Глава 17
Вэнс
И мы говорим-говорим-говорим…
Я признаюсь, что пользуюсь детской зубной пастой - взрослая мятная жжёт мне рот.
Он сознается, что боится уколов.
- Кажется, это из-за того, что в детстве я упал с велика и сломал передний зуб, мне было лет десять. В тот день мне пришлось вытерпеть кучу всего у дантиста, включая уколы.
- Подожди-ка, - говорю я. - Значит, твой передний зуб...
Он смеется.
- Да. Нижняя часть левого - не настоящая.
Не знаю почему, но это меня по-настоящему поражает.
- Он выглядит… ну, обычным.
- Вот так, Ви. Внешность обманчива, – по голосу я слышу, что он улыбается.
- А как ты знаешь, что говорить людям на воскресных службах?
Я открываю холодильник и беру яблоко. Следующий мой вопрос точно будет: зачем Люк, чёрт возьми, охлаждает яблоки?
- Ты о темах для проповедей? - уточняет он.
- Нет, я про то время, когда им разрешают задавать вопросы. Как ты знаешь, что именно им отвечать?
- Ну… а как ты видишь форму в куске мрамора? — спрашивает он, пока я поднимаюсь в спальню.
- Это не ответ, МакДи.
- Я не знаю. Я просто разговариваю с ними.
- А я не вижу форм. Просто в голову приходит идея, а потом руки доделывают остальное.
- Как проходит твой обычный день в Манхэттене? - спрашивает он.
- Я работаю в совместной арт-студии. Иногда обучаю студентов.
- Расскажи ещё, - я слышу, как он зевает.
- Ты там засыпаешь?
- Не сглазь, - бурчит он.
Я улыбаюсь, потому что голос у него действительно сонный. И я надеюсь, что он всё-таки уснёт.
- Итак...Челси. Ну... Я ем много пончиков. До сих пор живу над «Donut King» . У меня нет ни девушки, ни парня. Мало ли, вдруг тебе интересно.
«Donut King» - всемирная сеть фастфуд ресторанов, специализирующаяся на пончиках. Основана в Австралии в 1981 г. – прим. переводчика.
- Судя по твоему Инстаграму, я так и думал.
Я фыркаю.
- Ах, Инстаграм. Жаль, теперь мне, наверное, нельзя троллить тебя в переписке, мистер Шестнадцать Миллионов подписчиков.
- Уже восемнадцать.
- Ох, Иисусе.
- Ага, он и есть причина.
Я от души смеюсь над этим каламбуром.
Не могу я равнодушно пройти мимо игры слов в их переписке 😊.
Фраза «Jesus is the reason» (Иисус – причина всего) - это одновременно и известный церковный лозунг и, в данном контексте, остроумный ответ Люка, что Иисус - «причина» роста числа подписчиков – прим. переводчика.
Господи, с кем он вообще разговаривает, когда меня нет рядом? С одной из своих женщин? Они тоже так беззаботно с ним болтают? Я, блядь, надеюсь, что это так, но одновременно мне хочется сдохнуть от этой мысли.
Я вытягиваюсь на кровати, откусывая яблоко.
- Это не может быть твоим ужином, Рейн.
- Откуда ты знаешь, что тут у меня?
- У меня уши есть. Это яблоко.
- Чертовски холодное яблоко. Оно лежало в холодильнике.
- Ага. Чтобы было свежее. Какие-то проблемы, Рэйн?
- Огромные. Я, блядь, ненавижу свежие яблоки.
Делаю вид, что выплёвываю его.
Люк цокает языком.
- Тц-ц-ц, у некоторых людей совершенно нет вкуса.
Звучит слишком правдоподобно - прямо как типичная аристократическая спесь. Я смеюсь и откусываю ещё раз от этого раздражающе холодного яблока.
- У меня от него мёрзнут зубы.
- Ну ты же знаешь, что говорят о холодных зубах.
- Что?
- Вот и я не знаю.
Фыркаю и переключаю звонок на видеосвязь по FaceTime.
Он смотрит в камеру телефона, и из-за ракурса и теней его глаза кажутся неестественно большими и ещё более кошачьими, чем обычно, а улыбка кривит лицо.
- Я тебя вижу, МакДи.
- А ты – просто комок в темноте.
Он встает и заходит в ванную.
- Ох, - на нём нет рубашки. В зеркале, куда он направляет камеру, я вижу, что на нем только брюки. – Оставил только брюки, да?
- С ними более-менее. Проблема в рубашках.
- Да? Колются?
Я скорее слышу, чем вижу, как он включает воду в раковине.
- Тесноватые, как по мне, и слишком сковывают. Портной специально шьет так, чтобы они красиво сидели, пока ты ходишь. Но если потянуться почесать спину – фиг там.
- И много у тебя таких?
- Портных? - он смещает телефон, и я вижу его хитрую усмешку.
- Зудящих рубашек.
- Не знаю, не считал. А ты там себе еще ничего чесать не начал, глядя на меня?
- Всё может быть.
И мы занимаемся сексом по телефону. Просто потому, что это - мы. После - на линии тишина. Экран моего телефона - тёмное пятно. Мы оба лежим - каждый в своей собственной темноте.
- Почему ты тогда не пришёл - в том отеле, на Новый год? - мои собственные, вырвавшиеся из сердца, тихие слова застают меня врасплох. Я зажмуриваюсь.
Его долгое молчание в ответ даёт понять, что он понял мой вопрос.
- Потому что я трус.
Я слышу, как что-то шуршит у микрофона его телефона. Потом слышу его сбившееся дыхание.
- Скай? Ты не трус, - я включаю свет у кровати, чтобы он мог видеть мое лицо. – Мне не стоило спрашивать. Это не важно.
- Конечно, важно.
Только его охрипший голос и темный экран. Черт, как же я хочу, чтобы он включил свет.
- Нет, уже не важно. Тогда, конечно, это выбило меня из колеи… но потом всё наладилось. Я просто чертовски волновался за тебя. Я бы отдал что угодно, лишь бы узнать, что с тобой происходит.
- Ничем нельзя оправдать то, как я… испортил тебе жизнь.
- С моей жизнью всё в порядке, - конечно, это ложь, но я готов с ней жить. - Я приехал в Эвермор по собственной воле.
- Чтобы узнать... что происходит.
- И что в этом плохого? Ты забрался ко мне под кожу, - говорю я, не думая, - но я хочу, чтобы именно там ты и был.
Он издает странный звук, смесь стона и смеха.
- Ты ненормальный, Ви.
- А кому, блядь, хочется быть нормальным? Я вот предпочитаю быть немножко не в себе. Лучше я буду ненормальным и буду ошибаться рядом с правильным человеком, чем буду нормальным с неправильным.
В темноте мне кажется, что он качает головой.
- Ты сумасшедший, Вэнс.
- Да, без ума от тебя.
Я слышу его долгий выдох, похожий на тихий стон.
- Хотел бы я быть сейчас рядом.
- Давай поставим телефоны на зарядку и провисим на линии всю ночь. Как тебе?
- Прости, Ви, что я такой.
- Ты просто не представляешь, как сильно я тебя люблю. Если бы представлял – никогда бы подобное не говорил.
Он не говорит, что тоже меня любит.
Но утром, когда я приезжаю на работу, мой атриум утопает в розах.
*.*.*.*.*.*.*.*.*.*.*.*.*.*.*.*.*.*.*
Люк
Я выступаю со своей речью о сохранении и удержании прихожан будто на автопилоте. Закончив, усаживаюсь в зале рядом с нашей группой из Эвермор, прижимая телефон к груди, чтобы читать его сообщения незаметно, прикрывая экран руками.
Первое сообщение — просто ряд красных сердечек.
В: ❤️ ❤️ ❤️ ❤️ ❤️ ❤️ ❤️ ❤️
В: Чёрт, чувак.
Проверяю время. Еще через минуту он написал:
В: Никто никогда такого для меня не делал. Полагаю, это твоих рук дело? ;)
Л: Нет, - набираю я, пряча экран от Энсли на соседнем кресле.
Улыбаюсь, глядя в экран, и вижу, как Перл, сидящая чуть дальше, ловит мой взгляд.
В: Неужели? Если бы ты не понимал, о чем речь, ты бы написал: «О чем ты вообще, Вэнс? Что там такого для тебя сделали?»
Я поджимаю губы, пряча хитрую улыбку.
Л: Так о чем ты вообще, Вэнс?
Но сразу же отправляю следующее, чтобы не морочить ему голову.
Л: Надеюсь, у тебя нет аллергии. Это было рискованно.
В: Наоборот, я в восторге ❤️.
Я вижу символы, что он печатает ответ. Затем они пропадают. Появляются снова... и исчезают.
Л: Жаль, что в тебе сегодня нет нашей любимой игрушки. Было бы забавно посмотреть, как бы ты с ней внутри убирал розы со своих лесов.
В: Они теперь лежат тут по всему полу неубранные ;)
Л: Ты же в курсе, что я скоро вернусь…
В: Это угроза?
Л: Ты знаешь - это обещание.
Я прячу телефон, и опять сталкиваюсь с пристальным взглядом Перл, из-за чего что-то неприятно сжимается в животе. Я пытаюсь состроить серьезное лицо, избавляясь от глупой улыбки. Остаток дня проходит в сплошных делах: скучные презентации, дурацкие цифры и отчёты. Если бы не мой доклад, я бы никуда и не поехал, Энсли прекрасно могла бы справиться одна. И я не позволяю себе брать телефон в руки, пока не оказываюсь в уединении в мужском туалете.
И когда я в него заглядываю, то вижу три сообщения.
В: Может быть, пришла твоя очередь для игрушки?
В: Что скажешь, пасторчик?
В: Я бы с удовольствием включил её, пока ты сидишь с умным видом за своим столом в кабинете.
Я смеюсь, и мой смех эхом разносится по пустому мужскому туалету.
Л: Я так не думаю, Рейн.
В: Тебе не нужно думать. Это не входит в программу.
В итоге у меня уже стоит. Я опираюсь плечом о стенку кабинки и сжимаю член через брюки.
Л: Мой дерзкий художник.
В: И пастор-развратник. Как тебе? По-моему, отличная история.
Л: Одна из лучших.
Он присылает мне красное сердечко. Я ухмыляюсь и отправляю в ответ чёрное - чтобы немного его подразнить.
В: Что за хрень? ☠️
Л: Черный – вполне приемлемый цвет.
В: Ты извращенец, проповедник.
Л: Вот сам и выяснишь.
Я уже сам не понимаю, что пишу. Просто улыбаюсь в потолок.
Л: Надо идти. Впереди ещё много тупых разговоров и усыпляющих презентаций, которые нужно высидеть. Перл уже и так поймала меня пару раз, когда я с улыбкой пялился в телефон. Не хватало ещё лишних вопросов.
В: Скоро она поймает тебя за чем-то гораздо более серьезным на рабочем месте.
Господи, теперь мне точно придется подрочить, прежде чем выйти из туалета.
В: Хочешь, да? Давай, признавайся.
Л: Ты довёл меня до стояка. Я теперь не могу выйти из туалета в таком виде.
В: Бля, как же я хочу быть внутри тебя. Мне нравится, что ты со мной делаешь, но я вообще-то универсал, помнишь?
Л: Разве я мог это забыть, Рэйн?
В: Уже просто Рейн. Я потерял «мистера»?
Я расстегиваю ширинку… достаю свой напряженный член… медленно, с усилием провожу по всей длине ладонью.
Л: Теперь ты просто Рэйн. Да.
В: Рейн принадлежит Скаю. Понимаешь, да?
Я все еще ухмыляюсь, пока мою руки и выхожу из туалета. Завтра я ему покажу. Дерзкие нахальные художники снизу – вот кого я обожаю заполнять.
У нас тут опять совершенно очаровательная игра слов. Скай (Sky)– помимо сокращения от Скайуокер – это небо. Рейн (Rain), слово созвучное с фамилией Вэнса (Rayne) – это дождь. Второе значение фразы Вэнса: «Дождь принадлежит Небесам» ❤️ - прим. переводчика.