Ступени над Бездной

В голове Хэ Ли всё плыло, но перед его глазами постепенно проявлялось смутное очертание женской фигуры. Он едва успел осознать, что лежит на кровати, когда почувствовал лёгкое покалывание во лбу.

Лицо Цин Лянь, строгие черты которого обычно не выражали никаких эмоций, было озабоченным и слегка нахмуренным. Она легким движением вынула иголку из лба юноши. Как только Цин Лянь заметила, что он в сознании, её строгий взгляд встретился с его глазами.

— Наконец-то очнулся, — сказала она, убирая иголку в небольшую коробочку. — Подумать только, я сказала тебе не волноваться, а ты в тот же день у меня упал в обморок. Уму не постижимо. Теперь ты у нас, дорогой, под домашним арестом.

Хэ Ли с трудом разобрал ее слова и с запозданием произнес:

— Ты это мне?

Ему показалось, Цин Лянь говорила с одним из своих внуков, который плохо себя вел. Однако позже Хэ Ли осознал, что больше никого в комнате не было.

— Тебе, тебе, — улыбнулась Цин Лянь. — Не смотри на меня так, я не сторонница таких жестких методов. Однако таково было решение Юань Лэ, и я не вправе перечить ей.

Хэ Ли сглотнул, у него пересохло в горле.

— Это Юань Лэ посадила меня под домашний арест? — прошептал он изумленно. Он попытался сесть, но слабость тела была слишком велика, и он снова опустился на подушки.

Цин Лянь продолжала, будто не замечая его замешательства:

— Когда ты потерял сознание, Юань Лэ сильно испугалась и сразу же приказала послать за Ши Хао. Но мой муж, только спустившийся с вершины, сказал, что тот уже вошел в медитацию, и его нельзя было беспокоить по пустякам. Юань Лэ тогда едва не лопнула: "Пустякам...?", но быстро взяла себя в руки и распорядилась посадить тебя под домашний арест как самая близкая твоя родственница после Ши Хао.

Хэ Ли тяжело вздохнул, прикрыв глаза. Он не знал, что его больше беспокоит: неожиданная реакция его тела на встречу с Юань Лэ или то, что его лишили свободы без суда и следствия. Его мысли смешались как крутящиеся в кипящей воде пельмени, оставляя после себя только ощущение нелепости происходящего.

— Тебе нужно отдыхать, — закончила Цин Лянь, складывая свои медицинские принадлежности и направляясь к выходу. — Постарайся не волноваться. Не советую тебе вставать до вечера. У тебя может закружиться голова, и тогда Юань Лэ решит примотать тебя к постели... мне бы этого не хотелось.

Она вышла, оставив за собой лёгкий аромат целебных трав, наполнявший комнату.

Хэ Ли уже почти начал погружаться в дремоту, когда дверь снова тихо скрипнула. На пороге появилась Юань Лэ с подносом.

Лицо бессмертной девы было бледно и серьезно, но ее движения были воздушны, как полет персикового лепестка.

Она замерла на мгновение, заметив, что Хэ Ли уже проснулся, и на её лице промелькнуло лёгкое смущение.

— Я надеялась, что вы ещё спите... дядя,— неуверенно произнесла она, подойдя ближе. — Я принесла вам немного сладостей, думала, они поднимут вам настроение.

Она несла на подносе две тарелочки: на одной — ароматные лунные пряники из Байлянь, а рядом — пиала с густым отваром, источающим терпкий запах трав. Её шаги были бесшумны, а движения — лёгкими, как у небесной феи. Но глаза Юань Лэ, большие и проницательные, будто смотрели прямо в его душу, напоминая ему о взгляде его старого учителя, Чжан Минлая. Однако глаза Юань Лэ были теплого, родного цвета — карие с золотыми прожилками, а не холодного зеленого, точно кусок нефрита.

Юань Лэ подошла к его кровати и, присев рядом, поставила поднос на маленький столик у изголовья. Она взяла один из пряников и откусила маленький кусочек.

— Пряники помогают мне концентрировать внимание, — сказала она, не отрывая от него взгляда. Хэ Ли отметил, как её губы чуть изогнулись в слабой улыбке, едва заметной, но искренней. — Дядя, как вы себя чувствуете?

Сквозь пелену Хэ Ли припомнил, что потерял сознание после того, как эта девушка назвала его отцом. Теперь она аккуратно называет его дядей, чтобы не спровоцировать еще один обморок? Это ничуть не убавило его неловкости, если не приумножило ее.

— Я в порядке, не стоит беспокоиться, — слабо улыбнулся Хэ Ли.

Юань Лэ тоже улыбнулась.

— Дядя такой скромный. В точности как вас описывал царственный отец. Наверно, мне не стоит пересказывать все, что отец о вас говорил, это может вновь взволновать вас. Но чем дольше я смотрю на вас, тем больше убеждаюсь — отец нисколько не преувеличивал.

Эта девушка казалась Хэ Ли такой взрослой, но он ни за что не мог поверить, что по сути являлся ее отцом. По меркам Преисподней, Хэ Ли был еще молодой душой, и он так же ощущал себя еще совсем молодым. Однако Юань Лэ казалась ему даже старше его самого, и от этого ему становилось еще более неловко. При мысли о том, что он ее отец, Хэ Ли вздрогнул всем телом.

Заметив смертельную бледность на лице Хэ Ли, Юань Лэ положила оставшуюся половинку пряника на тарелочку и протянула юноше пиалу с отваром.

— Выпейте, — мягко, но настойчиво сказала она, снова смотря на него своими огромными глазами.

Хэ Ли взял пиалу, и между ними повисла неловкая тишина. Он смотрел на тёмную жидкость в пиале, чувствуя на себе пристальный взгляд Юань Лэ. От одного взгляда на отвар у Хэ Ли засосало в желудке, а его скромные дедуктивные способности говорили, что эти сладкие пряники тут неспроста.

— Пейте же, дядя, — подгоняла его Юань Лэ. — Быстрее выпьете, быстрее я от вас отстану.

Ее пристальный взгляд напомнил ему кое-что. Перед его глазами вспыхнули воспоминания чаепития, на которое его пригласил Ши Хао в компании Вэй Цисян, когда он появился в Стране Ши в первый раз. Тогда Ши Хао насильно скормил ему лунный пряник, чуть ли не запихав его ему в горло. Теперь же под взглядом Юань Лэ Хэ Ли вновь почувствовал себя беспомощным хомяком перед орлицей. Родственная связь между Юань Лэ и Ши Хао была бы очевидна даже слепому.

Он поспешил запрокинуть пиалу себе в рот, пока орлица тоже не потеряла терпение, как Ши Хао, ведь Юань Лэ превосходила Ши Хао в разы по силе и могуществу — она была бессмертной.

От горечи лекарства у бедного Хэ Ли слезы на глазах выступили, и Юань Лэ, сжалившись, погладила его по плечу. Очевидно, чтобы помочь ему справиться с горечью, она решила отвлечь его разговором. Но вместо того, чтобы утешить, Юань Лэ его скорее напугала:

— Я посадила вас под домашний арест ради вашего восстановления. Если вы будете слишком часто появляться на публике, это не закончится ничем хорошим.

Она сделала паузу, обдумывая свои следующие слова. Хэ Ли тихо кашлянул. Неужели это связано с печатью Богини Хаоса? Ведь Юань Лэ была тем человеком, который расследовал угрозу Ордена Хаоса в царстве демонов.

Наконец, Юань Лэ сказала:

— По рынку уже расползлись слухи, что невероятно красивый загробный принц гостит на горе. Теперь все молодые дамы мечтают на вас взглянуть или выпросить у вас пилюлю бессмертия.

— ...

Хэ Ли едва не поперхнулся.

— Я никакой не принц, — хрипло возразил он, отставляя пустую пиалу.

— Протеже Владыки Преисподней разве не подобен принцу? — с лёгким удивлением спросила Юань Лэ, приподнимая бровь. В её голосе не было насмешки, лишь простое любопытство. — Я была уверена, что мой любимый дядя занимает очень высокое положение в загробной иерархии.

Хэ Ли не знал, плакать ему или смеяться, и стоит ли вообще говорить о том, что совсем недавно его и вовсе отстраняли от должности проводника душ? Он предпочел не углубляться в эту тему и сделал вид, что ему трудно говорить.

Юань Лэ поправила его подушку, но сделала еще неудобнее, чем было, однако Хэ Ли не хотел ее расстраивать. Очевидно, Юань Лэ не унаследовала его чувство такта, а целиком переняла эмоциональную слепоту Ши Хао.

— Где Вэй Хуаи? — спросил Хэ Ли. — Мне нужно приглядывать за ним. Нельзя, чтобы он выходил на улицу без сопровождения.

Юань Лэ слегка покачала головой, её голос снова стал мягким и спокойным:

— Он был слишком взволнован вашим обмороком, дядя, и не давал мне сосредоточиться. Его пришлось усыпить.

— Ах!

— Нет, нет, с ним все в порядке, дядя! — взволновалась Юань Лэ. — Проснется к вечеру. Дядя, скушайте пряник. Ну скушайте, он такой вкусный! Перебьет горечь лекарства. Царственный отец говорил, что вы их очень любите, я специально для вас их купила.

— Яблоко от яблони... — произнес Хэ Ли себе под нос с болезненным смешком.

Юань Лэ хлопнула глазами.

— Яблочек хотите?

— Нет, нет, ничего не хочу.

***

Домашний арест оказался для Хэ Ли не таким тягостным, как он предполагал. Его хорошо кормили и всячески оберегали во Дворце Иньчжэнь, а когда его здоровье восполнилось, целительницы и вовсе перестали ограничивать его в действиях. За несколько недель Хэ Ли освоился во дворце и знал его как свои пять пальцев. Он заметил, что Юань Лэ все свое время проводит в библиотеке, хотя ее взгляд порой печально скользит по окну.

За это время Хэ Ли многое узнал о Юань Лэ и проникся к ней братской любовью (называть себя ее отцом у него все еще не поворачивался язык). Бессмертная дева занималась расследованием преступлений Ордена Хаоса и пыталась предугадать, для чего адепты в черном собирали демонические сущности. Параллельно с этим она занималась изучением различных форм перерождения души. То, чего боялся Хэ Ли, пока не происходило — Юань Лэ еще не добралась до изучения богов смерти, а всецело сконцентрировалась на демонах, раз именно их сущности похищал Орден Хаоса. Рядом с ней постоянно вертелась маленькая демоница Циньцинь — как Хэ Ли понял, это одна из подданных Чэн-эра, которую Юань Лэ захватила на пути из царства демонов "для опытов". Так же Юань Лэ "захватила" множество демонических свитков, которые изучала в библиотеке день и ночь.

Подсознательно Хэ Ли заметил, что Юань Лэ очень хочет проводить с "дядей" больше времени, и в ее глазах стояла печаль каждый раз, когда она закрывала за собой дверь в библиотеку. Поэтому он вскоре тоже поселился в библиотеке и читал свитки вместе с ней. Однако демонические рукописи были написаны на непонятном ему диалекте демонов, который они с Чжан Минлаем целую неделю расшифровывали. Юань Лэ не знала этого диалекта, но имела при себе необычный артефакт — зеркальце, которое отражало непонятный текст так, что он переводился на общий язык.

Юань Лэ никогда не уставала, в отличие от Хэ Ли, который не раз засыпал в библиотеке и просыпался уже в своей кровати. Юань Лэ черпала энергию из воздуха своим божественным ядром и только иногда нуждалась в каком-нибудь сладком пирожке или лунном прянике, за которым без стеснения посылала Вэй Хуаи, снабдив его мешком денег.

Ее подопытная Циньцинь часто убегала вместе с принцем, невинно называя его ушастиком, а возвращались они оба со сладким угощением на палочке.

***

В библиотеке хранилось много рукописей ордена Байшань, и ученицы нередко приходили туда переписывать книги с восточной стороны зала. Однажды, устав от сложных исследований, которые не приводили ни к какому результату, Хэ Ли полюбопытничал и взглянул на книги, которые часто брали ученицы. Оказалось, на восточной стене все полки были посвящены внутренней философии ордена Байшань. На длинных полках хранились сочинения предыдущих хозяек горы Байшань, которые завещали свои знания потомкам. Там так же хранилась история ордена от его основателя до действующего главы, одного из сыновей Бай Шэнси.

Хэ Ли стал разглядывать страницы самого первого экземпляра — очевидно, он был переписан много раз, потому что страницы были совсем новые. Книга повествовала об основателе ордена, Бай Юане, и о его подвигах на земле северян. Хэ Ли припомнил, что Бай Юань был не простым человеком, а свергнутым с небес бессмертным, которого раньше знали Жуань Юань. Жуань Юань был одним из приближенных министров первого Небесного Императора и занимал должность Старейшины Дэтянь-Духоу, обитал на горе Куньлунь и был обязан заботиться о божественном императорском саде. Но Жуань Юань не справился — персиковый сад заболел, все деревья иссохли, а божественный источник стал ядовитым. Любимый ученик Жуань Юаня, Сяо Яо, умер вместе с садом, выпив отравленной воды, а гневный император сослал Жуань Юаня в мир смертных, на самый холодный континент. Там Жуань Юань взял себе фамилию Бай, покончив с прошлой жизнью, и построил ее с начала.

Хэ Ли прочитал эпическую поэму о Бай Юане и, восхитившись прочностью его духа, взял наугад следующую книжку. Ей оказался первый том биографии женщины по имени Цяо Иньчжэнь. Как Хэ Ли понял с амбициозной аннотации книги — эта женщина была первой хозяйкой горы Байшань, женой Бай Юаня.

"Я, праведная и благородная Цяо Иньчжэнь, завещаю свою мудрость в этих томах, ибо в них — истина, а та, кто будет поступать наперекор моим учениям — недостойна будет зваться хозяйкой горы Байшань!"

Хэ Ли приподнял бровь и уселся за стол, чтобы прочитать внимательно, на какой же женщине женился славный герой Бай Юань. Сама Цяо Иньчжэнь об этом подробно написала.

***

Несмотря на то, что главой ордена Байшань был Бай Юань, главой семьи Бай всё-таки была Цяо Иньчжэнь. Бай Юань понял, что проиграет ей в любом споре, ещё до их свадьбы, поэтому ради гармонии в семье отдал все полномочия жене. Кто-то его критиковал, называя тряпкой, кто-то обзывал его подхалимом, живущим на деньги тестя, но все же были люди, которые его даже хвалили, потому что госпожа Цяо управляла хозяйством лучше самого талантливого генерала. Слуги у нее ходили по струнке, дети рождались и росли по четко заданному плану, в поместье Цяо всегда царил порядок и достаток, а если возникали споры, то стоило спорщикам заслышать стук ее туфель, как они расходились по разным углам.

Госпожа Цяо любила записывать события из своей жизни в тетради и к концу ее жизни таких тетрадей в библиотеке ордена скопилась целая стена. Известнейшая рукопись ордена Байшань, "Советы по домоводству" в четырнадцати томах, принадлежали ей и служили наставлением для следующих поколений хозяек горы Байшань. Так же госпожа Цяо хорошо владела боевыми искусствами, фехтованием и совершенствовалась вместе с супругом. Бай Юань знал очень много и был одарен божественной мудростью, но был очень занят более важными вещами, такими как отражение нападений варваров с севера, устранение последствий снегопада и разрушительных ветров, строительство храма на вершине горы... поэтому ничего из своих наставлений не записывал. Эту инициативу взяла на себя Цяо Иньчжэнь. Из-под ее кисти вышли Основы школы Байшань, Сказания о добродетели, Рецепты главы ордена Бай, "Мастерство фехтования. Танцы с мечом" в четырех томах и прочие ценнейшие книги ордена Байшань.

Никто не мог что-либо запретить госпоже Цяо, она на любой запрет находила решение. Она была рождена в семье генерала Цяо, очень богатого и властного человека. Ей было около пятнадцати лет, когда ее ушей достигла молва о прекрасном учителе, появившемся на их земле и обучавшем юношей фехтованию и основам совершенствования тела и духа. Отец Цяо Иньчжэнь обучал дочь владению мечом, чтобы она смогла защитить себя и мать, если генерал не сможет сдержать нападения недругов. Поэтому заинтересованная Цяо Иньчжэнь сначала глядела на уроки Бай Юаня издалека, молча оценивая его навыки.

Бай Юань был великолепен. Он двигался легко и плавно, а меч танцевал вокруг него как живой. Цяо Иньчжэнь с замиранием сердца глядела на каждое его легкое движение, точно молодой человек ничего не весил, а был одной из кружащихся в воздухе снежинок, а его меч был куском льда, блестящим на солнце. Цяо Иньчжэнь, поражённая красотой и талантами юноши, в тот же момент решила стать его женой.

Бай Юань вскоре обрёл славу среди центральных северян, а его самоотверженность в борьбе с несчастьями, которые то и дело выпадали на долю этого народа, вызывала большое уважение генерала Цяо. Цяо Иньчжэнь однажды подошла к отцу и изложила свое желание выйти замуж за Бай Юаня. Отец, не долго думая, согласился и пригласил Бай Юаня на разговор. Услышав предложение генерала породниться, Бай Юань испугался, стал извиняться и сказал, что решил практиковать совершенствование в одиночестве, поэтому дал обет безбрачия. Подобный ответ сильно разочаровал Цяо Иньчжэнь. Она долго не могла смириться с поражением и какое-то время даже видеть Бай Юаня не желала. Затем в ее голове созрел другой план.

Она пришла к Бай Юаню, когда тот собрал учеников для занятия, и сказала, что тоже хочет совершенствоваться. Бай Юань деликатно ответил ей, что не берет в ученики девушек. На вопрос "почему?", он ответил: "Это будет отвлекать юношей. Девы должны постигать совершенствование дома".

Цяо Иньчжэнь была возмущена. Она бы возненавидела Бай Юаня, если так сильно не любила его. Не добившись от него ничего и боясь разжечь скандал, который только заставит генерала уронить лицо, Цяо Иньчжэнь отступила, чтобы придумать новую тактику.

На следующий же день к Бай Юаню пришел юноша, который попросился в ученики. Бай Юань ничего не заподозрил и попросил его продемонстрировать свои способности. Цяо Иньчжэнь, одетая юношей, произвела большое впечатление на него и его учеников, поэтому ее с радостью приняли младшим шиди. Она не пропускала ни одного занятия и подолгу беседовала с Бай Юанем, задавала ему умные вопросы, которые готовила по ночам, проглядывая все возможные книги, и делала огромные успехи в обучении. Очень скоро юноша по имени Чжэнь Инь стал любимым учеником Бай Юаня.

Так прошло несколько лет. Желание Цяо Иньчжэнь выйти замуж за прекрасного учителя стало только сильнее, а ее любовь к нему окрепла. Бай Юань тоже дорожил своим учеником, словно он напоминал ему кого-то очень близкого сердцу.

Однажды произошло то, что в корне решило судьбу Бай Юаня. На одном занятии подняли тему о женщинах. Поднял ее, конечно же, Чжэнь Инь, который выступал за то, что женщины должны совершенствоваться наравне с мужчинами. Остальные ученики высмеяли его идеи и махнули рукой, мол, младший шиди ещё совсем глупый. Бай Юань прекратил спор, но не поддержал точку зрения Чжэнь Иня. "Женщины нежные и хрупкие существа, им не положено размахивать мечом. Разве может женщина победить мужчину в честном бою?" — таков был ответ праведного Бай Юаня.

Цяо Иньчжэнь, воспитанная генералом в условиях голодной зимы, была настроена на финальный удар. На следующий день Чжэнь Инь вызвал поочередно каждого из старших учеников на бой. Его меч был беспощаден, рука тверда, как камень, а воля непрогибаема. Юноша был ловок и строен, он уворачивался от ударов соучеников как змея, отчего те выглядели деревянными неповоротливыми куклами. Один за другим ученики были свалены на снег, а их мечи выкинуты за забор. Чжэнь Инь победил всех до одного, использовав собственную технику боя, основанную на приемах Бай Юаня и генерала Цяо.

Бай Юань был поражен. После завершающего боя он подошёл поздравить младшего ученика.

"А-Инь, отныне ты заслужил звание старшего ученика!" — восхищался он с неподдельной гордостью.

Чжэнь Инь одарил его суровым взглядом, в котором плясали искры победы. В одно мгновение он распустил волосы, собранные в пучок на затылке, и скинул верхнюю броню, скрывающую его настоящую фигуру стройной и обворожительной женщины. На поясе женщины красовался знак семьи Цяо. Бай Юань застыл с открытым ртом.

"Прямо-таки не положено размахивать мечом, да? Прямо-таки не сможет победить мужчину в честном бою? Так вот, я победила двенадцать самых талантливых мужчин этой страны! У вас на глазах!"

"Молодая госпожа Цяо, я не хотел оскорбить вас... Вы, без сомнений, особенная женщина."

Ученики были возмущены тем, что их одолела женщина, скрывавшаяся под видом их брата Чжэнь Иня, но вскоре смирились со своим проигрышем и стали усерднее тренироваться. Завладев местом старшей ученицы, Цяо Иньчжэнь продолжила вести свою игру против Бай Юаня с целью сломать его обет. Они вместе противостояли войнам, неурожаю, снегопадам и внутренним разборкам северян, и стали неразлучны. Цяо Иньчжэнь, пользуясь авторитетом отца и своим умом и силой, быстро стала известной в обществе как железная дева, равная мужчине.

Но годы шли, и ее волновало то, что она не молодеет.

"Пирожок пока ещё горячий, но его не хотят брать, а что же будет, когда он остынет?" — с досадой думала она. — "В двадцать лет я уже буду старой девой, а он все никак не поддается, этот проклятый кусок льда! Чертовски красивый, добренький и славный, но невозможно твердый кусок льда!"

Однако ее переживания вскоре развеялись сами собой. Генерал Цяо был очень обеспокоен судьбой дочери и решился на нечестный поступок.

"Я его напою, а ты ляжешь с ним. Наутро у него не будет выхода, кроме как жениться на тебе, иначе ты скажешь, что он изнасиловал тебя, и тогда пощады ему не ждать!"

"Отец, вы так жестоки! Бедненький Юань-Юань..."

"Не бойся за него. Поплачет и смирится. Такую красавицу да с таким приданым кто не захочет?"

Он пригласил Бай Юаня на ужин, чтобы отметить победу над враждебным племенем с крайнего севера, в которой и Бай Юань, и Цяо Иньчжэнь сыграли большую роль. За ужином генерал не позволял Бай Юаню отказаться ни от одной чарки, которую ему наливали, и очень скоро напоил его до непотребного состояния.

Генерал отвёл его спать в одну из своих комнат, и тут же в ней появилась Цяо Иньчжэнь. Бай Юань лежал на кровати в состоянии трупа, не в силах пошевелиться, он даже не заметил, как она вошла. Цяо Иньчжэнь сердито уперла руки в бока.

"Отец, что же вы его так? Он тут не только лечь с кем-то не может, он едва дышит! Специально, что ли, чтоб на честь мою и вправду не позарился? Бедненький..."

Она присела рядом с ним на край кровати и пристально посмотрела в его мутные глаза. На ее лице засияла победа.

"Теперь ты мой, Бай Юань!"

Бай Юань отреагировал на ее появление с большим опозданием. Его зрачки слегка дернулись, когда она коснулась пальцами его щеки и заставила повернуть к себе голову.

"Сяо... Яо"

Цяо Иньчжэнь нахмурилась. Язык Бай Юаня сильно заплетался, и она решила, что он хотел сказать ее имя.

"Цяо! Молодая госпожа Цяо. В будущем — госпожа Цяо. Но ты можешь звать меня А-Инь, как раньше".

Бай Юань пробормотал:

"Твой учитель перебрал персикового вина. Твой учитель так пьян... Принеси мне воды".

"Откуда у отца персиковое вино?" — неудомевала Цяо Иньчжэнь. Она встала и налила воды. Пока она ходила по комнате, Бай Юань смотрел в сторону, где она только что сидела, не осознавая, что происходит вокруг.

Цяо Иньчжэнь вернулась с пиалой воды, но Бай Юань не стал пить. Он неотрывно смотрел в ее глаза. Цяо Иньчжэнь не стала нарушать такой нежный момент и замерла, позволив возлюбленному глядеть на себя сколько душе угодно.

Внезапно по щеке Бай Юаня скатилась слеза.

"Ты чего?" — ошеломлённо произнесла Цяо Иньчжэнь.

"Не пей... воды из источника. Она отравлена".

"Из какого источника? Из колодца она, как всегда. Никакая она не отравленная..."

Вторая горькая слеза скатилась по его щеке, словно ему больно было смотреть на нее.

"Хорошо, не буду пить... только ты не плачь, Бай Юань..." — неловко произнесла Цяо Иньчжэнь, не зная, куда себя деть. Уж лучше бы он к ней приставал!

Бай Юань полежал ещё немного неподвижно, а затем произнес очень тихо и чувственно:

"Эти твои глаза... Я все время вижу их во сне..."

У Цяо Иньчжэнь были очень красивые глаза феникса, каштанового цвета с золотыми прожилками, словно руда. Отец все гадал, у кого в семье такие глаза были, но потом решил, что это дар небожителей, ведь таких красивых глаз ни у кого на свете быть не может, кроме его дочки.

"Я люблю тебя слишком сильно, чтобы отпустить", — тихо договорил Бай Юань.

Его рука легла на ее затылок и неаккуратно притянула так, что Цяо Иньчжэнь, выронив пиалу с водой, рухнула сверху на кровать, придавив хрупкого на вид Бай Юаня всем телом. Его губы впечатались в ее лоб, оставив на нем крепкий поцелуй, полный любви, его вторая рука прижала ее поясницу, и в таком положении Бай Юань заснул.

Цяо Иньчжэнь не сразу поняла, что произошло. Результат даже превысил ее ожидания! Бай Юань сам признался ей в любви! Он очевидно был одержим ее красотой и талантами, но держал свои чувства в узде, потому что был ее учителем и соблюдал свою клятву. Теперь, когда они заснули в страстных объятьях, ей даже не придется врать! Бай Юань и так без ума от нее.

Так Цяо Иньчжэнь победила стойкого ледяного учителя и стала первой хозяйкой горы Байшань. Генерал Цяо был счастлив, Бай Юань, смирившись со своим бесстыдным поведением той ночью, в итоге тоже был счастлив. Какое-то время он жил в поместье жены, а позже тесть дал ему денег на строительство собственной резиденции на горе Байшань. Так и зародился орден Байшань. Бай Юань действительно любил свою жену и даже построил террасу, с которой видно снежную равнину как на ладони и ночное небо во всей его красе, и назвал ее Иньчжэнь. До сих пор на террасе Иньчжэнь адепты ордена Байшань глядят на праздничные фейерверки.

Хэ Ли так зачитался историей Цяо Иньчжэнь и Бай Юаня, что не заметил, как наступила ночь. Его веки стали сами собой опускаться, и вскоре он опустил голову поверх рукописей. Спать в библиотеке было для бывшего ученика Чжан Минлая привычным делом.

Перед его глазами оставался четкий образ красавицы Цяо Иньчжэнь, которая в его затуманенном сознании принялась танцевать с мечом в откуда-то взявшемся среди снегов персиковом саду под шум водопада.

Засыпая, он подумал: "Похожа на призрачную фею в сознании Ши Хао. Как же звали ту бесстыдную фею?"

//да, Цяо Инчжэнь это прошлое воплощение Ши Хао (Сяо Яо это тоже его воплощение, предыдущее), а Бай Юань (он же Жуань Юань) - прошлое воплощение Хэ Ли, и да, получается, они были в прошлом женаты друг на друге))) Если вы забыли, кто такой Жуань Юань и Сяо Яо, почитайте в первом томе Часть 8. Три сокровища (V)//