Глава 10
Люк
Я заказываю ему обед из четырех блюд в своём любимом французском ресторане «Маленький Принц». Для сохранения анонимности у меня есть отдельный банковский счёт, оформленный на фирму-прикрытие с нейтральным названием. Я оформляю заказ онлайн, оставляю щедрые чаевые заранее и прошу курьера оставить коробки просто на крыльце таунхауса в 15:00.
Вэнс присылает своё фото около 13:00 по тихоокеанскому времени. Он всё ещё валяется на диване. С ленивой довольной улыбкой, и слегка приподнятыми уголками его серых глаз.
Он счастливый.
Это я его таким сделал. Но не я сам — моё тело.
Весь день я хожу как в тумане. Позже Вэнс присылает еще несколько снимков, показывает, как наслаждается доставленной едой. Когда мой самолет заходит на посадку в районе Залива в 21:45 вечера, от него приходит ещё одно фото. На снимке его испачканная краской рука, но я вижу и пол за ней… и строительные леса.
Л: Подожди меня там.
Я нахожу его высоко наверху, на подмостках — он наносит на стену первые цветные мазки, которые я вижу. Различные оттенки зелёного. Когда он слышит мои шаги, его спина и руки замирают. Секунду спустя он оборачивается и широко мне улыбается.
- Мистер Рейн. Как ваше здоровье? Прогресс налицо.
- Деревья.
Это все, что он говорит, прежде чем снова наклониться над красками. Я наблюдаю, как он вытирает руки полотенцем, в потом спускается по лесам. Он подходит ко мне и останавливается на некотором расстоянии, не зная, кто рядом и включены ли камеры.
Мне доставляет удовольствие самому притянуть его к себе, обнять и крепко прижать к груди. Он такой живой, теплый и, кажется, привычно твердый. Щетина на его щеке царапает мне лоб.
- Привет, ты как? — говорит он.
Я целую его – глубоко и жадно, а потом беру за руку и веду в большой коридор рядом с атриумом.
- Блядь, ты такой секси в этих приличных шмотках.
На мне рубашка, галстук и классические брюки. Всё уже немного помятое за день.
Я открываю дверь на лестницу.
- Никто не выглядит так горячо в рваных джинсах, как ты.
Мы целуемся на лестнице, и я вспоминаю то воскресное утро. И ту лестницу в том нью-йоркском отеле однажды на Новый год. На третьем этаже я с трудом заставляю себя отпустить его.
- Я только на секунду отойду. Хочу убедиться, что мы одни.
Я целую его ещё раз.
- Я сейчас вернусь, хорошо?
Глаза у него – теплые, как солнце. Он возбуждён — я вижу это даже сквозь джинсы. Закрывая за собой дверь лестничной клетки, я чувствую себя так, будто происходящее нереально. В пасторском крыле пусто. Я возвращаюсь на лестницу, беру его за руку и веду в сторону своего офиса.
Я чувствую все его незаданные вопросы, но он их так и не озвучивает. Когда мы подходим к стене со всеми семейными реликвиями прямо перед дверью в мой кабинет, он замедляется.
- Вот оно, да? — шепчет он.
Я открываю дверь кабинета и кладу руку ему на поясницу, легонько подталкивая. Вэнс заходит внутрь. В ту бесконечно долгую секунду, когда его силуэт теряется в тени окон за моим столом, я просто не в силах сделать вдох.
Вэнс здесь, в моём кабинете.
Во мне вскипает кровь.
Вэнс в моём кабинете, и я возьму его прямо на своём столе.
*/*/*/*/*/*/*/*/*/*/*/*/*/*/*/*/
Я трахаю его на столе. В портативной кабинке за атриумом. В его «Приусе» - в ту ночь, когда специально приехал пораньше и поджидал его в гараже. Я использую его на всю катушку, пока не перестаю понимать, как он потом взбирается по своим лесам. Я отдаю ему всё, что может моё тело — мы часто не спим всю ночь, а потом я сплю как убитый или в самолёте, или на диване в офисе.
Это какой-то сумасшедший переизбыток похоти и насыщения. У меня стояк практически постоянно, приходится носить тесные трусы, чтобы его спрятать. И при малейшей возможности утаскиваю его: в кладовку, на лестничную клетку. Когда я трахаю его в мужском туалете прямо рядом с атриумом, до меня доходит вся степень риска: это уже не просто страсть – это самоуничтожение. Но я не могу остановиться, хотя уже едва функционирую.
А он просто жеребец. Я изматываю его всю ночь, а он рисует весь день как ненормальный. Он готов всегда, когда я прихожу вечером. Часто бодрствует, когда я засыпаю.
И вот, однажды утром, спустя примерно три недели после его приезда в Сан-Франциско, он будит меня в 4 утра, чтобы я успел уйти домой, и пока я одеваюсь, я замечаю, как он растирает своё плечо.
- Что случилось?
- Немного ноет. От скульптуры.
А, точно. Его глыба мрамора стоит в церкви — в другом атриуме. Иногда я об этом забываю.
- Ты продолжаешь над ней работать?
- Конечно, иду к ней, когда нужно отдохнуть от фрески.
Меня переполняет чувство вины. Что я ни разу не спрашивал об этом. Он же разминает мне спину почти каждую ночь, пока я засыпаю рядом с ним. Я не умею делать массаж так, как он, поэтому даже не пытался. Потому что думал, что ему не понравится.
Но сейчас я придвигаюсь поближе, снимаю и бросаю рубашку на кровать.
- Иди сюда.
Я обхватываю рукой спинку стула, подтягиваю его к себе.
- Садись.
Он держит в руках маленькую баночку с чем-то.
- Что это у тебя?
- Просто мазь с КБД. И совсем немного ТГК**.
- Это помогает твоему плечу?
- Ага.
** Чем же лечится Вэнс?
КБД (CBD) - каннабидиол — непсихоактивное вещество, содержащееся в конопле. Используется в медицинских и косметических целях: для снятия боли, воспалений, расслабления мышц.
ТГК (THC) - тетрагидроканнабинол — психоактивный компонент марихуаны, вызывающий "кайф". В небольших дозах, как в этой мази, используется как болеутоляющее и расслабляющее средство.
В США такие средства легальны в ряде штатов и применяются в быту так же широко, как мази с ментолом или капсаицином. – прим. переводчика
Он садится на стул, а я опускаюсь на колени рядом, беру баночку. Погружаю пальцы внутрь, набираю немного мази.
- Где болит?
Он нажимает пальцем на точку между шеей и плечом, и я легко и осторожно начинаю втирать туда мазь.
- Говори, что делать, - прошу его.
Он закрывает глаза.
- Сильнее.
Я надавливаю сильнее, скользя большим пальцем. Он резко вскрикивает.
- Оу. Больно?
- Это приятная боль.
Я продолжаю - он стонет, а я твердею. Давлю еще сильнее, и чувствую, как его тело напрягается.
- Слишком сильно?
- Нормально…
Я нахожу ритм и силу давления, которые ему нравятся, потому что он начинает понемногу обмякать, наваливаясь на меня.
- Блядь, — стонет он.
- И давно тебя это беспокоит?
- Годами. Издержки профессии.
- Ты показывался кому-нибудь?
- Страховка.
- Она должна всё покрыть.
Он кривит губы, и втолковывает, как ребенку.
- У меня нет страховки.
- Как это – нет?
- Блядь, Люк, я - художник.
Он снова стонет.
- Хороший художник, — добавляю я, надавливая сильнее.
- Ох, вот тут, как же это охуенно.
- И что - болит каждый день?
- Забей, всё нормально.
- Мой врач может осмотреть.
Он морщится с недоумением и усмешкой.
- Ни в коем случае. Это слишком рискованно для тебя.
- Ты - мой сотрудник.
Он ухмыляется.
- Так вот, оказывается, как это называется.
- Именно. И мне нужно, чтобы ты был в рабочем состоянии