Глава 17
~О бедном вампире замолвите слово~
За всю историю существования Рутонской академии не было отмечено ни единого нападения или какого‐либо другого враждебного действия. Поэтому столь открытая и жестокая конфронтация заставила руководство пересмотреть всю систему защиты, а также ввести новые правила для учащихся, в которых чётко говорилось, где они должны находиться в вечернее и тем более ночное время суток. Были организованы дежурства и назначены старосты в каждом спальном корпусе. Усилены охранные периметры, выставлены специальные ловушки. Передвинуты основные урочные часы на ранний период, а дополнительные занятия смещены на вечернее время.
Учебный год семимильными шагами приближался к своему завершению. Для каждого его окончание знаменовалось чем‐то своим: напряжением перед предстоящими экзаменами, сомнениями и неуверенностью в выборе профессии, а для кого‐то ещё и страхом перед надвигающейся разлукой. Джим с ужасом ждала наступления лета. Она уже знала, что все друзья разъедутся по домам, чтобы повидаться с близкими и родными. Она грустно улыбнулась. Ей некуда была ехать, и она проведёт это время в стенах академии. Уже сейчас Джим кропотливо составляла для себя план "предстоящих работ", как она сама его обозвала однажды, когда он нечаянно попался на глаза Алисии. Джим вспомнила, что девушка очень долго изучала её список, потом отложила его в сторону и весь вечер просидела, разглядывая её, как будто хотела что‐то сказать, но так и не решилась.
А ещё в этом году академия выпускала своих учеников, в числе которых находился и её "добрый путешественник". Сердце больно сжималось от одной мысли о предстоящей разлуке. От Виттора она узнала, что его брат с друзьями ещё год назад получили распределение по местам дальнейшей службы, что являлось обязательной повинностью перед академией. Харон Деф'Олдман отправлялся в самую отдалённую точку Светлой Империи, в земли, о которых тихо говорили: "Дальше них нет ничего". Он должен был присоединиться к одному из вольнонаёмных отрядов, называемых в народе "Зелёными патрулями". Где‐то там сейчас находился и их старший брат. Михей Сен'Латгал, юноша, которого чаще всего Джим видела рядом с Кассианом, отправлялся в одну из семей великой "Семёрки Предвечных" и по окончанию срока должен был там остаться, став хранителем семьи. Лодар О' (Джим ни за что не смогла бы выговорить дальше этой пресловутой О') отправлялся далеко на юг в форт, граничивший с Мёртвым морем, охранять врата, через которые пролегал единственный путь из Светлой Империи в загадочную страну, называемую Великий Ледяной Кряж. Кстати, Джим так и не смогла выяснить, чем же эта страна так загадочна и кто там вообще проживает. Глядя на Алисию и её многочисленных родственников, можно было предположить, что это скромный и обособленный народ, но лишь до тех пор, пока не начинаешь подмечать за ними разные странности: они общались без слов, держались исключительно вместе, ну и ещё обожали обожаемую Алисию, что было вовсе не преувеличением.
А вот насчёт Кассиана было не очень понятно. Виттор рассказывал, что однажды в академию пришли важные документы, где чётко оговаривалось его дальнейшее место прохождения службы, от которого юноша категорически отказался. На что глава Рутонской академии пообещал "засунуть его в такую дыру, что он сам тому не будет рад", чтобы знал на будущее, как портить его, Цитариуса Инариона, отношения с Великим Домом Расков, а именно с Тёмным Владыкой Империи Фириат. Что это значило? Джим не знала, поэтому она тут же представила всю Тёмную Империю и округлила глаза, в священном ужасе спрашивая: "Кто же такой тогда на самом деле Кассиан?!" Но Виттор быстро успокоил её, обстоятельно объяснив, что все земли за стеной являются Тёмной Империей. Вот только там не одно государство, а несколько, как, например, у нас: Великий Ледяной Кряж, находящийся по ту сторону Мёртвого моря; или Горлянское государство, располагающееся среди непроходимых горных хребтов на юго‐востоке; или же Отогория — земли "первородных" на северо‐западе. Из всего этого Джим сделала два важных вывода: Кассиан прибыл из Империи Фириат, и он каким‐то образом связан с самим Тёмным Владыкой, второе — никто не знал, где он будет проходить свою обязательную практику.
Тем временем жизнь Джим постепенно возвращалась в привычную колею. Последствия болезни, вялость, быстрая усталость и непозволительная физическая слабость уходили под чутким вниманием Шельги Араи быстро и безвозвратно. Постепенно вернулись в полной мере все физические тренировки с мастером Диирде' Граммом, а также занятия с Кайданом Орадусом по освоению навыков боевых искусств и техники боя с шестом. Но зато, пока ей было разрешено посещать только письменные предметы, она смогла закрыть все свои незачёты и даже в чём‐то преуспеть. Надо отметить, что в этом ей немало помогли старания Алисии и просто непробиваемое упрямство Алиара, а также настойчивость Виттора, который неизменно присутствовал рядом и грозился привлечь своего брата с его уникальным методом быстрого обучения. В чём заключался сей метод? Она не знала, но всегда реагировала одинаково — готова была часами перечитывать, повторно зубрить, пересказывать, но только не встречаться с выпускниками этого года. Просто с ней творилось что‐то страшное. Если она встречала Кассиана где‐то в коридоре, то на неё непременно нападал столбняк, если в столовой — то это бесконечные спотыкания по дороге к "столику на возвышении" и, конечно же, неизменные шуточки со стороны Алиара о неуклюжести и слепоте.
По негласной договорённости друзья никогда не обсуждали тот вечер, когда на Академию напали и Джим чуть не погибла. Хватало того, что её друзьям приходилось и так терпеть постоянные любопытствующие взгляды. Это в лучшем случае, а в худшем — спокойно сносить, как тычут пальцами вслед и шепчутся за спиной. Обсуждалось что угодно, только не это. Например, однажды за обедом они узнали, что в конце года Алиара переводят в закрытый корпус и теперь они будут видеться очень редко, а до того он уедет на лето повидать родителей. Да, все давно знали, что им предстоит разлука, но от этого было не менее грустно и тревожно. Джим помнила, как все перестали есть и долго рассматривали его, пытаясь запомнить до мельчайших подробностей, будто ожидая, что он прямо сейчас растворится на глазах. А потом Виттор выдал: "Небось не на другую планету отправляешься, а в соседний корпус". Потом он продемонстрировал жуткий оскал и заговорщицким голосом совсем тихо прошептал, чтобы его могли услышать только друзья: "Подумаешь, какой‐то Закрытый корпус. Откроем!" И все со спокойной душой принялись дальше доедать свои обеды. Джим незаметно посмотрела на Алиара и расцвела в улыбке, потому что всегда такой серьёзный юноша выглядел довольным и счастливым. Опустила голову и уставилась в тарелку. Она тоже была счастлива, потому что отныне она больше не одна: у неё есть друзья, а ещё — Арни.
Так уж вышло, что Арникус Лутас Сен Ативерн стал для неё негласным опекуном и "подпольным" личным наставником. Она знала, что этого не одобряют её друзья, но ничего не могла поделать. Как и прежде, юноша безоговорочно забирал её к себе в комнату, если ей особенно доставалось, и до самого утра "врачевал", как он сам любил говорить об этом процессе. Ещё он мог появиться в любой момент в самом неподходящем месте, и это очень сильно раздражало Виттора. Хотя иногда Джим подмечала, что его неприязнь и излишняя агрессия по большей части были напускными. Видно, сказывалась вековая взаимная непереносимость их видов. А Джим просто всех их любила... искренне, чисто, как могла. Ей совершенно не хотелось разбираться в тонкостях возникшего давнего конфликта, хотя она так и продолжала наведываться в библиотеку, пополняя свои знания.
Сегодня Джим предстояли дополнительные часы у мастера Диирде'Грамма. Надо отметить, что нагрузки увеличились в разы, да и сам мастер в последнее время вёл себя с ней очень странно. Если раньше он, не задумываясь, мог нанести ей травму, теперь это сводилось к тому, что он указывал, куда хотел ударить, лишь прикоснувшись, зато после этого всегда следовал обязательный и очень ощутимый удар шестом по... пониже спины. Да‐да, с подачи декана Кайдана Орадуса шест постепенно перекочевал и на тренировки с мастером Диирде'Граммом. И, признаться, она была немало удивлена тому, как мастер виртуозно управляется с ним. Иногда Джим казалось, что она вообще перестала расставаться с шестом: она его находила в душе, в столовой рядом с собой, а однажды обнаружила в собственной постели, когда после очередной тренировки добрела до комнаты и обессилено свалилась на кровать. Она довольно отметила про себя, что совершенно перестала бояться его тренировок.
Джим попрощалась с друзьями и отправилась в тренировочный зал.
Сегодня мастер её загонял. Она раз за разом пропускала удары, а потом и вовсе задала стрекоча, спасая мягкие части тела от неминуемого наказания. Именно в таком виде её и застал Кайдан Орадус, когда явился вместе с новым преподавателем к Диирде'Грамму для разъяснения вопросов, касающихся внесённых изменений в расписании в связи с введением нового предмета. Точнее, предмет‐то был старым и очень нужным, вот только преподавателя на эту почётную должность всё никак не находилось. Джим тут же для себя окрестила незнакомца "новый чёрный плащ" и пошла на следующий круг, довольно отмечая, что у неё за всё это время ни разу не сбилось дыхание. Она со скоростью ветра промчалась мимо онемевших преподавателей с удивлёнными лицами. Хотя нет, в облике "нового чёрного плаща" была очень весомая деталь, отличавшая его от Адагелия Оторонталия: "Вона как рот‐то открыл".
— Я сделаю из тебя воина. Слышишь? Сделаю! — кричал Диирде'Грамм, проносясь вслед за Джим мимо вконец ошалевших деканов, воинственно потрясая шестом и ругаясь на чём свет стоит на неизвестном Джим языке, а то, что он ругался — это было точно. — Если ты слабый и глупый, значит надо стать быстрым и хитрым, — он припустил ещё быстрее. — Отныне твоё личное пространство — это длина твоего шеста. Запомни это, Джим!
А Джим, отчаянно молясь всем известным и неизвестным богам, чтобы он её ни при каких обстоятельствах не догнал при посторонних, заходила на очередной круг и кричала ему в ответ:
— Я всё запомнил. Честное слово, запомнил!
— Кхм, — решил обратить на себя внимание Кайдан Орадус, когда Джим в очередной раз промчалась мимо них. — Мастер? — нерешительно позвал он магистра, пытаясь заступить дорогу и остановить его. — Я бы хотел вам представить нового преподавателя по предмету "Чёрная Волшба и порождения мрака".
Диирде'Грамм как в стену врезался. Остановился и удивлённо осмотрел зал. Джим встала на безопасном расстоянии в нескольких метрах от него. Она опиралась о шест и старалась перевести дух. Заметила, что он смотрит на неё, подняла руку и ровным голосом уверенно произнесла:
— Да понял я. Понял! Можно идти?
На что мастер кивнул и жестом разрешил покинуть помещение, а сам обратил всё внимание на деканов, которые сейчас с интересом наблюдали, как Джим аккуратно крадётся к выходу, держась на приличном расстоянии от магистра. "Ага. Шест‐то у него до сих пор в руках. Как приложит!"
Диирде'Грамм резко обернулся и нахмурился. Джим остановилась, в неуверенности поглядывая на его шест. Он, наконец, сообразил, что её беспокоит. Равнодушно отвернулся и пошёл к стене. Там на специальных приспособлениях висело разнообразное оружие. Подошёл к стойке и водрузил шест на место.
Джим облегчённо вздохнула и направилась к выходу. Когда она поравнялась с "новым чёрным плащом", ей на мгновение показалось, что он слишком пристально её рассматривает. "Ещё бы. Не каждый день выпадает наблюдать такое зрелище". Она открыла дверь и проворно юркнула в коридор, мимоходом услышав, как за спиной поинтересовался Кайдан: "А это что сейчас такое было?"
— Разминались, — последовал равнодушный ответ Диирде'Грамма.
— Оба, что ли?
В коридоре было пусто. Она прислонила шест к стене и принялась приводить себя в порядок. Тщательно заправилась, присела и подвязала ремешки на одной из брючин. Поднялась и хотела поправить волосы, но так и застыла, не донеся рук до головы. Напротив неё стоял Кассиан.
— Привет, малыш, — он проследил взглядом за её руками. Хмыкнул. Потом внимательно осмотрел с ног до головы и перевёл взгляд на шест, стоявший за её спиной. — Непростой выбор, скажу я тебе. — Джим кивнула и зачем‐то беспокойно оглянулась на дверь. — Кто? Кайдан Орадус или Диирде'Грамм? — продолжал задавать он свои вопросы.
— Оба, — искренне призналась Джим, опуская руки и краснея. Она вдруг ощутила, как от неё жутко пахнет потом.
"Срочно в душ!"
— Мне надо идти, — она схватила шест и хотела пройти, но он вдруг заслонил дорогу.
— Сочувствую, — проговорил Кассиан, подходя ближе. Видя, как она снова предприняла попытку прошмыгнуть мимо него, выставил руку. — Джим, — он произнёс её имя, как будто смакуя слово. — Джим Ветерн, а почему...
— Да? — спросила она, поднимая голову и смело встречая его взгляд. "Поистине, я сегодня могу собой гордиться. Вон сколько слов".
— Джим, — это сказал уже Арникус. Он только что подошёл и сейчас стоял за спиной Кассиана, недовольно рассматривая его спину. — Ты уже закончил тренировку? — Джим кивнула, но осталась стоять на месте.
Кассиан лениво обернулся, отступая в сторону и открывая обзор для Арникуса, вежливо поздоровался с ним, на что тот лишь холодно кивнул и снова обратился к Джим:
— Тогда пошли.
Они чуть ли не бегом продвигались по коридору, и Джим всеми фибрами души ощущала его неудовольствие. Едва они завернули за угол, как он тут же сбавил ход и спросил:
— Что ему надо было?
Джим пожала плечами и честно созналась:
— Поздоровался.
— Джим, я не шучу. Держись от него подальше! — На невысказанный вопрос и удивлённый взгляд Джим добавил: — Они злые и клыкастые. — Прошёл несколько шагов. — Ещё нехорошие, — Обернулся и строго посмотрел на неё: — И им нельзя доверять. — Поправил волосы. — А ещё они злые.
— Ты это уже говорил, — засмеялась Джим, сворачивая в коридор, ведущий к женской душевой для обслуживающего персонала. В это время там обычно никого не бывало, а ещё никто и никогда не занимал одну единственную кабинку, стоявшую в отдалении от всех остальных секций. Кто‐то поговаривал, что раньше в ней держали различный инвентарь. Это Шельга Араи однажды лично привела её сюда и разрешила пользоваться для своих нужд, тонко намекнув, что те женщины, которые здесь бывают, аккуратно предупреждены о ней.
— А, ну да, — Арникус, наконец, сообразил, куда она направила свои стопы. Смешно сморщил нос. — Да, конечно, иди. Тебе надо помыться.
Джим запнулась. Обернулась, возмущённо вздёрнула голову и скрылась за дверью. Поставила шест рядом со своим ящиком и в нетерпении открыла дверцу. Там она обнаружила лишь одну чистую сорочку и старенький жилет, который после года учёбы и систематических тренировок стал коротким и болтался на ней мешком. "Ну, хоть это". Разделась, схватила специальный травяной шампунь (подарок Шельги Араи, чтобы волосы быстрее росли и были послушными) и помчалась купаться.
Она стояла под струями горячей воды, блаженно зажмурив глаза и наслаждаясь ощущением того, как медленно расслабляются натруженные мышцы и уходит усталость. Опёрлась руками о стену и подставила лицо под струи. Вспомнила события сегодняшнего дня. Нахмурилась. Вышла из‐под душа, тщательно проморгалась и оценивающе осмотрела себя.
"М‐да", — озадаченно протянула она, разглядывая на своём теле выступающие округлости — маленькую грудь. Под свободной одеждой её совершенно не было видно, но зато она очень хорошо её ощущала, когда прыгала, бегала и отрабатывала приёмы. "И что же прикажете с этим делать?" И тут её посетила новая, не менее ужасающая мысль: "А вдруг вырастет ещё больше?" Закрыла воду и бросилась одеваться. В шкафчике не обнаружилось полотенца и пришлось натягивать вещи на мокрое тело. Сорочка моментально приклеилась к груди, а мокрые волосы прилипли к щекам. Накинула короткий жилет, схватила шест и бегом припустила на выход. Выскочила в коридор и со всего размаху врезалась в Арникуса. Она непременно свалилась бы на пол, не подхвати он её под руку.
Отпрянула от него в сторону и удивлённо осмотрела пустой коридор позади него.
— Ты чего? Тебе ведь нельзя здесь находиться, — и вдруг заметила его взгляд, точнее, то, куда он смотрел. Опустила голову и вспыхнула до корней волос, запахивая короткий жилет и пытаясь пройти мимо. — Мне нужно идти.
Арникус совсем упустил тот факт, что Джим девушка. Нет, он, конечно, знал об этом, но пребывал в блаженном заблуждении, считая её всё ещё маленьким ребёнком. Он поднял глаза, когда увидел, как Джим поспешно и порывисто запахнула жилет, удивлённо уставился на раскрасневшееся лицо.
— Джим, что происходит? — он дотронулся до неё, принуждая остановиться.
— Что? Что! Вот скажи, зачем мне это? — На глазах изумлённого юноши она точно так же, как мгновение назад запахнула жилет, совершено не смущаясь, резко распахнула его. — Арни, ты даже не представляешь, как мне это мешает. Иногда даже больно, — пожаловалась она, не понимая странного выражения, которое вдруг появилось на лице Арникуса.
Наконец Арникус взял себя в руки, схватил её и потащил за собой.
— Арни, куда мы? — решила поинтересоваться Джим, едва приноравливаясь к его шагу.
— Ко мне, — проскрежетал он каким‐то чужим голосом. — Есть идея.
Они добрались до его комнаты, он водрузил её в единственное кресло, а сам с головой залез в гардероб, методично выбрасывая оттуда вещи одну за другой. Джим оставалось лишь тихо сидеть и наблюдать за его действиями, а ещё слушать фразы типа "Очень интересно, откуда этот ужас взялся в моём гардеробе?" или "Да не может быть, чтобы я такое носил", "Ну уж нет, это точно не моё". Джим подалась вперёд и выудила из вороха сорочек что‐то розовое и воздушное. Развернула. В ужасе округлила глаза, быстро скомкала это и закинула обратно в кучу на полу. Арникус вынырнул из шкафа. В руках он держал аккуратно скрученную в рулон широкую ленту.
— На вот, возьми. Она эластичная и вполне подойдёт, чтобы обмотать... эээ... — смутился и отвёл взгляд в сторону. — Ну, в общем, тут, — он пытался наглядно продемонстрировать, где надо будет тщательно намотать эту полоску ткани, жестикулируя и даже имитируя движения.
Джим уже давно догадалась, что хочет от неё Арникус, но не могла отказать себе в удовольствии понаблюдать за смущением юноши. Потом сжалилась, решительным шагом направилась к нему, забрала ленту и прошла в его уборную. Через какое‐то время вернулась и демонстративно откинула в сторону полы жилета, наглядно демонстрируя, что вышло из его затеи.
— Ну как? — спросил Арникус, наклоняясь и сгребая одним махом с пола огромный ворох разбросанного белья. Он старался пристально не рассматривать её, слишком уж она казалось ему тоненькой, маленькой и какой‐то до ужаса хрупкой, хотя за год под воздействием тренировок её фигура всё же претерпела некоторые изменения.
На что Джим, не придумав ничего лучшего, взяла и несколько раз подпрыгнула на месте.
— Отлично, — счастливо заверила она, наблюдая, как всё бельё из рук Арникуса вываливается обратно на пол.
— А можно, я тогда ещё кое о чём спрошу? Ведь ты будущий врачеватель, целитель и всё знаешь, — Она ожидающе уставилось в лицо юноши, выражение которого вдруг стало подозрительным. Кивнула, как бы сама себя успокаивая. "Раз молчит, значит, можно говорить". — Со мной случаются странные вещи. Раньше так не было, — она отвела взгляд. — Я думала, что умираю, но потом...
— Так. Стоп. Больше ни слова, — закричал Арникус, перебивая её и не давая договорить, пнул в сторону бельё, чтобы то не мешало пройти, подскочил к ней с безумным видом, схватил за руку и потащил за собой. — Да ни за что. Только не об этом. Никогда в жизни. Да ни в коем случае! Да Свет меня побери! Тьфу ты... это я уж слишком загнул.
— Арни, а куда теперь‐то бежим? — они выскочили из его комнаты, громко хлопнув дверью. Промчались мимо коридора, ведущего в корпус Б. Джим с тоской проводила его взглядом.
— В лазарет, — коротко бросил юноша, припуская ещё быстрее.
— Не надо. Я совсем недавно оттуда. Арни! И со мной сейчас всё в порядке, — жалобно запричитала Джим, пытаясь вырвать руку из его захвата. — И я устала. Хочу лечь спать, но прежде почитать историю образования Альянса и разделения земель на Тёмную и Светлую империи.
— Зато со мной... не в порядке. — Они остановились возле нужных дверей. — Вот сейчас поговоришь с Шельгой Араи и сразу отправишься спать, читать, учить, что ты там ещё собиралась делать... — он развернул её и бесцеремонно втолкнул в кабинет к целительнице, а сам облегчённо вздохнул.
Арникус беспокойно вышагивал по коридору и тихо посмеивался. Над собой же и посмеивался: "Вот никогда бы не подумал, что меня можно настолько вывести из равновесия".
Через какое‐то время Джим вышла из кабинета. Она выглядела удивлённой и немного растерянной, а ещё ей было стыдно. Ей пришлось рассказать Шельге, что с этими вопросами она обратилась к Арникусу. Целительница сначала смеялась до слёз, а потом строго выговаривала, что есть вещи, которые не обсуждают с мужчинами. Округлив глаза от удивления, она шёпотом спрашивала: "Арникус ещё и мужчина?" И тут же, испугавшись своих мыслей, рассмеялась. "Да нет, он просто вампир". На что целительница снова смеялась и снова выговаривала. Джим подняла глаза и встретилась с обеспокоенным взглядом Арникуса.
— Зачем такие сложности?
— Затем, что ты становишься женщиной, — не растерялся юноша, подходя к ней и забирая из рук шест. Она так до сих пор и не выпустила его из рук. — Пошли уже.
— А тогда кем же я раньше была? — она так сильно растерялась, что, не задумываясь, требовательно выдернула шест обратно.
— Маленькой соплюшкой, вот ты кем была, — рассмеялся Арникус, — которая заигралась в крутых воинов.
Джим обиженно посмотрела на него, но не стала ничего говорить. Они возвращались от лазарета в полном молчании, каждый обдумывал сегодняшнее происшествие и делал выводы.