1
"Чтобы родиться заново, нужно сгореть дотла."
Прошло пять лет.
Пять лет серой, монотонной жизни, в которой всё стало одинаковым и предсказуемым.
Бизнес процветал, но сам Брайан угасал всё сильнее.
Он сидел у окна, наблюдая, как капли дождя медленно стекали по стеклу. Раздумья прервал звук закрывшейся двери. Низкий хриплый голос вывел его из транса:
— Сэр, кольцо готово.
Брайан обернулся. На столе стояла чёрная бархатная коробочка.
Он не шелохнулся. Только взгляд — холодный и тяжёлый — был прикован к ней.
— Кольцо доставили сегодня утром, — продолжил Джек. — Алмаз весом 2,52 карата. Все документы в порядке. Всё так, как вы просили.
Брайан едва заметно кивнул. Его пальцы легли на крышку, и в комнате раздался тихий щелчок.
Платиновое кольцо покоилось на бархатной подкладке. Простая оправа, без гравировки. В центре — алмаз. Тёмный, густой, словно застывшая нефть.
Брайан перестал дышать.
Это был не просто камень. Это был прах. Сэм. Сожжённый, измельчённый до атомов и заключённый в холодный металл.
— Вот и всё, что от него осталось, — хрипло прошептал он. — Я уничтожил его и оставил себе. Даже после смерти не дал покоя.
Джек молчал. Стоял неподвижно, как тень, как собака, приученная не лаять без команды.
— Сэр, — наконец сказал он напряжённо, — пора отпустить его. Вы уже пять лет живёте в трауре.
— Ты его ненавидел, — сухо заметил Брайан.
— Я не доверял ему, — нервно ответил Джек. — Он мешал. Он противился вашим приказам. А вы всегда говорили, что эмоции нас губят!
Молчание повисло тяжёлой паузой. Брайан не собирался отвечать. Джек прочистил горло и заговорил громче:
— Сэр, клиенты начинают подозревать, что это не вы на видео.
— Значит, ты плохо стараешься, — резко бросил Брайан и встал. Подойдя ближе, он навис над ним: — Может, пора заменить и тебя?
Джек сглотнул. Страх всегда охватывал его, когда расстояние между ними сокращалось.
— Когда набор охраны?
— Через пару месяцев, сэр.
Брайан кивнул, наливая в чашку давно остывший чай.
— Будешь? — спросил он безразлично.
Джек отрицательно качнул головой.
Сделав глоток, Брайан скривился и поставил чашку обратно.
— Я скажу Айрис, чтобы принесла свежий.
— Не нужно, — отозвался он, снова взяв в руки бархатную коробочку.
Джек ждал приказа.
— Можешь идти. Ты мне не нужен.
«Я никогда не был нужен», — подумал Джек, закрывая за собой дверь.
Брайан снова остался один. Он смотрел на кольцо, не решаясь надеть его. Но наконец достал и медленно надел на палец. Холодный металл обжёг кожу.
Поднял руку к свету.
— Ты со мной навсегда, Сэм. До конца моей жизни и, если что-то есть после.
Его пальцы сжались в кулак так сильно, что побелели костяшки.
Мерцающий экран компьютера отбрасывал холодный свет на идеально чистый стол. Айрис заканчивала последнее письмо, когда резкий, требовательный звонок внутренней связи заставил её вздрогнуть. Она знала этот сигнал так же хорошо, как своё имя. Сделав глубокий вдох, чтобы собраться, она нажала на кнопку.
— Да?
Голос в динамике был низким, металлическим, лишённым эмоций:
— Джек ушёл?
Айрис скользнула взглядом на часы.
— Да, сэр. Полчаса назад.
— Зайди ко мне.
Он отключился, даже не дождавшись её ответа. По этим трём словам и ледяному тону Айрис сразу поняла, чего он на самом деле хочет.
Сердце заколотилось в горле — сплетение страха и чего-то постыдно-знакомого. Она машинально потянулась за пудреницей, поправила прядь волос, но тут же остановилась. Всё равно это не имело значения. Он не обратит внимания.
— Через пару минут, сэр, — шепнула она в уже мёртвый динамик, скорее себе, чем ему.
Две минуты пролетели, как в тумане. Поднявшись, чувствуя ватные ноги, она дошла до массивной двери из красного дерева с табличкой «Генеральный директор». На мгновение задержала ладонь на холодной поверхности, затем повернула ручку и вошла.
В кабинете было прохладно. Пахло дорогой кожей, свежесваренным кофе и его одеколоном — резким, доминирующим ароматом. Брайан не взглянул на неё: он продолжал читать что-то на мониторе. Его профиль был бесстрастным, резким, словно высеченным из камня.
Айрис молча закрыла за собой дверь на замок. Тихий щелчок прозвучал как выстрел. Теперь никто не войдёт.
Она подошла ближе и остановилась в нескольких шагах, ожидая. Он закончил читать и медленно перевёл взгляд. Холодные, оценивающие серые глаза скользнули по ней сверху вниз. Без интереса.
— Начинай, — коротко бросил он, откинувшись в кресле.
Айрис опустилась на колени на мягкий персидский ковёр. Он был нежным под её коленями, но вскоре жёг болью, словно напоминая о её положении.
Ее пальцы дрожали, когда она расстегнула его ремень, затем ширинку. Он даже не пошевелился, чтобы помочь ей, продолжая смотреть поверх ее головы, будто она была невидима, всего лишь частью обстановки. Она сделала то, что от нее ожидали. Движения ее были отработаны до автоматизма, рожденные не желанием, а страхом и покорностью. Ее губы и язык работали механически, стараясь не спровоцировать его раздражение.
Он молчал, лишь его дыхание стало чуть более тяжелым. Вдруг его рука грубо вцепилась в ее волосы, сжимая их в кулак и направляя ее движения, устанавливая свой ритм, жесткий и безжалостный. Она зажмурилась, пытаясь уйти в себя, переждать. Но внезапно он оттолкнул ее от себя. Она едва не потеряла равновесие. Прежде чем она успела понять что-либо, он резко встал, его тень накрыла ее. Сильная рука впилась в ее плечо, грубо подняла ее с колен и с размаху швырнула к столу. Край массивной столешницы больно врезался ей в бедра.
— Не двигайся, — прорычал он ей в ухо, его голос был хриплым и чужим.
Одним резким движением он задрал ее юбку до поясницы. Айрис стиснула зубы, впиваясь пальцами в полированную древесину стола. Никаких ласк, никакой подготовки. Он просто вошел в нее, один резкий, разрывающий толчок. Сухо и больно. Она издала сдавленный стон, который тут же подавила. Слезы выступили на глазах помимо ее воли.
Он двигался с жестокой, почти механической эффективностью, его тело было тяжелым грузом, прижимавшим ее к столу. Его дыхание было ровным, лишь слегка участившимся. Одной рукой он продолжал держать ее за бедро, вдавливая в стол, а другую положил ей на шею. Сначала просто как опору, потом его пальцы начали сжиматься.
Ей стало трудно дышать, в глазах поплыли темные пятна. Она чувствовала только ломоту в спине, давление на шее и безжалостный, ритмичный толчки внутри. Он кончил быстро, с низким, похожим на стон рычанием, глубоко в нее, не заботясь ни о чем. Его тело на мгновение обмякло на ней, затем он так же резко отстранился.
Айрис лежала, не двигаясь, прижатая к столу, пытаясь перевести дыхание, сдержать рыдания. Ее щеки были мокрыми от слез.
Он потянул штаны, застегнул ширинку, поправил манжеты, будто делал что-то обыденное. Его лицо снова было бесстрастным. Он даже не взглянул на нее, когда произнес, возвращаясь к своему креслу:
— Принеси мне обед.
Айрис, дрожа всем телом, с трудом оттолкнулась от стола и сползла на пол. Ее ноги едва держали ее. Она потянула юбку вниз дрожащими пальцами, попыталась пригладить растрепанные волосы. Быстрым, почти воровским движением она провела тыльной стороной ладони по глазам, смахивая предательские слезы и размазанную тушь. Помада была размазана по ее лицу и его члену, о чем он, похоже, даже не подозревал. Она сделала глубокий, прерывистый вдох, заставляя свой голос звучать ровно и покорно.
— Что вы будете заказывать, сэр?
Он уже смотрел в монитор, полностью погрузившись в работу.
— Стейк. Средней прожарки. Зеленый салат. Без соусов. Холодный кофе.
— Сейчас закажу, — прошептала она, едва слышно.
Не дожидаясь ответа, она развернулась и, стараясь идти ровно, направилась к выходу. Ее походка была неестественной, внутри все горело и ныло. Она отщелкнула замок и выскользнула из кабинета, вновь попадая в стерильную, залитую светом тишину офиса.
Брайан снова зашёл на форум. Он всегда заходил туда и читал комментарии. Всё началось в ту ночь, когда всё оборвалось. Когда умер Сэм.
Его тело лежало на холодной плитке, залитой ярким светом прожекторов. Зрители сходили с ума от восторга. Кровь растекалась, словно по рельсам. Брайан стоял с катаной в руках и молчал. Он не помнил, как закончился стрим, как добрался до своего кресла. В памяти остались только размытое лицо Сэма и этот взгляд. Взгляд перед прыжком в бездну.
Брайан поймал себя на том, что уже несколько минут смотрит в пол, туда, где когда-то лежало его тело. Он заставил себя отвести глаза и взгляд упал на кольцо. Оно сидело на пальце идеально. Чёрный алмаз в платиновой оправе.
По щеке скатилась одинокая, слишком настоящая слеза. Он хмыкнул, закрыл ноутбук и встал из-за стола.
Айрис догоняла его в холле с зонтом в руках, но у лифта он бросил коротко:
— Уезжаю. Не тревожить.
На улице лил ливень. Он пожалел, что не взял зонт. Добежав до машины, промок до нитки. Настроение было окончательно испорчено. Сейчас ему хотелось только одного — домой. В горячую ванну, где можно лежать, пока вода не остынет, а тело не покроется мурашками.
В пентхаусе стояла тишина. За огромными стеклянными стенами вечерний город погружался в сумерки. Но Брайан стоял к окнам спиной. Высота его всегда пугала.
Пентхаус он купил, когда бизнес начал приносить баснословные деньги. Здесь было всё, о чем можно было бы только мечтать. Но главным было одиночество. Горничные приходили строго по расписанию: приготовить, убрать и уйти. Их имён он не знал и знать не хотел. Ему нравилось быть одному. Но даже в этой тишине покоя не было. Взгляд то и дело возвращался к двери в закрытую комнату, где когда-то жил Сэм. Брайан поселил его рядом, чтобы держать под контролем. А Сэм тогда кричал, что он не вещь, что его не сломить.
Сегодня эта тишина давила особенно сильно. Он вспомнил о Софи. Что было бы, если бы они остались вместе? Может, он не превратился бы в того, кем стал. Может, у них была бы простая счастливая жизнь.
Он представил, как двое погодок бегают по дому, разбрасывая игрушки. Он помогает Софи складывать их в контейнер, целует жену в лоб. Она обнимает его, спрашивает, голоден ли он. А он отвечает, что дождётся всех. Он тянется, чтобы поцеловать жену, но видит перед собой Тейлор.
Её он никогда не любил. Но тогда смирился: ребёнок — это ведь не самое страшное. Он быстро привык к мысли, что станет отцом. Уже обдумывал ремонт в детской, выбирал все вплоть от цвета стен до пустышек. Ему было интересно, кто родится — сын или дочь. Но Тейлор хотела сохранить тайну до родов.
В глубине души он надеялся, что сможет быть таким же отцом, как его собственный. Добрым, надёжным. Он вспоминал, как родители спустя десятилетия брака смотрели друг на друга с любовью.
Потом он снова увидел в памяти мёртвое тело Тейлор в морге. И рядом ребёнка. Это был мальчик. Чувства были странные: мальчик вызывал боль и горечь, а вот смерть Тейлор не отзывалась почти ничем. Она никогда не была ему близка. Слишком эмоциональная, поверхностная. Она всегда была рядом, даже когда он отталкивал её. Сначала как фон. Потом как проблема.
До её смерти он думал иначе: хотел избавиться от Тейлор, но забрать ребёнка себе. Думал, станет лучшим отцом. Но все планы рухнули в одно мгновение.
Он не знал, что Сэм станет угрозой для неё. Думал, что это ревность, неприязнь. Но подозревал, что за этим скрывается больше. Он знал: Сэм испытывает к нему что-то странное. И сам понимал, его тянет к Сэму иначе, чем «как к другу». Но вслух этого не сказал бы никогда.
Понял все он слишком поздно. Спасать надо было Сэма. Потому что всегда он выбирал только его.
Отец Тейлор, Реджинальд, не выдержал удара и умер вскоре после новости о дочери и внуке. Мать сломалась окончательно. Недели спустя, разбирая квартиру, она нашла дневник дочери.
В записях менялся почерк, а имя Сэма мелькало всё чаще.
«Я снова вижу его. Этот взгляд. Он стоит у моего дома, а потом исчезает. Я думала, что это мне кажется. Но теперь я уверена. Он следит за мной».
«Сэм узнал, что я беременна. Он коснулся моего живота. Я видела, как его рука сжалась в кулак. Будто он хотел ударить. Он стал другим. Он молчит, смотрит мерзко, холодно. Мне страшно».
«Сегодня проснулась от того, что кто-то стоял под окнами. Я боюсь. Я не хочу быть одна. Я говорила Брайану, а он считает, что это гормоны. Но я знаю, всё не так».
Эта запись была последней.
Мать Тейлор позвонила Брайану, крича сквозь слёзы, что дочь убил Сэм. Он ответил холодно: Сэм тут ни при чём.
Она шла в полицию. Но там подтвердили слова Нойманна. Камеры показали: в момент убийства Сэм был в кабинете с Брайаном и ещё одним мужчиной.
Это было почти правдой. На плёнке и правда был Сэм. Только не настоящий. Двойник. Или искусный монтаж. Всё сделали быстро и убедительно. Но сердце матери не верило. Она ещё долго ломилась в его двери, требуя справедливости.
Сэм был невиновен для общества. Тейлор убил бездомный наркоман в приступе ломки, с особой жестокостью. А Брайан знал, чего стоило замести следы и защитить Сэма. Он был готов на всё ради него.
Вскоре всё рухнуло.
Фундамент изначально был заложен неправильно, и огромная постройка дала трещину. Несколько толчков и всё рассыпалось.
Брайан должен был заметить это ещё в самом начале. Ему стоило держать их на расстоянии, а не подталкивать к борьбе, потешая своё самолюбие, наблюдая, как Сэм и Тейлор соперничают за его внимание.
Сэм изменился.
Он перестал спать, говорить, спокойно дышать. Приходил в кабинет, садился и часами молчал. Курил одну за другой, смотрел в пустоту, улыбался невпопад. Брайан узнавал эти симптомы. Он читал о них во множестве книг по психиатрии и психологии, которые когда-то изучал взахлёб. Он сам водил Сэма к врачам, но ничего не помогало.
Сэм хотел уйти. Но понимал: Брайан никогда его не отпустит. И тогда он принял снотворное с алкоголем. Его успели спасти, и Брайан отправил его в клинику. На короткое время Сэм вернулся к жизни. Он ездил к своей семье, рассказывал, что Эндрю уже почти его роста, такой же худой и сутулый. Говорил, что сын решил стать полицейским, и пытался отговорить его, но мальчишка был упрям. Брайан понимал: это конец. Сэм держался на краю пропасти, и психика больше не выдерживала.
Однажды Сэм набросился на коллегу и перерезал ему горло, крича, что тот сказал что-то ему обидное. Брайан пытался достучаться, но Сэм снова закрылся от него.
А вскоре заявил, что хочет участвовать в «играх». Брайан отговаривал, но Сэм был непреклонен. Прямо у него на глазах зарезал мужчину, вымазав лицо в крови, и прошептал:
— Я тоже испачкан в крови, как и ты, Брайан.
К нему приставили Джека, который выполнял приказы. Какое-то время Сэм сам пытал людей на стримах, будто в безумном азарте. Брайан боялся, что тот навредит себе. Но Сэм уже готовил диверсию против Демогоргона, помогал жертвам сбегать. Джек узнал и доложил Брайану.
Терпение закончилось. Головой он понимал: его Сэма больше нет, осталась лишь оболочка. Решение убить его было самым тяжёлым в жизни.
В ту ночь Брайан проплакал в постели, как мальчишка. Потерять Сэма — было страшнее всего.
Он надел маску, чтобы никто не видел его слёз, пока пытал собственную половинку. В ту ночь Брайан умер вместе с ним.
Он видел, как кровь растекалась по полу, вытекая из изувеченного тела Сэма. Трансляция всё ещё шла. Свет ослеплял. Последнее, что он помнил, письмо. Сэм знал, что умрёт, и оставил его в комнате. Брайан нашёл его, когда хотел в последний раз вдохнуть его запах с подушки.
«Брайан, если ты читаешь это, значит, я уже мёртв. Я не знаю, как всё закончится. Может, быстро, может, нет. Но мне всё равно. Я слишком долго чувствовал себя мёртвым, чтобы бояться умереть. Ты причина большей части моей боли. Но, Брайан, ты был и её смыслом.
Мне нужно было это написать, потому что я не мог сказать вслух. Я не умею говорить красиво как ты. Ты огонь, я пепел. И я всё равно тянулся к тебе, как идиот, как мотылёк, забывший, что огонь обжигает.
Я ненавидел тебя и так же безумно любил. Оба чувства сжирали меня, и я не знаю, какое победило. Наверное, любовь к тебе оказалась сильнее.
Если бы у меня был шанс переписать всё заново, я бы снова выбрал тебя. Даже зная, чем это закончится.
Я помню, как ты смеялся, как злился, как был рядом в трудные моменты. Хочу верить, что я был для тебя так же дорог, как ты для меня. Прости, что я слабый и никчёмный. Я знаю, к чему всё идёт. И не боюсь смерти, Брайан. Я боюсь только, что ты забудешь меня. Что я стану просто именем в твоей памяти.
Прошу не забывай. Обещай мне, что всегда будешь помнить обо мне!
Я прощаю тебя за всё. Не потому, что ты это заслужил. А потому, что иначе не смогу уйти.
Прощай, Брайан.
Твой Сэм».
Брайан перечитывал это письмо десятки раз, даже спустя годы. Он долго смотрел на кольцо, только теперь понимая, насколько оно прекрасно. Поднёс к губам и поцеловал чёрный алмаз.
— Мне действительно пора отпустить тебя, Сэм и попробовать жить заново.
Его отвлёк звонок. На экране высветилось: Айрис.
Брайан прочистил горло и ответил:
— Сэр, звонил мистер Гарсия. Он прибыл в город и хочет встретиться завтра вечером.
— Хорошо. Подготовь столик в ресторане и согласуй с его секретарем.
— Поняла, сэр. Что-то ещё?
Брайан стоял в гардеробной, перебирая костюмы.
— Нет. Завтра приеду после обеда.
— Доброй ночи, сэр.
Он отклонил звонок.
— Значит, Давид в городе, — пробормотал он, выбирая костюм. — Снова этот напыщенный индюк будет устраивать показуху.
Он выдохнул и снова взял телефон:
— Алло, Джино? Хочу заскочить к вам утром.