Глава 23
Вэнс
Теперь я понимаю, почему они бегут. Сказочные принцессы. Мужчины, бросающиеся из окон высоток. Перегруженные эмоциями дети, пережившие насилие подростки, исчезнувшие без сумок и кошельков люди. Каждый, кто когда-либо столкнулся с ужасом. Люди бегут, потому что не в силах этого вынести. Когда внутри тебя бурлит энергия такой силы, что если ты останешься на месте, то просто взорвёшься. И приходится бежать.
Я бегу на парковку и направляю «Приус» на восток в сторону Окленда. Пробираюсь сквозь пробки и вырываюсь на трассу I-80. Проношусь мимо съездов на Беркли, Университетскую деревню, Ричмонд-Аннекс, Парк-Вью, Парк-Плаза, Ист-Ричмонд, Хасфорд-Хайтс и Хиллтоп-Грин, Геркулес...
Возле Корделии дорога становится пустой.
Корделия (Cordelia) — небольшой населённый пункт в округе Солано, примерно в 80 километрах от Сан-Франциско – прим. переводчика
Часы в машине показывают 2:40. Мне кажется, что со мной всё хорошо, а потом понимаю, что линии на дороге перестали быть прямыми. Я съезжаю на обочину и нахожу в багажнике рядом с аптечкой бутылки с водой. Выпиваю три и меня чуть не выворачивает.
Я умчался, так и не надев рубашку. Совсем чокнулся. Дрожа, я сижу на обочине дороги, пытаясь заставить свою диафрагму работать как обычно. И тут до меня доходит: я забыл телефон. А я из тех, кто никогда с ним не расстаётся. И я не хочу сбегать без телефона.
Разворачиваюсь и еду обратно в город, чувствуя себя спокойнее.
Я же знал, что рано или поздно это закончится.
Но это неправда. Я лгал самому себе. Я делал всё возможное, окружал себя фантазиями и иллюзиями, лишь бы не знать, потому что, если бы я сознался себе, что знаю - мне пришлось бы остановиться. Никто не смотрит в лицо собственной гибели и не подначивает: «Давай, жми на газ!».
В городе тихо, 4:30 утра.
Фреску я закончу, наверное, через неделю. Он уезжает в Японию через одиннадцать дней. Мне нужно взять отпуск до его отъезда. Вернуться домой. Но воспоминание о том, что Люк там был, был в моей квартире - как новый удар под дых.
Вот так у него всё начинается? Все мои вдохи кажутся... недостаточными. Как ни стараюсь – я не могу нормально вдохнуть. Я выталкиваю воздух из легких и судорожно пытаюсь набрать его обратно. И когда добираюсь до своего таунхауса, продолжаю всё так же напряженно вдыхать.
«Южное Утешение». Вот что мне нужно. Я смотрю на свои руки, пока открываю дверь из гаража к лестнице, и только сейчас замечаю, что они изодраны и покрыты волдырями. Правая вообще еле шевелится. Глаза щиплет от слёз. Я полная развалина, и ненавижу себя за это. Слезы продолжают катиться по щекам, пока я преодолеваю шесть ступенек в прихожую. На верхней у меня получается сделать глубокий вдох, и я поднимаю голову.
Он стоит на коленях прямо передо мной. Наши взгляды встречаются и задерживаются. Он выглядит грустным. Может быть, даже скорбным. Но не таким как раньше. Еще одна иллюзия: я думал, что если мы увидимся, он будет прежним моим Люком.
- Прости, Вэнс, - это едва слышный хрип.
Я подхожу ближе и вижу, что его глаза покраснели, а рот сжат в тонкую напряженную линию.
- Прости за что?
Он взъерошивает волосы.
- Я не знаю, - шумно выдыхает. - Я просто…
Он качает головой, не сводя с меня глаз.
- Вэнс, для меня это было таким шоком. Я всегда думал, что если дойдёт до голосования… они выберут поддержку. Это же Залив, здесь никого не удивить…
Я не могу поверить, что после всего он говорит мне ЭТО.
- Ты за это, что ли, извиняешься?
- Нет. Я имею в виду...
- Люк, я видел, как ты целовался с кем-то. Ты… ты вообще меня заметил или был настолько увлечён?
- Нет... То есть да, - он встает, делает шаг ко мне, но останавливается. - Она просто подошла, и...
- Кто она?
- Ее зовут Меган.
У меня такое чувство, что грудь сжали в тиски.
- Это с ней ты типа расстался?
- Это не важно. Я же не...
- Не… что, Люк? Ты ее трахнул?
Он вздрагивает.
- Я бы никогда...
- Ты когда-нибудь ее трахал?
Его губы сжимаются.
- Не говори так.
Я скалюсь.
- Не трахал, а что? Занимался любовью?
- Нет, - он смотрит на меня так, будто у меня вдруг выросло три головы. - Что с тобой, Вэнс? Ты выглядишь...
- Как человек, которого ты полностью сегодня разъебал.
Я не могу дышать. Очень резко. Я задыхаюсь и вижу, как до него начинает доходить.
Он делает шаг вперед.
- Вэнс...
- Не подходи ко мне!
Его лицо меняется, становится растерянным. Измученным.
- Я не хочу, чтобы ты был рядом. Уйди. Пожалуйста, - выдавливаю я.
Его глаза расширяются. Моя грудь тяжело вздымается. Я зажмуриваюсь и, наконец, говорю эти чертовы слова, рвущие сердце в клочья.
- Мы оба знаем, что ты никогда меня не выберешь.
Я жду, что он скажет, что это неправда. Скажет, что любит меня. Он же говорил, что любит меня.
Из моих глаз опять текут слёзы.
- Я совершил ошибку, Люк. Я не...
Всё расплывается перед глазами. Мне не следовало вообще сюда приезжать. Я слышу собственный голос будто со стороны.
- Я не могу больше. Не хочу продолжать с тобой всё это дерьмо. Я ухожу, Люк.
Я не вижу его лица, когда говорю это. А когда моргаю и вытираю глаза - оно жёсткое и неподвижное. Его глаза смотрят прямо в мои, и это уже не его глаза. Холодные чужие куски льда.
- Ты уверен?
Я с трудом сглатываю, чтобы прошептать:
- Да.
И он делает шаг назад. Разворачивается к двери, затем останавливается и снова смотрит на меня.
- Вэнс?
Он настолько меня приручил и выдрессировал, что один лишь звук моего имени из его губ заставляет моё сердце биться сильнее.
На мгновение его лицо кажется родным. На какую-то долю секунды, что я сомневаюсь – было ли это на самом деле? Его черты искажаются, словно он вот-вот разрыдается, а потом застывают неподвижной маской.
- Тебе лучше держаться от меня подальше в церкви.