Глава 66
Сегодня я однозначно не выспалась. Открываю глаза, когда ощущаю чье — то прикосновение на своем плече. Я с трудом разлепляю глаза, в лицо светит солнце.
Ремень придавливает тело к сидению, голова уперлась в дверцу машины. Меня укрывает куртка, и я пытаюсь пошевелиться. Поворачиваю голову к Ване, тот улыбается мне во все лицо.
— Мы приехали? — спрашиваю я, сонным голосом и смотрю в окно. Мы ехали по узкой дороге, вокруг сплошной лес, через ветви деревьев просачивались лучи солнца.
— Нет, но мы практически на месте, — отвечает Ваня и я снова смотрю на него.
— Сколько мы уже едем? — интересуюсь я, понимая, что все время в пути я проспала.
— Где — то полтора часа.
Ого, не думала, что мы будем так далеко от города. Я удобнее усаживаюсь на сидении, отстегивая ремень, который больно сдавил меня. Все тело ужасно затекло.
После признания Вани в любви, я будто боюсь находиться рядом с ним. Не знаю как вести себя после его слов. Была ли эта его очередная шутка или он так решил надо мной поиздеваться, этого я не знала. Но однозначно его слова что — то означили. Ему тяжело было в этом признаться, будто он сам не верил в то, что говорит.
— Ты произнесла мое имя, — говорит Ваня, и я поворачиваюсь к нему.
— Что?
— Во сне ты произнесла мое имя, — снова повторяет он, когда посмотрел на меня.
Я отвожу глаза, понимая, что могла сказать все что угодно. Я начинаю нервничать, но по — прежнему ничего не говорю. Кошмары мне не снились и это точно, потому что я рядом с ним. Когда Ваня рядом плохие сны мне практически не снятся.
— Что — то бормотала, а потом сказала, что любишь меня, — продолжает он и сердце замирает.
Смотрю на Ваню и вижу, что он ели сдерживает смех. Понимаю, что в очередной раз он прикалывается надо мной.
Он заливается смехом, но мне совсем не смешно.
— Я не могла такого сказать, — отвечаю я совсем серьезно.
Улыбка Вани исчезает и он понимает, что мне не понравилась его шутка. Пусть знает, что надо мной не нужно так прикалываться.
— Почему?
— Просто не могла и все, — отрезаю я и устремляю свой взгляд в лобовое стекло.
— Кажется, ты проснулась не в том духе.
— Кажется, тебе нужно перестать, надо мной издеваться, — объясняю я, когда снова смотрю на него.
Ваня барабанит пальцами по рулю в такт музыки.
— Я просто пошутил, — оправдывается он.
— Надеюсь, ты понял, что неудачно это сделал?
— Вполне, — отвечает он, и я остываю после его ответа.
Удивлена, что он вообще согласился со мной, но такой исход разговора меня устраивает больше всего.
Я опускаю свой взгляд на его куртку и ощущаю запах его парфюма. Его одежда всегда действовала на меня по особенному.
— Спасибо, что укрыл меня, мне очень приятно, — произношу я, чтобы смягчить обстановку между нами.
Ваня ничего не говорит, и я замечаю, что мы подъезжаем к каким — то воротам.
Машина останавливается и Ваня выходит из нее, затем направляется к черным воротам, и нажимает ключом на какую — то кнопку, а затем возвращается обратно в машину.
Ворота очень высокие и мне не видно, что там за ними. Через несколько секунд они автоматически начинают медленно открываться, и мы ждем, когда сможем проехать.
— Нам повезло, что сегодня такая погода, здесь красивый закат, — говорит он, когда смотрит на меня.
Судя по всему закат мне непременно увидеть, солнце уже начинало садиться.
Когда ворота до конца открывается, Ваня давит на газ, и мы попадаем на территорию огромного особняка. Через окно виднеется двухэтажный коттедж из темного дерева, с виду ни чем не отличался от фото. Практически во всем доме были панорамные окна. Это место больше напоминал загородный клуб. Вокруг растут деревья и сейчас они практически остались без листвы. Перед домом газон еще зеленый, а вот вдалеке, где начинают расти красивые кустарники, он довольно иссох. Здесь очень мило. Мы проезжаем красивую террасу, и вдалеке виднеется огромное озеро, расположенное около дома. Этот вид действительно завораживал. Здесь было намного красивее, чем на фотографиях что мне показывал Ваня?
— Вижу, ты впечатлена, — произносит он, наблюдая за моей реакцией, и выходит из машины.
Я с трудом выползаю и автомобиля и когда захлопываю дверцу, устремляю свой взгляд снова на этот потрясающий вид.
— Не насмотришься? — спрашивает Ваня, когда оказывается рядом со мной. В руках он держал несколько пакетов и мою сумку с запасной одеждой.
— Ты ведь помнишь о своем обещании? — спрашиваю я его прямо.
— Будет весело, я обещаю, — настаивает на своем Ваня. — Один день я постараюсь быть хорошим.
Он улыбается, а я рассматриваю его лицо. Не могу отвести взгляда от него. Почему мне всегда так трудно это сделать?
— Если поспешим, то мы сможем проводить закат на мосту, — говорит он, и направляется в дом. — Я поставлю вещи и вернусь.
Я одобрительно киваю и остаюсь снова со своими мыслями. Зачем он привез меня именно сюда? Он мог пригласить меня куда угодно, но привез в дом своей семьи, значит ли это что — нибудь? Мне бы хотелось чтобы это что — то значило. Но после его признания внутри меня будто что — то погасло. Мне трудно во все это поверить и теперь я начинаю сомневаться во всем, что происходит вокруг меня.
Достойна ли я вообще всего этого? Ведь моя прошлая жизнь значительно отличается от этой. Может ли несколько месяцев изменить все, что преследовало меня так долго?
Кажется, я сама была не готова ко всему этому. Мне хорошо с Ваней, но теперь я понимаю, что на большее я не готова.
Мои же мысли убивают все живое, что осталось внутри меня.
Конечно, я заслуживаю быть счастливой, но сейчас не то время, чтобы я влюблялась. Когда я осознаю это, то чувствую, как в глазах неприятно щипает.
— Ну что ты готова? — слышу я голос Вани позади себя, и я отворачиваюсь, чтобы вытереть внезапные слезы.
Мне действительно стоит держаться от него подальше. И дело не в его брате, потому что он даже не похож на Руслана, дело во мне. Я больше не видела нас вместе, я не видела будущего с ним, потому что потом я разочарую его и окончательно убью все то, что так с трудом мы можем построить вместе.
Лучше закончить сейчас все то, что и так не начиналось. Сегодня последний день, когда я оказываюсь рядом с ним, а завтра я навсегда исчезну из его жизни.
Ваня подходит ко мне и протягивает плед.
— Можно будет постелить, — предлагает он и улыбается.
Ему не нужно быть таким милым, не нужно стараться мне угодить.
Я улыбаюсь ему в ответ и забираю плед из его рук.
Ваня направляется в сторону моста у озера, и я иду за ним.
Хочу запомнить все хорошее, что будет происходить сегодня. Запомнить каждый его шаг, каждую улыбку и каждое слово, что он произнесет. Ведь в моей жизни так мало было хорошего и счастливого. Я окончательно путаюсь в размышлениях, но когда Ваня берет меня за руку, понимаю, что эти моменты я бы переживала каждый раз, находясь рядом с ним.
Когда ступаю на деревянный мост, я останавливаюсь, и Ваея поворачивается ко мне. Упираю взгляд в деревянные дощечки и не доверчиво смотрю на воду, через щели моста. Голова начинает кружиться и все вокруг будто исчезает.
Я почти ничего не ощущаю. Мне холодно, очень холодно, но я не ощущаю всего этого. МНЕ ВАЖНО ЗНАТЬ КАК ОНА, ВАЖНО УЗНАТЬ ВСЕ ЛИ С НЕЙ В ПОРЯДКЕ?
По ногам ощущаю ледяной холод, и я чувствую, что все мокро. Голова ужасно болит, а все тело ужасно ломит.
— МАМА!
Она молчит, а кровь на ее одежде меня пугает!
ТИШИНА УБИВАЕТ!
— Ань?
Повсюду вода, В МАШИНЕ ОЧЕНЬ МНОГО ВОДЫ!
Я не дышу, а перед глазами все белое будто в тумане.
Мне страшно, мне безумно страшно.
— Ань? — кричит мне Ваня, и я вздрагиваю.
Он щелкает пальцами перед моим лицом.
— Ты где?
Смотрю на него, а он внимательно наблюдает за мной. Делаю шаг назад, когда ноги оказываются на земле, я вдыхаю прохладный воздух.
Я совсем забыла, что он рядом со мной и это самое ужасное. Я не хочу, чтобы он видел мои внезапные приступы.
Ваня дотрагивается рукой до моего плеча. Дыхание участилось, и я пытаюсь прийти в норму.
— Перестань отключаться. Меня это пугает.
— Извини. — Я убираю его руку с плеча и сжимаю кисть его руки. — Со мной все хорошо, правда.
Сколько можно бояться? Сколько еще мне нужно пережить этот момент снова и снова, чтобы я смогла прийти в норму?
Я злюсь на себя сильнее, чем когда либо.
Его взгляд взволнованный, но за меня не стоит переживать. Не хочу чтобы за меня кто — то вообще переживал. Я сама со всем справлюсь!
Я выпрямляюсь, и готова идти за ним.
Голова кружится, когда вижу, что вода бьется о берег, но я упорно шагаю за Ваней, пытаясь перебороть свой страх. Он идет дальше, а я следую за ним, не отрывая взгляда от деревянных дощечек. Когда доходим до края моста, Ваня стелет плед на дощечки.
— Мост выдержит нас обоих? — спрашиваю я с опаской в голосе.
— Ну, если мы дошли до края, думаю, что да, — отвечает он, и садится на плед, предлагая мне сесть рядом с ним.
Звучит совсем не убедительно, но я с трудом решаюсь сесть рядом.
Ваня свесил ноги с моста, а я присела аккуратно, сложив ноги рядом с собой. Я точно не сяду, так как он. Поправляю юбку платья и я совсем не жалею что одела его. Мне хочется, чтобы Ваня смотрел на меня, ловить его взгляды на себе намного приятнее, чем слушать его издевательства.
— Расскажешь?
Ваня не смотрит на меня, и устремил взгляд вперед.
Смотрю туда же и понимаю, то что я вижу это невероятно. Это самый потрясающий закат, что я видела в своей жизни.
— Что случилось? — спрашивает он снова.
О, я, кажется, схожу с ума, и мои приступы все не проходят. Мне казалось, что Москва сможет изменить мою жизнь, и это так. Но здесь слишком много воспоминаний, от которых мне очень тяжело. Но я разве могу рассказать тебе об этом? Конечно, нет, потому что тогда ты посчитаешь меня сумасшедшей. А про моего психолога тебе и подавно ни стоит знать.
— Просто показалось, что мост может быть не безопасным, — вру я.
Он смотрит на меня и его взгляд опускается на мои руки.
— Правда? — Он приподнимает бровь.
Я киваю и не понимаю, поверил он мне или нет.
— Просто скажи, почему боишься воды?
Его вопрос ударяет меня прямо в грудь.
Я мешкаюсь, хотя понимаю что это очевидно. Я два раза уже падала в бассейн, и он меня спасал. Он не задавал мне никогда личных вопросов. Неужели пришло время для откровенней. Смогу ли я перенести этот разговор вообще?
— Когда я попала в аварию, — начинаю я, и мой голос звучит очень тихо. Мысли снова заполняются самым худшим моментом в моей жизни, и я сжимаю кулаки, ногтями впиваясь в кожу. Мне нужно мысленно остаться на этом мосту и ни в коем случае не впадать в ступор иначе это закончится очень плохо.
— Машина вылетела с моста и упала в воду, — снова останавливаюсь, переводя дыхание, — Это было зимой. Автомобиль пробил лед и стал уходить под воду.
Слова даются мне больно. Я делаю судорожный вздох.
— Прости, мне нужно было догадаться…
— Я лишь помню ледяной холод, который я ощущала по ногам, а я даже не могла двигаться, — продолжаю я понимаю, что не могу уже остановиться. Стоит ли ему говорить, что там я была не одна? Что там я потеряла самого близкого человека?
Я все сильнее впиваю пальцы в кожу, ощущая резкую боль.
— Тогда я думала, что это самое страшное, что я видела в своей жизни, — признаюсь я вслух и поднимаю свой взгляд на него. Удивительно, но я не плачу. Только дыхание судорожно перехватывает и мне тяжело дышать.
Мне многое хочется ему рассказать, но есть ли в этом смысл?
— Сколько тебе было?
— Восемь…
— Прости, — мягко произносит Ваня. Он обнимает меня за плечи и притягивает к себе.
Я не сопротивляюсь, хоть и не хочу, чтобы он жалел меня. Опускаю голову ему на грудь и чувствую поцелуй в голову.
Но моих эмоций уже не остановить, а ему лучше не видеть всего этого.
— Мне нужно в туалет.
Я смотрю вперед. Солнце уже почти исчезло за деревьями.
Ваня встает и берет меня за руку, мы идем в дом. Мы проходим практически через весь дом, и Ваня показывает мне, где находится туалетная комната. Захожу в ванную комнату и закрываю за собой дверь. И из глаз сразу же текут слезы.
Смотрю в зеркале на свое отражение. Я рада, что он не расспрашивает меня о моей жизни, даже в страшном сне я не смогу ему рассказать все, то, что со мной было. Лучше мне закрыться и больше не упоминать об этом вообще.
Я злюсь на себя, очень злюсь.
Опускаю свой взгляд на ладони и вижу свежие царапины от ногтей.
— Черт!
Снова смотрю на себя в отражение, вспоминая слова доктора Кирилловой:
«Постарайтесь отвлечься, обычно это всегда помогает. Представьте перед собой объект, на который вы сможете полностью сконцентрироваться и думайте об этом. Так вам удастся избежать ваших приступов. Хотя бы постарайтесь Аня».
Кажется, Ваня и может стать этим объектом. Рядом с ним мне всегда тихо и спокойно.
Чем больше я закрываюсь от него, тем больше я делаю себе хуже.
Паника, что бушует внутри меня, не унимается, и я боюсь, что снова могу закрыться ото всех. Этого мне хотелось меньше всего. Убеждаюсь очередной раз, что мне просто необходимы приемы доктора, иначе я снова начну сходить с ума.
Бросаю последний взгляд в отражение, поправляю волосы за ухо и открываю дверь.
Ваню не вижу, и я снимаю пальто и кладу его на диван и осматриваюсь. Интерьер оказался очень симпатичным и интересным. В доме было очень много света, стены и мебель сочетали в себе оттенки бежевых тонов. Несмотря на то, что на улице солнце уже село, в доме создавалась полная атмосфера уюта и тепла. С правой стороны стоит камин, сверху стоят две фотографии в красивых белых рамках.
Справа от камина стоит большой черный рояль.
Интересно кто умеет играть?
А прямо у этой стены, где стоит рояль, все увешано фотоснимками в одинаковых, аккуратных рамках. Я с любопытством подхожу ближе и рассматриваю каждую из них. Очень много незнакомых мне людей. На некоторых снимках я узнаю очень молодую Елену, прическа совсем другая, да и цвет волос значительно отличался. Замечаю на фотографии двух маленьких мальчиков, которые стояли в обнимку. Я замираю, понимая, что это Ваня, а рядом, скорее всего его брат. Одна фотография меня заинтересовала больше всего. Четыре человека стояли около недостроенного дома. Два маленьких мальчика, Елена слева, а справа видимо отец Вани. Это очень старая фотография, да и к тому же черно — белая.
— Все хорошо? — раздается голос у меня за спиной, и сердце уходит в пятки. Я оборачиваюсь и вижу позади себя Ваню.
— Ты напугал меня, — говорю я ему.
Он улыбается и делает несколько шагов ко мне, затем поднимает свой взгляд на стену.
— Мама просто обожает собрать все наши снимки, — продолжает он. — Она просто сходит с ума по этому дому. Всегда старалась привозить нас с братом сюда, когда удавались те самые несчастные выходные.
Ваня говорит это так, будто ненавидел свои детские годы.
— Тебя будто что — то раздражает.
— Возможно.
— Почему?
Он переключает свой взгляд на меня, немного прищурившись.
Я хочу, чтобы он рассказал мне, что его так гложет в этой истории. Я хочу это знать.
— Не важно.
Ваня отворачивается, засовывая руки в карманы джинсов.
— Может тебе стоит простить отца? — спрашиваю я осторожно, чтобы не задеть его.
Парень оборачивается и его взгляд становится мрачным.
— Тебя это не касается, — говорит он сердито, и я замечаю его горящий взгляд.
Ну а что он хотел, когда решил привезти меня сюда? Что я не стану задавать вопросы? Это дом его семьи, нужно было раньше думать об этом.
— Лучше высказаться Вань, тебе станет намного легче, — продолжаю я, вспоминая первое правило своего врача.
Он подходит ко мне. Этот разговор его сильно раздражает. Он зол, просто в ярости.
— Чего тебе надо, Ань? Моя семья тебя не касается, я же сказал тебе! — орет он.
Я стою на том же месте, не двигаясь. Понимаю, что разговоры о его семье его задевают, так же как и меня. Вспоминаю свой первый визит к доктору Кирилловой. Помню, как тяжело мне было раскрыться перед ней, и какие истерики я устраивала. Теперь я считаю, что она лучший мой друг, потому что ей я могу говорить все что угодно.
Могу ли я стать лучшим другом для Вани? Чтобы избавить его той боли, что он держит внутри себя.
— Наши родители иногда совершают ошибки, — говорю я совсем дрожащим голосом, понимая, что эта тема и меня задевает глубоко внутри. — Я лишь, хочу, чтобы для начала ты мог простить его, не смотря на то, что ты чувствуешь внутри.
Я бы отдала все за то, чтобы моя семья была вместе, как раньше. Только вот Ване под силу все исправить в отличие от меня.
— Ты, что издеваешься? — его лицо краснеет от ярости.
Он злится на меня или на отца?
— Ты не понимаешь? Он не хочет вернуть семью, он не хочет вернуть меня, маму, даже брата!
Мне кажется, он злится больше на ситуацию в целом.
Наверняка Ваня был очень привязан к Руслану с детства, а то, что случилось между ними, никогда не вернет их прежнее отношение.
— Ты злишься из — за Русика верно?
— Заткнись! — На его шеи вдуваются вены.
— Хватит на меня орать! Ты задумывался иногда, что может случиться, если один из вас сделает хоть один шаг друг другу на встречу? Мы все совершаем ошибки, но это не значит, что нельзя давать друг другу шанса!
— Ты ни черта не знаешь о моем брате! — кричит он, тряся головой от гнева. — Он уехал, как трус и даже не смог попрощаться с ней!
Снова зашел разговор о Кати и мне очень больно смотреть на него.
Я очень хорошо знаю, как это тема его задевает.
— За три года он не попытался со мной связаться, потому что винил меня во всем! А когда появился снова, то решил мне мстить за все! Если ты провела с ним один вечер, это не означает, что ты хорошо его узнала. Так что ни тебе говорить, что мне стоит делать!
Я ничего не отвечаю, и тишина между нами затягивается.
Не знаю, что это было. Он снова заговорил о том вечере, когда я была с Русланом. Мне кажется, его это задевает.
— О чем ты говорила с мамой? — прерывает тишину Ваня, и я смотрю на него.
Мне не хочется начинать этот разговор, потому что сейчас он не в том духе. Даже представить не могу, что может пойти ни так после моих слов. Его однозначно это разозлит.
Я устремляю свой взгляд в сторону и откашливаюсь.
— Ты прямо сейчас хочешь поговорить об этом?
— Да, я хочу знать.
Ваня мрачнее тучи, а я пытаюсь найти слова для разговора.
— Она… мы просто разговаривали. Обычный разговор, — вру я.
Его вдруг осекает и он ухмыляется. Ваня бросает на меня свои зелёные глаза.
— Кажется, я понял. Это ведь она тебя надоумила верно?
— О чем это ты?
— Она сказала, тебе поговорит со мной? Да? — На шеи вздулись вены, и взгляд стал еще жестче.
— Нет, Вань.
И это было правдой! Она и слово об этом не сказала.
— Ты мне врешь, — кричит он и подходит ко мне вплотную.
Подпрыгиваю от неожиданности.
— Я же говорил, у тебя не получается обманывать, так зачем ты это делаешь?
Выражение его лица не меняется, и он продолжает смотреть мне в глаза.
— Елена пригласила меня на день рожденье, — отвечаю я на одном дыхание.
Взгляд Вани тут же становится мягче. Он отходит от меня и будто задумывается о чем — то.
— Это все?
— Нет. Только не злись, прошу…
— Что еще? — рычит он, даже не взглянув на меня.
— Она хочет, чтобы я пришла с тобой Вань. Ей бы хотелось собрать вашу семью вместе.
— Ты не пойдешь туда!
Я очень волнуюсь, но стараюсь сохранять спокойствие.
— Почему ты решаешь за меня?
— Мне показалось, что ты не выносишь семейные обеды. Разве ни так?
Ваня прищурил глаза, всматриваясь в черты моего лица.
Нет, мы не можем так резко переключиться на меня. Я всего лишь хочу, чтобы он был на этом празднике со своей семьей. Елене было бы очень приятно.
— Если бы у меня была возможность все исправить, так как тебе я бы сделала все чтобы моя семья…
Я растерянно моргаю, понимая, что слова даются мне очень тяжело. На этот раз трудно приходится мне. Голос ужасно дрожит, и я не хочу, сейчас показывать как мне больно. Мне нужно убедить его в обратном, как бы тяжело мне это не давалось. Ведь я бы могла ему помочь. Я хорошо с ним общаюсь и иногда наше общение бывает через, чур, хорошим, за исключением таких моментов. Я бы могла сделать хоть что — то хорошее для кого — то. А для Вани я бы сделала намного больше, чем хотела бы.
— Если бы моя семья…я сделала бы все, чтобы они были вместе…
Последние слова я выдыхаю с ужасной болью в груди.
Смотрю на Ваню, и вокруг все начинает кружиться.
— Но у меня не будет уже такой возможности…больше никогда, — шепчу я ели слышно.
Ему вовсе не нужно знать мою историю. Ту жизнь, что я пережила, никогда не оставит меня. Ему нужно лишь понять, что он имеет право все изменить, пока не стало еще хуже. В отличие от него мне не в силах изменить свою судьбу, как бы я этого не хотела. Того что было уже не вернуть.
Его лицо расплывается. Комната начинает снова плясать, и я хватаюсь за рояль рядом с собой. Закусив губу, пытаюсь сдержать всю боль, что ощущаю внутри, хотя глаза давно наполнены слезами.
— Ань, я знаю про твою маму, — произносит голос уже рядом со мной.
Что? Чувствую, как болезненно сжимается, живет. Я подняла голову, встретив растерянный взгляд Вани.
НЕТ! Я ДОЛЖНА БЫТЬ СИЛЬНЕЕ ВСЕГО ЭТОГО!
— Я не понимаю о чем ты, — произношу я, и мой голос звучит очень, очень слабо.
— Ань, — шепчет он мягко мое имя.
Опускаю свой взгляд, в пол пытаясь сосредоточиться на чем — то.
Как это глупо, я всегда могла сосредоточиться на Ване, и все возвращалось обратно. А теперь Ваня снова делает мне больно, и я не могу найти тот якорь, который сможет меня спасти.
— Прости, я знаю как тебе больно. Но меньше всего на свете мне хочется задеть твою боль внутри.
Руки не удерживают меня, и я падаю на колени, больно ударяясь об пол.