Глава 20
Всё ещё открываем и познаём
Ранним утром Джим стояла возле дверей Алисии. Она беспокойно оглядывала пустой коридор и всё никак не могла решиться, постучать или всё же уйти? Джим помнила, что она — "мужчина", и прекрасно понимала, что её присутствие здесь более чем странно. "Ну не идти же с утра пораньше к Виттору или Алиару!" Но хотелось поделиться новостью с кем‐нибудь, а лучше со всеми сразу. Поэтому, когда она открыла глаза, первая её мысль была об Алисии. И вообще, утро выдалось очень странным: она точно помнила, что вчера заснула в постели Арникуса, а сегодня проснулась в своей. "Надо будет потом спросить у него". Тихо постучала в дверь, решив уйти немедля, если сразу не ответят. "Ничего страшного, расскажу тогда позже за завтраком и сразу всем". Джим не успела отвести руку, как дверь распахнулась, и перед ней явилось раскрасневшееся и недовольное лицо Алисии. Она тут же схватила Джим за руку и быстро втащила к себе в комнату.
— Алисия, я это... — окончательно растерявшись из‐за странного поведения, совершенно несвойственного Алисии, Джим хотела было объяснить свой ранний визит, но вдруг осеклась на полуслове. Алисия носилась по комнате и бесцельно перекладывала вещи с места на место, а ещё она плакала. Джим шагнула к ней. Остановилась. — Лис, что происходит?
— Ни за что! Не поеду! — девушка посмотрела на Джим несчастным взглядом. По щекам бежали слёзы. Она как ребёнок обеими ладошками зло их смахнула и гордо вздёрнула подбородок. — Как они не понимают? Я не могу уехать. Только не сейчас. — Она выронила платье и тяжело опустилась на стул. Закрыла ладошками лицо и громко всхлипнула.
— Алисия, — Джим подошла к ней и присела рядом на корточки. Потянула её руки от лица и беспокойно заглянула в глаза. — Почему ты должна куда‐то уезжать? Зачем?
— Родители письмо прислали, — потухшим голосом проговорила она, отводя взгляд в сторону. — Они приказывают срочно вернуться домой. Переживают, пишут, что со мной должны быть старейшины рода, когда я первый раз... — испуганно посмотрела на Джим. — Но я знаю точно: со мной ничего такого не случится. Как они не понимают? Я ведь чувствую, а значит, смогу контролировать это, — она осторожно вытянула руки из ладошек Джим, наклонилась и обняла её за шею. Очень тихо прошептала ей на ухо: — Я справлюсь. Ты, главное, верь. Если получилось у тебя, значит, получится и у меня! Я ведь видела, как тебе, бедненькому, было трудно, а ты не сдался, не отступил. Горжусь тобой, хотя ни один мой брат в тебя не верил, — откинула голову, на её лице уже не было слёз. — Джим Ветерн, я счастлива, что судьба свела нас с тобой!
Джим чуть не кинулась ей на шею. Отодвинулась от девушки, выпрямилась и каким‐то каркающим голосом проговорила:
— Я тоже очень счастлив, — отвела взгляд в сторону и быстрее заморгала, смахивая ресницами непрошеные слёзы. Из того, что девушка рассказала, многое было непонятно, но одно тревожило очень сильно: — Алисия, а что с тобой должно такого случиться, из‐за чего так сильно беспокоятся родители?
Испуганный взгляд Алисии забегал по комнате, она порывисто поднялась со стула и начала метаться из угла в угол. Джим удивлённо наблюдала за ней и не решалась повторно задать свой вопрос. Алисия складывала вещи, убирала их в гардероб, снова доставала, снова складывала, при этом возмущённо бурчала, что скоро завтрак, а она до сих пор не одета, да и коса нечёсана, да и вообще в комнате гости. "А тут демоны ногу сломят!" И так по кругу и вокруг. Наконец она вытянула из горы белья, наваленного на кровати, школьное платье, сказала "сейчас" и скрылась в небольшой комнатушке.
Джим подошла к открытому окну, выглянула наружу. Нахмурилась. Сердце наполнилось тяжестью. "Не могу больше так". Вздохнула полной грудью. "Но как им рассказать?" Преподаватели не поднимали вопрос о том, чтобы она немедленно всем созналась, что она — девушка, а сама Джим теперь не знала, нужна эта секретность или нет. Юноши, занимающиеся в классе Кайдана Орадуса, сейчас относились к ней как к равной. "А как будет после, когда они узнают, что Джим — девушка?" Нет, она прежде должна чему‐то научиться, обрести мастерство, а потом уже можно будет признаваться. "Не хочу жалости. Не хочу послаблений!" Стиснула кулаки. "Я должна стать лучшей! Ну, или хотя бы достойной того, чтобы получить свой личный жезл‐посох". Отошла от окна и присела на стул, на котором недавно сидела Алисия. "Как там сказал однажды Арникус? Друзья на то и друзья, чтобы понимать и во всём поддерживать тебя".
В комнату вернулась Алисия. Джим поднялась со стула и внимательно вгляделась в её лицо, пытаясь увидеть признаки недавнего беспокойства. За это время девушка умылась, причесалась, даже создала на голове подобие какой‐то причёски и выглядела спокойной.
— А ты зачем приходил? — тихо спросила Алисия, стараясь не смотреть в глаза и скромно хлопая ресницами.
— Хотел кое‐кого показать тебе, но теперь не знаю, успеем или нет, — глаза Джим вспыхнули таким восторгом, что Алисия невольно заулыбалась.
— Успеем, — решительно заявила девушка, направляясь к двери. — Давай веди. Показывай.
Через какое‐то время они стояли возле специального помещения. Здесь содержали всех животных, которые принадлежали Рутонской академии. Девушки не решались подойти ближе.: возле ворот работал огромный мужчина, внешне напоминающий орка, правда, не с таким ярко выраженным серым оттенком кожи. Пот покрывал его мощный обнажённый торс. Мужчина усиленно махал лопатой, насыпая в специальное приспособление песок из огромной кучи, и ругался на чём свет стоит.
Джим в ужасе разглядывала вчерашнего ночного сторожа. "Или сегодняшнего?" Взяла за руку Алисию и потянула за собой, чтобы уйти. Но, видно, мужчина что‐то почувствовал и резко обернулся. Поначалу он просто рассматривал непрошеных визитёров, но вот на его лице проступило озарение. Брови поползли на лоб, и он выронил лопату из рук.
— Ты‐ы‐ы?
— В общем, пошли отсюда быстро, — Джим настойчиво дёрнула девушку за руку, разворачиваясь сама и чуть ли не силой волоча её за собой. — Придём в другой раз.
— Стоять, — рявкнул орк, делая в их направлении несколько шагов. — А не получится в другой раз, я всегда на рабочем месте, — он подбоченился, подозрительно сощурил глаза. — Зачем опять пришёл?
Джим остановилась, неуверенно посмотрев на него.
— Хотел навестить, и вот, — она указала рукой на девушку, — показать.
— Да сколько уже можно навещать? — разгневанно проговорил мужчина, подбираясь к ним ещё ближе. — Ушёл. Пришёл. Заново ушёл. Снова пришёл. Притащил зачем‐то морковку. И кому? Гроссу. Да его чуть не стошнило, как, в принципе, и меня. Ты вообще имеешь представление, чем питаются эти животные? — Оценивающе зыркнул на девушку, стоявшую рядом со щуплым пареньком. — Теперь вот ещё подружку свою притащил. Ну, эта — ещё куда ни шло. Такое угощение будет для него непривычно, но всё же лучше, чем морковка.
Джим проследила за его взглядом, увидела испуганное лицо Алисии, и тут до неё наконец дошёл смысл сказанного.
— Нет‐нет, что вы! Она не для угощения. Мы хотели лишь посмотреть.
— Посмотреть?! — он отвернулся, подошёл к лопате, поднял с земли и потрясая ею, снова заорал: — Всем вам только надо посмотреть, а как прийти что‐то сделать для ваших любимчиков — не дождёшься!
— Так можно или нет? — осторожно спросила Джим.
— Идите уже, — недовольно бросил орк, снова принимаясь пересыпать песок в свою тачку, но когда они оказались рядом, с силой вогнал лопату в землю и схватил Джим за плечи.
— А ну, быстро вывертай карманы! — мужчина хорошенько встряхнул Джим. — Не позволю со всякой дрянью в мой зверинец приходить. Ведь чую, снова какую‐то гадость притащил.
Джим покраснела, виновато опустила глаза и извлекла из кармана яблоко. С опаской показала ему.
— Но это не для угощения. Это моё. Честно.
Мужчина выхватил яблоко из её рук и толкнул Джим в спину.
— Идите уже, — тотчас вгрызся в сочную мякоть. — Понабрали всяких недомерков. Ходят здесь...
Мужчина ещё долго что‐то говорил, но девушки его не слышали. Они стояли возле загона и разглядывали гросса. Алисия переминалась с ноги на ногу и тревожно поглядывала то на зверя, то на Джим, лицо которой выражало крайнюю степень изумления.
Гросса вела себя странно. Как только они подошли к загону, она кинулась встречать своего нового друга, но вдруг ощерилась, показала клыки, а потом вдруг униженно пригнула голову и начала заискивающе поскуливать.
— Не пойму, что с ней такое? — забравшись на ограждение, Джим обеспокоенно разглядывала огромную кошку и терялась в догадках. — Может, она заболела или голодная?
— Очень красивое животное, — отрывисто проговорила Алисия, легонько дёргая за ногу Джим. — Может, уже пойдём, а то на завтрак опоздаем. А там булочки и молоко. Почувствовала, как пахло свежей выпечкой, когда пробегали мимо столовки.
Джим посмотрела на неё, снова на гроссу и спрыгнула вниз.
— Пошли, а то и правда опоздаем.
За завтраком их было всего трое. Виттор сообщил, что накануне за Алиаром пришли двое в серых плащах очень странной наружности и забрали его. Потом он поведал о плане, как пробраться к другу в закрытый корпус, минуя дежурных, патрульных и "шастающих преподавателей". А потом до конца завтрака Джим с упоением рассказывала о гроссе, о том, какая она замечательная, великолепная и тому подобное. А под конец всех восхвалений она выдала друзьям, что назвала такое прекрасное животное не менее прекрасным именем "Ки‐иса". И как только было произнесено это слово, пришлось сразу же откачивать Виттора: он подавился и не мог перевести дыхание. Джим влила в него свой недопитый стакан молока, и это при том, что юноша на дух его не переносил (видно, на тот момент все сильно разволновались), и заботливо хлопала по спине, беспокойно рассматривая Алисию: девушка сидела застывшим изваянием с открытым ртом и с широко распахнутыми глазами. В общем, вывод один — все были под впечатлением от имени гросса.
Джим не заметила, как пролетело время основных занятий. На предметах она вдумчиво вслушивалась в каждое слово деканов, успела всё старательно законспектировать и ни разу не заглянула в тетрадку к Алисии. На обед она вместе с друзьями спустилась в столовую, но после обеда не осталась с ними, чему никто уже не удивлялся. Порой казалось, что её расписание друзья знают лучше, чем она. В этот день после обеда у неё были занятия в классе Кайдана Орадуса. Джим взяла себе на вечер огромный пакет со сдобными булочками и молоком и, печально вдыхая ароматы свежей выпечки, отправилась к себе в комнату, где переоделась и побежала на тренировку.
Она подошла к залу, постучала, открыла дверь и хотела уже войти, но застыла в проходе. В зале стояла необычная тишина, не было слышно ни звуков ударов шестов, ни смеха и задорных шуток юношей, ни громких окриков Кайдана Орадуса по поводу того, что кто‐то делает что‐то не так. Посередине зала стояли Кайдан Орадус, Диирде'Грамм и Адагелий Оторонталий. Джим уважительно со всеми поздоровалась и быстро захлопнула перед собой дверь. Развернулась, чтобы по‐быстрому сбежать, но дорогу ей заслонил Адагелий Оторонталий, как обычно появившийся из ниоткуда.
— Заходи, — проговорил "тёмный плащ", кивая и приглашая вернуться в зал.
— Да нет, спасибо. Я, пожалуй, зайду попозже, — для наглядности помахала ладошкой перед тьмой под капюшоном и попыталась проскользнуть мимо него. — Не хочу вам мешать.
— Мы здесь из‐за тебя, — он протянул руку и загородил ей дорогу. — Заходи, — проговорил он тоном, не терпящим возражений.
Джим повернулась и понуро побрела обратно в зал. Зашла и неуверенно остановилась, рассматривая довольное лицо Диирде'Грамма и взволнованное — Кайдана Орадуса. Вот он, ничего не говоря, размашистым шагом направился к стене, где висело всевозможное оружие, и снял два шеста. Поднял их, показывая Адагелию Оторонталию. Тот кивнул и стал заправлять полы плаща за пояс.
Джим переводила взгляд с одного преподавателя на другого и терялась в догадках. "Что происходит?" Оглядела пустое помещение. Никогда она ещё не видела зал Кайдана Орадуса таким пустым. Было тревожно, даже откровенно страшно.
Адагелий забрал оба шеста из рук Диирде'Грамма и подошёл к Джим.
— Готова?
Джим покачала головой, испуганно отступая от протянутого ей шеста и стараясь взглядом найти Кайдана Орадуса.
— Не готова, — честно созналась она. Ей всё же удалось поймать его взгляд, тот медленно прикрыл веки и кивнул. Джим протянула руку и взяла шест.
Адагелий Оторонталий довольно заурчал из‐под капюшона. Он крадучись стал обходить Джим по кругу, красиво раскручивая шест в руках, как если бы приноравливался к новому оружию. Его движения были тягучими, плавными, он передвигался с какой‐то хищной грацией. Вот он сделал несколько пробных подходов, довольно кивнул, когда Джим машинально встретила его удары. Что‐то сказал на непонятном языке, но Джим видела, как сразу заулыбался Диирде'Грамм и гордо вытянулся Кайдан Орадус.
Адагелий Оторонталий плавно скользнул в сторону, остановился и долго рассматривал Джим. Девушка вся напряглась, она внимательно следила за каждым его движением. Вот он медленно выставил ногу вперед, передний конец шеста ушёл выше заднего и остановился на уровне головы противника. "То есть, моей". Левую руку значительно выдвинул вперёд, поддерживая шест, а правую переместил для правильного захвата. Джим в зеркальном отражении повторила все его движения. "Страшно‐то как!" Но при этом она не забывала ни одного совета, которые на протяжении года ей давали два самых замечательных мастера академии. Немного пригнулась. "Как там говорил учитель? Атакуй! Не можешь? Тогда защищайся, но делай это правильно". Страх ушёл. Не было чувств, её не терзали больше эмоции, всё стало чётким и ясным. Она уверенно посмотрела на "чёрный плащ", стоявший напротив. "Шест — это продолжение моих рук". Улыбнулась. "Что там говорил Диирде'Грамм насчёт личного пространства?"
Они замерли всего лишь на мгновение. А после? Никто не понял, когда они ринулись друг к другу. Джим раскрутила шест восьмёркой, упор в землю для прыжка, обвод — и она красиво уходит от стремительного нападения, при этом отбивая его шест снизу вверх. А дальше всё слилось в сплошное движение, соединение ударов и блоков защиты. Удары сыпались со всех сторон: рубящие — сверху вниз, хлещущие — сбоку и под углом, вспарывающие — снизу вверх, подсекающие — по всем направлениям. Они кружились, расходились, снова сходились, и по мере роста интенсивности движений их темп нарастал всё сильнее.
Кайдан Орадус подался вперёд и от волнения вцепился в руку Диирде'Грамма, который даже не обратил на это внимания. В этот момент он внимательно следил за каждым движением Джим, отмечая все её промахи и недостатки. "Ничего не скажешь, девчонка хороша!" Вот они вместе облегчённо выдохнули, когда Адагелий Оторонталий оказался за её спиной и готов был нанести удар, но она увернулась от него. Диирде'Грамм сделал несколько шагов вперёд, когда заметил, как Адагелий ушёл в тень и вынырнул с другой стороны.
— Сейчас, — тихо проговорил он, не отводя взгляда от хрупкой фигуры ученицы. Джим успела в последний момент отбить его удар и тоже исчезла. — Вот оно, — он торжествующе посмотрел на Кайдана Орадуса.
— Глазам своим не верю, — Кайдан Орадус перевёл изумлённый взгляд на довольное лицо Диирде'Грамма. — И давно ты об этом знаешь?
— Не очень, — он пожал плечами. — Были лишь подозрения.
Джим видела всё сквозь серую дымку, она с лёгкостью погружалась в неё и тут же выныривала в реальность. Удивительное дело, она всегда оказывалась там, где ей было нужно. Вот и сейчас она снова выпала из реальности и находилась в сером тумане, точно зная, куда ей надо двигаться дальше, но заметила, как рядом мелькнул край чёрного плаща, и, не раздумывая, кинулась следом. А через мгновение потеряла дорогу.
Адаггелий Оторонталий вынырнул из подпространства и огляделся. Джим не было в зале, а двое преподавателей смотрели на него с ужасом. Он тут же вернулся обратно через одну из точек входа и ворвался в серую мглу. Потянул носом, как хорошая ищейка, и бросился по следу.
Джим обернулась и увидела его. Адагелий Оторонталий стоял напротив и улыбался. Она впервые видела тонкие черты его лица. И насколько оно было ужасным, настолько же и прекрасным. Нереально высокие скулы, начинаясь от висков, изгибались вокруг глазниц, создавая впечатление узких щелей на лице, в которых находились совершенно чёрные глаза; вытянутый нос, тонкие губы, заострённый подбородок. Как будто сама Тьма смотрела ей в душу.
— Потеряла дорогу? — проговорил он очень тихо, но Джим показалось, что её оглушили. Она неуверенно кивнула, не особо понимая, о какой дороге может идти речь в этой беспросветной серой мгле. — Тебе нельзя здесь долго находиться.
Каким‐то немыслимым путём Адагелий вдруг оказался рядом с Джим. Взял её за руку. Она была ледяной. Сердито покачал головой.
— Мгла тянет из тебя силы. Надо срочно убираться отсюда, — выхватил нож и слегка порезал ей палец, проговаривая какие‐то слова. Джим отрешённо наблюдала, как капля алой крови очень медленно падает вниз, и как только она достигла земли (или что там было у них под ногами?), их выбросило из подпространства. Она кулем повалилась на мягкое покрытие зала, с удивлением рассматривая обеспокоенные лица учителей.
— Что случилось? — закричал встревоженный Кайдан Орадус, обращаясь к "чёрному плащу".
— Что происходит? — вторил ему Диирде'Грамм, наклоняясь над Джим и не стесняясь осматривать её в поисках повреждений.
— Она заблудилась, — спокойно проговорил Адагелий Оторонталий. — Сошла с тропы. Так бывает с новичками. — Он наклонился над Джим и твёрдым голосом спросил: — Ты делала это раньше?
Джим испуганно всматривалась в темноту под капюшоном. На мгновение перед глазами возник образ подвала, вокруг множество разных продуктов... и какой‐то мужчина, а рядом женщина...
— Я не уверена, — сердце билось в бешеном ритме. Стало тяжело дышать. Казалось, напрягись она ещё немного — и вспомнит, увидит чёткую картинку происходящего. — Я не знаю, — она запаниковала. Подскочила на ноги и в отчаянии закричала: — Я не помню!
— Успокойся! — приказал Диирде'Грамм, привлекая её себе. — Не можешь вспомнить, ну и не надо, — осуждающе посмотрел на Адагелия. — И это не столь важно сейчас, — проговорил он с нажимом. — Главное, теперь научить её, чтобы она больше не терялась.
— Что со мной не так? — Джим отодвинулась и серьёзно посмотрела ему в лицо. — Я не понимаю, что происходит.
— Позволь, я расскажу тебе, — Адагелий Оторонталий отошёл от неё на несколько шагов и приводил в порядок свою одежду. — Пространство — это некое множество точек, а вот подпространство — это если взять, из этого множества точек выделить некоторые точки, и из них образовать своё пространство. Тогда это и будет подпространством исходного пространства. — Даже перестал оправляться и завис на полуслове. — Ну да. Так и есть! — удовлетворённо добавил он, оглядываясь, как будто искал что‐то.
В этот момент её преподаватели заспорили между собой, как проще и доступнее донести до несведущего ребёнка, что такое есть подпространство. Ни одному из них не понравилось определение "чёрного плаща".
Джим так вообще ничего не поняла. Она в расстроенных чувствах опустила глаза и возле ног увидела нож, тот самый, которым Адагелий Оторонталий недавно порезал ей палец. Наклонилась и подняла. Хотела вернуть его владельцу, но не тут‐то было: нож насмерть приклеился к руке. Она в ужасе смотрела на него и не могла поверить в происходящее, но как только "чёрный плащ" повернул голову в её сторону, она спрятала руки за спину, пытаясь отковырнуть странный предмет от ладошки. Нож плавно перекочевал в другую руку. Интенсивно потрясла рукой, ухватилась за нож, потянула, тут же потрясла другой рукой. Выругалась страшными словами, которые ей однажды довелось подслушать у Диирде'Грамма, и вдруг поняла, что в зале стоит полнейшая тишина. Все три преподавателя смотрели на неё в немом изумлении. Она снова спрятала руки за спину и смущённо произнесла:
— Я не хотела, — замолчала, тщательно подбирая в уме нужное слово. — Он сам прилип, — вытянула руки из‐за спины и виновато протянула ладошку с ножом к Адагелию Оторонталию. — Заберите, пожалуйста.
— Вот, значит, как, — он вздохнул. — Джим Ветерн, киджар Аякара отныне твой.
— Нет. Нет. Что вы? — она смущённо замахала рукой с ножом. — Просто заберите его сами, и всё. Он почему‐то прикле... — она вдруг увидела, что нож свободно отошёл от её руки. — А, ну вот, всё уже прошло, смотрите. — И очень тихо, чтобы никто не мог услышать, добавила: — Ужасно подозрительный предмет.
— Я не могу его забрать, — сказал Адагелий Оторонталий, подходя к ней ближе. — Киджар Аякара нашёл своего хозяина, — усмехнулся. — Точнее, хозяйку. У нас ходят легенды о том, что оружие может само избрать себе хозяина, особенно если это оружие, которое было сделано самим Аякаром. Но, честно говоря, я впервые вижу, чтобы такое случилось на самом деле.
Джим смущённо потупила глаза и очень тихо проговорила:
— Простите. Я не хотела.
— Не надо, малыш, — Адагелий ласково потрепал её волосы на макушке. — Это был не твой выбор.
— Кхм, — раздалось неожиданно со стороны входа, заставляя присутствующих повернуться на звук. — Я проходил мимо и почувствовал разрывы в подпространстве. Сам я не могу такое проделывать, но наша сущность позволяет это чувствовать. — Царкиил Соптис сделал несколько уверенных шагов по направлению к ним. — Извините, я стал невольным свидетелем. Так уж вышло: я видел и слышал, что здесь произошло, и тоже обеспокоен, что девушка чуть не потерялась на той стороне. Могу сказать только одно: в таких случаях помогает медитация.
Диирде'Грамм недовольно поджал губы, а Кайдан Орадус, совершенно не стесняясь, подозрительно разглядывал нового преподавателя, и только Адагелий Оторонталий кивнул, соглашаясь с его высказываниями. А Джим было всё равно: она увлечённо примеряла подарок к руке, к ноге, к поясу.
— Как вы знаете, медитация позволяет научиться управлять своей энергией и контролировать её, а также видеть потоки энергии вокруг себя, — Царкиил Соптис перевёл заинтересованный взгляд на Джим. Девушка крутила киджар в руках и не могла им налюбоваться. — Если мне будет позволено, я мог бы научить её.
— Я знаком с вашими методами обучения и считаю, что ваша помощь в этом деле была бы бесценна, — Адагелий обернулся, чтобы найти взглядом Джим. Она за его спиной с упоением тыкала в воображаемых врагов и была безмерно счастлива. — Джим, — строго окрикнул он девушку, привлекая к себе внимание, — у тебя сегодня есть тренировка с Диирде'Граммом? — Она покачала головой, важно засовывая за пояс киджар Аякара. — Тогда ты прямо сейчас отправляешься на занятие с Царкиилом Соптисом — будешь учиться медитации.
Джим незаметно, как ей казалось, рассматривала нового преподавателя и пыталась выудить из головы хоть какие‐то сведенья о страшном слове "медитация". Воображение рисовало ужасы похлеще, чем тренировки с Диирде'Граммом и Кайданом Орадусом вместе взятыми. Тем временем новый преподаватель повернулся и пошёл на выход, а она обречённо поплелась следом, прижимая к себе шест, как родной.
В его классе было несколько необычно: не было того простора, к которому привыкла Джим. "А как же тут убегать?" Она остановилась посередине зала, быстро осмотрелась и уставилась с опаской в спину "нового чёрного плаща".
— Возьми вон тот коврик возле моего стола, — сказал Царкиил Соптис, оборачиваясь к ней. — Постели... — осмотрел комнату внимательным взглядом, — ну, хотя бы возле того окна, — ему пришлось быстро отвернуться, потому что он едва сдерживался, чтобы не засмеяться. В тот момент, когда он упомянул коврик, брови Джим медленно поползли наверх, при этом глаза её сделались огромными, чуть ли не на пол‐лица, она приоткрыла рот и стояла так до тех пор, пока он не предложил ей постелить коврик на пол.
"Всё. Конец! Это будет даже хуже, чем я предполагала". Джим послушно прошла к его столу, в каком‐то отчаянии схватила циновку, добрела до указанного окна и постелила её на пол, при этом перехватила шест в правильное положение и с тревогой следила за каждым жестом преподавателя.
— Садись, — приказал Царкиил Соптис, отмечая все её движения и подозрительный взгляд, который она не отводила от него с того момента, как зашла в кабинет. Он извлёк точно такой же коврик из огромного шкафа и, тут же постелив его на пол, изящно опустился на него. Скрестил ноги, уложил руки на колени, поднял голову и посмотрел на Джим. — Долго мне ещё ждать?
Джим в точности повторила за ним все движения, но при этом шест положила в пределах досягаемости.
— Закрой глаза, — тихо пророкотал его голос в полупустом помещении. — Сосредоточься на своих ощущениях и слушай мой голос. Я буду рассказывать, как это проходит поэтапно, — он открыл глаза и заметил, как Джим быстро прикрыла один глаз. — Есть несколько уровней. Самые первые — лёгкие, но новичкам они даются сложно, — он следил за её лицом. Вот она снова осторожно приоткрыла один глаз, увидела, что учитель смотрит на неё и распахнула оба. — Закрой глаза и не подглядывай. Существует три основных стадии: концентрация, медитация и созерцание. И множество этапов, которые помогают достичь этих состояний, — Царкиил Соптис закрыл глаза и погрузился в повествование. Он методично перечислял, как достигнуть той или иной стадии, как перейти от одного этапа к следующему, он рассказывал и рассказывал, а его голос разливался по помещению, проникал в душу. — И начнём мы с тобой с самого простого, но важного — как правильно дышать, — в этот момент тишину нарушил странный звук, похожий на тихий короткий всхрап.
Царкиил Соптис открыл глаза и удивлённо воззрился на Джим. Девушка вытянулась на коврике и сладко посапывала в обнимку с шестом. "Полное погружение на стадии созерцания". Он тихо засмеялся, пододвинулся ближе и долгое время разглядывал черты её лица при дневном свете.
— Как же ты похожа на неё.
Определённо, "медитация" — это лучшая тренировка.