Астрид

«I should’ve known
I’d leave alone
Just goes to show
That the blood you bleed is just the blood you owe
We were a pair
But I saw you there
Too much to bear
You were my life, but life is far away from fair»
«No Time To Die» Billie Eilish
     — Как вы себя чувствуете? — спросил меня врач, сидящий напротив меня, на диване.

     Он приехал домой к Феликсу, чтобы осмотреть меня и записать данные моего восстановления, может, внести какие-то коррективы в программу лечения. Это был не врач Алеев, наблюдавший за мной в госпитале. Этот мужчина выглядел моложе, имел длинные светлые волосы, собранные в хвост, лёгкую щетину на лице, а на глазах красовались большие очки. Я бы даже сказала, что он только недавно стал врачом. Он постоянно поправлял очки, пока писал что-то у себя в блокноте, а ещё попросил сверить ему крепкого кофе.

— Нормально. — ответила я без раздумий. Так ответил бы каждый, хотя именно слово «нормально» зачастую самое лживое.

— Я имею ввиду не чувствуете ли вы боли? Головокружения? Тошноты? Слабости? — посмотрев на меня исподлобья и в очередной раз поправив очки, осведомился врач.

— Головокружение. Когда спускаюсь по лестнице или когда резко встаю. Тошноту. Когда голодная. Слабость. В общем, да. — не скрывая, выдала я. Я заварила себе шоколадное капучино в кофеварке на кухни у Элизы и теперь грела о чашку руки.

— Тяжесть в желудке после еды? — ручка врача скрипела, видимо, записывая мои слова.

— Наверное, нет. — я пожала плечами.

— Может, в глазах темнеет? Пропадает аппетит? Плохой сон? — продолжал он и я смиренно отвечала на каждый вопрос аж до тех пор, пока обе чашки не опустели.

    Затем врач попросил меня дать ему анализ крови из пальца, уколов его каким-то прибором, больше похожим на степлер. Потом он проверял давление тонометром, который крепко сжал моё плечо, мое дыхание, попросив поднять футболку, сердцебиение и ориентацию в пространстве. Хорошо, что не просил плевать в стаканчик и давать пробу мочи.

    — Расскажите мне о том, что вас беспокоит в психологическом плане в последнее время. Это важно. — попросил врач, постукивая ручкой о ногу.

    Я не особо хотела откровенничать, да и не считала, что есть о чём говорить. После того, как я три недели назад оказалась в доме Феликса, меня ничего не беспокоило. Иногда мы втроём выбирались в город на прогулки, рестораны, кино и развлечения. Ну, почти втроём, потому, что обычно я шла позади них, наблюдая за тем, как они мило держаться за руки, скучала за столом в телефоне, пока они обговаривали какие-то подробности их скорой свадьбы. Возможно, я была даже лишней в этом доме, но больше идти было некуда. Не к родителям же ехать? После выздоровления я найду себе работу или даже пойду учиться и тогда съеду.

— Свадьба моего брата. — ответила я без раздумий. — А обязательно отвечать на эти вопросы? Со здоровьем у меня все нормально, так к чему же психика?

— Кома не только со здоровьем связана, а ещё и с психикой. Обязательно. Сейчас вам важно перестать волноваться и стрессовать. Лучше выскажите мне то, что вам мешает жить. Почему вы переживаете из-за свадьбы брата? — с умным видом осведомился врач, а я закатила глаза.

— Потому, что… Только недавно он был безмозглым гулякой, а теперь… Теперь он серьезный мужчина. — вздохнула я.

— Вы переживаете из-за того, сколько времени упустили? — врач-блондин поправил выбившиеся волосы за ухо.

— Возможно немного. Хотя нет, это то, о чём я думаю постоянно.

— Попытайтесь отпустить это и жить настоящим, наслаждаться моментом. Подумайте о том, сколько всего вас ещё ждёт впереди. Это чудо, что вы пробыли  в коме всего три года. Один парень впал в кому, когда ему было пятнадцать и проспал целых двадцать пять лет. Только представьте, что он упустил самые лучшие года своей жизни. Этот парень не смог до конца восстановиться. Он научился только слышать и видеть, но не мог двигаться и говорить. Сейчас он жив и за ним присматривают в специальном центре, боюсь, что мужчина проведёт оставшуюся жизнь в кресле и не сможет вымолвить ни слова о том, что думает. — каким-то обвиняющим голосом сказал молодой доктор.

— Легко вам говорить… — произнесла я полушепотом. — Ваш же брат не жениться на супер-клевой девушке и не уделяет ей всё своё внимание! До комы он мне постоянно надоедал, но сейчас я понимаю какой глупой я была.

— То есть, вы ревнуете своего брата? — подытожил врач.

— Возможно. — уклончиво сказала я и откинулась на спинку дивана, скрывая лицо ладонями. — Это сложно объяснить.

— Ваш брат взрослый человек и разве не имеет права на отношения? — мужчина поднял бровь и вновь поправил съехавшие очки. Они меня раздражали.

— Эй, не переиначивайте мои слова! Конечно имеет. — возмутилась я.

— Тогда просто скажите ему о своих чувствах. Вы пробовали? — он посмотрел на меня укоризненно, будто я провинилась. Видимо, психолог из него такой-себе. Я уж лучше найду профессионала, если нужно будет вставить мозги, чем попусту болтать с этим.

— Нет… Я не думаю, что он поймёт меня. — неожиданно пришла я к заключению.

— Почему? На это есть причина? Какие у вас отношения? — врач записал что-то в свой блокнот и я глотнула нервный ком. Что он там постоянно пишет? 

— Не знаю. Это будет странно, если я просто подойду и скажу: «Эй, я ревную тебя к твоей невесте. Сделай с этим что-нибудь.» Разве не так?

— Возможно, это будет для вас новостью, но это не так… Какие у вас отношения? — повторил свой вопрос врач.

— Нормаль… — мне не дал договорить громкий лай и скрип собачьих лап о дощатый пол. К нам со всех сил мчался Доллар, требуя к себе внимания. Мои глаза расширивались с мерой его стремительного приближения и я была на грани того, чтобы не закричать «Доллар, НЕТ!». 

    Но было слишком поздно, потому, что пёс плюхнулся прямо на меня, громко залаял-захропел на ухо и лизнул щеку. Я пыталась оттолкнуть Доллара от себя, но он был сильнее и упрямее меня, поэтому продолжал топтаться по мне и облизывать лицо. Мерзость. Но мне стало щекотно, поэтому я засмеялась. Сама собой, непроизвольно, чуть ли не впервые после комы. О да, мои отношения а этой блохастой мордой несколько улучшились после того, как он понял, что нас с Феликсом запах чем-то похож и что если мы подружимся, то я смогу дать ему какое-нибудь лакомство прямо со стола. В общем, он вёл себя мило и очень даже нравится мне. Почти полностью, кроме языка. Язык его — генератор слюны и ужасного запаха. И куда бы Доллар не шел — за ним оставалось много слюны. В слюне была даже моя одежда, хотя я не припомню когда разрешала ему лизать ее.

— Извините! — вбежала за псом виноватая Элиза. — Ох, извините, он сам сюда ворвался! Доллар, ко мне. Доллар!

    Но, увидев, как я смеюсь, принялась тоже заливаться смехом, а пёс тем временем пробежался вдоль моего дивана, скосил на пол, обнюхал портфель доктора, стоящий на полу, лизнул его под недовольный возглас мужчины, а затем, виляя задом, умчался куда-то на кухню.

— Ох, непослушный малый! — вытирая мокрую щеку, пояснила я.
— Люблю его.

   — Ладно, мне уже пора обратно в больницу. — заспешил собраться врач, видимо, побаиваясь такой же участи, как моя. — Хорошего вам дня и… До среды.

    Я выдохнула, когда за ним закрылись двери. Постоянные посещения дома Феликса врачей напрягали не только меня, а ещё и законных жителей. Последние, правда, не подавали виду, наверное, из-за вежливости. Я подошла к Доллару, который сейчас устроился под кухонным столом и потрепала его по голове в вознаграждение за мое спасение. Он довольно вытянул язык, чтобы лизнуть мне руку, но я увернулась и не дала это сделать.

    Телефон зазвонил как раз тогда, когда я потянулась за бутербродом, лежащим на столе. Я достала его из кармана. Телефон мне неделю назад подарил Феликс, хотя я не просила его. Лучше бы купил невесте какие-то серьги или, может, оплатил ей маникюр. Хотя Феликс уверил меня, что денег ему хватит и на телефон и на маникюр для Элизы. На экране светился неизвестный номер. Я не привыкла брать чужие номера, но у меня не сохранилось прежних контактов, поэтому это мог звонить даже кто-то из моих знакомых.

— Да? — взяла я трубку.

     В ответ была тишина, слышалось тихое шуршание по ту сторону телефона.

— Эй? — повторила я.

     Чьё-то дыхание и ничего более. Это было жутко и я думала уже бросить трубку, но на том конце наконец отозвались.

— Здравствуй, Астрид. — голос показался мне до ужаса знакомым. Настолько знакомым, что мурашки побежали вдоль спины. — Помнишь меня?

    Глаза расширились, а сердце застучало быстрее. Пальцы ослабли на столько, что я была готова выпустить телефон из рук. Экраном вниз. Этот голос показался мне до боли знакомым и всплыл в сознании болезненным воспоминанием. До комы я очень часто слышала этот голос, поэтому в голове закружилось. Сейчас я не узнавала говорившего.

— Нет… — созналась честно. —Кто это?

— Это и к лучшему, что ты не узнаёшь. — прорек мужской голос. Он был бархатистым и с небольшими игривыми нотками. Мне пришлось напрячь все извилины, чтобы заставить себя распознать его, но ничего, а точнее, никто не приходил на ум. — Я сегодня только узнал о твоём возвращении и позвонил поздравить и спросить о самочувствии.

— Кто вы? Я не буду с вами говорить, пока вы не скажете. — борясь с мурашками по телу, строго сказала я в телефон.

— Ладно, не хочешь рассказывать, как хочешь, родная. Но позвонил я не поэтому, думаю, ты понимаешь. — его голос был даже каким-то обволакивающим.

— Чего вы хотите? — не поняла я. Доллар тем временем подкрался ко мне и сел напротив. Он склонил голову набок, спрашивая, наверное, о том, что происходит. Ох, милый пёс, если бы я знала только.

— В тот день был не несчастный случай, Астрид. Я знаю причину этого и даже назову ее, но есть пару условий…

— Слушаю.— Оборвала я его на полуслове и прижала телефон ближе к горячей щеке. В висках запульсировало.

— Я хочу, чтобы моя личность осталась в тени. Всего лишь. Я не прошу денег или какого-либо вознаграждения во имя нашего с тобой старого знакомства. Видишь ли, совесть меня мучает изо дня в день, потому, что я знаю эту тайну, но не мог о ней рассказать. Теперь, когда ты очнулась… — он громко вздохнул, словно от тяжести сказанного.

— Ладно, конечно. Никакого упоминания об этом звонке, если вы правда знаете что произошло и если это правда. — поторопила я его.

    Мне уже давно не было интересно что произошло в тот день и чья была в этом вина, но всё равно каждый день пожирала себя изнутри за то, что в этом могу быть виновата я. Тот милый парень, Аксель, он ведь ни в чём не был виноват. Возможно, если я услышу от этого таинственного незнакомства про то, что в аварии виновата совершенно не я, то меня попустит? Я надеялась на это и именно по этой причине в крови сгустился адреналин. Пальцы стали скользкими и я с трудом сжимала телефон. Я осела на холодный кафель кухни, прячась за кухонным островом и Доллар, как настоящий друг в тяжелый момент, подошёл и положил голову передо мной. Мне казалось, что он хочет меня утешить, но на самом деле он просто требовал внимания.

— Хорошо… — тихо прошептал мужчина в трубке. — Во всём этом виноват Сэмюель Инсент. Если ты напряжешь мозги, то вспомнишь почему ему это было выгодно. На этом всё. Моя совесть чиста, Астрид. Хорошего дня. Надеюсь, мои слова помогут тебе.

   — Что? И это всё? Стойте, пого… — я застонала потому, что телефон издал три коротких сигнала. Он бросил трубку.

   Нет, нет-нет-нет. От меня ты так просто не отделаешься, родной. Я снова набрала этот номер, ожидая на ответ, но механический голос только и сообщил: «Аппарат абонента находиться вне сети». Я вздохнула.

    Конечно, я помнила кто такой Сэм. Это тот гонщик, с которым мы соревновались. Но разве он виноват? Как он может быть виноват? Это же я свернула не туда и в итоге попала в аварию. Разве он виноват в том, что поехал правильной дорогой? Или это не совсем так, как я думаю? Сейчас мне уже не хотелось ворошить прошлое, но руки затряслись от того, что кто-то кроме меня может быть виноват. Мне нужно было это знать хотя бы для того, чтобы перестать себя обвинять.

    Я встала и вышла из кухни, а ко мне как раз шла Элиза.

— Что случилось? — спросила она.

— Что могло случиться у вас дома? Мне просто позвонил какой-то маньяк и сказал имя того, кто подстроил аварию три года назад. — выдала я на одном дыхании. Это звучало неправдоподобно, поэтому девушка несколько секунд хлопала ресницами в непонимании.

— Мань… Кого? — вытянула лицо Элиза.

    Я глубоко вздохнула.

— Не знаю. Мне нужно поговорить с Феликсом, когда он приедет домой…

    Элиза задавала ещё какие-то вопросы, но я не могла на них ответить. В голове крутилось только имя — Сэмюель Инсент. Что он делает сейчас? Жив? Конечно жив, ведь такие подлые люди долго живут. Я помню только то, что он был новеньким в нашей компании и как только пришёл, так и начал зарабатывать победы. Сначала у него байк был старым, но потом появилась обновка, да ещё какая! Как же он меня бесил. Так и хотелось однажды поставить его на место своей победой. Его никогда нельзя было увидеть в компании девушки, потому, что с ним всегда был какой-то молодой парень с густыми волосами и они часто целовались. Правда, активности больше проявлял его спутник, чем сам Сэм. На тусовки после гонок я видела только его спутников, хотя и сама была на них редко… Возможно, Сэм тоже гонял только ради денег?

    Я быстро набросила какую-то толстую кофту на плечи и надела изысканные сапожки Элизы, хвала Господу, без каблука. Девушка только с интересом наблюдала за моими сборами, но я ударила дверью (а потом сразу поняла, что не в своём доме я не имею права так делать) и ушла на прогулку. Это поможет мне проветрить голову, подумать, может, даже вспомнить что-то. Я вышла за пределы участка Феликса и пошла вдоль улицы. Золотая осень в последнее время очень разбушевалась: стелила ковром листьев прямо под ноги, раздевала деревья, поднимала ветер и нагоняла на небо тучи. Когда я уснула тоже была осень. Кажется, был октябрь, но сейчас ноябрь. Очнулась я пару недель назад, поэтому тогда тоже был октябрь. Надо же, проспала ровно три года, будто так и надо! Я сразу внутренне поежилась  потому, что кофта на мне оказалась недостаточно тёплой для этой погоды. Кажется, скоро будет дождь, ведь небо вновь стало свинцовым и угрюмым. Но людей в «Флай» это не пугало. Я видела как вокруг особняков бегали дети, по тротуарам важным видом ходили девушки с колясками и мужчины в солидных, черных пальто и с телефонами возле ушей.

    Я попыталась вызвать в голове образ этого Сэма — кажется, тёмные волосы, азиат, не очень худой, но и не крупный, низкий. В деталях вспомнит было сложно, но ведь у меня есть имя и приблизительное описание внешности. Если я пойду в полицию этого ведь хватит? Чёрт, я ничего о нём не знаю. Ему настолько нужны были деньги, что он решил угробить меня? Неужели какие-то жалкие пару десятков тысяч стоят больше, чем человеческая жизнь? Наверное, он полный придурок, если считает так. Но сперва я расскажу об этом звонке Феликсу. Возможно, брат сможет что-то придумать или узнать кто звонил мне? А если это подстава, а Сэм на самом деле не виноват? Кто знает, возможно, это просто был его недоброжелатель?

    Я ускорила ход и в голове вдруг зазвенело, а перед глазами засверкали разноцветные лампочки. После комы такое случается часто и мне нужно привыкнуть хотя бы до тех пор, пока не вылечусь. Я подошла в ближайшему дереву и облокотилась об него. Вдруг осознала свою слабость. Я ведь даже от дома отойти на пол километра не могу, но собираюсь мстить? Устанавливать правосудие? Нет, одной я не смогу ничего. Это пока.

*
     Я пришла домой одновременно с тем, как подъехала машина Феликса. Я поспешила к нему, но он выглядел озабоченным, поэтому пришлось остудить свой пыл.

— Привет. — поздоровалась я, проходя мимо.

— О, это ты. Прогуливалась? Это хорошо. Врач говорил, что тебе это полезно. — сказал он без особых эмоций. Я заметила, что в руках он сжимал кожаный портфель, а ещё тубу, наверное, для каких-то проектов.

— Много работы? — направляясь вместе с ним в дом, спросила я.

— Ещё как! — вздохнул Феликс. — Нужно доделать проект, а ещё проверить чертежи некоторых полоумных… — пробормотал он.

   Но когда мы вошли в дом, то на лице Феликса сияла настоящая улыбка, потому, что его встречала Элиза. Наверное, он не хотел показывать перед ней своего плохого настроения или усталости. Ох, дорогой Феликс. За те три года ты стал таким заботливым и взрослым, что я не узнаю тебя порой. 

    Из-за этого разговор пришлось отложить. Затем Элиза позвала всех на ужин — она заказала суши из ресторана в городе. Я знала, что Феликс их очень любит, но сама не была фанатом. Вот брат то и уминал в две щеки, в отличии от меня — в прочем, мне понравились какие-то роллы с лососем. Даже Доллар сумел стащить одну штуку, вопреки всем нашим воплям. Он сидел на корме и только изредка ему позволялось съесть что-то эдакое для баланса. Породистый, как ни как.

    Затем Феликс ушел в свой кабинет и стал активно шуршать там бумагой. Никто и не посмел трогать его. Я хотела подождать пока он выйдет, но, почувствовав сонливость, легла спать.

*
     Снова снился кошмар про аварию. В этот раз в него чётко добавилось лицо Сэма, который разбивает мою машину на своём мотоцикле, а позади него устроился фантомный человек, чей голос я слышала в телефоне. Толком поспать не удалось, потому, что после столкновения я резко проснулась и снова вся в холодном поту. Выдохнув о том, что это был просто сон я побрела на кухню — горло сушило. Но стакан воды мне совершенно не помог, потому, что здесь требовалось что-то покрепче. Этого самого покрепче мне пока нельзя было. До восстановления. Даже кофе нельзя было, только воду, зелёный чай и сок. Как ребенку.

    Зато по пути назад я обнаружила полоску света, исходившую от кабинета брата. Который час? Неужели он до сих пор работает? Я снова слышала шелест бумаги и его вздох, а затем бормотание чего-то нечленораздельного. Я заглянула за дверь — он склонился над столом, где лежал большой чертеж и проводил какие-то линии карандашом, подставляя длинную линейку. Он был один. Волосы его выглядели потрепанными, лицо немного опухшим. Мне стало его жаль, поэтому я постучала о приоткрытую дверь, прежде, чем войти.

— Почему не спишь? — удивился он, только на миг кинув на меня взгляд, а потом снова возвращаясь к чертежам.

— Кошмар приснился… — я лениво зевнула.

— Это плохо… плохо. Очень плохо… — пробормотал Феликс, особо не услышав меня.

— А ты скоро ложишься? — спросила я встревоженно, прислонившись к дверному косяку.

— Скоро. Иди лучше ложись. — отправил он меня.

     Я посмотрела на то, как он быстро вильнул носом и чуть не уснул, но потом встряхнул головой и опять уставился в чертежи.

— Мне нужно с тобой поговорить пока ты не уснул. — сказала я неожиданно.

    Ох, конечно мне было его жаль. Конечно, у него было много дел, много забот, много пробоем и без меня. Видимо, я настолько эгоистка, что не могу потерпеть до утра и мне нужно измучать брата своими страхами, догадками и крысами в голове прямо сейчас. Но я чувствую, что если не расскажу кому-то, то точно выйду из ума. Не дожидаясь пока он даст разрешение на этот разговор, я просто начала говорить. Я рассказала про телефонный разговор, про таинственного мужчину из трубки, про Сэма и кто он такой, поделилась своими догадками. Мне не хотелось, чтобы Феликс меня перебивал, потому, что я и так чувствовала, что на грани, но если бы брат ещё и ответил что-то, то я бы заткнулась и больше не смогла бы открыть рта. Но то, как он слушал ещё хуже. Сначала он тупо смотрел в одну точку, где-то между первым и вторым этажом на чертежах красивого здания, затем повернулся ко мне и смотрел куда-то над левым ухом, не кивал, не хмурясь. Но его пальцы дрожали, когда он поднес их к лицу и приложил их ко лбу. На этом я все таки запнулась и умолкла.

— И всё? — спросил он, переводя взор суженых от недосыпа глаз на меня. — Это все? Может, тот тип может дать фото, местонахождение, место работы, что угодно? За деньги. Конечно же за деньги, ведь в этом мире ничего бесплатного не бывает.

    Я медленно покачала головой, ведь тот тип больше не брал трубку, а потом, когда я пыталась перезвонить позже, и вовсе обнаружила, что номер телефона недействителен.

— Глупо, да? Вот так вот верить первому попавшемуся, кто говорит, что что-то знает об аварии… — я вздохнула и отошла на пару шагов.

    Но к моему удивлению, Феликс тоже пошатал головой и ступил несколько шагов ко мне.

— Нет. Это не глупо. И знаешь почему? Потому, что через два дня после аварии… мне начали названивать. Звонили и молчали в трубку, Астрид. Сначала я думал, что это какие-то поддонки, решившие пошутить, но затем какой-то мужик всё таки ответил и рассказал мне о том, что… В общем, тогда я ничего не понял потому, что он говорил какую-то чушь о том, что ему лучше молчать вперемешку с рассказом об аварии, о какой-то его провинности… В общем…  Я не придал этому значения. Может, если бы придал, то он бы уже сидел за решеткой? За то, что сделал он обязан понести наказание! — рассказал вдруг брат.

— Ох… может, чёрт с ним? Он вроде бы попытался сознаться, значит совесть у него есть. Уверена, что за эти годы совесть его… — слишком жалостливые тоном начала я, поэтому была перебита.

— Нет, Астрид. Будь у него совесть, он бы уже сам пошел в полицию. Но раз этого не случилось, то пойдём мы. — решил брат.

— Я не думаю, что… — попыталась я опять, но Феликс махнул в воздухе рукой, перечеркивая мои слова.

— А я думаю. Если он не сядет в тюрьму за содеянное, то я сам убью его. Давай сюда телефон. Мне нужна запись разговора. — он протянул ко мне руку.

   Я тупо глядела на неё. Все разговоры у меня записывались в облако и если он либо полиция постарается, то легко сможет достать ее. Будет доказательство. Улика. И, возможно, этот Сэмюель Инсент сядет. Я неуверенно протянула в руку брату телефон. Я этого хочу? Да. Нет. Хочу.

— Хорошо… — кивнула я и сдалась.

— Завтра мы поедем в полицию и ты об этом расскажешь. Единственное, что я не знаю, это… рассказывать ли Магнусу и Акселю? — Феликс вернулся за стол. Вид у него был такой, будто он готов сжечь все эти чертежи.

    Я тихо подошла и заглянула ему за плечо. Там простым карандашом были вычерчены резкие линии, а сбоку записывались все замеры. На этом чертеже Феликс рисовал дом абстрактной формы, больше похожий на трубу в тонких спиралях по кругу.

— Это музей современного искусства будет. — Объяснил он.

— Он сам как изделие современного искусства. — Улыбнулась я. — В хорошем смысле.