МЫШЕЛОВ

Камень с оглушительным треском врезался в мутное, закопченное стекло. Коля скатился с кровати и замер на четвереньках – готовый сорваться с места в любой момент. У окна в рассветном солнце блестели осколки.

Мальчик, прислушиваясь, медленно выпрямился. Снаружи было тихо. Осторожно подойдя к окну, он поднял с пола булыжник. Швырнул его сквозь пустую раму обратно на улицу. Не последовало ни вскрика, ни спешно удаляющихся шагов. Под окнами было пусто.

Коля медленно развернулся к кровати. Его колотило. Он опустился на край постели и зажал коленями скрюченные пальцы.

Комната постепенно наполнилась ледяным весенним воздухом. Мальчик сидел неподвижно на остывшей постели. На перекошенном в беззвучном крике лице, розовел лихорадочный румянец.

До завтрака он пролежал без сна. Глядел в потолок, выпуская в тугой морозный воздух облачка пара. Когда пришло время, быстро собрался и спустился на завтрак. Отца на кухне не оказалось – он провозился с расколотой каруселью всю ночь и вероятно ещё спал. Не желая с ним пересекаться, мальчик в считанные минуты расправился с кашей.

Была суббота. В этот день, как и во многие другие, мать брала Колю с собой на работу. Анна Александровна продавала книги в «Книжной Маковке». Работала по найму, что было обыденно среди женщин её лет. Она всегда находила ему занятие в лавке. Ему нравилось бывать среди книг, а ей – что он не шатается больше праздно по улицам. Как было до того, как случилось это.

Снаружи людей было ещё немного. Брусчатка мокро блестела от недавнего дождя. Анна Александровна, вручив сыну кулёк с обедом, на ходу завязывала платок.

«Книжная Маковка» был маленьким магазинчиком на углу улицы. Песочного цвета дом с белыми сколами был жилым начиная со второго этажа. Хозяин книжной лавки обитал здесь же, сдавая верхний этаж под склады соседнему магазину. Дом был старым и давно кишел мышами. Но приобрести куклу-Мышелова «Маковке» было не по краману.

Анна Александровна отперла дверь и подтолкнула сына в магазинчик. В привычном полумраке торгового зала, он ощутил запах книжной пыли.

– Проверишь мышеловки? – улыбнулась женщина, зажигая настенный светильник.

Мальчик втянул щеки, сдерживая в миг сбившееся дыхание. Украдкой кинул взгляд на мать, но та ничего не заметила – была занята товаром на витрине. Дойдя до прилавка, он вытащил из коробки огарок и спички. Свеча осветила узкий проход между книжными стеллажами.

Мать настаивала, чтобы каждый раз мышеловки ставились в разных местах, ведь мыши быстро обучаются. Но до человека им всё равно было далеко. Из раза в раз мышеловки срабатывали исправно.

Коля опустился на пол. Пустые глазки грызуна глядели сквозь него. Подрагивающими пальцами – хоть он и проделывал это уже множество раз – он высвободил поломанную тушку.

По указанию матери, он всегда выбрасывал их в канаву возле дороги. И долго потом стоял, не в силах оторвать глаз от гонимого сточными водами мёртвого тельца. Так они каждый раз уплывали, держась у самой поверхности воды. На мышиное кладбище, в канализацию.

Опустошив все мышеловки, Коля вернулся к матери хмурым и бледным. Анна Александровна ободряюще потрепала его по голове:

– Они сами виноваты, – шепнула она. – Хорошие мышки не грызут книжки.

– Даже когда голодные?

Его вопрос повис в воздухе, заглушенный входным колокольчиком. Анна Александровна поспешила к первому покупателю.

Предоставленный самому себе, Коля повернулся к лабиринту книжных стеллажей. Зайдя так глубоко, что пыльные тома глушили звонкий голос матери, он остановился. Резко выдохнул. Прикрыл на мгновение глаза. И позволив душащему кому вырваться из горла сдавленными всхлипами, опустился на дощатый пол.

* * *
Время летело незаметно. В полдень Анна Александровна хотела было устроить перерыв, но внезапный наплыв покупателей заставил её отложить обед. Получив от матери курник и указание «не путаться под ногами», мальчик вернулся вглубь магазина. Сев на пол, скрестил ноги по-турецки и раскрыл книгу на загнутой странице.

На воздушном судне капитан Левовски оглашал приговор, а предавший его друг готовился совершить прощальную прогулку по доске. Коля не удержался и вскинул руку с воображаемой саблей вместе с остальными членами экипажа. В знак одобрения.

– Привет.

Мальчик вздрогнул, захлопывая книгу. С горящими щеками, он обернулся на голос и тут же отпрянул. Над ним нависало худое и длинное девчоночье лицо. Её большой рот, без одного переднего зуба, широко улыбался.

– Ты что здесь делаешь? – разозлившись, он толкнул девчонку в плечо. Поднялся на ноги.

– Мама покупает книжки, – она растерянно ухватилась за ушибленную руку. – А что ты читаешь?

– Не твоё дело, – буркнул Коля, пряча книгу за спину.

Девочка нахмурилась и сделала шаг к нему навстречу.

– Я Соня, – она протянула ему руку.

– Рад за тебя, – Коля поспешил обогнуть её и бросил через плечо. – Шла бы ты отсюда.

– Это почему?

Мальчик не ответил, завернув за стеллаж. За спиной у него раздались её торопливые шаги. Коля ускорился, чувствуя подкатывающее к горлу раздражение.

– А я знаю кто ты! ­– крикнула она ему в спину.

Он и не думал останавливаться.

– Кровавый Николашка!

Он запнулся об торчащую половую доску и чуть не влетел в книжный шкаф. Ухватившись за полку, он глубоко насадил палец на ржавый гвоздь. От острой боли в глазах помутнело. И он не сразу услышал её тихое, по-девчоночьи высокое пение.

– Эй, Кро-ва-вый Ни-ко-лашка,
У те-бя в киш-ках ру-башка,
Вдоль ка-навы ты гу-ляешь,
Мыш-кам головы отгры-заешь.

Она замолчала. Позабыв про пробитый гвоздём палец, Коля медленно обернулся к ней. Соня стояла в трёх шагах от него и улыбалась всё той же широкой беззубой улыбкой. Его руки задрожали.

Улыбка Сони потухла. Она промямлила:

– Прости, я...

– Уходи, – сквозь зубы процедил он.

– Я слышала про тебя от дворовых, – попыталась оправдаться она. – Жорка и...

– Я сказал уходи! – Закричал Коля.

Она молча уставилась на него. Пробивавшийся сквозь книжные полки солнечный луч делал его и без того бледное лицо пепельным.

Соня покусала губу, судорожно обдумывая что-то. Затем решительно шагнула к мальчику.

– Меня они тоже не жалуют, – сообщила она. - Ну и подумаешь. Зато с тобой мы в этом похожи. А значит могли бы подружиться.

– Не могли бы! – рявкнул мальчик. – Иди давай к своей мамашке, и не мешайся мне.

– А я тут без мамашки, – лениво отозвалась девочка

– Но ты сказала...

– Пошутила.

Он отвернулся от Сони. То ли от злости, то ли от боли в пораненном пальце у него потемнело в глазах. И он, сжав кулаки, боролся с мыслями о том, как девчонка внезапно оборачивается мышью, попадается в капкан и отправляется вниз по сточной канаве.

Сквозь полки стеллажей, он увидел, что мать занята с очередным покупателем. Их сегодня было особенно много. Не обращая внимание на девчонку, Коля направился к прилавку.

– Эй, подожди! – окликнула она его.

Он не ответил.

– Эй!

Анна Александровна дернула головой. В книжной лавке шуму места не было. Мать кинула на сына предостерегающий взгляд.

– Николаша! – снова крикнула девочка.

Коля выругался и резко развернулся к преследовательнице. Не говоря ни слова, он схватил её за локоть и потащил обратно вглубь магазина.

– Эй! – взвизгнула она. – Ты делаешь мне больно!

– Прекрати это! – шикнул на неё Коля. – Ты можешь не орать?!

– Не могу, – ответила Соня. – Ты же не слышишь.

Он в бешенстве посмотрел на неё:

– Что ты привязалась ко мне?

– Я думаю, что мы могли бы дружить, – без обиняков заявила девочка. - Вдвоём на улицах выжить легче, чем поодиночке.

Коля прикрыл глаза, пытаясь справиться с приступом ярости.

– Да кто ты вообще такая?! - прошипел он.

– Соня, – быстро нашлась девочка. – Так ты будешь моим другом?

– Послушай-ка сюда, Соня. Даже если бы я и хотел, тебе не нужен такой друг, как я. Если ты действительно хочешь выжить на улицах.

– Я вот не согласна.

Он хотел было ударить её, но осёкся. Сонины маленькие блестящие глазки почему-то напомнили ему мутные глазки перебитых мышеловкой грызунов. Его замутило.

– Нет, – подавив приступ тошноты, ответил Коля

Соня молчала. Стояла на месте, упрямо сжимая губы. «Сейчас разревётся», – раздражённо подумал Коля.

– Хорошо, – наконец сказала девочка. - Тогда будем не друзьями, Николашка.

Мальчик вскинулся:

– Не называй меня так.

– А как тебя называть? – она облокотилась на стеллаж.

– Никак, – злобно отозвался он. – Просто отстань.

Он развернулся и направился было к прилавку, но тут Соня возникла прямо перед ним.

– Лучше дружить со мной, чем не дружить – предупредила она. – К примеру, я могу сейчас закричать. Как твоей матери понравится это, м?

– Кричи.

И она закричала. Так громко, что у него завибрировало в ушах. Резко дернувшись, он зажал ей рот рукой. Но было уже поздно.

– Николай! – Раздался голос Анны Александровны.

Коля в бешенстве посмотрел на девчонку, всё ещё мычавшую ему в руку. Она вдруг замолкла и, мальчик был готов поклясться, улыбнулась.

– Зачем ты это делаешь? Мне же теперь влетит, – прошипел он, убирая руку от её лица.

– Ну мы же не друзья, – равнодушно отозвалась Соня. – Так какое мне дело, влетит тебе или нет? – затем она улыбнулась и добавила. – И я сейчас закричу ещё раз.

– Хорошо, мы дружим, – процедил Коля. – Мы друзья, ты довольна? Теперь уходи.

Из-за стеллажей возник худой силуэт его матери. Анна Александровна выглядела вымотанной и рассерженной. Коля почувствовал болезненный укол совести.

– Вон из магазина, – тихо сказала она. – Вы оба.

– Матушка... – Попытался было оправдаться Коля, но Анна Александровна прервала его жестом.

– Пусть отец с тобой разбирается, – она устало провела рукой по лицу. – А сейчас – вон. Вы мешаете.

Краска отхлынула с Колиного лица. Ссутулившись и сделавшись почти на голову ниже, он поплёлся прочь из книжной лавки. Соня резво отправилась за ним, совершенно не обращая внимания на неодобрительные взгляды взрослых.