говоря уже о том, чтобы защищать кого-то другого?

Тихое замечание Авивы, всплыло в его памяти:

— Она так похожа на Сетарию.

Эти слова, сказанные с теплотой и грустью, заставили Кайла задуматься ещё больше. Летиция была не просто дочерью императора. Она была напоминанием о том, что было потеряно, и символом того, что ещё можно сохранить.

Элиан прервал его размышления, его голос звучал спокойно, но настойчиво:

— Кайл, тебе нужно отдохнуть. Ты на грани, и если ты не остановишься, ты сломаешься.

Кайл хотел было возразить, но Талон перебил его:

— Он прав. Ты не можешь продолжать в том же духе. Ты должен заботиться о себе, иначе... — он замолчал, но его взгляд говорил сам за себя.

Кайл вздохнул, его глаза закрылись. Он чувствовал, как усталость накрывает его, как волна. Он хотел сказать что-то, что-то остроумное или саркастичное, но слова не шли. Вместо этого он просто кивнул, чувствуя, как его тело наконец расслабляется.

Лира, стоявшая в стороне, тихо подошла и положила руку на его лоб. Её прикосновение было мягким, почти материнским.

— Спи, — прошептала она. — Ты в безопасности.

Кайл хотел ответить, но сон уже накрывал его. Его последней мыслью перед тем, как погрузиться в темноту, была Летиция. Её смех, её глаза, полные жизни. Он не знал, нужен ли он императору, но он знал одно: он готов сделать всё, чтобы защитить её. Даже если это будет стоить ему жизни. Он не чувствовал важность своей жизни.

В шкафу Элиана, среди множества старых книг, склянок и пыльных свитков, лежал один забытый артефакт — браслет. Он был не просто украшением, а наследием его покойной жены, мастерицы, чьи руки создавали вещи, которые многие считали чудом. Этот браслет она назвала "Огонь жизни".

Он был простым на вид, но в его сердце был вставлен камень — тигровый глаз. Жёлто-коричневый, с тёмными, почти чёрными полосами, он казался живым, как будто в его глубине таился огонь. Элиан давно не прикасался к браслету, слишком больно было вспоминать о тех днях, когда его жена была рядом. Но в последнее время он начал замечать, что камень стал светиться. Сначала это было едва заметно, но с каждым днём свет становился всё ярче, как будто браслет пробуждался от долгого сна.

Элиан не мог понять, что это значило. Его жена всегда говорила, что "Огонь жизни" — это не просто артефакт, а нечто большее. Она говорила, что он может защитить, исцелить, даже дать силы тому, кто в них нуждается. Но она никогда не объясняла, как именно он работает.

Когда Кайл лежал на кушетке, его тело всё ещё дрожало от слабости, а на коже светились тёмные руны, Элиан вдруг вспомнил о браслете. Он подошёл к шкафу, открыл его и достал браслет. Камень в нём светился так ярко, что свет заполнил комнату, отбрасывая тёплые блики на стены.

— Что это? — спросил Талон, его глаза были полны удивления.

— Это... наследие моей жены, — ответил Элиан, его голос дрожал. — Она называла его "Огонь жизни".

Он подошёл к Кайлу и осторожно надел браслет на его запястье. В тот же момент камень вспыхнул ещё ярче, а свет, исходящий от него, окутал Кайла, словно защищая его. Руны на его коже начали бледнеть, а дыхание стало ровнее.

Кайл открыл глаза, его жёлтые зрачки отражали свет камня. Он посмотрел на браслет, затем на Элиана.

— Что... что это? — прошептал он, его голос был слабым, но в нём звучало удивление.

— Это дар, — ответил Элиан, его голос был тёплым, но в нём читалась грусть. — Дар от того, кто верил, что даже в самые тёмные времена есть место для света.

Кайл посмотрел на браслет, его пальцы осторожно коснулись камня. Он почувствовал тепло, которое разливалось по его телу, согревая его изнутри.

— Она... она была мудрой, — прошептал он, его глаза были полны благодарности.

Элиан кивнул, его сердце сжалось от боли и радости одновременно.

— Да, — сказал он просто. — И она бы хотела, чтобы этот браслет помог тому, кто в нём нуждается.

Талон и Лира наблюдали за этим, их лица были полны удивления и надежды.

Кайл спал глубоким, почти беспробудным сном в кабинете Элиана, пока старый лекарь сидел рядом, наблюдая за ним. Комната была тихой, лишь слабый свет луны пробивался через окно, смешиваясь с мягким свечением браслета "Огонь жизни", который теперь украшал запястье Кайла. Элиан сидел в своём кресле, его пальцы медленно поглаживали коротко подстриженную с проседую бороду. Его мысли были далеко, в прошлом, где остались воспоминания о его покойной жене.

Она была яркой, смелой женщиной — магом огня, чья сила и доброта вдохновляли всех вокруг. Но именно её смелость и желание спасать других привели к её гибели. Элиан помнил тот день, как будто это было вчера. Они сражались вместе против порождения Бездны, существа, которое поглощало всё на своём пути. Она была рядом с ним, её огонь освещал тьму, но в какой-то момент всё пошло не так. Бездна набросилась на неё, её тело начало трескаться, а разум покидал её. Она умоляла его убить её, чтобы она не стала угрозой для него. Её голос дрожал, а он... он рыдал, не в силах выполнить её просьбу. В конце концов, её тело было поглощено, и от неё не осталось ничего, что можно было бы похоронить. Бездна не оставляла следов.

Элиан закрыл глаза, чувствуя, как старая боль снова поднимается в его груди. Они были молоды, полны надежд и планов. Но судьба распорядилась иначе. У них не было детей, хотя они часто мечтали о большой семье. Возможно, если бы она была жива, всё сложилось бы иначе. Она бы не позволила Кайлу так безрассудно рисковать собой. Она всегда находила способ вдохновлять людей, заставлять их верить в лучшее. Она прекрасно готовила, пела, танцевала... Они были так счастливы.

Элиан вздохнул, его взгляд упал на спящего Кайла. Молодой человек выглядел почти мирно, его лицо, обычно искажённое сарказмом или болью, теперь было спокойным. Элиан не мог избавиться от мысли, что, будь его жена жива, она бы нашла способ помочь Кайлу. Она бы не позволила ему так разрушать себя.

Талон и Лира были отправлены спать — ночь уже давно перевалила за полночь, и даже самые стойкие нуждались в отдыхе. Элиан остался один, лишь сова на подоконнике составляла ему компанию. Её глаза блестели в лунном свете, словно она понимала, о чём он думает.

Элиан знал, что создание лекарства от яда Бездны — задача почти невозможная. Со времён первого императора не было никаких подвижек в этом направлении. Но в старых книгах были описаны все виды яда и то, во что превращались люди, поражённые им. Эти записи были полны ужаса и отчаяния, но они также давали надежду. Надежду на то, что однажды кто-то найдёт способ победить эту тьму.

Снотворное для Саянжа было готово и передано императору. Элиан надеялся, что это хоть немного облегчит его страдания. Но он также знал, что это лишь временное решение. Настоящая битва была ещё впереди.

Элиан снова посмотрел на Кайла. Молодой человек, несмотря на всю свою силу и магию, был таким же потерянным, как и многие другие. Но в нём была искра, которая могла разгореться в пламя. И Элиан знал, что должен сделать всё возможное, чтобы помочь ему.

— Ты не один, — прошептал он, больше для себя, чем для Кайла. — И я не позволю тебе сгореть.

Сова тихо ухнула, её голос был едва слышен в тишине комнаты. Элиан закрыл глаза, чувствуя, как усталость наконец накрывает его. Но в его сердце горела маленькая искра надежды. Надежды на то, что, несмотря на все потери и боль, свет всё же победит тьму.

И, возможно, Кайл станет частью этого света.