Импринт

Лондон, Англия.

Настоящее время.

Призрак.

Я неподвижно лежу под тяжелым одеялом, чувствуя как по моим щекам текут слезы. Конечно же я понимала, что кошмары могут участиться, учитывая столь резкую смену обстановки и... иные обстоятельства, но одно дело понимать, и совсем другое видеть их наяву.

На дисплее телефона показывается 04:21, и я радуюсь, что мне удалось проспать практически всю ночь, не мучаясь при этом от бессонницы.

"Забудь об этом, Даш", - прошу я себя, пожалуй уже в тысячный раз. - "Ты больше никогда ее не увидишь. По крайней мере лицом к лицу. Все закончилось семь лет назад. И подобное не повторится." От этой мантры мое настроение улучшается, я подготавливаю себе пенную ванну, чтобы отогреть холодную кожу, и, вставив эйр-подсы в уши, слушаю "Unwritten" Наташи Бедингфилд.
К восьми часам утра я даже начинаю ощущать себя счастливым человеком. Моя кожа сияет, волосы уложены идеальной волной, а тело облегает невероятно мягкое кашемировое платье. Не хватает только кофе - но я быстро выполняю этот жизненноважный пункт и включаю кофемашину, чтобы приготовить себе капучино на кокосовом.

Боже, как я люблю Мари. Наверняка именно она позаботилась покупкой альтернативного молока, потому что в этом доме только у меня была аллергия.

Взгляд цепляется за брошюру благотворительного вечера. Неужели сегодня большинство моих проблем может решиться?

Допивая кофе, я понимаю, что мама не отстанет от меня, пока мы не найдем мне идеальное платье. Если честно, я уже приобрела одно, когда была в Ванкувере, но вряд ли мой выбор удовлетворит вкусы миссис Добренко. Ладно, я не так уж и против померить несколько вариантов, где-то в глубине души я знала, что соскучилась по этому. Нет, не по роскоши, скорее по... маме.

- Доброе утро, - говорит мне миссис Добренко, усаживаясь на стул передо мной. - Не подашь мне апельсиновый сок?

Конечно же, я заметила, что в доме не было никакой прислуги, окромя разве что клининг персонала, но девушка ушла быстрее, прежде чем я успела попросить ее приготовить мне завтрак.

- Какой у нас план на сегодня? - спрашиваю я, наливая ей сок.

Моя рука дергается, когда она отвечает:

- Она будет на благотворительном вечере.

Я сглатываю, стараясь всеми силами сохранить невозмутимое выражение лица. Мама смотрит на меня невинным взглядом, я хмурюсь.

- Вероятно она будет одним из спонсоров, - продолжает она, прищурившись.

- Мне нужно будет с ней разговаривать? - мое дыхание прерывается.

- Нет, господи. Конечно же, нет.

Я облегченно выдыхаю.

- Но тебе придется пожать ей руку.

- Нет, - я мотаю головой, излишне громко ставя стакан на мраморную столешницу. - Этому не бывать.

- Но Дарья...

- Нет, мама, - с нажимом произношу я. - Я сделаю все что угодно ради клиники. Все что угодно, ты знаешь. Но от Виолетты я буду держаться подальше.

Ну вот. Я все-таки произнесла имя своего персонального кошмара. Это не так уж и трудно. Еще бы руки не дрожали - и было бы совсем замечательно.

Я предпочитаю сменить тему:

- Ты все еще работаешь с Джессикой?

Ранее именно Джессика Нортон одевала нас на все важные вечера, но я не была уверена, был ли сейчас этот высокооплачиваемый стилист нам по карману.

Мама морщится, едва-едва заметно, но этого хватает, чтобы я наконец увидела в ней человека. Живого человека. В идеально выглаженных брюках, белоснежной блузке и с пучком блондинистых волос, которые лежали волосок к волоску. Иногда мне казалось, что миссис Добренко была роботом. Впрочем, так думала не только я.

- Нет, больше нет, - отвечает она сухо. - Я пригласила Эмму Кларк.

- Эмму? - удивляюсь я. - Мою одноклассницу?

Сердце делает радостный кульбит. Если честно, я была рада услышать про мою давнюю подругу со времен Кингстона. Эмма Кларк и Эль Смит - единственные, кто не отвернулся от меня... в тот день. И хоть после моего отъезда в Канаду мы больше не общались, я бы хотела увидеть их снова.

Она кивает и хмуро смотрит на сэндвич у меня в руке.

- Ты же не думаешь съесть его, Дарья?

- Именно это я и собираюсь сделать, мама.

Она выхватывает из моей руки сэндвич, прежде чем я успеваю поднести его ко рту.

- Ты должна выглядеть идеально! Никаких углеводов до вечера. А лучше вообще никакой еды!

Я смеюсь, узнавая ее характер.

- Ну да, урчание в животе и голодный обморок куда более предпочтительнее, не так ли?

- На вечере тебя будут фотографировать во всех ракурсах. Хочешь чтобы в газетах появились заголовки о твоей возможной беременности?

Господи, что за глупости. Я уже и забыла, что значит мамино стремление к идеальности.

- И ты не упадешь в голодный обморок, Даша, - злится она, переходя на русский. - Уверена, вчерашнего огромного бургера было вполне достаточно.

Я прищуриваюсь. Доложили все-таки. Но кто я такая, чтобы винить мистера Морриса? Если миссис Добренко что-нибудь надо, то она достанет это всеми возможными способами.

Мама смотрит на часы.

- Эмма скоро приедет. Разбуди Марию, пожалуйста. И Дарья, - она строго смотрит на меня, пока допивает сок - по всей видимости последние ее калории на сегодня. - Никакой еды.

Я грустно откладываю сэндвич, понимая, что буду мечтать о нем весь сегодняшний день. Но безумные приказы мамы - не так уж и плохи. Я прекрасно знаю, что может сделать пресса, если дать им малейший повод. Люди вообще по своей природе жестоки. И будет куда разумнее избегать любых ошибок.

Любых. Ошибок.

Особенно тех, чье имя начинается на В.

***

Эмма Кларк - это бурбон двадцати пятилетней выдержки.

Непослушные рыжие волосы, стальной характер, безупречное чувство вкуса и жесткость, которой порой мне не хватало. Мы познакомились в старших классах Кингстона - в элитной школе для детей из влиятельных семей Великобритании. В школе-пансионате определенно не повеселишься, но эта девушка каким-то немыслимым образом находила нам всем приключения.

И мне этого жутко не хватало.

Я спускаюсь по лестнице, чувствуя, как сердце стучит где-то в горле. Внизу, расположившись на огромном молочном диване, Эмма активно что-то печатает, держа в руках телефон. Боже мой, наш чат. Как же я чертовски соскучилась по нему!

Я была уверена, что семь лет разлуки отдалят нас настолько, что мы едва узнаем друг друга на улице, но видя лицо Эммы (повзрослевшее лицо Эммы), я улыбаюсь так, словно сегодня мой день рождения.

- Привет, - выдыхает она, обернувшись, и тут же вскакивает на ноги.

Она одета в удивительной красоты изумрудный костюм и высоченные шпильки. И я едва не усмехаюсь. Ну, конечно, куда же Эмма и без туфель.

- Привет, - говорю я несколько неловко, разглядывая ее большие зеленые глаза.

Она делает то же самое, пока не произносит суровое:

- Если ты сейчас же меня не обнимешь, клянусь, я задушу тебя, Добренко.

Моя улыбка становится шире, и я падаю в ее крепкие объятия, глубоко вдыхая в себя запах фрезий.

- Я так чертовски по тебе скучала, Даша, - шепчет она мне, стискивая руки у меня на спине. Казалось, еще немного и Эмма сломает мне ребра.

- Я тоже, Эм. Я тоже, - шепчу я в ответ, сдерживая рвущиеся наружу эмоции. Я промаргиваюсь, чтобы не заплакать.

Держи себя в руках, Даш, - приказываю я себе, отстраняясь.

Эмма недовольно поджимает губы.

- Я бы могла быть добренькой, но увы это - прерогатива Эль. Мы звонили тебе. И писали. Тысячу, мать его, раз. Даже прилетали в Канаду, пытаясь найти тебя.
В сердце впивается тысяча игл. Я замираю, оглушенная новостью. О, господи, они даже прилетали ко мне в Ванкувер?

- Где ты пряталась, Даш? - Эмма повышает голос, но вдруг замолкает и судорожно выдыхает, хватая меня за плечи. - Я понимаю, тебе было тяжело, но ты могла бы не вычеркивать всю свою жизнь из-за одной идиотки.

- Не надо, Эмма, - тихо говорю я. Нет, пожалуйста. Я не хочу говорить об этом. - Мы можем отложить этот разговор?

Я не готова. Не сейчас.

Возможно, я никогда не буду готова.

И тем не менее я уверена, что мне просто нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью, что я здесь. Что я в Англии. И что мы вероятно живем с ней в одном городе.

Эмма недовольно выдыхает и кивает, удивляя меня неожиданной сдержанностью. Неужели она повзрослела и научилась справляться со своим взрывным характером? Сердце вновь больно екает лишь от одной мысли, что я пропустила взросление своих подруг.

Что бы было, если я осталась?

Нет, даже не думай об этом, фиксация на прошлом - это деструктивные мысли.

- О мы обязательно поговорим, - уже мягче произносит Эмма, придирчиво оглядывая мою фигуру. По ее лицу пробегает тень сожаления. - Ты выглядишь похудевшей на несколько футов, а то и больше. Анна говорила мне твой размер, но он и близко не xs, Даша.

Она качает головой, заглядывая мне в глаза. Мне становится неловко, когда я вижу в них жалость.

- Пожалуйста, ешь больше.

- Я хорошо питаюсь, Эм, - говорю я, невольно улыбаясь. Она не изменилась. Все также опекает и заботится о каждом человеке на этой планете. - Предлагаю обсудить платья, а потом я приглашаю тебя на обед. Ты согласна?

Я говорила, что у меня есть некоторые проблемы с социализацией?

Мое дыхание на миг задерживается, пока я жду ее ответа. И мои плечи расслабляются, стоит девушке произнести радостное:

- Конечно! Как насчет сохо хауса?

Видимо, Эмма все еще поддерживает членство в этом клубе, но я бы не хотела встречать знакомых. Предпочитаю держаться в энергосберегающем режиме до начала благотворительного вечера, потому как силы мне понадобятся. Много сил.

Я качаю головой и озвучиваю свой вариант:

- Ты убьешь меня, если я предложу Старбакс? Я хочу тыквенно-пряный латте, - я запинаюсь, когда чуть не произношу: "и сэндвич".

Точно, никакого сэндвича. Однако убойная доза сахара и кофеина мне точно не повредит.

Эмма улыбается от уха до уха и опять стискивает меня в объятьях.

- Моя дорогая, Даша. Я обожаю твою тягу к сладкому и тем более я обожаю тебя. Значит Старбакс.

- Значит Старбакс, - киваю я, пытаясь сдержать очередную улыбку.

Пожалуй, я давно не была так счастлива, и впервые за полтора дня в Англии ловлю себя на мысли, что возможно мой приезд - не такая уж и плохая идея.

- Давай определимся с нарядом, - она тянет меня за руку, чтобы подвести к рейлу с развешанными платьями. - Половина из них будет тебе велика, хм... - она хмурится пока перебирает варианты и достает самый ненавистный цвет на планете Земля.

Я моментально бледнею.

- Может...

- Только не красный! - перебиваю я чересчур возбужденно.

- Но тебе так подходит этот цвет, - настаивает на своем Эмма. - Раньше ты...

- Нет, - говорю я категорично. - Думаю, я предпочту черный.

Девушка кидает на меня странный взгляд, и слава богу, никак не комментирует мое странное поведение.

- Тогда это.

Я придирчиво смотрю на его длину. Эмма прищуривается.

- Даже не думай, маленькая ханжа. У него нормальная длина, - в мои руки впихивают платье. - Меряй.

У него совершенно точно ненормальная длина.

- Нет, - выдвигаю я вердикт, когда смотрю на себя в зеркале.

- Да, Дарья, - говорит Эмма бесстрастным голосом у меня за спиной. - Ставлю свой астон мартин на то, что сегодня все захотят тебя трахнуть.

Я морщусь от ее грубых слов. В этом вся Эмма - бурбон двадцати пятилетней выдержки, ей все равно что о ней думают другие.

- Мне не нужен такой эффект.

- Мы сделаем из тебя сексуального ангела, Даш, - коварно улыбается подруга. Ее глаза страстно загораются. - Сначала ты сразишь их красотой, а потом своим интеллектом.

Я качаю головой, пока из моей груди вырывается смех.

В итоге Эмма все равно настаивает на своем. Она также добавляет к платью черные manolo со сверкающей пряжкой и бант, которым мы позже заколем несколько прядей на затылке, распустив мои светлые волосы.

Сидя в кофейне на Бейкер Стрит, я слушаю увлеченную речь Эммы и с удовольствием пью латте - настолько сладкий, что уровень сахара в крови повышается до максимума.

И как ни странно моя тревога проходит.

Кто бы знал, что безлактозные взбитые сливки в Старбаксе - лучшее успокоительное?