Возвращение.
Самолет, спустя час после вылета:
Том разворачивает газету, не глядя на меня
— Перестань стучать. Это раздражает. Что, опять кошмары?
— Ты думаешь, мне снится, как мы пьем коктейли в Рио? Да, Том. Сплошные пальмы и смех.
— Тебе снится склад. Выстрелы. Моя спина перед тобой.
— А тебе? Что снится тебе? Те люди, которых ты убил?
Том хватает меня за запястье, тихо, сквозь зубы произносит:
— Ты хочешь, чтобы я разнес тут все? Заткнись.
— Или что? Привяжешь наручниками? Засунешь в багажник? О, прости, мы уже в самолете.—пытаюсь вырвать руку.
Том достает из кармана кольцо, вертит его в пальцах.
— Носи это.
— Это что, новый способ напомнить, что я твоя собственность?
— Это способ напомнить, что ты жива. Надевай.
— Нет.
Том резко хватает мою руку, надевает кольцо .— Теперь «нет» не работает.
Я пытаюсь сорвать кольцо .— Сними! Я не хочу твоих подачек!
Он прижимает мою ладонь к своему сердцу.— Чувствуешь? Оно бьется. Из-за тебя. Каждый раз, когда ты в опасности, оно останавливается. Это кольцо — метка. Чтобы я никогда не забыл, где ты.
— Ты... ты боишься меня потерять?
— Боюсь, что ты сама себя потеряешь. В этом дерьмовом городе.
Я смотрю на кольцо.
— Ты купил его в Рио? На рынке?
— Да.
Я (проводя пальцем по камню):
— Почему форма волны?
— Потому что ты всегда пытаешься сбежать. Как вода. А я... я берег, который ты размываешь.
— Поэт, блин. Думал, я растаю от таких слов?
— Думал, укусишь. Как обычно.
Я неожиданно целую его в щеку.— Может, еще укушу. Но кольцо... оставлю.
Звук ремней безопасности. Стюардесса объявляет о посадке.
**
Самолет приземлился под хмурым дождем. Я, втиснувшись в кожаное сиденье лимузина, смотрела на город за тонированным стеклом. Том сидел напротив, перебирая сообщения на телефоне.
— Не вздумай бежать в первую ночь, — предупредил он, не глядя на меня.
Я саркастически поиграла кольцом на пальце:
— О, спасибо! А я планировала рвануть в ближайший бар. Надеюсь, твои «люди» умеют смешивать коктейли.
Том резко захлопнул телефон:
— Смешно. Но если твоя шутка — способ скрыть дрожь в коленях, ты провалилась.
— Дрожу от восторга, Томми, — прищурилась я. — Предвкушаю, как буду спать в своей комнате. На своей кровати.
— Твоя комната теперь — моя, — холодно бросил он.
————————
Машина остановилась у чугунных ворот. Билл в мокром от дождя плаще распахнул дверцу.
— Добро пожаловать в ад, красотка! — протянул он руку, но я проигнорировала жест, выходя самостоятельно.
Билл рассмеялся, хлопнув Тома по плечу:
— Не изменилась, а? Все та же колючка.
Том отстранился, швырнув ключи Густаву:
— Где отчеты?
— В кабинете, — кивнул Густав на особняк. — Но сначала... — Он обнял меня с размаху. — Рад видеть живой.
— Спасибо, что не дал ему застрелить меня в Рио, — улыбнулась я, кивнув на Тома.
— Хватит болтовни. Внутрь, — резко оборвал их Том.
————————
В холле особняка я направилась к лестнице, но Том перехватил меня за локоть.
— Куда?
— В мою комнату. Мы же договорились? — пыталась вырваться.
Он прижал меня к стене, опустив голос:
— Договорились, что ты спишь со мной. В моей спальне.
— Ты сбредил? — мой смех перешел в рычание. — После Рио я скорее лягу в гроб, чем в твою кровать!
Сверху раздался смех. Билл, размахивая бутылкой виски, швырнул Тому папку:
— Эй, любовники! Прерву-ка я эту милую сцену. Отчеты. И... — подмигнул мне. — Не убей его, ладно? Он нам нужен.
————————
Спальня Тома. Я стояла у окна, теребя подол платья.
— Снимай это, — Том сбросил пиджак и швырнул мне футболку.
— Хочешь, чтобы я переоделась при тебе? Как насчет шоу? — ехидно спросила я.
— Если хочешь спать в платье - твой выбор, — расстегивая рубашку, ответил он, не глядя.
Я резко сорвала платье, оставшись в белье:
— Доволен? Или хочешь, чтобы я станцевала?
— Ложись, — он провел взглядом по моей фигуре.
Я накинула его футболку и плюхнулась на кровать спиной к нему. Том погасил свет и лег рядом. Тишину прервал мой голос:
— Ты все еще боишься, что я убегу?
Он повернулся, рука потянулась к ее талии:
— Беги. Но знай: я найду тебя даже в аду.
— Тогда зачем эта комедия? — я схватила его запястье. — Держи меня на цепи и закончим!
Том перевернул меня на спину, нависнув:
— Цепи ржавеют. А ты... — пальцы скользнули по ключице. — Ты горишь.
— Это ненависть, — выдохнула я.
— Нет. Это страх, что я прав, — прошептал он, целуя шею.
Я впилась ногтями в его спину, но не оттолкнула. За окном выла сирена, но мир сузился до их злого, прерывистого дыхания.