Глава II
"В путь"
В полутемной, абсолютно отвратительной таверне "Утиный Хвост", сидел мужчина. Взгляды сидевших в таверне были прикованы к нему. Кто-то поглядывал просто из любопытства: редко встретишь человека такого роста. Кто-то рассматривал весьма намеренно: не всякий раз в тавернах Предлесья встретишь великих воинов.
Мужчина изредка отпивал из массивной кружки, морщился и поглядывал на огромные, висевшие на стене, грязные часы.
Таверны Предлесья редко отличались красотой. Здесь не было музыкантов, только иногда забредали бродячие певцы, слух и игра которых были весьма посредственны. У стоек всегда стояли не слишком-то дружелюбные официанты, а по углам ютились такие личности, о которых знать не хотелось. Полы всегда были грязными, а окна закоптелыми.
Конечно, Диосовские таверны Великому нравились куда больше. Чистые, опрятные и живые.
Но в этот раз Великий терпел Предлесье и очень надеялся, что это не зря. Интересно, почему Катрин, одна из немногих Матушек в Аидоре, выбрала именно это место. Почему не Диос? Почему не границы Чайного Леса? Почему Матушка Катрин выбрала именно эту, забытую богом дыру рядом с Чащей?
Дверь с грохотом отворилась. В таверну ввалилось нечто отдалённо похожее на человека. За спиной у него висела раскрашенная лютня. Человек плюхнулся за столик в грязном тёмном углу, закинул ноги на стол и громко потребовал бокал самого горячего глинтвейна, который только был в этой халупе. Официант, громко ворча что-то про хамское отношение к персоналу, удалился готовить глинтвейн.
Великий раздражённо фыркнул.
Ожидание становилось обидным.
Чёрт, на часах уже шесть вечера, а ни Матушки, ни тем более Ка, который не вернулся в таверну на ночь, в зале не было.
Великий снова посмотрел на часы. Затем на человека в углу. Человек достал из кармана трубку и закурил. На трубке, невероятно длинной, была резьба. Что-то вроде рунических узоров, переплетавшихся друг с другом. Из-под чёрного капюшона вылетали красивые облака дыма. На столе лежали ноги, в удивительно маленьких сапогах.
"Странный тип", - подумал Великий и отвернулся. В голову пришла мысль, что можно было бы выкурить трубку-другую, пока он ждёт. Он потянулся за кисетом, в котором лежал превосходный табак, но вынуть кисет Великому так и не удалось.
Дверь снова широко распахнулась. На пороге стояла Матушка.
Великий узнал её сразу.
Ка не соврал Катрин, Аидор и в правду гудел о рыжей волшебнице, что невысока ростом, но пряма станом. Песни о ней слышались то там, то тут, и в них она описывалась по-разному, но всегда серьёзной и стройной. Она была в том же плаще, в котором Великий в последний раз видел её в какой-то Диосовской лавочке.
Взгляд Великого скользнул за спину Матушки. У неё за спиной стоял, взъерошенный, по своему обыкновению, Ка. На его лице читалась гордость.
Матушка двинулась к столу, за которым сидел Великий. Её дорожный плащ медленно волочился по полу. Ка двинулся следом. Процессия пересекла почти половину таверны. Взгляды посетителей вцепились в новопришедших, которые в "Утином хвосте" казались лишними - Ка в праздничной белой рубашке, с мечом за спиной и Матушка Катрин, в чистом, бархатном дорожном плаще.
Сапоги Ка гремели по трухлявому дереву, отбивали ритм и башмаки Матушки Катрин.
Процессия приблизилась к столу.
Сияющий, как медный пятак, Ка громко представил:
- Матушка Катрин, Великий.
Великий сверлил Катрин взглядом. Катрин сверлила взглядом Великого. Это продолжалось бы ещё дольше, если бы Ка многозначительно не кашлянул.
Воин оторвал взгляд от своей гостьи и перевёл его на оруженосца. Что-то в нём изменилось и взгляд стал жёстким. Матушка напряглась, но на лице Ка даже мускул не дрогнул.
- Почему ты не пришёл в таверну? - спросил он, проедая взглядом Ка.
Ка, и без того прямой, приосанился ещё больше. Только если раньше в осанке была гордость, то теперь вместе с ней появилась неловкость.
- Нам было о чём поговорить с Матушкой, - ответил он, смотря Великому прямо в глаза.
В воздухе витало напряжение.
Вдруг Катрин стало по-настоящему страшно. "Только бы не струсить, - подумала она. - нельзя трусить перед Великим".
В голове нарисовался знакомый образ, который она тут же отогнала. Матушка села за стол. Великий не обратил на это внимания и продолжал сверлить взглядом горе-оруженосца. Невольно для себя, Катрин подумала, что взгляд у Великого уж больно уставший. Да и сам он, ссутулившийся, с этой несчастной кружкой эля в руке...
Великий ни на секунду не отводил взгляда от Ка, будто давил им оруженосца. Однако, юноше было плевать. Он схватил стул и приставил его к столу, абсолютно не обращая внимание на злой взгляд Великого.
Пауза длилась бесконечно.
- Ка, этот разговор не с тобой, - жёстко произнёс Великий, хватаясь за спинку стула. - Проваливай.
Ка нахмурился. Всё его сияние в момент испарилось.
- Ладно, - буркнул он. - Учту. Позовёшь, как нужно будет.
Воин сверлил своего оруженосца взглядом ровно до тех пор, пока тот не отошёл к бару. Только тогда мужчина наконец обернулся и посмотрел на Матушку Катрин.
- Он хороший парень, - неожиданно сказал он и отпил из своей чашки. - Давно знакомы?
- С детства, - Катрин не сводила глаз с мужчины. - Но ты ведь позвал меня сюда не для того, чтобы я дала тебе рекомендацию на Ка?
- Правда, - Великий даже не ухмыльнулся. Всё в нём выдавало напряжение. - Я не знаю, насколько много тебе рассказал Ка, но дело вот в чём. С месяц назад мне пришло сообщение от Королевы Диоса, в котором она написала мне о Великом Наследии Диоса. Великое Наследие Диоса - это...
- Легенда, - перебила Катрин. - Да, я в курсе. Несметное богатство, оставленное древними воителями Диоса после того, как они вернулись из-за Сло. Но из-за того, что богатства были несметными, Король Диоса повелел их укрыть где-то на землях Аидора. Но того, кто спрятал Наследие и единственного, знавшего точное место Король убил на следующую ночь. Я знаю. Наследие Диоса - это миф.
- Так вот. Письмо. Советница Королевы где-то в архивах нашла письмо в картах старого Аидора. Сокровище невозможно найти, если ничего о нём не знать. Но возможно найти, если имеешь на руках подсказки. Письмо раскрывает часть истины о Наследии. Королева Диоса просит меня найти его...
- Но её не устраивает, что работать ты будешь один, ведь ты воин, а не маг. Ей хочется привлечь к этому делу Матушку, чтобы повысить шансы на успех этой миссии. Об этом ты мне писал, - Матушка положила руки перед собой. - Я пас. Я писала тебе это уже много раз. Я больше не путешествую.
- С чего бы вдруг? - Великий чуть не поперхнулся элем. - Я видел тебя в странствии недавно. Тебя и...
- Я. Больше. Не. Путешествую, - медленно, чеканя каждое слово, произнесла Катрин. Сердце резко сжалось.
- Не из-за того ли это, что...
- Нет, - снова перебила Катрин. - Я осела в "Лисьей Норе". У меня большая клиентура и это - мой дом. Я больше никогда...
Закончить начатую фразу она не успела. За спиной Великого послышался крик и грохот. Катрин вскочила, приняв боевую стойку. Великий обернулся, машинально сжав в руке висевший на поясе кинжал.
Их взгляду представилась странная и немного жуткая картина. В том тёмном углу, где до этого сидел посетитель с трубкой, стоял Ка. На полу валялась лютня. На спине у Ка, как заплечный мешок, висел посетитель. Посетитель вцепился зубами в его ухо.
Матушка среагировала мгновенно. Одного движения запястьем хватило, чтобы человек слетел со спины Ка и упал на стол.
Да, Катрин стала волшебницей. Потому что без волшебства в своих приключениях она вряд ли выжила бы. Да и учитель ей попался, что надо...
Всё пришло в движение. Великий рванул к Ка, Ка замахнулся на своего противника, но к счастью, воин подоспел вовремя. Великий схватил оруженосца за запястье и стал что-то требовательно ему втолковывать.
- Ка, держи себя в руках! - до Катрин донёсся крик Великого. - Ка, я сказал тебе: "Держи себя в руках"! КА, Я СО СТЕНОЙ РАЗГОВАРИВАЮ?!
- Да почему сразу же я?! Он на меня накинулся! Он!..
Ка ругался. Ругался так, что стены таверны сотрясались от его ругательств.
Матушка медленно подобралась к столу. Подняла с пола лютню. Лютня, расписанная узором из листьев и маленьких птиц, показалась странно знакомой. И стоптанные сапоги, лежащего на столе. И тëмно-зелëный плащ, заштопанный кожаными кривыми заплатками. Всё это казалось знакомым и похожим.
Человек сел на столе и потёр ушибленный затылок. На его рукаве блестели аккуратные золотые буквы "Волшебная Лавка "Лисья Нора".
- С вами всё в порядке, сэр? - Катрин участливо подала человеку лютню. - Извините нас, сэр...
Человек поднял голову. Послышался вздох, а затем и радостный крик:
- Что в Чаще сдохло! Кого я вижу?! Матушка Катрин! Сколько лет!
Голос был на удивление высокий. Женский. Даже не женский, девичий.
И Катрин вспомнила этот голос и его владельца тоже. Этот голос пел в тавернах, а изредка пел и в "Лисьей Норе".
Девушка скинула с себя капюшон. Наконец-то Катрин увидела её лицо. Немного осунувшееся, бледное, обрамленное копной растрепанных волос.
Невероятно знакомое и любимое.
- Мэй! - Катрин схватила девушку за плечи и крепко её обняла. - Серьёзно?! Это ты?!
- Да я, кто же ещё?! Много ты знаешь певцов в обносках?! - Мэй обняла её в ответ. Тонкие пальцы сцепились за спиной, девушка уткнулась подбородком в плечо Катрин.
- Сколько с тобой не виделись уже, а? - певица похлопала Матушку по спине и отстранилась.
- Год, наверное, может чуть больше, - волшебница улыбнулась. - Ну, слезай, пойдём, посидишь с нами. Расскажешь хоть, что произошло.
Матушка обернулась. Наверное, вид Ка и Великого можно было описать фразой "подобрали челюсть с пола". Оба стояли, не сводя взгляда с Мэй. Мэй немного поежилась и сделала неловкий книксен.
- Великий, Ка, - Катрин протянула руку в сторону Мэй, - это Мэй, странствующая певица Аидора и моя хорошая подруга.
- Ну и друзья у тебя, - проворчал Ка, потирая красное, после укуса, ухо.
***
Мэй развалилась на стуле, поджав под себя одну ногу. Грязные сапоги испачкали залатаные штаны, но певицу это ни капли не смутило: она продолжала потягивать из своего бокала глинтвейн, осматривая лица сидевших за столом. Когда еë взгляд остановился на Катрин, уголки её губ поползли вверх.
Катрин заметила этот взгляд. Она улыбнулась в ответ и спросила:
- Ну, и что там произошло? Не помню, когда ты в последний раз с таким остервенением кидалась на людей.
Ка оторвал взгляд от тарелки и мрачно глянул на Мэй. Та демонстративно показала ему язык и повернулась к Катрин.
- Да этот мою лютню уронил, - Мэй кивнула в сторону Ка и с нажимом произнесла:
- А ты знаешь, как я о ней забочусь. Лютня - это моя жизнь и мой хлеб. Причём, абсолютно реальный, знаешь ли.
- Да подумаешь, случайно ногой задел, - проворчал Ка, возвращаясь к еде. - Тоже мне, трагедия... Да и работу можно нормальную найти.
- Сказал мне оруженосец, - буркнула себе под нос Мэй. Катрин под столом наступила на ногу. Певица буркнула что-то неразборчивое, взяла чашку и отпила из неё ещё глинтвейна.
Великий тоже нахмурился и глянул на Ка. Если бы Матушка Катрин не знала, что Ка на самом деле оруженосец Великого, то наверное трактовала бы этот взгляд как тихое угрожающее "А с тобой мы дома поговорим".
В воздухе снова повисла пауза. Мэй отставила от себя кружку и снова глянула на Катрин.
- Ты где шаталсь-то всё это время? - певица полностью развернулась к Матушке. - Я где тебя только не видела: и у берегов Сло, и в Диосе, а как приду к "Норе", так тебя никогда нет...
Катрин покраснела и снова под столом наступила на ногу Мэй. Абсолютно неожиданно взвыл Ка. Певица расхохталась. Великий ухмыльнулся. Катрин покраснела ещё больше.
- Кат, ты чего творишь? - провыл Ка, хватаясь за ногу. - Меня-то за что?! И ещё деревянным башмаком, у-у-у!
Мэй опять хотела что-то вставить, но Ка мгновенно показал ей кулак, и девушка разочарованно захлопнула рот.
Великий спокойно положил руку на плечо Ка. Ка немного успокоился, но всё ещё бубнил какие-то ругательства.
- Не странствуешь, говоришь?.. - Великий пристально сверлил взглядом Матушку.
- Да, - прошептала Катрин, всеми силами надеясь на сознательность Мэй.
Но зря.
- Это она-то не странствует? - певица закатила глаза. - Да она пол Аидора облазила за этот год! Ух, вы бы видели её в дороге. Зрелище достойное легенд!
- Вы путешествовали? - Ка резко поднял голову. - То есть ты с ней путешествовала?..
Катрин промолчала, оставляя этот вопрос и многие другие на откуп Мэй. Она же эту кашу заварила, пусть расхлëбывает.
- Да, мы вместе в Диос ходили. Я, Матушка и ещё тот волшебник... Как же его звали-то?.. Пер, кажется? Или что-то вроде этого...
Терпение Матушки лопнуло. Упоминание старого знакомого неприятно полоснуло по сердцу.
- Мэй, хватит! Это было полгода назад! - воскликнула она. - Я завязала с путешествиями и больше ни шага из лавки не сделаю!
- Как?.. - удивленно прошептала Мэй. - Неужели?..
- Да.
Снова повисло молчание. Ухмылка сползла с лица Великого, до сих пор наблюдавшего за перепалкой. Ка снова уткнулся взглядом в недоеденный кусок мяса. Мэй тяжело вздохнула.
- Ладно, Матушка. Я-то в Диос собралась. Думала, загляну к тебе и пойдём с тобой до Диоса, как тогда, помнишь? - певица тускнела с каждым словом, медленно собирая со стола свои вещи - вилку, записную книжку в кожаном переплёте. - Загляну к тебе через месяца три. Ты только жди, Матушка.
Девушка грустно улыбнулась и встала из-за стола.
В сердце Катрин снова неприятно защемило.
- Да куда ж ты сейчас пойдешь,на ночь глядя-то? До ближайшего поселения ты дойдешь через часов пять. То есть к часу ночи следующего дня. Может, в Таверне переночуешь?...
- Нет уж, Матушка. Пыль дорог и ветра свист - вот что дорого настоящему страннику! - Мэй перекинула через плечо ремень лютни.
Стало совсем невесело. Даже Ка, который всеми силами ожидал ухода Мэй, как-то грустно глянул на неё.
Певица всегда была такой. Одним своим появлением она путала все карты, которые Катрин так тщательно раскладывала.
Полгода она убеждала себя в том, что завязала с дорогой. В том, что ни капли не скучает по звёздному небу над головой. И именно в тот момент, когда у неё это получилось, появилась Мэй и одной фразой испортила всё.
"Пыль дорог и ветра свист - вот, что дорого настоящему страннику!"
И Катрин поняла, что хочет в Диос. Хочет убить на эту дорогу три недели. И пусть рядом не будет того, кто раньше был дорог. Ну и пусть. Она странник.
- Мэй, постой! - Катрин вскочила и обернулась. Мэй остановилась и через плечо посмотрела на Матушку.
Катрин широко улыбнулась:
- Мы с тобой идём в Диос!
Ка выронил из рук вилку.
- Но ты же не путешествуешь, - хитро ухмыльнулся Великий.
Мэй подошла к столу.
- Я согласна на твоё Путешествие, Великий, - Катрин приобняла певицу за плечи. - Но до Диоса я пойду с Мэй.
- Дело твоё, Матушка Катрин, - воин улыбнулся. - Но только до Диоса.
- Если не попросишь больше, лапунь, - Мэй издевательски ухмыльнулась и подмигнула.