Спрос и Предложение
Выше мы говорили о спросе и предложении, и кажется, что тут всё ясно. В целом — да. Но есть важный нюанс.
При капитализме механизм спроса и предложения охватывает не только товары и услуги, а буквально всё — любую сферу жизни, любые связи и отношения. Всё превращается в рынок: образование, здравоохранение, внимание, отношения, информация.
Спрос и предложение формируют нашу реальность, потому что всё становится связано с деньгами.
Заработать — главная цель, и она проникает повсюду.
Обратимся к конкретным примерам.
Выше мы говорили о спросе и предложении, и кажется, что тут всё ясно. В целом — да. Но есть важный нюанс.
При капитализме механизм спроса и предложения охватывает не только товары и услуги, а буквально всё — любую сферу жизни, любые связи и отношения. Всё превращается в рынок: образование, здравоохранение, внимание, отношения, информация.
Спрос и предложение формируют нашу реальность, потому что всё становится связано с деньгами.
Заработать — главная цель, и она проникает повсюду.
Профессиональная деятельность в рыночной экономике подчиняется тем же законам спроса и предложения.
Ваши знания, умения и таланты — это предложение. А спрос — это то, насколько вы нужны рынку. Проблема в том, что даже если вы умны и трудолюбивы, это может ничего не значить, если вы не умеете себя продать. И наоборот: можно быть посредственным, но с хорошей самопрезентацией — и преуспеть.
Навыки саморекламы, упаковки себя и создания привлекательного образа становятся решающими. Обладает ими не каждый, но рынок их требует.
В результате человек тоже превращается в товар — с ценником, упаковкой и конкурентной борьбой за внимание.
Медиа и развлечения в рыночной экономике подчиняются той же логике: выгодно производить то, что массово потребляется, а не то, что ценно или глубоко. Вкусы большинства — неосмысленны, просты, поверхностны. Это не хорошо и не плохо — просто факт.
Алгоритмы усиливают эту тенденцию. Платформы оптимизируются под удержание внимания, а значит — под максимально простой, шокирующий или развлекательный контент.
Результат — поток бесконечного трэша: челленджи, поедание еды, глупые шоу, банальные влоги и тикток-танцы. Это не сбой системы — это и есть система. Потому что рынок даёт то, что востребовано, и ничего больше.
Образование в рыночной экономике — это товар. Школы и университеты становятся фирмами, а студенты — клиентами. Главный критерий — окупаемость, а не истина, развитие или призвание.
Отсюда — перекосы.
Во-первых, перепроизводство «востребованных» специалистов, которых рынок в итоге не может всех поглотить.
Во-вторых, люди учатся не тому, что им близко, а тому, что, как им говорят, принесёт деньги. Потом работают не по призванию, а по необходимости — и живут с ощущением принудительного труда.
Смысл образования, таким образом, искажается: не стать человеком, а стать «активом».
Наука в рыночной системе — тоже товар, и это ключевая проблема.
Исследования становятся проектами с бизнес-задачами, а не поиском истины. Финансируются прежде всего те темы, что могут дать прибыль — новые лекарства, гаджеты, маркетинг, не фундаментальные знания.
Вдобавок растёт число заказных исследований. Компании платят за нужный результат: формально всё научно, но фактически — манипуляция. Учёные, институты, журналы — все играют по правилам рынка. Появляется "научная" обёртка, за которой скрывается реклама. Это дискредитирует саму идею научного знания, превращая его в инструмент продаж.
Искусство в условиях рынка теряет свою суть.
Главная метрика — не глубина, не новизна, не подлинность, а продажная цена и тираж. Продаётся — значит, хорошо. Не продаётся — значит, не нужно.
Творец уступает маркетологу.
Успех меряется не влиянием на культуру, а количеством проданных NFT, репостов или ценником на арт-аукционе. Фигура художника девальвируется: важен не тот, кто говорит правду, а тот, кого купили.
Рынок выравнивает великое и посредственное — если хорошо продано, разницы нет.
Так искусство становится формой инвестиций или шума.
Отношения в условиях рынка подменяются расчётом.
То, что раньше было вопросом человеческой связи, становится вопросом выгоды.
Этика как реклама.
Ценности — инклюзивность, забота о природе, равенство — превращаются в этикетки на упаковке. Всё проговаривается языком маркетинга: «Купи у нас, потому что мы заботливые». Это порождает цинизм. Даже реальные инициативы начинают восприниматься как очередной трюк. Возникает общее недоверие: все будто бы играют в одну и ту же неискреннюю игру.
Человек как актив.
Личность оценивается по рыночной логике: внешность, капитал, популярность.
Всё остальное — «немонетизируемое» — обесценивается.
Ценность человека измеряется цифрами: доход, подписчики, охваты.
Да, это не ново. Но в условиях капитализма механизм усиливается и становится нормой, доводится до абсурда.
Как итог: отношения теряют глубину, а общество — доверие.