Глава 3. Сяохуэй
«Вот сейчас оно и решит, умрешь или жить будешь».
Су Цина похитили невесть с какой планеты взявшиеся два незнакомца, и до этого незапертая дверь его квартиры вновь открылась неизвестным лицом — бодрым юношей в расстегнутой куртке. На его талии виднелись едва заметные два пистолета.
За ним держалась высокая девушка с собранными в конский хвост волосами.
Стоило чуть коснуться уже открытой двери, и она распахнулась. Внутри ни души. Парень, достав оружие, рукой подал девушке знак. Сделав круг по квартире вдвоем, они поняли — дома точно никого.
Он нахмурился, говоря в часы на запястье:
— Капитан Ху, мы с Цинь Ло на месте. Людей нет, дверь открыта.
Спустя мгновение из «часов» донесся голос Ху Бугуя: «Принято».
И двое так же беззвучно вышли.
***
Когда Су Цин очнулся и распахнул глаза, перед ним все было белым-бело. На мгновение остолбенев, он вскочил с кровати — вспомнил! Его похитили и, не связав, бросили в маленькой комнате без окон. Опустив голову, он посмотрел на себя — вся одежда на месте, даже тридцать два юаня и пять мао все еще звенели в кармане брюк.
Су Цин шмыгнул — все-таки заболел. Поднявшись, он сглотнул. Пытаясь сделать хоть что-то, он решил посчитать про себя овец, похоже, такой способ не только помогал заснуть, но еще успокоиться.
И это действительно подействовало. На счет тридцати восемь долго не работавший мозг Су Цина неохотно пришел в действие — преодолев страх, угодивший в ловушку Су Цин, принялся оглядываться по сторонам, оценивая обстановку.
Вдруг над головой зажужжало. Су Цин посмотрел наверх — в углу висела камера наблюдения. Следив, как он ходил туда-сюда по маленькой комнатке, она тенью двигалась влево-вправо, подобно скрытой в темноте паре глаз.
Су Цин прокашлялся, встал лицом к камере, заведя две руки за спину, и выдавил улыбающееся лицо:
— Братцы, — от всего сердца начал он, —я всего лишь безработный парень без семьи. Закона не нарушал, от уплаты налогов не уклонялся. Дрался последний раз три-четыре года назад... и конечно, к сотрудникам правоохранительных органов, тоже не имею никакого отношения...
Ему было все равно, кем являлись похитители — сначала стоило прикинуться непричастным. Все-таки у него все еще оставалось немного находчивости. Как только Су Цин начинал волноваться, его поток слов было не остановить, как будто бы беспрерывная речь могла расслабить его напрягшиеся мышцы голеней:
—Тогда что... Гляньте, может, это какая-нибудь ошибка? — продолжал он докучать болтовней. — Я вам гарантирую, что даже не разглядел ни оглушившего меня дагэ, ни того дагэ в темных очках. А если и углядел, то ни за что не разболтаю об этом. Посмотрите в мои искренние глаза!
Пока он говорил, камера приблизилась ближе — без устройства звукоусиления она могла только холодно и пристально наблюдать за ним.
Су Цин схватился за волосы, напрягая мозги. И вдруг его осенило.
— О! Неужели все из-за моего отца? Ох, тогда вы глубоко ошибаетесь! Пусть часть состояния он сколотил нечестно, ко мне это никак не относится, потому что старик не общается со мной уже как два года. Он уже давно пожелал мне откинуть копыта, и он даже не прольет по мне слез. Если вы схватили меня ради выкупа, то он наоборот будет только рад, если от меня избавятся... а, естественно, я не пытаюсь вас...
На этом болтовня Су Цина неожиданно закончилась — двери крошечной тюремной камеры отворились, и внутрь друг за другом зашло двое.
Впереди шел мужчина средних лет в европейском костюме — у него было квадратное лицо и злые, безжалостные глаза. Позади держался интеллигентный мужчина в очках.
Су Цин замер. Вдруг пришло осознание — эти люди ворвались к нему домой.
Мозг, отпечатавший просмотренные гонконгские и тайваньские фильмы о полицейских и бандитах, немедля выдал одну-единственную мысль: «Это конец. Они не завязали мне глаза. А какой обычно грустный финал ждет того, кто видел лица бандитов? Быть убитым!»
Рефлекторно обернувшись, Су Цин закрыл глаза:
— Я ничего не видел! Ха-ха, у меня есть проблемка со зрением, только увижу яркий свет, сразу выступают слезы! Ой! Так слезятся, что я даже не вижу, как вы выглядите!
Человек в очках, не удержавшись, засмеялся — с улыбкой он совсем не походил на кого-то плохого — своим культурным и тактичным видом он, скорее, напоминал молодого преподавателя. Стоящий рядом квадратнолицый прервал Су Цина равнодушным бормотанием:
— Слушай сюда и отвечай на все наши вопросы. Еще одно лишнее слово — и ты труп.
Су Цин закивал головой, как болванчик:
— Хорошо-хорошо, как скажете!
— В каких ты отношениях с Шакалом*? И с этими шавками из подразделения «Гуйлин»?
Су Цин, не убирая рук от лица, сразу же прикинулся дурачком:
— Д..дагэ, о ком вы говорите? Что за подразделение?
Другой поправил очки, терпеливо спросив:
— Сегодня утром. Тот, что вышел с тобой из отеля и открыл тебе дверь в машину. Кто он тебе?
— Да черт, все совсем не так! — Легкомысленно брякнул Су Цин. — Разве можно попасть в неприятности после случайного секса с мужчиной из бара? Да ничего меня... меня с тем... ну, этим... Ху Бугуем не связывает! Правда! Посмотрите в мои честные глаза!
Переволновавшийся Су Цин совсем забыл о том, что нужно держать глаза закрытыми и опустил руки вниз. Мужчина в очках слабо улыбнулся — от его улыбки внутри похолодело — и Су Цин снова поднял ладони:
— У меня очень плохое зрение! Забыл очки! А еще я немного страдаю глаукомой — зрение никуда не годится, пожалуйста, вы втроем можете быть спокойны!
Чтобы вселить доверие, он намеренно добавил третьего...
Квадратнолицый нахмурился:
— Ху Бугуй?
— Наверняка имя выдуманное. — Ответил тот, что в очках. Казалось, он с огромным интересом оценивал Су Цина взглядом.
Тот, что с квадратным лицом, шепотом спросил:
— Он несет чушь или говорит правду?
— Чистейшая правда, дагэ! — Завопил от ужаса Су Цин.
Мужчина в очках мельком посмотрел на него, и медленно заключил:
— Судя по всему, врать не должен. По крайней мере, глядя на его поведение, могу сказать, что и капли лжи я не вижу.
Казалось, что мужчина с квадратным лицом вышел из себя:
— Твою мать, — тихо выругался он, — Шакала так сложно было застать одного, так он все равно нас обнаружил. Передай тому Гую, что, если он снова спугнет кого-то, я пущу его на корм собакам».
Человек в очках не ответил. Су Цин с осторожностью слушал разговор, не осмеливаясь лишний раз и пикнуть — он боялся, что мужчина скормит псам тогда и его самого. Ноги подкашивались, удержаться тяжело. Квадратнолицый, закончив браниться, указал на Су Цина второму:
— Он больше не нужен, делай с ним, что хочешь.
Сердце Су Цина замерло от страха, но все же он услышал, как мужчина в очках тихо засмеялся. Подойдя ближе, он схватил Су Цина за подбородок, разглядывая вблизи. Как будто выбирал на рынке щенка, пытаясь выискать в нем изъяны.
— Ну уж нет, раз мы его поймали, то зачем же тратить впустую. Все равно я и Цзян Лань не досчитываемся сяохуэй. Попробуем его.
Мужчина с квадратным лицом хмыкнул и тихо выплюнул что-то вроде: «Блядские геи». А потом, выдав одну лишь фразу: «Как хочешь», — развернулся и вышел.
— Д-д-д-дагэ, — Су Цина трясло, — если вы отпустите меня, я-я-я ручаюсь, что вернусь домой к отцу, уговорю его отблагодарить вознаграждением, отблагодарить вас... Мой отец — Су...
Мужчина в очках сделал шаг назад, отпустив его. Он смотрел, как Су Цин, дрожа от страха, скатывался по стене, пытаясь сбиться в комок:
— В мире только одна пятая людей может стать сяохуэй. Если ты сможешь обратиться, то снова пятьдесят на пятьдесят — либо твой тип печати будет соответствовать моему, либо типу одного из моих коллег. Другими словами, у тебя есть только одна десятая возможности выжить. Что думаешь?
Что значит «стать сяохуэй», он не упомянул. Су Цин ввязывался в азартные игры, но ставка обычно всегда была на деньги — и никогда на жизнь. Он был напуган. Крепко распахнув глаза, глядя на щурящегося от улыбки мужчину, он не мог сказать ни слова, будто онемел.
Тот говорил медленно:
— Конечно же, решающее слово за тобой. Я никогда не принуждаю людей. Если ты не согласен, я просто сейчас тебя убью — одно мгновение и все конечно. Мучиться не придется.
Воистину снисходительная демократия! В мыслях Су Цина крутилось одно — вот и пришел конец его геройствам.
Мужчина в очках, видя, что он отвечать не собирается, протянул холодную руку к шее Су Цина и медленно ее сжал:
— Так что думаешь?
Как все говорят, когда умираешь, перед газами пролетает вся твоя жизнь. Рука на шее сжималась все сильнее, Су Цин начинал задыхаться — в голове лишь белел чистый лист, на котором проглядывались сцены из прошлого: как отец ругался, колотя его по лбу, как с любовью прятала его за собой мать, защищая, как он слонялся с дурной компанией, как легкомысленно возился с Го Цзюйлинем — картинки появлялись одна за одной, едва заметные, и сразу же исчезали, растворяясь.
Оказывается, его жизнь была такой хрупкой.
И вдруг сердце накрыла волна желания не отступать. Он с трудом ухватился за руку держащего его за шею мужчину, и сипло, изо всех сил выдавил два слова:
— Я... я сог... ласен... кха-кха.
Улыбнувшись, мужчина радостно отпустил его. Видя, как Су Цин обессиленно упав на пол, трясся от кашля, тот похлопал его по плечу:
— Ну, тогда вставай и за мной.
Су Цин, едва держась на ногах, поднялся, последовав за мужчиной. Казалось, будто тот совершенно не беспокоился, что Су Цин за его спиной — сунув руки в карманы пальто, он шел легко и беззаботно. Су Цину жгло горло, он смотрел в спину мужчине, и через миг вспыхнула полная ярости мысль — броситься ему на спину и ударить в затылок...
Черт знает каким образом, но шедший впереди, не оглядываясь, бросил лишь одну фразу:
— Даже не думай об этом. Я могу прихлопнуть тебя одним движением. У тебя никак не получится дать мне отпор.
Су Цин пришел в ужас, холодный пот пробрал до пят. Он вспомнил, как вообще его похитили — сверхъестественно. Получается, что? Этот человек умеет читать мыли? Да и человек ли он вообще?
Мужчина обернулся, улыбнувшись ему:
— Это очень хорошее психическое состояние, когда ты боишься человека сильнее тебя. Если у тебя получится выжить, то можешь потом назвать мне свое имя.
Су Цин почувствовал холод за спиной, он обернулся — позади шла неизвестно сколько держащаяся за ними симпатичная женщина, пристально следившая за ним похожими на змеиные глаза.
Шея Су Цина напряглась, ноги все еще невольно волокли его за мужчиной в очках, но шея так и оставалась скрюченной в дурацком положении. Он просто уставился на появившуюся из ниоткуда сестрицу, бесшумно ступающую за ними.
Да вашу мать... мы вообще на Земле еще?
— Новый сяохуэй? — спросила женщина.
— Еще не известно, получится ли. — Ответил ей мужчина в очках.
Женщина недовольно скривила рот:
— С одного взгляда понятно, что у этого смазливого мальчишки храбрости меньше, чем у кролика. Качество так себе.
— А вроде пойдет, — легко утешил Чэнь Линь. — В последнее время псины из подразделения «Гуйлин» слишком оживились. Скоро придет время следующего пиршества. Нельзя, чтобы сяохуэй не хватало. Не будь такой придирчивой. Говорят, один из твоих сдох пару дней назад? И теперь у тебя только один остался?
Женщина фыркнула, но ничего не ответила.
Су Цину показалось, что только что сказанное звучало прямо как: «Скоро в горах откроют охоту, и при себе обязательно должно иметь достаточное количество псов. Вчера одна твоя шавка умерла, значит осталась только одна».
Мурашки наперебой пробежали по всему телу.
Мужчина остановился у входа. Схватив Су Цина за шиворот, он толкнул его внутрь:
— Вот сейчас оно и решит, умрешь ты или будешь жить.
Су Цин задрал голову — в лаборатории, вокруг ужасающего устройства по центру, сновали одетые в белые халаты люди с каменными лицами. Один из них, в маске, посмотрел на Су Цина, указывая на прибор:
— Ты? Поднимайся сюда и ложись.
Су Цин сглотнул. Сдвинувшись с места, он, непонимающе, шаг за шагом двигался, подняв голову и глядя на холодное устройство. Терпение женщины лопнуло. Она напоминала из неоткуда выползшую нечисть. Секунда, и она с шорохом обратилась в полутень. Не успел Су Цин моргнуть, как только что стоявшая у входа уже оказалась перед ним и, подняв его одной рукой, рывком уложила на аппарат.
Все, что мог чувствовать Су Цин — это уходящая из-под ног земля: затылок с грохотом опустился на металлическую подушку, в ушах раздалось жужжание — его конечности закостенели. Он абсолютно не знал, с чем ему предстояло столкнуться.
Казалось, что ноги вдруг онемели. Су Цин совсем не успевал реагировать на то, что происходило с ним. Все тело пронзило током до резкой боли. Из груди вырвался истошный крик ужаса.
Примечания:
1) «Кивал головой, как болванчик» — кит. 点头如捣蒜 diǎn tóu rú dǎo suàn, досл. «закивал, как давилка для чеснока».
2) Когда преступник спрашивает Су Цина «В каких вы с Шакалом отношениях», он называет Ху Бугуя позывным 胡狼hú láng «Шакал», где первый иероглиф — 胡, «ху» — как в фамилии Ху Бугуя (胡不归).
3) Гуйлин — кит. 归零 guī líng, досл. «обнуление, сведение к нулю».
4) «Сяохуэй» в оригинале зовутся 小灰 xiǎo huī, «светло-серый», «пепел». Буквально в следующих двух главах появится объяснение названия.