Глава 8
Когда совсем уже не ждёшь (кого–то или чего–то), приходит обязательно
Учебные будни, похожие друг на друга своим однообразием как две капли воды, летели стремительно и незаметно. Одна радость: с ней теперь всегда были друзья. Немногословные, ненавязчивые, почти незаметные, но они всегда были рядом. Никто из них не настаивал на своём обществе, но теперь, выходя в общий холл, Джим всегда знала, что непременно найдёт там кого–то одного из них (а иногда и всех сразу), терпеливо ожидающего её, и они вместе пойдут сначала в столовую, а потом на урок.
Вот и сейчас её уже ждали. Виттор подпирал колонну, а Ли что–то рассказывал ему, жестикулируя и в нетерпении поглядывая в сторону коридора, откуда обычно появлялась Алисия со своими братьями. Джим невольно усмехнулась. Мальчишки, что с них взять? Направилась в их сторону, и тут же из коридора к ним вышла Алисия. Поздоровались, молча побрели в столовую.
В столовой сегодня было как никогда многолюдно. Ароматно пахло свежей сдобой и выпечкой. Алисия шумно сглотнула, привлекая к себе внимание, покраснела от смущения и потупила взгляд. Вся их четвёрка пристроилась в конец очереди, при этом Лиса, как всегда, стояла первой, за ней Джим, следом Ли и Виттор, процессию неизменно завершал кто–то из родственников Алисии. Сегодня они так вообще были полным составом.
Джим расплылась в улыбке, увидев, как Лиса бережно уложила на свой поднос дюжину горячих булочек и поставила несколько стаканов напитка, осторожно посмотрела в сторону Джим, встретилась с ней взглядом, снова покраснела и быстро направилась к столу. Джим завистливо проследила за девушкой: сегодня у неё самой намечался трудный день, и переусердствовать в завтраке было никак нельзя, поэтому она взяла ровно половину того, что только что утащила Лиса на своём подносе. Расселись за столом. В полном молчании принялись за еду.
Каждый день они узнавали что–то новое друг о друге.
Оказалось, Виттор — самый настоящий оборотень, рождённый в семье потомственных метаморфов, и сейчас на его обращение (на его зверя, как он сам говорил) наложены щиты ограничения сильнейшими магами его клана, так как в столь юном возрасте любые изменения нестабильны и неуправляемы.
В семье он самый младший ребёнок и у него два старших брата. Самый старший уже пять лет находился на военной службе у великого альянса, добровольно неся военную повинность в вольнонаёмных отрядах "Зелёных патрулей", которые испокон веков стояли на страже дальних рубежей Стены далеко на севере, и именно там заканчивались земли Светлой империи. Дальше — лишь пустота. Что же такое альянс? Это союз, который много веков тому назад объединил в себя все расы мира Элентар, во главе которого встала "Семёрка Предвечных", тех самых, что были до начала времён.
Другой же брат, Харон, учился последний год в Академии и являлся одним из представителей скандально известной четвёрки выпускников. Два брата, младший и старший, были удивительно похожи. Оба невысокого роста, широкоплечие, приземистые, крепкого телосложения, с длинными волосами цвета меди, уложенными в немыслимом плетении, с глазами цвета мёда и со смешными веснушками на носу. Они притягивали всеобщее внимание, даже характером напоминая друг друга: уравновешенные, размеренные в своих словах и поступках. Спокойные и молчаливые братья вызывали уважение у окружающих. Джим также узнала, что их род всегда славился мастерами непревзойдённого владения мечом (или клинком) и боевых искусств.
А вот Алиар, худой высокий юноша с тёмными волосами, оказался очень загадочной личностью. Джим так и не удалось найти в библиотеке интересующую её информацию, поэтому пришлось напрямую обращаться за сведениями к самому юноше. Собственно, от Алиара она и узнала, что же значит "тех самых... одних из семи хранителей печати". Хранители печати (их ровно семь) — это сильнейшие маги с даром смерти, которые однажды смогли неким древним ритуалом закрыть проход из Забытых Земель. Поэтому так привольно и спокойно живётся людям и нелюдям на этих чистых и светлых землях. А Забытые Земли, они потому и забытые, что там осталось всё зло, которое когда–либо существовало на свете. Его родители и родители его родителей, а также многие и многие поколения до них являются хранителями одной из семи печатей и навеки обречены находиться в непосредственной близости к стене, как и другие шесть семей. А вот имена этих семей можно найти только в архивах альянса. Поэтому Ли был так сильно удивлён, когда Виттор лишь по фамилии сразу определил его как наследника и продолжателя одного из рода семи хранителей. "А что собой представляет сама Стена?" — спросила тогда Алисия. И ответом ей было, что это всего лишь граница, некая черта, которая отделяет эти земли от забытых. И да, Алиар, как и его родители, обладает даром смерти, и однажды ему придётся вернуться к Стене и встать на защиту Империи.
С Алисией всё было намного сложнее. Она никогда ничего не рассказывала ни о своей семье, ни о себе. Скромная, молчаливая и на первый взгляд ничем не примечательная девушка обладала особым изяществом и очарованием. Хотелось почему–то всегда заботиться о ней, оберегать и защищать, что и делала с утра до вечера её многочисленная родня, неотступно следуя за ней по пятам. Поначалу это несколько раздражало и создавало напряжённость в их отношениях, но со временем друзья обвыклись и перестали замечать присутствие её родственников. Лишь однажды Ли не удержался и спросил о её возможной важности и значимости в этой жизни: "А мы вроде бы как не в курсе?" На что получил ответ в неизменной Алисиной манере: покраснев до корней волос и хлопая ресницами, она потупила взор и скромно ответила, что если и есть какая–то значимость и важность, то ей о том ничего неизвестно. Пожалуй, эта была самая длинная речь за всё то время, что они её знали. Единственное, что они впоследствии смогли выяснить из скупых нечаянных фраз, так это то, что её семейство прибыло в Рутонскую Академию по обмену опытом из–за Мёртвого моря из очень далёкой и не очень дружественной страны со странным названием Великий Ледяной Кряж. Джим осторожно посмотрела на тихую девушку напротив. Вот ещё один повод, чтобы отправиться в библиотеку и восполнить пробелы в своих знаниях.
Ну, и насколько всё было сложно с Алисией, настолько всё просто было с Джим. Ей совершенно нечего было о себе рассказывать. Не было ни родных, ни родственников, ни дома, ни семьи и даже того особенного места, куда она могла бы, как и все, однажды вернуться. Из своего детства она помнила лишь встречу с "добрым путешественником" и приют, возле которого он её оставил. О приюте почему–то было стыдно рассказывать друзьям: у них были семьи, родители и жизнь, о которой Джим даже не смела мечтать. Зато она очень хорошо помнила, как они с "добрым путешественником" брели до ближайшего города, а когда добрались, юноша сразу отвёл её в тот самый приют, вспоминая о котором, она начинала покрываться холодным липким потом. Да, им пришлось тогда расстаться, и сейчас, при воспоминании, ощущение было такое, будто из груди снова наживую вырывают сердце. Что он тогда ей сказал? "Прости, малышка, я не могу взять тебя с собой, да и без меня у тебя будет намного больше шансов остаться целой и невредимой, а самое главное — стать счастливой". Да если бы он только мог знать, насколько она была счастлива за время их совместного путешествия! Но, наверное, такова жизнь. Но вот кто она для него? Никто. Найдёныш. От него у Джим осталось лишь прозвище "Солнышка" и то только потому, что он не знал как к ней обращаться. А для неё он — добрый путешественник, спаситель и герой. А ещё он самый лучший, красивый и сильный. Почему же так тоскливо сжимается сердце каждый раз, когда она вспоминает о нём?
Нет. Она точно не хотела рассказывать об этом своим друзьям.
Зато Джим теперь знала, что наличие длинного имени говорит о знатном роде и высоком происхождении у представителей многих рас, а вот короткое имя из двух слов — о неизвестном происхождении или же (ещё хуже) о том, что ребёнок был рождён вне брака. Таких детей за глаза называли обидным словом "бастард" или же "ублюдок". Отсюда следовало, что она автоматически подпадала под оба определения, а наличие ещё и коротких волос вообще делало её первейшим объектом для насмешек.
На уроках они старались всегда садиться рядом, помогая друг другу и совместно решая какие–либо трудности, возникающие у одного из них, вызывая тем самым неудовольствие преподавателей. Так уж вышло, что в группе их четвёрка держалась обособленно, не выделяясь и не давая себя в обиду. Поначалу кого–нибудь из них ещё старались вызвать на конфликт, но как один вставая на защиту друг друга, они постепенно отбили желание у охотников утверждаться в своей значимости за их счёт.
Успеваемость по основным предметам у Джим была не лучше и не хуже, чем у всех остальных. Но одно не давалось никак: курс по самообороне у Диирде'Грамма и курс боевых искусств у их молодого наставника и руководителя Кайдана Орадуса. Но если мастер Кайдан относился ещё вполне терпимо и снисходительно к неуклюжести и неповоротливости Джим, то после урочного часа (а иногда и двух) у магистра Диирде'Грамма она всегда была непременно избита, изломана и просто изнеможена до предела.
В лазарете её уже все знали, а также знали те дни, когда у неё по расписанию следовали "членовредительские предметы", как она сама в последнее время их стала называть. Сочувствовали, лечили, морально поддерживали и со спокойной совестью отправляли восвояси. А Джим с каждым днём становилось всё труднее и труднее заставить себя зайти в класс по самообороне (она испытывала неимоверный страх перед учителем–мучителем) и в класс боевых искусств (непередаваемый стыд). Даже Алисия смогла уже подобрать под себя подходящее оружие и вполне сносно с ним управлялась, вызывая одобрительные возгласы и словесные поощрения со стороны родственников. Что же тогда говорить про ребят? Один Виттор чего стоил со своим виртуозным танцем, в котором он с лёгкостью орудовал двумя парными клинками. Когда он разминался, вся группа стояла с открытыми ртами, а он лишь смущённо поглядывал на всех и обычно скромно говорил: "Вы просто не видели моих старших братьев". Алиар так вообще был знаком с любыми видами оружия, пусть не в таком совершенстве, как Виттор, но всё же обладал начальными навыками и достойно владел ими. Да и ни к чему ему было всё это. На следующий год он надевал на себя отличительные чёрные одежды с опознавательными знаками факультета "Боевой Некромеханики" и уходил от них на обучение вообще в другой корпус, закрытый для непосвящённых. Зачем будущему некроманту оружие, когда он силой лишь одного заклинания с лёгкостью сможет отобрать жизнь у любого живого существа?
На сегодняшний день в их расписании присутствовали два страшных предмета. Джим не отдавая себе отчёта тяжело вздохнула. Первыми шли боевые искусства, а следом — самооборона у магистра Диира. Джим решила, что сегодня даже не пойдёт обедать. Одна мысль о еде и той нагрузке, которая ей сегодня предстояла, уже вызывало тошноту и слабость во всём теле. Друзья сочувственно молчали, но каждый в душе переживал за неё. Настроение было просто ужасным.
"Интересно, а что будет, если не явиться на урок?" Она посмотрела на сосредоточенные лица друзей. "Да ничего не будет! Думаю, никто даже и не заметит". Снова тяжело вздохнула. На этот раз все как один оторвали свои взгляды от тарелок и вопрошающе уставились на неё. Джим в недоумении приподняла плечи — мол, сама не знаю, чего это я.
В кабинет боевых искусств они зашли одними из последних. Джим сразу постаралась скрыться с глаз мастера Кайдана за неровным строем учеников. Каждый урок неизменно начинался с рассказа о новом оружии, его истории и основ ведения боя с помощью него. Потом каждому ученику предлагалось попробовать с ним свои силы, а затем они переходили к практическим занятиям с основным оружием, которое на тот момент было выбрано для себя индивидуально.
Сегодня урок начинался иначе. Посреди ярко освещённого зала вместе с учителем стояли ещё десять человек. Десять воинов. Джим сама не поняла, почему она так решила. Любопытство рассмотреть незнакомцев получше заставило её перебороть излишнюю скромность и страх перед преподавателем и выйти немного вперёд из–за спин учеников. Алисия подалась следом за Джим, намертво вцепившись в её руку. Алиар, зайдя в аудиторию, почему–то вообще застыл как вкопанный на одном месте, а всегда сдержанный Виттор шумно присвистнул. Ученики, ввалившиеся в класс шумной гурьбой, испугано сбились в кучку и притихли. Воины были облачены в чёрные одежды, которые обволакивали их тела, тем самым подчёркивая стройность подтянутых фигур. На головах — странной формы шлемы с масками–личинами, надетыми поверх капюшонов, и у каждого в руке...
— Палки?! — изумлённо произнесла за спиной Дориана. — Какое же это оружие?! Фи...
— Класс, приветствую вас!
Неслаженный ропот в ответ. Все были поглощены созерцанием таинственных фигур в глубине зала.
— Джим, не прячься, — учитель направил взгляд в её сторону и поманил к себе рукой. — Давай, выходи сюда, наше ты недоразумение по режуще–колющим предметам, — смешки по классу, — а то всё интересное пропустишь.
Он хмыкнул, когда услышал её удивлённый возглас. Удовлетворённо осмотрел всю четвёрку в передних рядах, отвернулся и быстрым шагом направился к тёмным фигурам.
— Класс, хочу вам представить лучших из лучших нашей Академии в искусстве ведения боя шестом, — он торжествующе обвёл взглядом лица учеников. На лице его блуждала загадочная улыбка. — Понимаю, не впечатлило. Ну, тогда всё по порядку. Техника работы с шестом в поединках подразумевает использование палки из твердого дерева. Обычно её длина составляет от 150 до 180 сантиметров и для каждого подбирается индивидуально. Здесь вам и искусство защиты, которое включает в себя в первую очередь технику работы против агрессивного противника, вооруженного мечом, хотя возможна и эффективная работа против других видов оружия. В арсенале — разнообразные приемы ударов, блокировок и сбивок, тычков и прижиманий. В качестве базового удара используется удар с обратным хватом передней рукой, который осваивают все, кто изучает эту технику. Такой удар обладает достаточной силой, чтобы разбить железный меч или сломать кость, — он тихо кого–то позвал. Двое отделились, вышли вперёд и провели серию нескольких ударов в замедленном режиме. По залу прошёл ропот неудовольствия. Учитель посмотрел на класс. — А вот это вы зря. Я бы ни за что не поставил на меч, пику и другое оружие там, где есть шест или тем более посох.
Он повернулся к тёмным фигурам и поблагодарил за короткую демонстрацию.
— Стойки и позиции также разнообразны, но одно неизменно всегда: это основное положение тела в пол–оборота для защиты сердца, левая нога чаще всего выступает вперед и повёрнута в сторону соперника. Колено под прямым углом, чтобы его не вывернули ударом ноги или шеста. А сам шест всегда смотрит на врага, отведён немного в сторону или же поднят вверх, при этом позиция тела тоже изменяется. — Пока он говорил, десять фигур слажено, как в зеркальном отражении, синхронно копируя движения друг друга, превращали его слова в наглядное пособие для зрителей. Мастер Кайдан тем временем отошёл в сторону и протянул руку в приглашающем жесте. — Прошу вас, друзья мои, — при этом на его лице играла такая загадочная улыбка, что все невольно подались вперёд.
Тёмные фигуры перегруппировались. Замерли. Мгновение. Удар сердца или сердец — и вот перед глазами неискушённой аудитории уже мелькают тени в безумном танце смерти. Они кружили, сталкивались между собой, нападали, защищались в едином ритме, подвластном только им. Это было невероятно по своей масштабности и зрелищности. Тихий голос Кайдана заставил всех вздрогнуть.
— Так, а ну–ка, ускорились! Что это за танцульки вы здесь устроили?!
И вот движения их становятся уже неразличимы для человеческого глаза. Перед изумлённой аудиторией уже мелькают тени, а не живые люди.
Джим, кажется, даже забыла, как дышать. Сердце в бешеном ритме билось где–то в горле, мешая перевести дыхание. Этого просто не может быть! А танец тем временем нарастал и нарастал по своей скорости и динамике серий ударов.
— Ну, наконец–таки вижу, прочувствовали, — мастер Кайдан удовлетворённо осмотрел изумлённую аудиторию. — Думаю, теперь все понимают, что шест — достойное, а самое главное — грозное оружие. Позвольте теперь мне представить вам мастеров, в совершенстве владеющих боевым искусством управления посохом. За последние десять лет их было всего пять, и вот в этом году наша Академия выпускает ещё двоих мастеров своего искусства, — он посмотрел на застывших тёмных воинов позади себя. — Аниель! Глен! Прошу вас!
Джим сделала пару шагов вперёд. Её глаза неотрывно следили за двумя отделившимися фигурами. Они как тени бесшумно скользнули в сторону учителя. Остановились. Замерли. Повернулись лицом друг к другу, их тела застыли в напряжённых позах. Каждый молниеносно выхватил из–за спины короткий посох. Лёгкое встряхивание кистью вперёд (слаженный удивлённый присвист всех без исключения учеников) — и на изумлённых глазах зрителей посох увеличился в размере, послушно разворачиваясь в обе стороны. Кто–то за спиной восхищённо выдохнул: "Магические жезлы".
— Совершенно правы. Перед вами магические укороченные жезлы, настроенные на ауру и энергию своего хозяина, — он посмотрел на юношей, замерших на месте, и тихо попросил. — Я понимаю, что удивлять больше некуда, но прошу вас! Когда ещё им такое зрелище доведётся увидеть?
Что последовало за просьбой мастера, невозможно описать словами. Джим только помнила, что почему–то раскачивалась из стороны в сторону всё то время, что наблюдала за боем юношей. Каждый раз вздрагивала, когда жезлы легко сталкивались между собой в снопе искр, и забывала, как дышать, при массивном точном ударе двух титанов, исполинов в яркой вспышке, в несколько раз усиленной магией жезлов и тех, кто их держал в руках.
— О да! — учитель в нетерпении пританцовывал на месте. — Песнь моего сердца! Радость моего взора! Порадовали! Так порадовали! Огромное вам спасибо от меня лично и от... этих юных адептов и адепток! — остановил бой, посмотрел на своих учеников. — Ну, как вам? — и тут удивлённо приподнял брови, заметив выражение лица Джим. — Джим, ты что, слышишь их песнь?
Джим даже не отреагировала, завороженно разглядывая волшебные посохи в руках юношей. Алисия потянула её за рукав, а Виттор хлопнул по плечу, заставляя чуть ли не выпасть навстречу учителю.
— Джим, ты слышишь песнь посохов? — Она дёрнулась, подняла глаза и недоумённо уставилась на него. — Ясно, — задумался. — Это можно проверить лишь одним способом. Аниель, ты позволишь?
Юноша двинулся к нему. Пока он шёл, посох в его руках медленно сворачивался в короткий жезл, краски и сила уходили из него, жизнь его покидала. Аниель уверенно протянул своё грозное оружие в руки Кайдану. Учитель осторожно принял его и повернулся к Джим. Протянул ей жезл.
— Тебе разрешено к нему прикоснуться. Возьми его.
Джим тщательно вытерла о форму враз вспотевшие ладошки. Ученики полукругом обступили их в стремлении не пропустить ничего важного из предстоящего зрелища. Она неуверенно посмотрела сначала на мастера Кайдана, а потом на хозяина магического жезла. Тот едва заметно кивнул из–за спины учителя. Она благоговейно протянула руку и взяла жезл в ладонь. Поначалу ничего не происходило, но вот он вдруг внезапно нагрелся в её руке. Нет, он раскалился, причиняя боль. Сердце гулко ухнуло, во всём теле полыхнуло огнём. Секунда. Другая. На глазах изумлённой аудитории жезл послушно развернулся в её руках.
— Невероятно!!! Потрясающе!!! — мастер в восторге пританцовывал вокруг неё. Юноша, всё это время стоявший за спиной мастера, вышел вперёд и протянул руку в её сторону.
— Приветствую тебя, брат! — сжал ладонь в кулак и притянул к своей груди, к сердцу. — В служении мы едины!
Джим посмотрела влево, посмотрела вправо, стойко выдержала восхищённый взгляд Алисии, тревожный — Виттора, мило всем улыбнулась и потеряла сознание.
Кто–то рядом что–то возмущённо кричал. Кто–то крепко сжимал кисть правой руки, а кто–то заботливо ощупывал холодной рукой её лоб.
"Ну почему надо разбудить в самый неподходящий момент? Тираны и супостаты!"
Благодаря систематическим походам в библиотеку запас знаний и ругательств у неё стремительно пополнялся. Не открывая глаза, она нахмурилась, грубо вырвала кисть из чьих–то рук и дёрнула головой, поворачиваясь на бок и удобнее устраиваясь для дальнейшего сна.
"Какой же всё–таки замечательный сон мне приснился!" — она улыбнулась.
— ...да как ты можешь сомневаться в моих словах?! Я же тебе говорю, жезл признал в нём "ведающего". Я видел это собственными глазами! — голос сорвался на крик. — Заставить пройти его через это ещё раз, только чтобы удовлетворить твоё любопытство — не то что глупо, а крайне опасно для него... и ты сам знаешь, почему. Он же не подготовлен, а зачерпнуть столько сил из собственного резерва жизненных не под силу даже взрослому человеку.
— А я не верю. Не верю — и всё тут. Глаза могли и обмануть, — кто–то склонился над Джим, нависая всем телом. — Чтобы этот задохлик... и жезл — это просто невероятно. Нонсенс.
Джим сморщила нос. Она узнала бы этот голос из тысячи.
"Мне это не приснилось! Для меня тоже нашлось оружие. Да ещё какое! Я самая счастливая на свете!"
Она распахнула глаза и резко села, приложившись головой о скулу магистра Диира. И да, она снова на больничной койке в лазарете. Он прищурился, потёр рукой челюсть. За его спиной возник чёрный плащ.
— Тебе всё же придётся поверить на слово, — Диир вздрогнул, но не повернулся к говорившему, по его лицу было видно: он прекрасно осведомлён, кто стоит у него за спиной. — И тебе придётся дать всю необходимую базу для последующих тренировок.
Диир отвёл изучающий взгляд от лица Джим.
— Странно, но я ничего не чувствую. Совершенно ничего! Никакого потенциала или скрытой силы, — посмотрел с интересом в изменчивую темноту под плащом. — Почему? — видя, как плечи приподнялись одновременно вверх у обоих, довольно хмыкнул. — Вы тоже этого не чувствуете, ведь так! — перевёл взгляд на чёрный плащ и вновь заглянул под капюшон. — Один лишь вопрос: как ты представляешь себе сделать воина из этого? — его толстый палец чуть не ткнул Джим в нос.
— На то ты и магистр, и мастер, и маг и всё такое, — явно забавляясь, это существо наклонило голову и выдало самый важный свой аргумент: — Если не сможешь ты, значит, не сможет никто. Так сказал, между прочим, о тебе сам Цитариус.
По лицу Диирде'Грамма промелькнула за одно мгновение куча противоречивых эмоций. Заинтересованно посмотрел на Джим. Его взгляд обещал многое. И это пугало.
— А знаете что? Я всё же попробую! — и видя, как Джим полезла при его словах с головой под одеяло, быстро добавил: — Но ничего не обещаю.
А потом был урок самообороны. Они прыгали, бегали, отжимались, подтягивались, лазали по канатам, отрабатывали простейшие приёмы. Точнее, кто–то всё это делал, но у Джим снова ничего не получалось. А потом весь класс был отпущен отдыхать, а Джим — оставлена на дополнительные часы для индивидуальных занятий с магистром Дииром. У неё был личный урок по самообороне. И она снова прыгала, бегала, отжималась, подтягивалась и у неё снова ничего не получалось.
"Ну, это ничего. Ради обладания таким совершенным оружием можно всё что угодно стерпеть. Да я теперь самая счастливая из всех счастливых в Академии, нет счастливее на всём белом свете!"
Вписанные чей–то твёрдой рукой в её расписание дополнительные часы по самообороне мотивировались "учителем–мучителем" тем, что он (то есть Джим) является самым отстающим, неперспективным, дохлым "задохликом–бестолочью", какого отродясь не видывали стены этой Академии за всё время своего существования. А так как отныне это становится его личным делом, он клятвенно заверил, что будет теперь уделять ей каждый день час или два своего личного свободного времени.