Точка невозврата

Испытывали ли вы настоящую животную боль? Если да, то как это было? Неудачно упали с велосипеда? Не прошли на бюджет? Отец ушёл из семьи? У каждого есть своя грустная история, которую мы задвигаем куда-то далеко в чертоги нашего сознания и достаём только тогда, когда хотим поплакаться. Ну так давайте, сейчас самое время. Что? Вдруг поняли, что ваша история не так уж и трагична, чтобы приписывать её к настоящей животной боли? Фишка в том, что неважно, насколько ваша история трагична по сути, будь то перелом конечности или потеря любимой игрушки, важно то, насколько трагично пережили это событие конкретно вы. Что оно в вас изменило? Одно я знаю точно: такая боль бесследно не проходит. Она остаётся под кожей, и от этого не убежать. И знаете, что? Это правильно. Такая боль либо убивает, либо закаляет. Что-то вроде естественного отбора. И раз уж я начала, то давайте-ка познакомлю вас со своей историей «икс».

Четырьмя месяцами ранее

Я стояла на углу нашего любимого кафе и ждала особенного человека, ведь сегодня особенный день — день моего восемнадцатилетия. Этот день обладает какой-то магией, ведь именно 29 апреля со мной случаются исключительно хорошие вещи. В прошлом году отец наконец подал на развод, ещё годом ранее я по счастливой случайности попала на концерт Kodaline, а три года назад Оливер подарил мне лотерейный билет, который в итоге оказался выигрышным, хоть и сумма была небольшой. Так что сегодня всё должно быть идеально. Утро без маминых криков уже было предвестником чего-то хорошего. Сама не понимаю, как удалось уговорить её уехать за город и оставить квартиру в моём распоряжении. Наверное, это и был её подарок. В честь праздника я решила устроить себе выходной, но долго валяться в кровати не вышло, так как с утра пораньше ко мне ввалились ребята. Только свои и никого больше. В конце концов, я не хочу потом собирать свою квартиру по кусочкам из того, что от неё останется.

Мы веселились весь день, и огромная куча алкоголя была нам в этом помощником. Но одного человека определённо не хватало, и от этого было немного грустно. Алан позвонил и сказал, что сможет подъехать только вечером, что ему очень жаль и он обязательно искупит свою вину. Именно поэтому я уже как двадцать минут стою и жду его под треклятым кафе. За два месяца наших отношений он ещё ни разу не опаздывал. И почему именно сегодня? Если его не будет через десять минут, клянусь, я убью его, как только он ко мне приблизится.

В итоге я простояла ещё двадцать минут и, послав всё к чёрту, уже собралась уходить, как в толпе показалась до боли знакомая макушка. Он шёл как-то настороженно, постоянно оглядывался, но как только увидел меня, сразу тепло улыбнулся. И от этой улыбки я забыла всю гневную тираду, которую успела уготовить ему. Он подошёл и нежно приобнял меня, поцеловав в лоб.

— С днём рождения, родная.

Это всё, что мне сейчас нужно было. Он мне сейчас нужен был. Моя гавань и моё успокоение.

— Даже не хочу спрашивать, где ты был. Просто скажи, у тебя всё в порядке?

— Конечно, а разве может быть по-другому?

И мне снова хочется ему верить. Алану нельзя не поверить, но в этот раз нехорошее предчувствие затаилось где-то в районе груди, оно будто съедало изнутри. Он не смотрел мне в глаза, и от этого становилось невыносимо. Ну уж нет, сегодня ты расскажешь мне всё как есть.

И только я хотела засыпать его сотней, а то и больше, вопросов, как из-за спины он достал огромный букет цветов и маленькую коробочку. И как я раньше не заметила такой большой букет?

— Пионы. Я знаю, ты оценишь, — и эта самодовольная ухмылка. Хочется стереть её с лица немедленно, чтобы знал, как хранить от меня секреты и что-то недоговаривать. И я стираю. Правда, совсем не так, как хотелось бы. А мне хотелось вмазать ему со всей одури, но вместо этого я впилась в его губы жадно, со всей злостью, которая накопилась за вечер. И он меня поддержал. Алан целовал меня жарко, страстно, ненасытно, как будто целует в последний раз. Мы вкладывали все эмоции, прожитые за день в один поцелуй. Один долгий, глубокий и чувственный поцелуй.

— И где ты в конце апреля достал пионы?

— Ты же знаешь, для меня это не проблема. Открой коробку, — как-то отстранённо произнёс Алан. Я заметила, что он нервничает сегодня. С чего бы? Совсем на него не похоже.

Немного повозившись, я одержала победу над крышкой и открыла несчастную коробку. То, что я обнаружила там, ввело меня в ступор.

— Телефон? Зачем мне телефон? Нет, погоди, то есть я, конечно, благодарна тебе, мне он очень нравится, но у меня свой ещё почти новый, да и я не могу принять такой дорогой подарок...

— Притормози, родная, хватит тараторить. Дай объяснить.

Он впервые за вечер поднял на меня свой взгляд. Свой тяжёлый, пронзительный взгляд. И я поняла всё без слов. Оставалось лишь считать.

3... 2... 1...

— Мне нужно уехать, Эрика, — сердце пропустило удар, — я не знаю на сколько, но ты должна меня понять. Пожалуйста, не спрашивай, просто поверь.

— Что? Что ты говоришь? Куда уехать? Зачем? — шквал вопросов лавиной обрушился на него, но я заранее знаю, что ни на один из них не получу ответа.

Он обхватил моё лицо ладонями и начал успокаивающе поглаживать. Нет, Алан, в этот раз не поможет.

— Я не могу ничего рассказать тебе. Знаю лишь одно: взять тебя с собой не могу. У тебя впереди прекрасное будущее, семья, друзья, а со мной у тебя не будет ничего.

— Но у меня будешь ты!

— Нет же, это глупо. Послушай, в этом телефоне есть один единственный номер. Мой номер, родная. Никогда никому не звони с него, кроме меня. Используй только по назначению. А я буду звонить тебе, как только у меня будет возможность. Я обязательно буду звонить, слышишь?

— Я ничего не понимаю, Алан, ничего не понимаю, — у меня начиналась истерика. Я стояла вся в слезах и действительно ничего не понимала.

— Просто верь мне. Я о большем не прошу. Ну же, скажи что-нибудь?

— Я... Я не знаю... Это так... — это всё, на что меня хватило. Вы скажете, что я просто эмоциональная дура, и будете, скорее всего, правы, но сейчас я просто не могу контролировать эмоции. Слишком много для одного дня.

Мы стояли в обнимку минут десять, но для меня они пролетели как одно мгновение. А потом произошло то, чего я никак не ожидала. Алан резко отстранился, поцеловал меня в макушку, развернулся и пошёл в противоположном направлении. А я стояла на месте, будто приросшая к асфальту, и наблюдала за тем, как исчезает его силуэт в толпе. Хотелось кричать, рвать на себе волосы, догнать его, попросить никогда не уходить, остаться со мной, но вместо этого я просто оставалась на месте и как рыба пыталась ловить ртом воздух.

Не знаю, сколько я ещё так простояла, но домой вернулась уже поздно ночью. Хорошо, что все разошлись, и никто не видит меня в таком состоянии. Я посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась: глаза опухли, волосы растрепались, майка вся в слезах. В общем, во всей красе. Но дойти до душа элементарно не хватало сил, и я просто рухнула на кровать и уснула. Не то чтобы мной двигали разумные побуждения, вроде «утро вечера мудренее», но что-то внутри кричало «завтра разберёшь всё это дерьмо». Как видите, помогло. К чёрту, и да

С днём рождения, Эрика Беннет.