Глава 67
Сквозь слезы замечаю приближающейся силуэт, и я отступаю назад.
НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ ОН ПОДХОДИЛ КО МНЕ!
Он делает мне больно, очень больно.
В ушах звенит, и моя прежняя жизнь снова появляется перед глазами. И это самое ужасное, когда мысли постоянно в твоей голове, и ты пытаешься понять, что было бы если бы…
Если бы я была взрослее и могла бы вытащить ее из машины…
Если бы спасли не меня, а ее…
Если бы я знала дышала она тогда, ведь я даже не чувствовала этого… Изменилось бы тогда что — то если бы мы не вылетели с моста? Я постоянно думаю об этом. Что было бы, если бы все сложилось бы по — другому?
Мне хочется кричать, так как никогда в своей жизни. Я пыталась жить обычной жизнью, и мне казалось, что боль притупилась с годами. Но возвращение приносит мне боль намного больше, чем я испытывала до этого за все годы. Теперь ясно, что я ошибалась.
Откуда он может знать? Как он понял?
В голове все перемешивается, и я закрываюсь руками.
Хочу, чтобы от меня отстали! Хочу, чтобы все стало как прежде, когда Ваня едва знает меня, и я не подпускаю его близко. Так мне было лучше.
Чьи — то руки прикасаются ко мне, но я сбрасываю их и, открыв глаза, я бросаюсь к двери. Ванч хватает меня за руку, и через секунду я оказываюсь в его объятьях.
— Нет, не трогай меня!
— Прости…
Я смотрю на него, но вместо лица вижу размытое пятно, а вместо голоса звенящий шум. Мне трудно дышать. Оцепенев от ужаса происходящего сейчас со мной, я оглядывалась по сторонам, чтобы найти то, что сможет все это остановить.
— Ань, прости, — бормочет он растерянно. — Прости. Я не должен был…
Сердце так колотится, что казалось, разорвет все внутри меня.
Кажется это страх. Я уже ощущала его раньше, тогда я была очень маленькая и вода заполняла машину очень быстро. Тогда я понимала, что, скорее всего, умру. А сейчас я ощущала тоже самое.
— Ань, прошу, дыши, — слышу я сквозь воспоминания.
Эти слова раздавались в голове снова и снова.
— Она умерла — шепчу я вслух, но практически не слышу своего голоса.
Мне нужно было сказать об этом уже кому — то. Теперь я понимала, почему мне так легко об этом говорить доктору Крамкай, потому что она совсем чужой мне человек. А теперь я ощущаю то, во что с трудом верила.
У меня совсем нет сил стоять и я скатываюсь на пол.
— Солнце, посмотри на меня, слышишь?
Ощущаю холодные пальцы на своем лице.
Наверное, мне нужно было сказать об этом раньше, чтобы не было так больно, как сейчас. Но я боялась. Я боялась, что если я откроюсь Ване, то эту откровенность он сможет использовать потом против меня. А я ведь до сих пор не могу ему довериться.
До меня доносятся ласковые успокаивающие слова, и голос парня звучит очень растерянно.
Я понимаю, что не способна справиться с этим одна. Мои проблемы приносят мне только боль и в одиночку мне не справиться. Может, я должна изменить правила, которые сама для себя установила?
Я открываю глаза и с трудом различаю комнату. Внутри чувствую огромную пустоту. Вдыхаю глубже, и воздух проникает в легкие уже свободно. Мне становится немного легче, но совсем немного.
Когда вижу лицо Вани, замечаю его пугающее лицо.
— Где твои лекарства?
Я ничего не отвечаю, не понимаю, о чем он говорит.
— Слышишь? — Он проводит рукой по моей щеке, вытирая слезы. — Как я могу остановить это? — взволнованно спрашивает он. — Ты принимаешь, какие ни будь таблетки?
Понимаю, что рядом с ним я ощущаю себя другой. Рядом с ним я чувствую себя сильнее. Ваня мое лекарство, но я никогда не скажу ему об этом. Понимаю, что внутри больше ничего не осталось от прежней Ани. Вся боль она осталась, но все остальное он изменил во мне, и я превращаюсь в другого человека.
Его скулы напряжены и он ждет хоть какого — то ответа.
— Все прошло, — едва тихо, говорю я и упираюсь взглядом в стену.
Если бы он знал, как я пытаюсь справиться с этим. Через какую боль прохожу снова, чтобы избавиться от приступов. Может мне действительно необходимо что — то принимать. Может тогда станет легче?
— Ты уверена? — наклоняя голову, спрашивает он.
Парень отходит от меня и начинает рыться в карманах моего пальто.
— Ты наверняка что — то принимаешь, — бормочет он, с какой — то отчаянностью в голосе.
— Там ничего нет, — говорю я чуть громче, чтобы он слышал. — Всегда все само проходит.
Он смотрит на меня растерянно, будто не верит в мои слова.
— То есть ты даже к врачу не ходишь? Это же не первый раз. Ты понимаешь, как серьезно это может быть?
Он подходит ближе и обнимает меня. Рукой он проводит по волосам и мне становится спокойнее. Ваня поворачивает мое лицо к себе, чтобы взглянуть мне в глаза.
— Ты ведь не обманываешь меня?
На самом деле он знает ответ на свой вопрос.
— Я же не умею обманывать, — говорю я тихо, повторяя его слова, и он разочарованно вздыхает.
Так странно, что в эти моменты он рядом, и я могу касаться его рукой. Когда-нибудь я пожалею о том, что чувствую к нему, но не сегодня и не завтра. Хочу, чтобы мгновения рядом с ним длились дольше, чем хотелось бы.
Не знаю, сколько мы просидели вот так в тишине. Моя голова на груди у Вани мы молчим. Иногда он сжимает меня в объятьях сильнее, будто закрывая меня от этого мира. Проводит рукой по волосам и от этого становится спокойнее.
— Успокоилась? — спрашивает он мягко, и я чувствую его горячее дыхание.
Я киваю, не в силах оторваться от него.
— Хорошо. Тогда нужно встать.
Парень отрывается от меня и, схватив меня за руки, помогает встать с пола.
У него взволнованный взгляд и мне не хочется, чтобы он тревожился обо мне.
— Я принесу тебе воды, — говорит Ваня отходя от меня.
— Я с тобой, — говорю я тихо.
Не хочу, чтобы мы сейчас разлучались, даже на секунду. Страшнее всего если я снова останусь со своими мыслями, а мне хочется прийти в норму.
Он берет мои руки в свои, и мы сплетаем пальцы. Ваня улыбается, пытаясь меня подбодрить.
Мы направляемся на кухню, и я замечаю на столе пакеты, которые Ваня занес в дом.
Он ловит мой взгляд и, опустив мою руку, тянется к шкафу и открывает его. Достает оттуда стеклянный стакан, набирает воды и, повернувшись ко мне, протягивает его.
Я сажусь за барную стойку и, беру стакан в руки, отпивая глоток воды.
Парень наблюдает за каждым моим движением. Не люблю, когда он вот так пристально смотрит на меня.
Кладу стакан обратно на стол.
— Что в пакетах? — интересуюсь я, и мы оба бросаем взгляд на стол.
Он застенчиво проводит рукой по волосам. Немного нервничает, но ему жутко идет, когда он вот так стесняется.
— Я вообще — то хотел приготовить спагетти с пастой. Как оказалось это теперь мое любимое блюдо, — произносит он и начинает доставать продукты из пакета.
Я удивленная таращусь на него, все еще не веря в то, что он только что произнес.
Вспоминаю наш вечер у меня дома. Тогда все закончилось довольно не плохо, несмотря на то, что мы успели немного повздорить. Я почти была уверена, что это был самый худший вечер для него. Но теперь я убеждаюсь в том, что это ни так.
— Ты так и будешь стоять или поможешь мне?
Ваня скользит взглядом по моему лицу и улыбается. На лице показывается ямочка, которую я ужасно люблю.
Я встаю и помогаю ему разложить продукты на стол.
— Так вот в чем заключался твой сюрприз? — спрашиваю я, не уверенная в том, что я права.
Он кивает и смотрит на меня.
— Хотел приготовить спагетти сам, ты ведь понимаешь, как мне будет тяжело?
Я улыбаюсь, но, в конце концов, не удерживаюсь и разражаюсь смехом.
Он пихает меня рукой через стол.
— Не издевайся, хорошо?
Я знаю, что он сейчас шутит, но мне почему — то искренне становится, его жаль. Я понимаю, что он не смыслит ничего в готовке, но все же купил эти продукты, чтобы меня удивить. К чему такие жертвы?
— Значит, будешь готовить сам? — спрашиваю я неуверенно.
Ваня кивает и улыбается одновременно.
— И ты знаешь процесс готовки?
— Я наблюдал за тобой в тот вечер, ничего тяжелого не заметил, — произносит он совершенно серьезно.
— Ты ведь даже не смотрел, за мной, — возражаю я и обхожу стол, чтобы помыть помидоры.
— Ошибаешься, на самом деле я только и делал, что наблюдал за тобой, — произносит голос парня рядом со мной и сердце замирает.
Я устремляю взгляд в его сторону, и я чуть ли не встречаюсь носом к носу с ним. Ваня смотрит на меня сверху вниз и в его взгляд заставляет мое сердце трепетать. Он делает еще шаг ко мне и мне приходиться прижаться спиной к столешницы.
Я ничего не могу даже сказать. Ваня упирает в меня свой пристальный взгляд, который лишает меня дара речи.
— Не могла бы ты подвинуться, мне нужно помыть руки, Ань — шепчет он соблазняюще у самого моего уха.
Он медленно отходит от меня и наблюдает за моей реакцией.
Понимая в чем дело, я обиженно толкаю его плечом и, положив помидоры на столешницу, отхожу от него.
— Не дуйся, — говорит парень улыбаясь во все лицо.
Я усаживаюсь с другой стороны барной стойки и теперь наблюдаю за ним.
Он помыл помидоры и достал сковородку и поставил на плиту, затем достал разделочную доску и отдал ее мне.
— Порежешь помидоры? У тебя лучше это выходит.
— Угу, — отвечаю я и принимаюсь резать мелко помидоры.
Ваня включает вторую конфорку и ставит на нее кастрюлю с водой.
— Позволь вопрос, — говорю я, понимая, что боле менее эмоции стихли с предыдущего разговора.
— Конечно.
Он выпрямляется и смотрит на меня, ожидая, что же я спрошу.
Уже немного успокоившись, я хочу знать ответы.
— Откуда узнал… о маме? — спрашиваю я очень тихо.
Ваня не сразу отвечает и сначала вопрос застает его будто врасплох.
— Твой друг, — говорит он и отворачивается, накладывая в сковороду лук.
Сначала я ничего не понимаю, а потом слова доходят до меня.
— Ты про Сашу?
— Да.
И я ощущаю тяжесть внутри себя. Сердце начинает снова учащенно биться. Но на этот раз причина в том, что я в ярости. Мне стоило догадаться. В последнее время я узнаю о Саше намного больше, чем хотелось бы, хоть я отчаянно ищу для него оправдания.
— Когда?
— В тот вечер, когда он пришел впервые ко мне.
После произнесенных его слов, все становится на свои места. Даже не знаю как себя вести, ведь получается, Ваня все это время знал обо всем. Делать вид, что ничего не было, не получится. Несмотря на то, что сейчас обстановка боле менее наладилась.
Даже представить не могу, что Саша мог сказать ему об этом. Это очень жестоко с его стороны. Он знает, как эта тема причиняет мне боль, но Саша даже не подумал обо мне. Наверное, я совсем его не знаю.
— Он пригрозил мне держаться от тебя подальше, и чтобы это казалось убедительнее, Саша упомянул об этом, — уточняет Ваня. — Он всего лишь хотел уберечь тебя. Именно поэтому я оставил тебя тогда и решил, что он прав. Подумал, что я могу причинить тебе вред.
Какой вред мне может причинить Ваня?
Как оказалось меня ждет намного серьезнее разговор с Сашей. Могу ли я доверять ему вообще, после всего, что он сделал?
— Ты точно в порядке? — обеспокоено хмурится Ваня, схватив меня за плечи. — Я приготовлю ужин сам, тебе лучше отдохнуть.
— Я в порядке! — Отрезаю я, и опускаю взгляд на доску, продолжая резать помидор на мелкие дольки.
— Вам, наверное, необходимо поговорить, — сообщает Ваня, понимая, что я почти срываюсь. — Я говорил, что ему не стоит доверять.
Я ухмыляюсь, когда слышу его слова.
— Не поверишь, он говорит о тебе тоже самое, — отвечаю я, и мои скулы напрягаются.
— Ань, он многое скрывает от тебя! — говорит он тут же и меня бесит, что он снова взялся за это. Мне не нужно повторять какой Саша плохой.
— Например, то, что он работал, когда — то на твоего брата? — со злобой кидаю я, прежде чем понять что вообще сказала. Я откладываю нож, понимая, что начинаю заводиться.
Лицо Вани меняется на глазах. Он явно удивлен, тому, что услышал.
— Тебе Русик об этом сказал?
Его растерянность говорит мне о том, что он хорошо знает о делах своего брата. Неужели Саша был прав и Ваня заодно с ним?
— Ань, что сказал тебе мой брат?
Он отходит от меня, взволнованно потирая шею.
— Неужели ты занимаешься тем же что и он? — спрашиваю я, понимая, что хочу сейчас знать об этом.
Ваня молчит и даже не смотрит на меня.
— Я могу принять твое молчание за «да», Ваня! — кричу я, и он поворачивается ко мне.
Глаза сверкают от злости, но он все так же продолжает молчать.
— Тебе лучше не вмешиваться в это. Тебе ясно? — наконец — то говорит он и отворачивается, перемешивая лук в сковороде.
— Я сама решу, что мне делать. Хватит все решать за меня!
Ваня тянется ко мне через стол, но я отшатываюсь назад.
— Так ты тоже к этому причастен?
— Нет же!
— Но тогда ты наверняка знаешь, чем занимается твой брат?
— Знаю! — выпаливает он, и я замечаю, что его руки дрожат. — Именно поэтому прошу держаться от него подальше. На одной из вечеринок я увидел несколько парней и девушек обдолбанными. Тогда я еще не знал, что брат вернулся в город. Потом как оказалось, это было знаком с его стороны. Когда Русик вернулся, все началось сначала, как и раньше. Я думал, что он завязал и больше не станет этим заниматься. После того, когда ты появилась с ним на вечеринке, нам удалось встретиться, но мы не смогли поговорить спокойно. Пару раз обменялись тем, что друг друга ненавидим. А потом он сказал, что сделает все, чтобы моя жизнь превратилась в кошмар. Он сказал, что будет мне мстить, и теперь я понимаю, в чем заключается его месть. Я не могу облажаться и здесь.
— И ты веришь, что он может мстить тебе за что — то? Вань, он же твой брат. Твои родители вообще знают об этом?
— Нет, никто не знает и не должен знать. Это должно остаться между нами. Мама не выдержит, если узнает, — произносит он с каким — то отчаяньем.
Этот вечер сведет меня просто с ума.
— Почему он это делает?
— Он верит в то, что я виноват в смерти Кати, — отвечает парень очень тихо и теперь не смотрит мне в глаза.
Когда речь заходит о ней, Ваня всегда говорит надломлено, и я даже не знаю что и думать. Я убеждаюсь снова, что она много значила, как и для него, так и для его брата.
— Ты говорил, что с каждым годом твоя ненависть к нему росла, — говорю я осторожно. Русик винит Ваню в смерти Кати, по-видимому, потому что он был рядом с ней в тот вечер. Неужели Руслан считает, что он должен был защитить ее несмотря ни на что? Кажется, Ваня ненавидит себя больше, чем его, только вот признаться в этом не в силе.
— Ты не должен себя винить, — продолжаю я, и он поднимает на меня свой взгляд.
На его лице вижу боль и разочарование. Что — то знакомое ощущаю в его взгляде, и я отворачиваюсь от него. Я ведь тоже себя винила в смерти мамы, и это чувство не покидает не на секунду, а живет с тобой всю жизнь. Его скулы напряжены, и я боюсь сказать что — то лишнее. Лучше будет если, я просто помолчу. Мне уже давно ясно, в чем тут дело.
— Он ненавидит меня, а я ненавижу его. Все просто! Именно поэтому мы не сможем найти компромисс.
Его слова не укладывались в голове.
— Значит, ты вообще не имеешь ни какого дела к наркотикам? — спрашиваю я надеждой. Мне больно смотреть на Ваню в этом состоянии, но я хочу знать правду. Мне совсем неважно, чем занимается его брат. Мне важно знать, что он ни как не участвует в его делах.
— Нет, — отвечает он и смотрит на меня своими голубыми глазами. — Три года назад я думал, что это остановит его. Я был в этом уверен, а теперь я не уверен ни в чем.
Ваня замолкает, затем подходит к окну смотрит туда, а потом снова на меня.
Если Руслан считает виноватым Ваню, получится ли его убедить в обратном? Если не попробовать, то мы никогда не узнаем об этом.
Я устремляю свой взгляд на парня.
— Нужно убедить его в обратном, — говорю я.
— Что?
— Нужно чтобы Русик перестал думать, будто ты виноват во всем. Я могла бы тебе помочь в этом.
— Нет, нет, нет! — вскрикивает он в ответ. Ваня делает несколько шагов ко мне.
Не понимаю, что его злит, ведь я просто предлагаю ему помощь.
— Ты не будешь во всем этом участвовать! Я запрещаю! Держись от него подальше и от Саши тоже. Он наверняка снова работает с ним.
— Мне ни кто не может запрещать, — напоминаю я совершенно спокойно. — Я говорила с Сашей, он не работает с ним. Он сказал, что сделает все, чтобы к нему больше не вернуться.
— И ты поверила ему?
Начинаю понимать, что Ваня наверняка прав. Если Саша врал мне в одном, что ему стоит соврать и об этом?
— В любом случае я приглашена на день рожденье твоей мамы, — сообщаю я. Глаза Вани округляются. — Я могу пойти туда с тобой или без тебя.
— Сдурела? Ты, слышала вообще то, что я тебе только что сказал?
Я не хочу повторять свои слова, давая ему понять, что я сделаю это.
— То есть, ты серьезно? — его скулы напряжены и он отступает назад, будто я его толкнула.
— Да.
— Я не хочу там быть! Ты должна это понять.
И я понимаю, его как ни кто другой. Мне тоже было сложно появляться на семейном обеде, хоть даже не своей семьи. Сегодня он подрался с отцом, а его брат его ненавидит. Теперь я понимаю Елену, как она безнадежно хочет собрать всех вместе.
Кажется, что мир этой семьи разбит на мелкие осколки, и собрать их не под силу ни кому.
Всю ли правду сказал мне Ваня? Сейчас я точно не узнаю, но в отличие от Саши, он хотя бы не скрывает от меня всего этого.
— Когда — то твое присутствие на семейном обеде мне очень помогло, — признаюсь я. — Теперь я уверена что смогу отплатить тебе тем же. Так ты пойдешь со мной?
Боюсь, что мои слова могли прозвучать не убедительно и Ваня может мне отказать.
Заставить его я точно не смогу, а я ставлю ему условия, на которые бы сама не согласилась.
— Я могу не идти туда, если тебе неприятно, но уверена, твоя мама обрадовалась бы, — и я замолкаю, не уверена, стоит мне говорить о нашем разговоре, ведь Ваня знает не все, вдохнув я все же продолжаю:
— Она думает, что…что мы будто встречаемся, — дрожащим голосом выдыхаю я эти слова. Я встаю и направляюсь к плите проверить все ли там в порядке. Ване сейчас не до готовки, впрочем, как и мне, но я стараюсь держаться спокойно.
— Правда? — он с удивлением наблюдает за мной, и теперь я замечаю, что его взгляд потеплел. Понимаю, что он полностью переключился на меня, и порой меня удивляет, как разговоры от нас могут действовать на него.
— Я сказала, что мы просто друзья, не хочу чтобы она думала, что между нами может что — то быть. — Честно отвечаю я, когда смотрю на него снова.
Ваня делает шаг, и я чувствую, что ужасно волнуюсь. Он всего лишь в нескольких сантиметрах от меня и я могу коснуться его руками. Его взгляд встречается с моим, и я пытаюсь отвернуться, но я снова попадаю под его чары.
— А ты не хочешь чтобы между нами что — то было?
Он ждет от меня ответа, все так же пронзая своими голубыми глазами. А я не хочу ответить ему «нет», потому что я очень сильно хочу, чтобы мы были вместе, но понимаю что это невозможно. Он снова вернется домой, где каждый день проходят вечеринки и не упустит возможность позажиматься с Никой или другой какой — нибудь блондинкой. Я буду страдать, а Ди снова начнем меня успокаивать и говорить, что предупреждала меня уже об этом.
— Мне важно знать, что слова, которые ты произнес в машине это правда, — отвечаю я, стараясь не отвечать на его вопрос.
— Тебя это волнует? — спрашивает он, когда прижимается ко мне, и я делаю шаг назад. Он снова загнал меня в угол и мне некуда от него не деться. Мне не убежать от него и Ваня намного ближе, чем должен быть.
— Ань, — выдыхает он мое имя в самое лицо.
Он слегка прислоняется губами к моим губам, но не целует, а подразнивает.
— Я ведь скучал по тебе все это время, ты знаешь?
Сердце тает от его слов. Не хочу, чтобы он говорил мне это, его слова звучат слишком красиво.
Ванч прижимается ко мне сильнее, и я не могу сдвинуться с места.
Он закрывает глаза и вздыхает, потом прижимает меня к груди. Одной рукой обнимает меня за спину. Мне немного неловко от такого поворота. Неуверенно поднимаю руки, и обнимаю его за талию, прижимаясь головой к его груди.
Становится так тихо, что я слышу каждый удар его сердца и невольно прижимаюсь к нему еще сильнее.
— Я, кажется, больше не ненавижу тебя, — выдыхаю я, когда мы, наконец, так близко друг к другу.
— Звучит довольно мило, — говорит он, отрываясь и я ощущаю его дыхание у самого уха, а затем он прикасается губами к моей шеи. — Значит, теперь ты признаешь, что хочешь меня?
Открываю глаза, и Ваня отрывается и смотрит теперь на меня.
Я уставилась на него с открытым ртом, а лицо все покраснело от его слов.
Понимаю, что он не просто так это спросил. В тот день, когда он подарил мне те розы, он уже говорил эти слова. Только тогда мы совсем не ладили, и я не знала, как избавиться от его присутствия. Ваня постоянно меня провоцировал и говорил такие слова, от которых голова кружилась. Вот и тогда, около машины он сказал, что я хочу его. Просто еще не могу признаться в этом, даже самой себе и это оказалось правдой!
Меня будто ударяет током.
Зачем он это спрашивает? Ваня хорошо понимает, как действует на меня. Так что же он хочет услышать?
— Я уже признавалась тебе в этом, — отвечаю я хрипло, не отрывая от него своего взгляда. Стараюсь удерживать спокойствие, хотя это очень интимная тема и я не понимаю, зачем вообще это говорю.
— В чем, Ань?
— Ты знаешь…
— Нет, я хочу это услышать, — требует он, и я вижу его яркие зелёные глаза. Обожаю каждую деталь его лица, каждую родинку и его милые ямочки, которые сведут с ума любого. Когда он рядом я в буквальном смысле этого слова, задыхаюсь.
— Я признавалась тебе в том, что я хочу тебя, но тогда ты был занят важным звонком, — отвечаю я громко и отталкиваю его от себя. Мне неприятно вспоминать то утро, я ведь до сих пор так и не знаю, кто ему звонил, и я могу лишь теряться в догадках. Знаю, он говорил, что это не Ника, но я не могу пока в это поверить.
Ваня даже не шелохнулся и мы так же остаемся очень близко друг к другу.
— Не злись, — говорит он очень мягко.
Зачем он это делает? Зачем так приманивает к себе? Для чего Ваня мучает меня?
— Вань, если ты привез меня сюда в надежде переспать со мной, то я тебя разочарую. Этого не произойдет, — говорю я ему твердо. Голос звучит убедительно, и в моих словах ему не стоит сомневаться.
Он отходит от меня и я, наконец — то могу свободно дышать.
— Отлично, потому что я планировал хорошо провести с тобой вечер, — отвечает он сразу же и опускает свой взгляд.
Ваня меняется в лице, и я не могу понять, что его больше расстроило. То, что я отказала ему или то, что я вообще заговорила об этом. Надеюсь, его не сильно расстроил наш разговор.
Пока он думает над тем, что только что произошло, в моей голове звучат слова психолога:
«Вы просто внушили самой себе, что он ничего не значит для вас. Но это ни так».
Что же я чувствую по настоящему к Ване? Почему задыхаюсь от его прикосновений, а его слова сводят меня с ума? Что ощущаю при виде его?
Не могу поверить в то, что слова доктора могут оказаться правдой.