Глава 23. Напряжение
«Хочу, вот, узнать, не ты ли это?»
Отворив дверь, Чэнь Линь увидел ненавистного Ши Хуэйчжана — он стоял впереди облаченных в кристально-белые халаты ученых Утопии, выстроившихся в ряд. Ши Хуэйчжан выплюнул сигарету, зажал ее пальцами и поджег, а потом притворно, лживо улыбнулся Чэнь Линю:
— На базе только что перехватили высококачественный шпионский сигнал. Велика вероятность, что нас обнаружил противник. А щенки из «Гуйлина» на этот раз слишком сообразительны. Мы все даже немного удивлены.
Чэнь Линь смотрел на него бесстрастно, с каменным лицом — Ши Хуэйчжан выглядел так, будто бы пролез из грязи в князи: вычурный поток научных слов, льющийся из его рта, звучал смехотворно. Чэнь Линь едва не прикусил свой собственный язык.
— Мы вот переживаем, — продолжил Ши Хуэйчжан, — может, некоторые из штата... не совсем по-товарищески притащили сюда какие-нибудь маленькие «безделушки»? Не думаешь?
Чэнь Линь прикрыл глаза, тихо усмехнувшись:
— А что такое, меня подозреваешь?
Ши Хуэйчжан смерил его взглядом, вдруг резко поднял руку и сорвал очки Чэнь Линя — тот не дернулся, лишь встал, заграждая вход, и продолжил холодно на него смотреть. Держась за дужку, Ши Хуэйчжан покрутил очки, поднимая их над носом, и бросил стоящему рядом сотруднику Утопии:
— Твои очки подозреваю. Все пять чувств синих печатей в сотню раз острее, чем у простых людей. Близорукий носитель синей печати... хах, как же удивительно!
Стоявший позади него исследователь принял очки, опустив их, совсем как улику, в пластиковый пакет.
— Всего лишь формальности. — Он сделал вперед шаг и кивнул Чэнь Линю. — Прошу вашего содействия, господин Чэнь.
Чэнь Линь и Ши Хуэйчжан молча уставились друг на друга, точно устроив противостояние. Фразу они пропустили мимо ушей.
Ученый отличался той еще уверенностью — без капли недовольства на лице он вытащил из кармана бледно-голубой конверт и уважительно, двумя руками протянул его Чэнь Линю:
— Господин Чэнь, дело касается безопасности нашей базы. Надеюсь на ваше сотрудничество.
Только тогда Чэнь Линь опустил голову. Приняв конверт, он открыл его и, по диагонали пробежавшись по строкам, остановил взгляд на смело выведенной, размашистой подписи «Фэй».
— Поступайте как заблагорассудится. — Развернувшись, он зашел обратно в дом.
Сотрудники прошли за ним, принявшись за отработанную, доведенную до автоматизма проверку. Ши Хуэйчжан хотел было войти следом, но Чэнь Линь плавно преградил ему путь вытянутой поперек рукой:
— А вот тебе заходить не стоит. Дома такой беспорядок, как-то неудобно гостей принимать.
Уголки глаз Ши Хуэйчжана дернулись, и он мрачно изогнул губы:
— Маленькая красоточка, которую ты привел сюда, натворила, да?
Будто ничего не услышав, Чэнь Линь его проигнорировал. Но словно пораженный приступом проповеди, Ши Хуэйчжан, оглядев Чэнь Линя снизу-вверх, не оставлял ехидства:
— Позволь, старший братец кое-что тебе напомнит: человек сначала должен думать о том, как бы выжить — вдоволь наесться и напиться. А уже набивши пузо можно подумать и о том, кого тащить в постель. Романчики не переплюнут еду.
— Куда уж мне до любовных ухаживаний старшего братца Ши за «собакой» на цепи, — отплатил той же монетой Чэнь Линь.
— Я в курсе, что твоих сяохуэй не так уж и много, — Ши Хуэйчжан ничуть не смутился и, не снимая неприветливой улыбки, ткнул Чэнь Линя в плечо. — Знаешь, мне кажется, в этот раз, среди сброда есть хорошие серые печати — они еще не проходили Пир, совсем новые. Если хочешь, уступлю тебе одного.
Когда Ши Хуэйчжан с пошлой, полной яда усмешкой, расходившись в речах, стоял так близко к Чэнь Линю, он совсем не походил на человека. С отвращением, Чэнь Линь чуть отклонился в сторону: этот отброс, будто пометивший углы пес, — чуть почуял власть, и сразу как одичал. Чэнь Линь и сам с трудом мог назвать себя порядочным, но водиться с таким подонком ему было попросту стыдно.
Вскоре сотрудники в белой форме, закончив, вышли. С осадком, Ши Хуэйчжан свирепо покосился на Чэнь Линя, и нехотя двинулся за ними.
Вдруг перед Чэнь Линем появился силуэт. Подняв взгляд, он увидел напоминающую семибальный ураган Цзян Лань.
— Не любишь котов? Может, в следующий раз тебе собаку принести? — Она посмотрела на полусгнивший труп кошки во дворе.
Онемевшее лицо Чэнь Линя несколько расслабилось, и он слабо, с теплотой улыбнулся ей:
— Спасибо, но я не особо привык уживаться под одной крышей с домашними животными.
— Зверюшки всего лишь помогают развеять тоску.
Она видела в Чэнь Лине странную чувствительность к нечеловеческим существам, будто бы патологическое, болезненное желание вражды, но не понимала. Чэнь Линь кивнул, не желая ничего разъяснять, протянул назад руку, закрывая дверь, и, бросив: «Я иду в Серый дом», ушел.
Цзян Лань была такой же, как и Ши Хуэйчжан — они оба считали, что с синими печатями «эволюционировали», стали на голову выше простых людей. Они обладали силой, о которой обычный человек не мог и мечтать, обладали немыслимыми навыками, дающими власть над людской жизнью и смертью. Они с легкостью могли заполучить любые богатства... но собственных недостатков они не видели...
Чэнь Линю в самом деле было нечего сказать об их кучке влачащих бесцельное существование оптимистах.
***
Ранним утром, проснувшись, Су Цин ушел в ванную, решившись самовольно бросаясь под танки, связаться с Лу Цинбаем — сейчас он в ответе за старика и ребенка, ему целый день нужно держаться в лучшей форме. А тот любезничать не стал — один удар тока, и Су Цин свалился с ног. Как только вошел Чэн Вэйчжи, все его органы, встряхнувшись после утренней «зарядки», запротестовали, и обнявшего унитаз Су Цина вырвало.
Снова подумав, что тому приснился плохой сон, Чэн Вэйчжи приобнял его за плечи, хлопая по спине:
— Тише-тише, мальчик, все хорошо.
Су Цина стошнило желчью, и пришло облегчение. Шатко опираясь рукой, он прополоскал рот: его запястье было таким тонким, будто организм одолела анорексия.
— Дядя Чэн, — плеснув ладонями на лицо воду, прошептал Су Цин, — нарисуйте для меня «черту». Ту, сдерживающую. И не разрешайте ее пересечь.
— Верь логике, но не доверяй чувствам, — спустя время серьезно ответил Чэн Вэйчжи.
Су Цин растерянно на него посмотрел.
— Чувства людей похожи на запутанный, сложный лабиринт, способный изменить свои пути в любую секунду, — сказал Чэн Вэйчжи, — а логика — та самая нить, за которой можно следовать. Схватись за нее покрепче, и тогда, найдя все причины и следствия, тебе удастся выбраться.
Минувшее утро выдалось суровым, строгим и неживым. Су Цин был взрослым парнем, но все его усилия против Ту Туту пошли прахом — в конце концов, на помощь новоиспеченному кормящему отцу пришел опытный в воспитании профессор Чэн.
О трагической вести они узнали в Главном зале.
Тело Тянь Фэна вынесли вперед, совсем как выносили тела тех, кто так и не выбрался отсюда. Тихо стоя на месте и глядя вслед, Чэн Вэйчжи держал на руках Ту Туту. Утихли даже любящие устроить разборки носители четвертого типа. Как будто что-то почувствовав, и сумасшедшие психи, и глупые идиоты — все, как один, безмолвно стояли. Каждый раз, когда кто-то умирал, этот огромный зал наполнялся такой странной тишиной. Они стояли, как сбившаяся воедино толпа призраков, на последнем вдохе доживающих свою жалкую жизнь, глядя, как служащие в белом уносили некогда живого человека.
Когда тело пронесли мимо, Туту вдруг будто тоже почувствовал — он неожиданно вытянул маленькую ручку и приподнял закрывающую лицо трупа ткань. Перед людьми предстало мертвенно белое лицо покойника, и Чэн Вэйчжи торопливо закрыл ребенку глаза.
— Там дядя Тянь? — ничего не видя спросил непонимающий Ту Туту.
— Да, — откликнулся тот.
— А почему он еще не проснулся?
Но Чэн Вэйчжи не знал, как стоит ответить.
— Он мертв, — вмешалась стоявшая рядом коротковолосая девушка. На вид ей было около двадцати, она тоже была одной из новых серых печатей. Ее глаза покраснели, сочился кровью разбитый угол губ. Выглядела она жалко.
Ту Туту молчал.
— Какого ты типа? — Взглянул на девушку Су Цин.
Она нахмурила брови — такое обращение задевало. На мгновение девушка замолчала.
— Как и этот ребенок, третьего типа... Меня сюда притащила та сволочь с квадратным, как игральные кости в маджонге, лицом.
Су Цин понял, что говорила она о Ши Хуэйчжане, и кивнул. Вспомнив о той привязанной во дворе женщине, не удержавшись, предупредил:
— Его зовут Ши Хуэйчжан. Если он спросит, хочешь ли ты пойти с ним, что бы он тебе ни обещал — не соглашайся.
Обманутая и оскорбленная она обеспокоенно широко распахнула глаза:
— Ты что, смеешься? Да как я могу согласиться пойти с ним? Это же тошнотворно!
Су Цин рассмеялся, но говорить не продолжил — один из одетых в белое непонятно почему за ним наблюдал.
Колеблясь, девушка с короткими волосами прошептала:
— Меня зовут Чжао Ифэй, а тебя?
— Су Цин. — Он облокотился о стол, расслабляясь. — «Цин», как в слове «цинчжун», «равновесие». Когда я был маленьким, к нам пришел один предсказатель, и сказал, что мне суждено столкнуться с какими-то трудностями, а моя судьба предопределена быть «тяжелой». Тогда, пытаясь облегчить ситуацию, папа и сказал — раз трудности мне не нужны, пусть в моем имени будет «цин», «легкость».
Выражение лица Чжао Ифэй сочувствующе смягчилось.
— Только и легкости, видимо, никакой. Я смотрю, ты все равно нахватался тут проблем, — прискорбно заметила она.
— Нахватался и нахватался, — тихо-тихо прошептал Су Цин, — главное, что удается выжить.
— Моего парня... — Глаза Чжао Ифэй покраснели сильнее. — Они убили моего парня. Я обязана выбраться отсюда...
Су Цин поднял указательный палец и вздохнул. Опустив голову, он посмотрел на Чжао Ифэй, а потом, успокаивая, сжал ее плечо.
Когда мертвеца унесли, Ту Туту, раскрыв свои большие глаза, оглянулся вокруг. Вдруг он задрал голову, глядя на Су Цина:
— Дядя Раздражала, — позвал мальчик, — А «умереть» — это прямо как по телевизору? Когда тебя закрывают в коробочке, да?
Су Цин потянулся, забирая малыша из рук Чэн Вэйчжи, и тихонько согласно отозвался. Хватаясь за него, Туту повертелся и, устроившись в объятиях поудобнее, снова спросил:
— Тогда мои папа и мама тоже умерли? Их тоже закрыли в коробочку?
Чжао Ифэй отвернулась, стиснув зубы.
Су Цин подумал и снова кивнул. Разочарованно ойкнув, Ту Туту схватился за воротник Су Цина, поднимая головку:
— А когда они оттуда вылезут? Они смогут меня забрать только через много-много-много времени?
Су Цин прижал ребенка к груди и похлопал ему по спине:
— Если они не придут, я позабочусь о тебе, хорошо?
— Не, — сморщил нос Туту, — ты меня обозвал, ты плохой.
— Я же тебя одеваю, ах ты неблагодарный волчонок! — Су Цин слегка стукнул ребенка по попе.
Ту Туту же насупился еще сильнее:
— Ты пихал мои ноги в штаны и шутил, что я маленькая жабка! Я тебя очень-очень сильно не люблю!
В эту же секунду один из сумасшедших вдруг запрыгнул на стол и, вытянув шею, завывающе и душераздирающе заголосил:
— Солнце сядет, но на завтра встанет вновь,
Утром алые раскроются цветы.
Птичка милая исчезнет без следа...*
Его отвратительный голос скрипел все сильнее. Распахнув огромные глаза, мужчина, безжизненно замерев, уставился в потолок. Будто кричащий от отчаяния человек с картины Мунка, он выл, надрывая до хрипа горло.
Спокойствие царило только в сердце ничего не понимающего ребенка. Ту Туту наклонил голову, слушая, и позабыв о всяком осуждении ни на что не годного «кормящего отца», протянул кулачок, ударяя Су Цина по плечу.
— Хочу! — указал он на сладости на обеденном столе.
Чжао Ифэй стерла скатившуюся по щеке слезу и, с трудом выдавив улыбку, постаралась сказать самым веселым тоном, что она могла:
— Что хочешь? Я тебе передам.
Выйдя из Главного зала, они наткнулись на Чэнь Линя — его взгляд задержался на перемазанном в сливках радостном Ту Туту с пирожным в руках. Опустив ребенка, Су Цин кивнул малышу, чтобы тот подошел к Чэн Вэйчжи, размял затекшую руку и спрятал в карман другую – ту, на которой красовалось кольцо.
Чэнь Линь видел, что Су Цин уж слишком спокоен — тот безмолвно стоял на одном месте, неуклонно глядя на него, будто старался произвести... ложное впечатление сильного человека.
Он кивнул Чэн Вэйчжи — в знак уважения покрывающемуся в заточении пылью таланту, а потом развернулся к Су Цину:
— Идем за мной.
Махнув Чэн Вэйчжи, Су Цин утешающе улыбнулся и жестом будто бы схватил пальцами нить, а затем, вытянув большой палец и скривив рожицу глупому малышу Ту Туту, молча шагнул за Чэнь Линем.
Он вывел Су Цина из Серого дома. Неподалеку стоял вертолет, куда поднималась группа рабочих — все так же привычно и отточено ему завязали глаза. Опустилась знакомая темнота, сердце сжалось, и после Су Цина затолкнули на борт.
— Господин Чэнь, — он услышал, как обращались к Чэнь Линю, — кажется, подразделение «Гуйлин» нашло способ пробраться на базу, вам лучше...
— Мне нужно отлучиться, чтобы восполнить энергию, — отрезал тот.
— Но с прошлого Пиршества прошло лишь около пяти дней, — продолжал настаивать сотрудник. — Я думаю, вам лучше...
— Я. Сказал. Мне. Нужно. Пополнить. Энергию, — растягивая, проговаривая каждое слово, отчеканил Чэнь Линь.
Служащий не проронил ни звука. Су Цин понимал — ему снова предстоит пережить настоящий кошмар.
Вдруг в темноте раздался голос Ху Бугуя:
— Не бойся, блокатор на твоем теле частично поможет минимизировать ущерб, ничего серьезного произойти не должно.
«Конечно ничего серьезного не произойдет», — подумал Су Цин. А если произойдет, он разрешит все током — теперь у него кроме учителя Чэна вдобавок еще и «сын», его ответственность, водруженная на плечи Тянь Фэном перед самой смертью. Сказанного слова назад не вернуть. Он не мог нарушить обещание.
***
За двое суток Ху Бугуй спал от силы три часа, но не показывая и малой толики усталости, он твердо держался на ногах, раздавая приказы — им уже удалось исключить три территории, техникам — еще одну. И сейчас шла проверка пятой.
Почуяв, что атмосфера со стороны Су Цина накаляется, он вмиг переключил внимание на него, связываясь с Сюй Жучуном:
— Как обстановка в пятой зоне?
— Еще неизвестно, — занятой Сюй Жучун летал, как пчелка. — До настоящего момента ничего подозрительного. Но компьютер еще не закончил сканирование. Сомневаюсь, что в процессе обнаружится что-то не то, подожди...
— Будьте все начеку, пятая зона... — скомандовал Фан Сю Ху Бугуй, не желая слушать первого, — кажется, мы нашли базу синих печатей.
— Есть! — откликнулся Фан Сю.
— А? — опешил Сюй Жучун.
***
Когда черную повязку сняли с глаз, Су Цин увидел, что его привезли в тот же район, где в прошлый раз его спрятал Чэнь Линь. А после машина Утопии уехала. Жилой комплекс тонул в тишине. Казалось, остались только они вдвоем.
И вдруг, внезапно ухватившись за воротник Су Цина, Чэнь Линь с силой прижал его к стене, глядя прямо в глаза своими, ледяными.
— «Гуйлин» обнаружили базу, — приблизился вплотную к уху Су Цина он, — говорят, кто-то протащил какие-то «безделушки»... Хочу, вот, узнать, не ты ли это часом?
Примечания:
1) Уважительно, двумя руками – в оригинале слова «уважительно» не было, я добавила его в текст, чтобы передать то, как было совершено действие – в Азии бумаги нужно передавать именно двумя руками, передать что-то одной рукой – это выразить неуважение и бестактность.
2) То самое «цинчжун» — это 轻重 qīng zhòng, оно состоит из иероглифов 轻 «легкий» и 重 «тяжелый». В китайском часто встречается принцип словообразования, когда из противоположных по смыслу слов составляется одно, например 多少 duō shao «сколько» — это «много» + «мало» и т. д. Имя Су Цина записывается как 苏轻.
3) Солнце сядет, но на завтра встанет вновь, Утром алые раскроются цветы, Птичка милая исчезнет без следа...* — строки из песни народной песни Синьцзяна (провинция на западе Китая)《青春舞曲》qīng chūn wǔ qǔ, «Танец молодости».