2
Настойчивые капли дождя барабанили по стеклам. С самого утра Брайан занимался в зале, доводя себя до изнеможения. Контрастный душ привёл его воспалённые мышцы в тонус.
Выйдя из ванной, он ещё какое-то время расхаживал по квартире нагим, пока за спиной не услышал женский голос.
Девушка в форме застыла у входа с пакетами в руках, громко лопнув пузырь жевательной резинки, когда увидела его.
— Извините, мистер Нойманн, я Хизер. Думала, вас уже нет, — девушка виновато опустила голову.
— Ты новенькая? — спокойно отозвался мужчина, застёгивая халат.
— Да. Простите ещё раз.
— На будущее: приходи на два часа позже. И проверяй на посту, уехал ли я.
Она снова склонила голову.
— Поняла, сэр.
— Приготовь мне кофе и завтрак, — бросил он, уходя в спальню.
Когда Брайан вышел, девушки уже не было видно. Горячий завтрак ждал его на столе. Закончив, он окликнул Хизер.
Растерянная девушка вышла из ванной.
— Я уехал. Вернусь поздно. Можешь спокойно заниматься своими делами.
Автомобиль мягко выехал из парковки. Он вёл уверенно и быстро, словно выжимая раздражение из каждого поворота. Добравшись до центра города, Брайан припарковался у одного из самых известных бутиков мужской одежды. Здание из тёмного стекла и мрамора сияло роскошью даже в пасмурный день. Дождь не прекращался уже третий день.
Молоденький швейцар подбежал к нему с огромным зонтом, чтобы ни капли настырного дождя не коснулось плеча гостя.
Внутри бутик поражал ещё больше. Просторный зал с высокими потолками, бархатные стены глубокого чёрного оттенка, аромат дорогих древесных духов. Здесь всё дышало деньгами и вкусом. Мягкий свет играл на стеклянных витринах. Консультантки — одна к одной, будто сошедшие с обложек журналов, в чёрных элегантных платьях и с безупречными улыбками — заметили его сразу.
— Господин Нойманн, мы вас ожидали. Как обычно? — блондинка с фарфоровым лицом скользнула рукой по его плечу. Её сопровождали рыжеволосая с острым подбородком и брюнетка с выразительными глазами.
— Как обычно, — он сделал короткую паузу, читая имя на бейджике. — Шерил.
Внимание Брайана привлекла другая фигура — статная брюнетка в конце зала. Её волосы цвета вороньего крыла блестели в свете ламп. Девушка уверенно шла между стеллажами, поправляя костюмы. Казалось, будто в её спину вмонтирован стальной стержень — осанка была идеальной, движения точными, резкими.
На плечо Брайана легла крепкая мужская рука с массивным перстнем.
— Брайан, дорогой! — Джино Лукарели раскрыл объятия и по-итальянски горячо чмокнул его в щёку.
Когда Брайан снова обернулся, брюнетки уже не было видно.
Джино, владелец бутика, провёл гостя в зону, где был накрыт кофейный стол.
— Ты что, женился? — драматично сказал он, поднимая руку Брайана и рассматривая кольцо.
Тот едва заметно улыбнулся.
— Нет. Это подарок от близкого человека.
Джино прищурился и пригрозил пальцем:
— Жениться ты обязан только в лучшем костюме из моей коллекции, — сказал он с улыбкой.
Брайан кивнул и сделал глоток ароматного кофе.
— Рассказывай, что нового у вас, — спокойно произнёс он, взглядом изучая помещение.
Джино тяжело вздохнул. Брайан за годы знакомства привык к его театральным манерам. Этот итальянец упорно не признавал свой возраст, делал многочисленнрые пересадки волос, подтяжки, носил одежду не по возрасту, но при этом оставался влиятельным и хитрым.
— Ты помнишь Франческу? — наконец заговорил он.
Брайан кивнул.
— Её дочь вернулась из Франции. Франческа решила передать ей свою долю.
— И тебя это явно не радует, — усмехнулся Брайан.
— Её дочь ещё хуже, чем сама Франческа. Такой стервы я давно не встречал. А ведь я вырос среди властных и громких женщин.
Брайан тихо рассмеялся.
— Вон она, кстати, — Джино ткнул пухлыми пальцами в сторону девушки, отчитывающей Шерил.
Та будто почувствовала их взгляд и метнула в сторону мужчин презрительный, острый, как нож, взгляд.
— Это дочь Франчески? — переспросил Брайан.
Джино закивал, раскачивая ногу и нервно перемешивая пену эспрессо.
Брайан снова задержал взгляд на брюнетке. Она ещё раз обернулась, с явным презрением скользнув глазами по нему с ног до головы.
Мужчина хищно улыбнулся.
— Расскажи о ней, — кивнул он.
— Ада Фальконери-Дюваль. Единственная дочь Алена и Франчески. Окончила Колумбийский университет с отличием, по специальности бизнес и менеджмент. Потом уехала к отцу во Францию, училась в одной из лучших бизнес-школ страны. Настоящая акула, несмотря на возраст. С того момента, как она здесь появилась, всё переворачивает вверх дном. Штрафует всех, вносит новые порядки. Дай ей волю, и я останусь без работы.
— Значит, теперь и ты в подчинении у этой девушки?
Джино махнул рукой.
— Ты всё ещё спишь с Франческой? — хитро спросил Брайан.
Тот нервно оглянулся по сторонам.
— Зачем я тебе это рассказал вообще!
Брайан слизнул каплю кофе с губы.
— А ты не думаешь, что её дочь знает и мстит тебе? Насколько я знаю, Франческа официально не разведена.
— Но они не живут вместе уже больше десяти лет.
Мимо прошла Ада. Она даже не взглянула на мужчин. Брайан проводил её внимательным взглядом.
— У неё интересная внешность, — заметил он.
— Ты бы видел её отца. Гены прекрасные. Но характер хуже некуда.
— У неё кто-то есть?
— Брайан, друг мой, ты же знаешь, я советую тебе только лучшее. Но с ней не связывайся. Она своими нежными ручками петлю на шею набросит.
Брайан сверлил девушку взглядом.
— Тебе мало, что ты перепробовал здесь каждую? — усмехнулся Джино, по-дружески хлопнув его по плечу.
Брайан едва заметно улыбнулся.
Рыжеволосая консультантка прикатила мобильную стойку с новыми моделями, очаровательно улыбаясь и готовая едва ли не облизать гостя с ног до головы.
Ада, стоя чуть в стороне, внимательно наблюдала за действиями девушки. Консультантка помогла Брайану снять пиджак и уже тянулась к пуговицам на его рубашке.
— Линда, — холодно отрезала Ада, подходя ближе. — Я ясно дала понять, что здесь не бордель.
Девушка тут же убрала руки и неловко поправила платье.
— Можешь идти.
Рыжеволосая, недовольно скривившись, удалилась.
Брайан не отводил взгляда от Ады.
— Джино без ума от вас, господин Нойманн, — заметила она. — Видимо, девочки восприняли это слишком буквально, раз так к вам липнут.
— Просто Брайан, — спокойно поправил он.
На мгновение уголки её губ дрогнули в лёгкой улыбке.
— Ада.
Она сделала пару шагов назад и, взяв стойку, произнесла:
— Пройдёмте в примерочную.
Брайан последовал за ней. Вскоре они остановились у просторной примерочной, больше похожей на отдельную комнату.
— Джино передал ваши предпочтения касаемо костюмов, — сказала Ада, перебирая модели так, словно все они её не устраивали.
— Вы считаете, выбор был сделан неправильно? — с интересом уточнил Брайан.
— Всё зависит от того, для чего именно вам нужен костюм, — спокойно парировала она.
Брайан ослабил галстук.
— Сегодня встреча с деловым партнёром. Тот ещё пижон. Не хотелось бы ударить в грязь лицом, но и выглядеть вычурно тоже.
Ада кивнула и резким движением отбросила локон за плечо.
— Дайте мне десять минут. Я подберу то, что действительно вам подойдёт.
Брайан кивнул, и девушка скрылась за дверью.
Дверь в примерочную распахнулась, и в проёме появилась Ада, подталкивая перед собой высокую мобильную стойку на колёсиках, заставленную плечиками. На них висели не просто костюмы, а тщательно подобранные образы, соответствующие гостю.
— Подобрала несколько вариантов, отталкиваясь от ваших данных. У вас достаточно яркая внешность, и те образы, которые вам предложили, словно не подчёркивали её, а наоборот выглядели слишком просто. Ваш высокий рост и спортивное сложение позволяют носить вещи с идеальной посадкой. А контраст тёмных волос и серых глаз открывает широкий цветовой кругозор.
Она зафиксировала стойку и лёгким движением руки провела по первому комплекту.
— Первый вариант. Для важного ужина, переговоров, когда нужно произнести самое веское слово без единой реплики.
Она сняла с плечиков пиджак цвета глубокой ночной синевы.
— Обратите внимание на ткань — это шерстяная фланель. Она мягкая, плотная, для нашей осени идеальна. Не мнётся и прекрасно сидит. Крой приталенный — подчеркнёт линию плеч и талию, не стесняя движений. К нему строгие брюки без отворотов, чтобы визуально вытянуть силуэт ещё больше.
Она достала рубашку.
— Классическая белая поплин. Хлопок высшей пробы. Видите, как ложится? Он не будет морщинистым комом к концу вечера. И главный акцент, — её пальцы коснулись галстука, — тёмно-бордовый шёлк. Цвет вина. Он не кричит, а говорит низким, уверенным баритоном. Идеально гармонирует с тёмными волосами и делает ваши серые глаза ярче и холоднее. Закончить образ предлагаю чёрными оксфордами.
Она отодвинула первый комплект и перешла ко второму. Движения её стали плавнее, почти нежными.
— Вариант второй. Для коктейльной вечеринки, творческого мероприятия. Когда нужно выглядеть стильно, но неформально.
Она представила пиджак из серого твида с едва заметным узором «в ёлочку».
— Чувствуете текстуру? Это твид. Он тёплый, фактурный. В нём вы будете выглядеть как оксфордский профессор или владелец старого виски-дома. Более расслабленный крой, брюки с отворотами намёк на интеллектуальную небрежность.
К нему она предложила рубашку нежного голубого оттенка.
— Джинсовая, из мягкого оксфорда. Её можно надеть и без галстука, расстегнув пару пуговиц. Но если хотите добавить деталь, — она показала на тёмно-зелёный галстук, — цвет хвои. Он дружит с серым и подчёркивает цвет радужки. К костюму я подобрала коричневые челси-боты. Удобно, модно, идеально для прогулки по прохладному городу.
Наконец, она подошла к третьему комплекту. В её глазах вспыхнул азарт.
— И наконец, третий. Для романтического свидания, чтобы произвести то самое впечатление. Смелый выбор для уверенных мужчин.
Она продемонстрировала пиджак насыщенного оливкового, почти бутылочного цвета.
— Этот цвет на темноволосых мужчинах смотрится невероятно выигрышно. Он сделает ваши серые глаза ярким акцентом, буквально заставит их сиять. Ткань плотная шерсть с кашемиром, к телу приятна, как вторая кожа.
К нему она подобрала рубашку тёплого песочного оттенка.
— Никакой белизны. Только тёплый беж, он смягчит яркость костюма. И вместо классического галстука, — она взяла в руки тёмно-коричневый трикотажный галстук, погладила мягкую вязку, — трикотаж. Он создаёт ощущение лёгкой, нефорсированной элегантности. Завершат образ замшевые лоферы. Без носков. Или с «невидимками», чтобы выглядело безупречно непринуждённо.
Она отступила на шаг, давая ему осмотреть все три варианта.
— Ну что? — спросила она, наблюдая за его реакцией. — Какая история вам сегодня ближе? Я помогу примерить и собрать полный образ до последней детали.
Он вышел из примерочной, и воздух в комнате словно сгустился. Тёмно-синяя шерсть идеально облегала его плечи, подчеркивая мощь и одновременно стройность стана. Белая рубашка ослепительно белела на фоне загара, а тёмно-бордовый галстук, ещё не до конца подтянутый, свободной петлёй свисал на груди.
— Позвольте, — шагнула вперёд Ада.
Его серые глаза, холодные и оценивающие, проследили за её движением. Она встала перед ним слишком близко, нарушая все разумные границы личного пространства. Её пальцы, быстрые и ловкие, взметнулись к его шее, под воротник. Пахло дорогим сукном, теплом его кожи и её лёгкими, едва уловимыми духами.
Он замер, наблюдая за её опущенными ресницами, за сосредоточенной линией губ. Через мгновение узел был повязан, безупречный «Виндзор».
Он кивнул, повернулся к большому зеркалу. Образ в отражении был безукоризненным. Властным. Непререкаемым. Именно таким, каким он должен был быть сегодня. Уголок его рта дрогнул в почти удовлетворённой ухмылке.
И в этот момент Ада снова резко шагнула к нему вплотную. Её рука молнией взметнулась к его горлу. Она с силой, почти грубо, дёрнула за галстук, резко ослабив тугой шёлковый узел и сорвав его.
Шёлк с шипящим звуком скользнул по рубашке.
— Так лучше.
Он вздрогнул от неожиданности, непроизвольно сделав шаг назад. Его глаза метнулись к её отражению в зеркале; в них вспыхнуло мгновенное недоумение, граничащее с гневом. Он обернулся, чтобы парировать эту дерзость.
Но слова застряли у него в горле.
Вместо испуга или оправданий на лице девушки читался вызов. Её взгляд был тёмным, горящим, а на губах играла едва заметная, острая улыбка. Она смотрела на него так, словно только что сорвала маску и увидела его настоящего под идеально скроенным костюмом.
Гнев растворился так же быстро, как и появился. На смену ему пришло острое, щекочущее нервы любопытство. Медленно, намеренно задерживая взгляд на её губах, он улыбнулся. Широко, по-волчьи, обнажив зубы. А затем игриво, почти по-мальчишески, прикусил нижнюю губу.
— Интересная техника работы с клиентами, — его голос прозвучал тихо и хрипло. — Это вас во Франции такому учили?
— Учили нас многому, но я предпочитаю работать в своём стиле, — так же тихо парировала она, не отводя глаз. — Значит, остановились на первом варианте?
Он решил не отвечать. Лишь взял из её рук шёлковую ленту галстука, его пальцы ненадолго коснулись её пальцев.
— Повяжите снова, — распорядился он, и в его тоне появилась новая, игривая нота.
Ада лишь довольно хмыкнула и собиралась покинуть помещение.
Брайан схватил её за руку. Она посмотрела на его пальцы, затем перевела взгляд к его глазам.
— Выпьем кофе?
Ада высвободила руку.
— Я распоряжусь, чтобы вам подали кофе.
И вышла из помещения.
Ресторан встретил их мягким и тёплым светом: низкие люстры отбрасывали золотистые круги на столы, белоснежные скатерти ложились ровными складками, а стекло и хром отразили сотни мельчайших деталей — бокалы, столовые приборы, крошечные свечи в тяжёлых подсвечниках. Под потолком — декоративные панели, на стенах — сдержанные картины современных мастеров; звук разговоров был приглушён акустическими панелями, так что пространство казалось одновременно и оживлённым, и приватным. Официанты в тёмных костюмах скользили меж столов, подстраивая обслуживание под ритм гостей; у стойки сомелье как раз декантировал бутылку, тихо обсуждая с посетителем ноты вина.
Брайан вошёл без спешки. Тёмно-синий пиджак сидел на нём идеально, и он чувствовал, как ткань подчёркивает линию плеч и талию. Он сдержанно улыбнулся хостес и прошёл к столику у окна: отсюда открывался вид на небольшую площадь с фонтаном и позднеосенними каштанами, листья которых золотились в лучах городских огней.
— Брайан! — за столом встал высокий мужчина, подавая руку. — Он улыбнулся широко, по-деловому, с лёгкой испанской нотой в произношении, и крепко пожал ладонь.
Давид был на несколько лет старше Брайана — под сорок пять. Кожа оливкового тона, густые, уже слегка поседевшие волосы, аккуратная щетина, стриженая в точную линию; глаза тёплые, тёмные, с привычкой слегка прищуриваться при улыбке. Одежда Давида говорила сама за себя: светло-серый костюм итальянского кроя, белая рубашка без лишних излишеств, бордовый платок в нагрудном кармане, и на запястье — тяжёлая, но ненавязчивая метка статуса в виде золотых часов. Вся его внешность была рассчитана.
Брайан, как всегда, хладнокровно изучил партнёра за долю секунды и в уме приберёг старую реплику — «напыщенный индюк» — для тех случаев, когда можно позволить себе чуть-чуть насмешки. В жизни Давид был больше показушным, чем опасным; но в делах точен и прагматичен. Именно поэтому с ним продолжали работать: у Гарсии было чутьё на быстро окупаемые проекты и способность убеждать муниципальные структуры.
Официант представил меню, предложил шампанское в качестве аперитива; Давид, не теряя поры, брал на себя дипломатичную часть — лёгкая болтовня о погоде, о последних выставках, пара шуток про «осеннюю меланхолию» города. Брайан отвечал сухо и изящно, не позволяя беседе уйти в банальности, но и не загружая её формальностями, как будто говорили: «мы люди дела, но умеем быть приятными».
— Слушай, — начал Давид, постукивая пальцами по краю меню, — я уже видел наши чертежи. Локация отличная: старые склады у набережной, потрясающие виды, редкая комбинация промзоны и элитного района. Если сделаем правильно — это будет не просто жилой комплекс, это будет новый район. Люди будут ехать к нам специально.
— Это зависит от цены входа и от того, как мы распределим риски, — холодно ответил Брайан, не отрывая взгляда от поданного бутылочного вина. Он видел картину помещения уже готовой: фасады с тёмным металлом, большие окна, частные террасы, подземный паркинг с технологией контроля доступа. — Какие у тебя сроки по согласованиям с городом?
Давид немного сжал плечи, но в голосе не дрогнул азарт:
— Я встретился с Андреа из градостроительного комитета. У неё пока осторожный оптимизм. Бумажное дело займёт месяца четыре-пять, если мы аккуратно подготовим экологическое заключение и учтём паркинг. Я бы заложил шесть месяцев, чтобы не торопиться. Ты же знаешь, год терять нам не хочется: рынок сейчас сырой, но спрос на премиум-лофты стабилен.
— Шесть месяцев согласований — это нормально, — кивнул Брайан. — Что по себестоимости? У тебя есть детальный план сметы?
Давид положил на стол планшет и пролистал несколько экранов — визуализации, чертежи, таблицы. Он говорил уверенно, но оптимистично:
— Мы смотрим на общую смету в районе двухсот миллионов, с учётом полной реконструкции и отделки под ключ. Ожидаемая маржа порядка двадцати процентов при условии, что продажи пойдут по запланированной кривой. Есть варианты снизить себестоимость на семь-восемь процентов, если использовать местных подрядчиков и оптимизировать логистику материалов. Но это компромисс в отделке.
Брайан внимательно смотрел на числа, не любил громоздкой арифметики на словах, но тут позволил себе уточнить два-три пункта:
— Двухсотмиллионная смета включает резерв на непредвиденные? — спросил он, медленно, размеренно.
— Да, резерв включён. Но я бы посоветовал тебе заложить ещё пару процентов — по моему опыту, в проектах такого масштаба всегда есть сюрпризы с коммуникациями и исторической частью зданий.
— И что с финансированием? — продолжил Брайан. — Мы разделяем инвестицию пополам?
Давид улыбнулся, здесь его оптимизм снова проявился как умение сглаживать углы:
— Предлагаю так: 60 на 40 — ты берёшь 60% капитала, я беру 40% и веду операционную часть. С моей стороны договорённости с подрядчиками, контроль сроков, тендеры на фасадные работы. Ты — стратегическое направление, связи и финансирование. Я беру на себя премию управленца.
Брайан задумался, пробежал глазами по сметным строкам в планшете, а затем отнёс взгляд к окну, где в фонтанной воде мягко плясали огни. Он думал о возможностях для оптимизации: изменение этажности, продажная стратегия, соседство с новым торговым центром. Ему нравится, когда риски можно переложить на других, и когда доходы гарантированы.
— Я согласен на 60 на 40 при одном условии, — сказал он, опираясь на локти, голос ровный. — Ты держишься рамок сроков. И если будут форс-мажоры, мы фиксируем перераспределение расходов. Прозрачно, по контракту. Никаких устных «договорённостей».
— Конечно, — кивнул Давид. — Контракт обязательно. Я уже подготовил базовый меморандум, юристы только правят формулировки. Завтра могу прислать тебе черновик.
— Присылай, — сказал Брайан. — Я хочу видеть пункты о подрядчиках, гарантиях качества инженерных сетей и санкциях за просрочки.
Пока они говорили о технических деталях, о глубине фундаментов, о необходимости сваебойных работ на участке у набережной, о сложностях с подъездом тяжёлой техники и ограничениях по времени работы в центральной зоне им приносили закуски: тонко нарезанная говяжья карпаччо, мягкий козий сыр с тыквенным компоте и хрустящим хлебом, запах трюфеля проникал в воздух. Официант учтиво предложил вино к блюду; Давид, не растерявшись, выбрал что-то с тёплыми ягодными нотами, что, по его словам, «благоухает так же уверенно, как и наша сделка».
Разговор плавно перетекал от сухих технических деталей к дружеским нотам: Давид рассказывал о недавней поездке в Барселону, о том, как там выглядит реконструкция бывшего порта, Брайан отвечал едва уловимыми шутками о скучных совещаниях и заказных представлениях со стороны конкурентов. Между диалогами читалась взаимная выгода: Давид — харизматичный исполнитель; Брайан — холодный стратег.
— И последнее, — произнёс Давид перед тем, как официант предложил десерты, — я видел, как ты пытаешься вернуть себя к жизни. Меня это радует. Иногда нужен новый проект не только ради денег.
Брайан едва заметно улыбнулся, не скрывая лёгкой усталости:
— Проекты — это моя форма дышать. Но спасибо за заботу.
Они договорились встретиться снова через неделю. Подписи, финальные правки меморандума, обсуждение подрядчиков. Когда сумма и сроки были зафиксированы в устной форме, Давид протянул руку, и Брайан, не отводя взгляда, пожал её. В этой рукопожатии была привычная деловая теплота и оттенок того непроизносимого взаимного подсчёта выгод и готовности работать вместе.
Они разошлись под мягкий шум ресторана: посуда, приглушённые голоса, тихая джазовая мелодия. Выйдя на улицу, Брайан вдохнул холодный ночной воздух и на секунду позволил себе мысль, что этот проект станет новым маркером: не только доход, но и очередной шаг в выстраивании мира — строгого, продуманного, подчинённого его воле. Давид же, шагая по тротуару с напускной лёгкостью, уже обсуждал по телефону условности с подрядчиками; на его лице играла удовлетворённая улыбка — этому показушному индюку была нужна сцена, и он её получил.
Прошло два дня после встречи с Давидом, но мысли Брайана вертелись вокруг совсем не бизнеса. Слишком часто перед глазами всплывало лицо Ады: холодный взгляд, резкая улыбка, дерзкий жест, когда она сорвала с него галстук. Он поймал себя на том, что вспоминает её даже за рабочим столом, что пальцы сами перебирают гладкий шёлк, будто вновь ощущая её прикосновение.
В конце концов он решил: нужно сделать шаг. Необычный, эффектный. Такой, чтобы её равнодушие треснуло хотя бы на мгновение.
Утром в бутик доставили огромный букет — настолько большой, что два курьера еле внесли его внутрь. Тонкие хрустальные вазы были слишком мелки для такого подарка: цветы сияли, словно собрание всех роскошных садов мира. Белые и чёрные орхидеи, алые розы редкого сорта, нежные пионы, тёмно-фиолетовые каллы — палитра была рассчитана до мельчайшего оттенка. Каждый цветок стоил как ужин в дорогом ресторане.
К букету была прикреплена карточка на плотной дизайнерской бумаге:
«Костюм произвёл фурор. Хотел бы поблагодарить вас за помощь — приглашаю в ресторан. С уважением, Брайан Нойманн».
Под карточкой — маленький конверт с личной визиткой. На ней, строгим серебристым шрифтом, значилось: Brian Neumann и номер мобильного.
Когда букет внесли в зал, у сотрудников бутика перехватило дыхание. Консультантки переглядывались, шептались, кто-то тихо присвистнул. Никто никогда не получал такого подарка.
Ада появилась не сразу. Но когда вошла, её взгляд на мгновение задержался на пышном великолепии. Секунду казалось, будто она вот-вот улыбнётся. Но губы остались холодной линией. Она молча взяла открытку, бегло прочитала, пальцы чуть дольше задержались на визитке. Затем, не сказав ни слова, прошла в заднюю часть здания. Через несколько минут букет оказался в мусорном баке у чёрного выхода.
Брайан ждал ответа три дня. Проверял телефон чаще обычного, хотя никогда не позволял себе таких слабостей. Но экран оставался пустым. Ни звонка, ни сообщения.
На четвёртый день он не выдержал.
Вечером, когда сумерки опустились на город, его чёрный автомобиль остановился у бутика. На пассажирском сиденье лежал новый букет, не менее роскошный, чем первый. Брайан вышел, достал его и прислонился к капоту, ожидая.
Дверь распахнулась, и Ада вышла, уверенная, ровная, с той самой прямой осанкой. Её глаза сразу наткнулись на его фигуру. Она замедлила шаг, но не остановилась.
— Я ясно дала понять ещё в первый раз, — холодно произнесла она, приближаясь. — Я не собираюсь встречаться с вами вне работы.
Брайан сделал шаг вперёд и протянул цветы.
— Я всего лишь хотел поблагодарить вас за помощь, — сказал он ровно.
Ада даже не посмотрела на букет. Она отпустила руки вниз и перешагнула через цветы, словно через ненужный мусор.
— Я на дух не переношу цветы, — бросила она и пошла дальше.
Её каблуки отстукивали быстрый ритм по асфальту. Она открыла дверцу чёрного седана, села и захлопнула её. Машина плавно отъехала от тротуара, оставив Брайана на пустой улице с брошенным букетом у ног.
Он смотрел ей вслед, уголок губ дрогнул в волчьей усмешке. Отказ не остудил его, напротив, раззадорил. Её холодность была вызовом. И он не собирался отступать. Наоборот, решил действовать активнее.
Эти игры продолжались месяц.
Прохладный вечерний воздух был наполнен влажным дыханием осени, асфальт блестел под светом фонарей, отражая мириады городских огней. Ада вышла из бутика, запахнув пальто, её каблуки отчётливо стучали по асфальту, нарушая вечернюю тишину. И снова он был здесь. Брайан, прислонившись к своему автомобилю, держал в руках очередной шикарный букет, на этот раз из тёмно-бордовых роз и почти чёрных орхидей, перевитых серебристой лентой.
Увидев его, она остановилась, и лёгкое раздражение мелькнуло в её глазах. Выдохнув, она медленно подошла к нему, её взгляд был усталым, но твёрдым.
— Добрый вечер, Брайан. Я смотрю, вы никак не успокоитесь. Я ведь не один раз дала понять, что мне всё это не нужно.
Его губы тронула лёгкая улыбка, но в глазах читалось непоколебимое упрямство. Он сделал два шага навстречу, сократив расстояние между ними до минимума. Его высокий рост заставлял её запрокидывать голову, чтобы встретиться с ним взглядом, но она не отступала, чувствуя исходящее от него тепло и настойчивую энергию.
— В чём причина, Ада? — его голос прозвучал тихо, но властно. — Я недостаточно бегаю за вами? Или, может, причина в том, что вам не нравятся мужчины?
Она устало улыбнулась, не отводя взгляда.
— Дело в том, Брайан, что вы мне не нравитесь. Как бы вы ни старались.
Хищная улыбка тронула его губы, в его глазах вспыхнул азарт. Она продолжила, её голос звучал насмешливо и холодно:
— Почему бы вам не встречаться с такими как Линда и Шерил? Я наслышана от них о том, как классно вы их трахали, и не один раз. Стоит вам появиться на горизонте, так девушки не прекращают восхвалять ваш виртуозный член.
— Ада, в вашем голосе звучит ревность, — парировал он, его взгляд скользнул по её губам.
Она громко рассмеялась, но в её смехе не было ни капли веселья — лишь лёгкое презрение.
— Уж поверьте, Брайан, мне есть с кем трахаться. И повторюсь ещё раз: вы абсолютно не мой типаж. Пожалуйста, перестаньте приходить сюда просто так и отправлять мне что-либо. Я ясно дала понять?
Его кулаки непроизвольно сжались, но лицо оставалось спокойным. Букет выпал из его рук и упал на мокрый асфальт, лепестки роз рассыпались, как капли крови. Ада посмотрела на него, и на её губах появилась очаровательная, но язвительная улыбка. Она медленно подняла руку и мягко, почти нежно провела ладонью по его щеке, чувствуя лёгкую щетину и напряжение его мышц.
— Хороший мальчик, — прошептала она, её голос звучал насмешливо и ласково одновременно.
Затем она развернулась и пошла прочь, её каблуки отстукивали чёткий ритм по асфальту, а силуэт постепенно растворялся в вечерних сумерках. Брайан остался стоять на месте, его серые глаза горели холодным огнём, а на лице застыла смесь ярости и восхищения. Он не сводил с неё взгляда, пока она не скрылась из виду, и только тогда его губы тронула уверенная, почти волчья улыбка. Игра только начиналась, и он намерен был сделать ее своей.