when we were young [L.S.]

Вечер длинный, долгий, тягучий, как ириска. Ириска, такая нежная и ароматная, что хочется закрыть глаза от удовольствия, как только ты решаешь ей полакомиться, пока она не становится липкой, вязкой субстанцией во рту, от приторности которой хочется поскорее избавиться, но чем сильнее ты начинаешь ее жевать, тем сильнее она прилипает к зубам и тем больше устает челюсть.

Кажется, время замедлило ход, словно весь день промотали как кассету, и наибольший кусок экранного времени достался самым печальным часам дня. Если бы меня спросили о самой тоскливой вещи, которая преследует
и не дает нормально жить, я бы определенно ответил, что это абсолютно каждый божий день в момент наступления сумерек и включения лампочек с мерзким желтым светом.

Главный фанат таких лампочек- это моя мама. Весь наш дом в этом уродском желтом свете. Уют для нее- это обилие. Обилие всего. Наш дом состоит из ковриков, рамочек, светильников, статуэток и прочей ерунды. Ими заставлено все свободное пространство.

- Левее,- в сотый раз я передвигаю фарфоровую собаку, которую маме вздумалось поместить на кухонный шкаф,- Луи, лево, это в сторону той руки, которой ты не пишешь.

- У меня уже никакая рука не пишет, после этой дебильной собаки,- мама держит меня за ногу, пока я стою на стуле, как будто бы это чем-то поможет ситуации, если я начну падать.

- Все, ладно,- и, кажется, я спиной чувствую ее вздох и выражение лица,- оставь так. Мы ее уже замучили

Замучили здесь только меня.

- Мам, зачем нам эта дебильная собака?- я сдаюсь, чувствую себя человеком, руками которого хотят сделать грязную работу без его согласия.

- Ты не успокоишься, пока я не отреагирую на то, что ты называешь ее дебильной? Собака не дебильная, Луи. Она мне нравится,- мамин тон спокойный и размеренный, она не разозлилась и не обиделась, как мне показалось сначала,- ладно, давай пить чай.

Сажусь на свой стул за столом. Нет, он не подписан, на нем нет цепи с кодовым замком, но вся семья знает, что «это стул Луи, он всегда сидит за ним». За ужинами, когда мы собираемся все вместе, я не могу не отвлекаться на что-то во время разговоров сестер. Напротив этого места за столом находится окно, вид на дорогу хоть как-то может переключить мое внимание.

Пока мама заваривает чай , листаю ленту новостей «Вы посмотрели все доступные посты, вот, что мы вам можем порекомендовать». Ну уж нет, мне скучно, но не настолько, чтобы тратить время на вещи, которые меня абсолютно не интересуют. Нажимаю кнопку блокировки и смотрю на маму.

- Что-то случилось, милый?- две ярко красных кружки в маминых руках плавно переплывают по воздуху на стол.

- Кажется нет,- из меня, словно обвиняя во лжи, непроизвольно вырывается тяжелый вздох.

- Луи, я носила тебя в себе девять месяцев, сформировывая твои органы, включая мозг. Я знаю, как он работает,- чувствую, как мамины глаза, словно детектор лжи, ловят каждый сантиметр моего лица.

- Тогда, видимо, Лотти приемная.

Кухня наполняется нашим тихим смехом. Если и есть уют в этом доме, то это явно не миллион статуэток, подобных этой собаке, а любовь между нашими сердцами и способность душ понимать друг друга с полуслова.

- Лотти никто не умеет понимать,- кажется, будто выражение лица мамы не меняется, но нижняя губа все-таки чуть поджимается,- даже она сама.

- Она еще маленькая. Ты посадила в нее семечко любви и скоро оно должно взойти.

- Знаешь, если после передвижений собаки у тебя правда не будут писать руки, то мне будет очень жаль, из тебя получился бы хороший писатель

- Из меня получится хороший художник, мам.

Время продолжает тянуться, стрелка часов медленно приближается к одиннадцати. За весь вечер я ни разу не посмотрел в окно.

Нельзя утверждать, что суббота- единственный день недели, напоминающий мне о дне сурка. Абсолютно каждый вечер, веет для меня неизбежностью и тоской. И как бы я не пробовал с этим бороться, ничего не выходит. Это сродни чувству внутри тебя, когда закатные лучи медленно ползут по детской, а тебе 7 и ты в гостях у лучшего друга играешь в приставку, но откуда-то издали слышишь открывающуюся входную дверь и знакомый голос мамы, который зовет тебя домой.

Или последний день новогодних каникул, проведенных у друзей семьи в непрекращающейся кутерьме музыки, смеха, игр, разговоров взрослых и огромного количества леденцовых тростей и лакричных мармеладок, который резко заканчивается в одно мгновение. И вот ты уже кое-как запакованный в теплый комбинезон, оказываешься на улице, начинает смеркаться, и родители безуспешно пытаются вас с сестрами и чемоданами загрузить в машину, чтобы уже наконец-то довезти до дома, отмыть в ванной с пеной и за оставшийся час собрать в школу, перед началом учебной недели. Как будто праздников и не бывало, а впереди череда куцей школьной формы, безликих коридоров и нудных уроков.
Страх окончания чего-то доброго и светлого, преследуют меня с детства и не отпускает ни на один день.

Я просто ненавижу вечера.

Лучше бы я ложился спать в 4 часа дня и просыпался в час ночи, пропуская ненавистную часть суток.

Иду в душ, надеясь на то, что вода поможет хоть как-то смыть с меня часть негатива, прилипшего за день, переодеваюсь в пижаму и прячусь под одеяло.

Очень хочется поговорить с кем-то, обсудить какие-то бессмысленные вещи, но с мамой лимит общения на сегодня исчерпан, а Найл так и не прочитал мои предыдущие сообщения, так что даже нет особого желания написать ему что-то снова.

Не то, чтобы я рассчитывал на улучшение моего эмоционального состояния с приходом поздней осени, скорее наоборот, но я явно не ожидал, что на меня нападет желание повесится на вешалке, одиноко висящей в шкафу напротив. В два часа ночи. Повторно бросаю взгляд на часы, чтобы убедиться, ну да, два часа. Ночь потеряна, я опять досиделся допоздна, и утром снова проснусь с единственным желанием, чтобы день поскорее закончился и я смог снова оказаться в постели.

Меня бесит. Меня бесит до дрожи. Меня бесит буквально все. Простыня, которая скатывается на одну сторону кровати, она буквально постоянно так делает, я больше не могу. Мое желание постоянно пить воду и желание добежать до туалета через пять минут после очередного глотка. Бесит голова, которая не может отключиться от потока мыслей и постоянно подкидывает причины для тревожных рассуждений. Бесит тот факт, что у меня нет денег и возможности спокойно поступить в колледж, забив на субботние занятия и предстоящее собеседование на конкурс в художественном классе. Бесят эти занятия и то, что поездки на них такие частые и такие одинаковые. Ладно, если признаться, то занятия классные, пожалуй, они-то меня как раз не бесят. Во время рисования мой мозг отключается, и я становлюсь сосредоточенным только самом рисунке и процессе.

На каком-то моменте к моим мыслям начинают приплетаться вещи, абсолютно несвязные и я понимаю, что засыпаю.

Учебная неделя в моменте кажется просто бесконечной, но тем не менее ты не успеваешь заметить, как одни выходные сменяют другие, и вот уже настает пора переворачивать лист календаря.

Сегодняшний вечер обещал быть продуктивным- мы с Найлом запланировали провести для меня репетицию собеседования на конкурс в художественном классе. А чтобы все выглядело достаточно официально, я забронировал столик в отчужденном углу зала «Fish&Dish». Не то, чтобы это заведение было одним из тех , где официант поджигает сибас в соляном панцире и филигранно разделывает его специально для тебя, пока ты наблюдаешь за всем этим шоу в накрахмаленном слюнявчике, но тем не менее достаточно приличное, чтобы для похода туда надеть рубашку и почистить свои ботинки.

Но нет, видимо, оно достаточно приличное только для меня, либо же мои стандарты несколько занижены.

Вот стою я, побритый, с небрежно уложенными волосами, шерстяном джемпере, из которого вылезает воротничок рубашки, даже поглаженных (естественно мамой) брюках и новых лоферах цвета крем-брюле. Естественно, ароматом моего вечера был новый парфюм, стоимостью полугодового заработка моей семьи, никто же не узнает, что это тестер объемом один миллилитр, и то его половина, вторую я продуманно приберег для настоящего собеседования.

А вот напротив стоит он...

- Найл, ты сейчас блять серьезно?

Ну золотой ребенок. Его словно во время праздничного ужина пьяные взрослые оторвали от компьютера, чтобы погладить по головке, потискать за щеки, сунуть 100$ и отправить дальше заниматься детскими делами, а самим вернуться к бокалам с игристым. Ну, типо, он только проснулся, или он в глубокой стадии тяжелой депрессии или у него аскеза на приличный внешний вид, я не знаю

- А что не так?- его глаза полны искреннего непонимания и удивления.

Он смотрит на свои ноги, постепенно поднимая взгляд, пытаясь найти то, что могло мне не понравится.

- Ну мы же с тобой договаривались, мы должны быть там уже в восемь. Уже половина, а нам ехать только двадцать минут. Ты не успеешь собраться, ты что не мог сделать этого раньше?

-Так я готов, пошли,- он хватает с вешалки куртку и выпихивает меня на улицу, закрывая за собой дверь.

- Нет, нет, нет,- начинаю агрессивно толкать его обратно в дом,- Найл, ты не пойдешь так! Тебя как будто с помойки украли.

- Ну мы же не на награждение Оскар идем. Я одет обычно, как всегда,- он презрительно посмотрел на меня,- а ты то чего так вырядился?

- Вот именно, обычно, у тебя даже пятно на том же месте футболки, как и на прошлой неделе, ты вообще стираешь вещи?

Вряд ли найдется тот, кто в силах заставить Найла делать то, что он не хочет. Для меня чуждо такое принятие себя в любом виде, нет, возможно, это правильно и это как раз таки и называется здоровой самооценкой, но... нет. Просто нет. Даже несмотря на то, что и в грязной футболке, и с пятном кетчупа у уголка губ, и даже если все это вместе, люди вокруг будут очарованы им. Он просто знает, что он хорош. И он довольно часто напоминает об этом себе и окружающим, на случай если кто-то забыл.

- Луи, я хорош. Как в общем и целом, так и особенно в этой футболке. Отстань от меня и следи за тем, как выглядишь ты,- он тянется ко мне и берет меня за подбородок, начиная крутить его из стороны в сторону,- ты вообще чистил свои уши?

- Что?- с непониманием смотрю на него, пытаясь отмотать события дня по порядку назад, чтобы вернуться к моменту, когда я стою в ванной и делаю это,- конечно чистил.

- А как будто нет,- он все-таки выталкивает меня из коридора и захлопывает дверь.

- Я чистил свои уши, я каждый день мою голову и чищу...

Раздается его заливистый смех, не давая мне закончить свою фразу.

- Да все забей. Мне без разницы чистишь ты уши или нет, я приму тебя даже с грязными,- он толкает меня в бок и сбегает с лестницы крыльца.

Мы прошли буквально пару метров, но я не в силах сдерживаться.

- У меня правда грязные уши?

- Луи, успокойся, у тебя идеально чистые уши, и одежда, и ботинки, и весь ты чистый. Как и всегда.

Мы все-таки успеваем подъехать к ресторану вовремя.