Точка невозврата

  Прошла уже неделя с момента моего заключения под стражу. Семь долгих дней и ночей, за время которых я успела обдумать и проанализировать добрую половину своей жизни. Боже, сколько же я косячила, сколько неверных решений принимала. Теперь вот сижу в одиночке и перебираю в голове все возможные варианты развития последних событий. Всё ведь могло быть иначе. Или всё же нет? Быть может, это правильно? Быть может, я должна быть здесь, и это всё не случайно? Хочется верить в судьбу, но, чёрт, как же это сложно, когда тебе светит реальный срок. Тюрьма убивает в людях любую веру, и я почти уверена, что это произойдет и со мной. Как же я устала. Устала от этих вопросов, устала от ожидания, от неизвестности. Они буквально убивают меня. Почему за мной никто не приходит? Почему мне ничего не говорят? Внезапная паника, вперемежку со злостью, охватила меня, я вскочила с места, подбежала к стальной двери и начала что есть силы колотить по ней.

— Почему мне ничего не говорят? Почему ничего не предъявляют? Где мой адвокат? Ответьте! Ответьте сейчас же, — это уже была настоящая истерика. Я подбежала к койке, стянула единственное, что на ней находилось — старый потрёпанный матрац, и швырнула в эту же дверь.

Ничего. Ровным счётом ничего дальше не произошло. Никто не пришёл и ничего не объяснил, даже не попытался успокоить, скрутить, избить, или какие там методы обычно используют для буйных заключённых? А на что я вообще надеялась? Я здесь совершенно одна, в полной изоляции. Даже если я решу покончить с собой, никто и не заметит. И от этого становилось по-настоящему страшно. Я закричала изо всех сил и упала на пол. Мне никто не поможет. Это только моя яма, в которой мне суждено гнить.

Тремя месяцами ранее

Я проснулась от того, что в дверь кто-то настойчиво звонил. Не сразу сообразив, что звонили именно в дверь, я моментально схватилась за телефон. Маленькая надежда зародилась где-то внутри, но так же быстро угасла. Уже целый месяц я живу как на пороховой бочке, не выпуская телефон, подаренный Аланом, из рук. Первое время мне казалось, что он вот-вот позвонит, наконец расскажет мне всё, мы сможем вместе решить его проблемы и он вернётся обратно. Вот так вот просто и наивно. Сейчас, спустя столько времени, мне смешно от этой мысли, ведь Алан ни разу так и не позвонил, ни разу так и не ответил на мои звонки. Господи, какая же я дура, что поверила ему. Ведь если бы он хотел, он бы обязательно позвонил и объяснил мне всё. А если бы любил, то и не уезжал вовсе. Всё логично. Так почему я никак не могу расстаться с чёртовым телефоном и выбросить Алана из головы? Почему мысль о том, что всё не так просто, не отпускает меня, и я раз за разом хватаюсь за призрачную надежду нашего воссоединения? Как же это глупо и бессмысленно.

Открыв дверь, на пороге я увидела Оливера. Блин, как я могла забыть!

— Серьезно? Я полчаса прождал тебя в маке, пока не понял, что ты и не собираешься появляться. И да, я съел всё, что заказал для нас обоих, так что в следующий раз платишь ты.

— Оли, прости, будильник, видимо, не сработал. Разве ты не мог мне набрать?

— Я же тебе говорил, что разбил телефон на днях, когда мы с Эмилем... Эрика? Ты вообще слушаешь меня?

— Да, прости, просто задумалась. О чём ты говорил?

— Ты в последнее время сама не своя. Мне можно зайти?

— Чёрт, да, конечно, прости.

— Хватит извиняться, всё нормально. Просто давай быстрее собирайся.

Мне было ужасно неловко перед Оливером, и я на самом деле не могла перестать извиняться. Мы договорились с ним встретиться с утра пораньше, потому что давно не собирались и не болтали по душам. А мы это любили. Но в последнее время я отдалилась от ребят, и от Оливера в частности. Я скучала по нему, но встретиться и поговорить означало, что меня ждёт допрос с пристрастием, а открываться сейчас я пока была не готова. Но вчера мы случайно столкнулись на улице, и Оливер посчитал это знаком свыше. У меня просто духу не хватило отказать ему, смотря прямо в глаза, полные надежды. Плюс ко всему, это отличный повод прогулять школу.

Через 15 минут я уже была готова. Выйдя из ванной, я наблюдала интересную картину: мама мило болтала с Оливером, рассказывая о какой-то рассаде, сортах цветов и беседке, которую она собирается установить в нашем загородном доме. Но самое главное, что Оливер делал такое заинтересованное и сосредоточенное лицо, будто от этой информации зависела его жизнь. Тоже мне, актёр погорелого театра. Но всё же приятно видеть маму в хорошем расположении духа. Моё лицо невольно тронула улыбка.

— Мам, Оливеру это не интересно, хватит его грузить. Нам пора.

— Разве вы не должны быть уже в школе?

— Нам ко второму. Учитель заболел, я разве тебе не говорила?

— Как будто ты когда-нибудь что-то рассказываешь своей матери.

— Ну вот, говорю сейчас. Пока, мам!

— До свидания, Глория!

И мы пулей вылетели из дома, пока она не засыпала нас новой порцией вопросов. Типичная мама.

До ближайшего кафе мы добрались быстро, попутно болтая обо всём подряд. Мне было интересно узнать, что происходило нового в жизни у ребят. Оказывается, Эмиль и София начали встречаться, и это на самом деле стало новостью. Ни разу не замечала, чтобы они проявляли интерес друг к другу. Но что уж говорить, месяц — срок немаленький, и я была очень рада за них. Эдвин с командой наконец разгромили «Либерти», что позволило им выйти в финал какого-то там чемпионата, Оливер сам толком не знал какого. Он вообще ничего не понимал в футболе, так же, как и я.

— Ну а что насчёт тебя, Оли? Эмиль разбил тебе сердечко? — мы уже расположились в кафе и ждали наш заказ.

— Боже, ты серьёзно? Эта шутка стара как мир, не смешно уже.

— Ещё как смешно! — это было на самом деле не смешно, но каждый раз почему-то шутка заходила. И вот мы уже смеёмся, совершенно расслабленные и счастливые. Будто и не было этого месяца, этой недосказанности и напряжения.

— Эрика, ты знаешь, что этого разговора не избежать. Рассказывай, что с тобой происходит, — вдруг серьёзно начал Оливер.

— А что со мной происходит? Всё в порядке, просто конец года, учёба выматывает, меньше свободного времени. Что я рассказываю, сам же всё понимаешь, — я лгала ему, лгала Оливеру. У нас никогда не было друг от друга секретов, и именно поэтому я сейчас себя так паршиво чувствовала.

— Я же вижу, что что-то ещё. Что случилось после дня рождения? С тех пор ты себя странно ведёшь. Алан что-то тебе сделал? Он обидел тебя?

— Не говори глупостей, Оливер, ты ничего не знаешь.

— Так расскажи! Я не смогу помочь тебе, если ты замкнёшься и уйдёшь в себя. Так нельзя. Я волнуюсь за тебя, ребята волнуются.

— За меня не нужно волноваться, я не просила об этом. Я девочка уже взрослая, разберусь сама.

— Чёрт, Эрика, в какое же дерьмо ты вляпалась, что даже мне не можешь рассказать? Я думал, что мы доверяем друг другу, — он разочарованно выдохнул. Мы просидели ещё минуту в полной тишине, и наконец Оливер произнёс:

— Надеюсь, ты сможешь сама во всём разобраться и когда-нибудь расскажешь. Счёт, пожалуйста!

Я видела боль в его глазах, и видела, что он действительно переживал за меня. И я поняла, что если он сейчас уйдёт, то я могу потерять его. Потерять ещё одну частичку себя. А мне уже так надоело терять.

— Оли, погоди.

И я ему рассказала. Рассказала всё, начиная от тёмных дел Алана, заканчивая пионами с телефоном. Рассказала обо всех страхах и переживаниях, о том, что он так и не позвонил мне. Я говорила и говорила, и груз на моих плечах становился в разы меньше. К концу рассказа я чувствовала какую-то лёгкость. Кажется, я всё сделала правильно.

— Да уж, ну и дела. Получается, история о том, что Холл с семьёй уехал навестить родственников — ложь?

— Пойми, я запуталась и хотела сама во всём разобраться. Мне нужно было время.

— И как, разобралась? — ни черта не разобралась, ты сам прекрасно знаешь.

— Нет... Кажется, только больше запуталась. Я уже не понимаю, где правда, а где ложь. Он вообще помнит обо мне?

— Честно говоря, мне никогда не нравился этот твой Алан. Скользкий тип, но раз ты с ним была счастлива... Ты не пробовала поговорить с его родителями, узнать что-нибудь?

— Я несколько раз приходила к нему домой, но никто не открывал. Мне кажется, там и нет никого вовсе. Дом будто заброшен, почта скопилась, счета, квитанции, газеты давно никто не убирал.

— Да ты провела целое расследование, подруга, — о, этот ободряющий тон.

— И не говори, я места себе не нахожу. Вдруг ему нужна помощь?

— А его друзья? Ты говорила с ними?

— Ага, если бы я вообще знала, кто у него друзья. Он никогда не знакомил нас, мало того, я даже не видела их в лицо.

— Да уж, а у вас не всё так гладко, как казалось.

— Правда, когда Алан заходил за мной в школу, он здоровался с Марком, пару раз они о чём-то говорили.

— Это тот здоровяк, за которым год назад бегала София?

— Не поверишь, но за ним бегала не только София. За ним вообще бегает полшколы.

— По-моему, только женская половина. Мужская бегает скорее от него.

— Ну так вот, я несколько раз пыталась узнать у него хоть что-то, но каждый раз он или переводит тему, или посылает меня. Но я уверена, что он что-то знает!

— Конечно, здорово, что у тебя такое стремление во всём разобраться, но, пожалуйста, будь осторожна. Я не думаю, что Алан из хороших парней, а этот Марк и подавно. Меня он вообще пугает.

Просидев в кафе ещё около часа, мы решили, что пора бы уже и уходить. К тому же, Оливер хотел успеть на последний урок. Да, химию он любил и, кажется, собирался поступать в медицинский колледж. Иногда я завидовала ему, ведь такой любви к предмету я ещё ни у кого не видела. А у меня была безграничная любовь разве что к своей кровати, так что, попрощавшись с Оливером около школы, я пошла прямиком домой.

Вдруг я заметила, как Марк вышел из школы и куда-то направился. Не знаю, то ли фильмы про шпионов на меня так подействовали, то ли во мне проснулся детектив, в общем, я пошла за ним. Мне было дико неловко, что я этим занимаюсь, но другого выбора узнать что-то об Алане у меня просто не оставалось. Однако, как оказалось, шпион-детектив из меня никакущий, потому что меня застукали сразу же после первого поворота.

— Ну что тебе снова нужно, Эрика? Я же уже сказал, что не знаю, куда делся Холл. Мы с ним даже не были приятелями.

— Ты лжёшь. Я вижу, ты что-то знаешь. Ну же, скажи мне, прошу тебя.

— Послушай, хватит лезть не в своё дело. Парень просто решил уехать, отдохнуть. Его можно понять, я бы тоже бросил такую дотошную бабу, как ты, Эрика. И хватит за мной уже таскаться. На вот, расслабься, найди себе парня и успокойся уже наконец, — он сунул мне в руку какую-то бумажку и пошёл прочь.

Да уж, этот Марк не из вежливых. Я посмотрела на бумажку в руках, это оказался флаер на вечеринку. И как это должно мне помочь? Я хотела выбросить бумажку, но что-то заставило меня сохранить её.

После такой встречи хотелось уже быстрее дойти до дома, лечь в кровать и забыть обо всём. Просто подумать о нормальных проблемах, вроде поступления, экзаменов и ближайших зачётов. Остался месяц, и я буду свободна. Эта мысль вызывала у меня смешанные чувства: небольшой страх, трепет и надежду на новую жизнь. Пусть и без Алана. Быть может, Марк был прав, может, Алан и вправду бросил меня, и никакие тайны и загадки здесь ни к чему? От таких мыслей что-то покалывало в груди, да и верить в это совсем не хотелось.

Наконец я добралась до дома и сразу же завалилась в кровать. Ответила на пару сообщений в фейсбуке, отметила Оливера на фото в инстаграмме, полистала твиттер. Кажется, я о чём-то забыла. О чём-то важном. И я рванула к комоду, достав оттуда моё «тайное» средство связи. Ничего не изменилось. Всё те же 0 сообщений и 0 пропущенных. Это уже начинало жутко бесить. Зачем он вообще оставил мне этот телефон? Просто поиздеваться? Что ж, у него получилось! Я со всей силы ударила по комоду, и из ящика выпала какая-то фотография. Я подняла её и улыбнулась. На фото была счастливая я, счастливый Алан и качели. Он сфотографировал нас в первый день нашей встречи, когда мы сбежали с того самого матча. Неужели всё это было ложью? Глядя на фотографию, я просто не могла в это поверить. Нет. У нас всё было по-настоящему, и я докажу это хотя бы себе.

В голове сразу же созрел один нехитрый план. Я решу эту головоломку во что бы то ни стало.