Табл. 5
Недолго радовалась Нирра, что чар Имсена избежала: верные слуги сказали ей, что пропало ее сокровище, залог бессмертия правящих. Безутешно было горе ее, ведь больше всего на свете боялась она с Агизуром расстаться. Сколь бы ни была велика ее тревога, все она своему господину поведала. Выслушал ее Агизур, и пусть шевельнулся в душе его страх, от замысла прежнего он отступить не решился: подговорил Агизур Амезвара поскорее выкрасть Запястье Эсгериу. Тот, покорный желанию брата, под покровом ночи черным дроздом в узкое окно дворца Девяти влетел, змеею в чертог Эсгериу заполз – и забрал великую драгоценность.
Весь день следующий готовились братья к битве грядущей, точно к большому празднеству, и придворные поэты уж сочиняли хвалебные гимны Царям, всех богов превзошедших.
Обретенной силы братьев остерегаясь, отправила Илму нежнейшую из Девяти на поиски той из смертных, кто сильнейший из земных дурманов вместить бы смог, явив красоту и любовь, прежде невиданные, дабы затуманить бдительный ум злонамеренных.
Легкокрылая Амра нашла среди дев афлетанских сладкоголосую Тадефи. Посвятила она ее в замысел свой, и не дрогнула дева, с радостью возложенное принимая. Тогда поцеловала Амра горящие щеки ее – и озарилось красотою лицо Тадефи. Коснулась Амра волос ее – и завились, точно змеи, косы тяжелые до самой земли. И сказала Амра:
– Когда упадет на город ночь, ты войдешь в покои того из Царей, кто хранит Запястье Эсгериу. Дай ему все, что он попросит, но сама – ни слова не говори. На рассвете же возвращайся домой и жди, пока верный нам жрец не заберет у тебя то, что принадлежит нам.
Вняла словам ее прекрасная Тадефи. От прикосновений Амры стала она вся точно распустившийся цветок, светом неземным напоенный. А когда наступила ночь, отвел ее ключник в покои одного из Царей, где предстала она перед Амезваром. Он же Тадефи принял за одну из новых наложниц своих и ничего не спросил у нее. Насладился он с нею любовью долгою и сладостною, точно патока, и на исходе ночи ниспосланный Эсгериу сон, подобный огромной хищной птице, унес его дух в далекое царство грез.
Но бодрствовала Тадефи. Не без труда нашла она браслет Эсгериу и, обрезав тяжелые косы свои, отправилась домой. Не знала она, что коварная Танурефт, от служения Амре отпавшая, уже вложила в сердце ее брата преступную страсть: он и сам не понимал, где корни его чувства, он был как зверь, и жгучая волна гнева поднималась в нем, стоило ему помыслить о том, что его сестра принадлежала кому-то другому. Следовал он за нею до самого дома и там же убил ее. Тут же развеялись злые чары Танурефт: понял он, чьею кровью обагрены его руки, и разум совсем оставил его.