Часть 3. Благословленный Небесами (V)
Хэ Ли видел сон, но ни на секунду не осознавал, что это сон.
Он сидел за столом в персиковом саду на горе Куньлунь, окружённый нежным благоуханием цветов. Ветер тихо шевелил его волосы, а между ветвей деревьев пели фениксы, взмахивая своими ослепительно яркими крыльями под шум водопада. Перед Хэ Ли сидел молодой человек с золотыми глазами феникса — прекрасный и спокойный, словно само воплощение безмятежности. Он выводил иероглифы на бумаге, внимательно переписывая каждое слово из лежащей перед ним книги. Когда Хэ Ли остановил на нём взгляд, юноша поднял голову и тепло улыбнулся.
— Учитель, — голос молодого человека был мягким, но в нём чувствовалась уверенность. — Я почти закончил записывать ваши лекции. Надеюсь, вы возьмёте больше учеников, и тогда я стану самым старшим и мудрым среди них. Они будут переписывать мои конспекты, — он весело засмеялся. — Это вселяет в меня гордость. Скажите, учитель, у меня будут когда-нибудь шиди?
Его глаза блестели лукавством, и хоть всё звучало в шутку, в словах юноши всегда скрывалось что-то серьёзное. Хэ Ли опустил взгляд на свои руки и ему бросились в глаза белые рукава с необычной розовой отделкой. Краем сознания он подумал, что никогда не носил такой одежды. Он услышал собственный голос, исходящий из грудной клетки, и мягкий вздох:
— Тебе стоило таких трудов убедить меня взять хотя бы одного ученика... Ты действительно стойкий, как камень.
Юноша сощурил свои глаза феникса, в которых плясали искорки юмора:
— Я же говорил вам, что я ожившая нефритовая статуя, а вы до сих пор мне не верите.
Хэ Ли улыбнулся про себя, но не успел ответить. Перед его глазами картинка изменилась. Он закрыл глаза и снова увидел того же юношу, только теперь тот парил над водопадом, упражняясь с мечом. Он двигался легко, переворачивался в воздухе и взлетал ещё выше, демонстрируя непревзойдённые навыки боевых искусств. Юноша был грациозен и непринуждён, точно парящий лепесток персика.
После короткого взмаха меча, он оказался рядом с Хэ Ли, тяжело дыша от усердия. На его лице играла удовлетворённая улыбка.
— Учитель, что скажете? Мои навыки улучшились с тех пор, как мы сражались в прошлый раз?
Хэ Ли заметил застрявший в волосах юноши лепесток персикового цветка. Лёгким движением пальцев он создал порыв ветра и снял лепесток, который, проделав круг в воздухе, опустился на его раскрытую ладонь.
— Разве кусок нефрита может так легко парить в воздухе, а, Сяо Яо? — произнёс он с мягкой иронией. — Ты был как этот лепесток персикового цветка.
Юноша нахмурился, его глаза вспыхнули, словно он счёл это недооценкой своих усилий.
— Лепестку ничего не стоит взлететь в воздух, учитель! Называя меня так, вы обессцениваете мой труд! Я трудился в поте лица день и ночь, неизвестно сколько лет, чтобы моё каменное тело смогло дать фору этому невесомому лепестку!
Хэ Ли снова моргнул, и сцена перед его глазами вновь сменилась. Он приземлился с высоты, в его руке сверкал серебряный меч. Юноша, поражённый его появлением, стоял перед ним, его улыбка была полной восхищения.
— Учитель, вы случайно не один из этих волшебных фениксов, которые кружатся вместе с персиковыми лепестками? Я ни за что не поверю, что вы были человеком перед тем, как взойти на Небеса.
Хэ Ли снова услышал свой голос:
— Я был рождён смертным в далёком прошлом и путём совершенствования тела и духа добился бессмертия. То, что мой танец с мечом напоминает полёт феникса, лишь результат моих наблюдений за этими прекрасными птицами и невинное подражание.
Сяо Яо прищурился, думая над его словами, и через некоторое время добавил:
— Но я буду верить, что в прошлой жизни вы всё-таки были прекрасным фениксом.
В этот момент что-то нарушило идиллию. Внезапно воздух вокруг Хэ Ли стал тяжелеть, сад потемнел, а мир вокруг начал искажаться. Розовые лепестки, невесомо кружившиеся в воздухе, вдруг опали и осели на землю безжизненными серыми хлопьями. Волшебные деревья горы Куньлунь в одночасье иссохли, словно весь их век прошёл в один миг. Воздух стал тяжёлым, и Хэ Ли задыхался, пытаясь двигаться вперёд по белой тропинке. Его ноги утопали в пепле опавших лепестков, мёртвые стволы деревьев тянулись к небу, как скрюченные пальцы.
Шаг за шагом он продвигался к водопаду, хотя его шум теперь был едва слышен за громким стуком сердца в ушах. На серой поляне, покрытой сухими лепестками персика его взгляд упал на юношу, который ещё недавно с улыбкой писал иероглифы на белоснежной бумаге и упражнялся с мечом. Теперь он лежал у иссохшего дерева, неподвижный, точно выточенный из нефрита. Его безмятежное лицо было бледно, на нем не осталось и следа жизни. Теперь он действительно напоминал поваленную нефритовую статую.
Хэ Ли подошёл к нему, весь мир перед его глазами расплывался в ужасе. Упав на колени, он протянул руку и прикоснулся к шее юноши. Кожа была ещё тёплой, но сердце юноши не билось. Сяо Яо был мертв.
Боль пронзила грудь Хэ Ли, она едва не разорвала его изнутри на части. Его сдавила пустота, а глаза заволокли слёзы. Он хотел крикнуть, но его горло сжалось, и лишь глухие рыдания вырывались наружу. Пораженный отчаянием, он обхватил голову руками, его плечи сотрясались от рыданий.
Он задыхался в невыносимой боли, он боялся, что сойдет с ума. С каждым вздохом ему казалось, что его поглощает пустота и смерть, он вздрагивал от призрачных прикосновений чьих-то ледяных пальцев и думал, что единственным выходом из страданий может быть меч, которым он пронзит свое божественное ядро.
Внезапно в воздухе появился запах тонкий аромат изысканного чая. Хэ Ли невольно задержал дыхание. Он почувствовал чьё-то присутствие рядом. Когда Хэ Ли поднял голову, перед ним стояло размытое белое пятно, которое он не мог разглядеть из-за пелены перед глазами. Фигура медленно приблизилась, и затем человек опустился на колени рядом с ним, крепко обняв его. Запах чая стал ещё сильнее, а от прикосновения горячей ладони на затылке Хэ Ли невольно замер.
— Не плачь, Жуань Юань, — раздался ровный, глубокий голос у его уха, который был знаком ему до боли. — Вы встретитесь снова. Так написано в Книге Судеб. Боль пройдет, сейчас пройдет.
У мужчины, обнимавшего его, были длинные белые волосы, Хэ Ли бездумно смотрел, как они колышатся перед его носом от ветра, полного запаха чая. Ровный голос мужчины успокаивал его, и боль действительно отступала, точно этот человек поглощал ее. Он хотел что-то сказать, спросить, но не смог вымолвить ни слова.
Хэ Ли проснулся в ужасе, словно на него вылили ведро холодной воды. Его сердце все еще ныло от боли, как будто из него вынули нож, и оно медленно истекало кровью. Дрожащей ладонью он провел по своему лицу и понял, что оно было мокрым от слез, его виски разрывались от боли. Несмотря на то, что солнце уже поднялось, ему казалось, что он проспал всего две секунды.
Чуть погодя, когда ему удалось взять чувства под контроль, он был готов поклясться, что слышал голос Ян-сыцзюня, а страшная картина, которая ему приснилась, была из жизни Жуань Юаня. Весь прошлый вечер Хэ Ли провел за чтением истории Жуань Юаня в обличие смертного, неудивительно, что тот ему приснился.
Хэ Ли закрыл глаза, массируя виски. Ему не давало покоя то, что его воображение нарисовало ученика Жуань Юаня точной копией Ши Хао. Разумеется, Хэ Ли не знал, как выглядел Сяо Яо, а о Жуань Юане имел только поверхностное представление, исходя из рисунка в книге, где он был изображен в белоснежных одеждах и хрустальном венце. Однако из-за того, что он представил Сяо Яо как Ши Хао, кошмар напугал его так сильно, что он даже спустя несколько минут не мог прийти в себя.
Через какое-то время он вернулся к беловолосому мужчине из кошмара и окончательно убедился в том, что это был Ян-сыцзюнь. Хэ Ли даже поразился глубине своего воображения — Ян-сыцзюнь был близким другом Жуань Юаня. Вероятно, во сне он пришел забрать душу Сяо Яо и заодно утешить друга, в одночасье потерявшего все, что имел.
Всего их было четверо закадычных друзей на Небесах – Владыка Преисподней, Ланьлинский Князь, Господин, Расссекающий Ветер, и Старейшина Дэтянь-духоу, Жуань Юань. Последний был свергнут с Небес из-за того, что не предотвратил гибель императорского сада, и стал Бай Юанем, героем северного народа.
Хэ Ли еще долго прокручивал в голове историю Жуань Юаня, словно не мог подумать о чем-то другом. Он думал про то, что Бай Юань женился на очень властной женщине, Цяо Иньчжэнь, и даже назвал террасу и дворец в ее честь, однако смерть первого ученика оставила на нем глубокий след скорби до такой степени, что даже жена напоминала ему о нем своими золотыми глазами феникса. Во сне Хэ Ли привиделось, что Сяо Яо записывал уроки Жуань Юаня для своих будущих соучеников, и если это действительно было так, то образ написавшей целые собрания Цяо Иньчжэнь наверняка вызывал у Бай Юаня еще больше болезненных воспоминаний. Скорее всего именно из-за этого молодой человек и не хотел жениться на этой женщине.
Внезапно Хэ Ли почувствовал шевеление в голове, точно там сложился паззл, и даже приподнялся на подушках.
— Цяо Иньчжэнь и Сяо Яо, несомненно, были одной душой, — произнес он себе под нос. – Я буду верить, что так оно и было, иначе Бай Юаня по-человечески жалко, если он и вправду не хотел жениться на А-Инь.
Он вдруг поперхнулся воздухом, произнеся это имя. Какое право он имеет называть покойную хозяйку горы Байшань так фамильярно? Но еще больше его передернуло, когда он вспомнил, что Ши Хао тоже уже произносил это прозвище – так он назвал фею, поселившуюся в его сознании.
За секунду Хэ Ли надумал столько, сколько не думал за всю свою долгую жизнь. От напряжения он обессилил и накрылся с головой одеялом. В какой-то момент мысль о том, что Жуань Юань – это его прошлое воплощение, а Сяо Яо и Цяо Иньчжэнь – это прошлые воплощения Ши Хао, взорвала его голову. Это объясняло все, и, как бы ни старался, Хэ Ли не смог найти ей опровержения. Призрачная оболочка Цяо Иньчжэнь застряла в сознании Ши Хао после его нового перерождения, а как только Хэ Ли в своей духовной форме появился в его сознании, фея узнала в нем душу Бай Юаня, своего мужа, а потому и накинулась с поцелуями.
Мысль о том, что они с Ши Хао были каким-то образом по-настоящему женаты, привела Хэ Ли в ужас еще хлеще новости о том, что, будучи оба мужчинами, они создали ребенка.
Хэ Ли мгновенно переборол усталость и буквально сбежал из постели, лишь бы больше его не мучили подобные предположения. Но пока он одевался, его перепугал громкий звук за дверью. Группа людей зашла в его покои и разместилась в соседней комнате, поджидая, когда он выберется из спальни. Громкий звук вновь повторился — это кто-то оглушительно чихнул. Кто-то забегал по комнате. Кто-то вновь чихнул. Кто-то упал. Что-то разбилось. Кажется, кто-то заплакал. Такого хаоса в своих покоях Хэ Ли не наблюдал никогда в жизни.
Он поспешно нацепил сапоги и вышел, даже не умывшись и не расчесав волосы, которые спутались от кошмара и беспорядочного перекатывания с боку на бок под одеялом.
Едва двери перед ним распахнулись, Хэ Ли застыл. Вэй Хуаи сидел в углу комнаты и потирал свою коленку, возле столика грустная Циньцинь пыталась собрать осколки фарфоровой чашечки, но хуже всего было то, что в противоположном углу сморкалось незнакомое ярко-красное существо, а над ним склонился смутно знакомый юноша с тревожным выражением лица. Последний, услышав хлопок дверей, резко повернул голову и посреди хаоса радостно произнес: "Ах, молодой господин проснулся!"
Едва он успел договорить, как ярко-красное существо оглушительно чихнуло, а Вэй Хуаи подскочил и сильнее забился в угол. Хэ Ли с тревогой узнал в юноше личного помощника Ши Хао, представителя нации Лохматых, которых молодой король отмыл и причесал, сделав своими подданными. Волосы юноши были приглажены на макушке и собраны в пучок, из которого не выбивалось ни одной волосинки, а его халат был скромен, но опрятен.
— Гугу? — произнес Хэ Ли, не до конца понимая, что этот юноша делает в его комнате, ведь он должен быть за сотню ли в Стране Ши. Хэ Ли даже стал сомневаться, что все еще находится на горе Байшань, учитывая, что опять не помнил, как переместился из библиотеки в спальню.
Ярко-красное существо снова громко чихнуло, оно едва не задыхалось. Хэ Ли вперился в него. Это был то ли ребенок, то ли юноша с огненно-красными волосами и драконьими рогами, торчащими изо лба. Ему на вид можно было дать одновременно и десять, и шестнадцать лет, он был облачен в белые одежды с богатыми красными узорами. Задыхаясь, существо хваталось за руку Гугу, и прошептало: "Умираю!"
Единственная, кто не потерял самообладания в беспорядке, была Циньцинь, которая, аккуратно сложив осколки чашки на стол, потянула Вэй Хуаи за рукав прочь из комнаты.
— Лисы плохо пахнут, драконы чихают, — отчеканила маленькая демоница.
— Я плохо пахну? — убито повторил Вэй Хуаи. — Я... я купаюсь каждый день! Братец Хэ, честное слово, я сидел тут, никого не трогал, ждал, пока ты проснешься, хотел попить с тобой утреннего чаю! Встал ни свет, ни заря, помылся, между прочим! А тут внезапно этот человек вошел, а я как дракончика увидел, а он как меня увидел, ах, мама, я хочу уже домой!
— АПЧХИ!!!
— Будьте здоровы... Я честно мылся... Я же говорил, драконы и лисы-оборотни плохо переносят друг друга. Это все Господин, Рассекающий Ветер, постарался. Если бы я знал, что встречусь с Драконом-Покровителем, я бы взял духи, которыми пользуется сестра, когда наведывается в Страну Ши...
— У тебя еще есть деньги, ушастик? — спросила Циньцинь. — В лавках заклинателей точно есть такие духи. Жалко дракончика, он скоро лопнет от чихания.
Циньцинь затолкала Вэй Хуаи за дверь, и как только смущенный лис ушел, ярко-красное существо громко высморкалось опять, бурча себе под нос проклятия. Гугу неловко качался на пятках и ждал, что Хэ Ли, как максимальный для него авторитет в отсутствие Ши Хао, скажет ему, что делать.
Хэ Ли потер пульсирующий висок. Ярко-красное существо было никем иным, как Драконом-Покровителем Юга, красным богом-драконом, который подчинялся Ши Хао.
— Чили... — произнес Хэ Ли задумчиво. — Ты наконец-то обрел человеческую форму. Поэтому вы и приехали в такую даль, чтобы рассказать об этом Ши Хао?
Гугу замялся. Чили поднял суровый взгляд, наконец придя в себя и осознав, кто перед ним.
— Молодой господин... — вздохнул Гугу. — Мы приехали, потому что министры отказали нам в расширении бюджета. Они не стали поднимать налоги на содержание Дракона-Покровителя, и у нас попросту закончились деньги на еду. По приезде сюда мне сказали, что Его Величество в уединенной медитации, поэтому мы пришли к вам.
Чили все еще сверлил Хэ Ли своими проницательными и немного злыми глазами. Он хрипло произнес слишком грубым голосом для хрупкого юноши, которым выглядел:
— Ты не похож на человека, который умеет готовить. Что с прической? Ты всегда выходишь к гостям неумытым и с гнездом на голове? Мы не ошиблись дверью? Кажется, мы заглянули к слуге того молодого господина, с котором дружит хозяин. Эй, проводи нас к молодому господину Хэ. Ишь, какую комнату тебе хозяин отвел. Представляю, какие хоромы у господина Хэ. Какой щедрый молодой господин, поди денег у него много, и еды полные закрома.
Хэ Ли убито прислонился к стене. Когда он увидел красного ящера во дворце Ши Хао, тот смотрел на него как свекровь на нелюбимую невестку. Теперь красный ящер научился говорить и стал поливать его оскорблениями.
На лице Гугу, который без сомнений узнал Хэ Ли, появилось выражение ужаса, кричащее: "Пожалуйста, скажите ему вы, не заставляйте меня это делать".
— Молодой господин... — произнес Хэ Ли вкрадчиво, стараясь не обижаться. — У меня нет никакого слуги. Господин Хэ Ли стоит сейчас перед вами. Я не причесался, потому что услышал такой грохот в своих покоях, что подумал, что на нас напали.
Чили сощурился и скрестил руки на груди. К слову, дракон едва доходил Гугу до пояса, ему пришлось задирать голову, чтобы посмотреть в лицо Хэ Ли. Чили обследовал его с ног до головы и подозрительно поднял алую бровь:
— А где меч? Если подумал, что нападение, почему вышел без оружия? Сдаваться собрался?
В тот момент Гугу издал едва слышный вздох, полный сочувствия и одновременно облегчения. Отныне он больше не главная жертва вредного красного ящера.