Ступени над Бездной

Бамбуковые дощечки засияли серебряным светом в пальцах Хэ Ли, и столбцы черных слов немедленно пропечатались на них.

«Должен ли я читать это?» — спросил себя Хэ Ли, невольно отводя взгляд от рукописи.

— А когда ты вломился в Архив в поисках воспоминаний Хай Минъюэ, ты не сомневался в праведности своих действий, — усмехнулся Чжан Минлай. Его голос звучал едко. — Чего же теперь сомневаешься? Владыка дал тебе разрешение, считай, ты удостоился чести, о какой мечтают миллионы — получить из рук Владыки воспоминания своего напарника.

— Я осознал, что был неосторожен в своих желаниях, — признался Хэ Ли. — То, что я узнаю обстоятельства ее смерти... не принесет ничего доброго.

— Тебе так же не принесут ничего доброго твои собственные воспоминания, — вздохнул Чжан Минлай. — Читай же. Может, что-то полезное узнаешь о себе.

***

Начало рукописи повествовало о двух девушках, живших в богатом поместье семьи Цин, окруженном Лазурным Лесом. Они были удивительно похожи друг на друга, но не были сестрами, потому что Цин Лянь была младшей дочерью главы клана, а Юй-эр — ее личной служанкой, которую, как говорят, хозяин милосердно забрал из ближайшей деревни после того, как она осталась сиротой.

Их будни протекали тихо и спокойно, жизнь хозяйской дочери не обременяла Цин Лянь никакими обязанностями. Клан Цин из Лазурного Леса не стремился к славе и могуществу, но в нем воспитывались самые талантливые целители четырех континентов. Молодая госпожа Цин с раннего возраста проявляла себя не только во всех женских искусствах, от вышивания до танцев, но и обладала редким даром исцеления, проявляющимся не во всех поколениях в их семье. Все удивлялись, как один человек может овладеть столькими навыками сразу в таком юном возрасте.

Однако никто не знал, что у девушек был свой секрет.

— Юй-эр! Юй-эр, проснись! Юй-эр, где твоя шпилька?

Юй-эр валялась на своей циновке, раскинув руки, и сладко дрыхла до тех пор, пока ее не стали дергать за плечо, а потом и вовсе стянули одеяло.

— Чего? — возмущенно протянула она, щурясь от утреннего света, бившего прямо в лицо. Она сонно почесала щеку. — Опять что ли утро наступило?

Над ней стояла Цин Лянь, которая уже оделась без ее помощи. На девушке были простые бледно-зеленые одежды служанки, ей не хватало только заколоть черные волосы. Белое и чистое лицо девушки было несколько сердитым.

— Опять допоздна читала любовные романы? — догадалась Цин Лянь и вздохнула от бессилия. — Надеюсь, мне хватит пудры, чтобы замазать твои синяки под глазами. Вставай!

Юй-эр и правда легла спать очень поздно, совсем забыв об их договоренности. Цин Лянь с силой подняла ее с кровати и как мешок с картошкой усадила перед столом, затем поставила перед ней ведро холодной воды и опустила ее голову в него. Юй-эр недовольно задергалась и замычала, пуская пузыри, и, когда Цин Лянь убрала руку, вынырнула полностью проснувшаяся:

— Ну зачем же так жестоко, госпожа?

Цин Лянь скрестила руки на груди.

— Иногда, чтобы выздороветь, надо выпить очень горькое лекарство. Так куда ты бросила свою шпильку?

Юй-эр поскребла затылок и указала в дальний угол комнаты, где валялись книги.

— Я заложила ей страницу.

Цин Лянь перетряхнула одну из книг, и из нее выпала простая шпилька служанки. Девушка обратила внимание на название книги:

— Персиковый сад Императора? — прочитала она с ужасом. — Боюсь даже представить, о чем она...

— Нет, все совсем не так, как ты подумала, — засмеялась Юй-эр и, нащупав гребень рядом с собой, стала расчесывать волосы. — Это грустная история про Императора, который влюбился в рабыню, которая когда-то была куртизанкой в стране, которую он завоевал... Наложницы и Императрица прознали о том, что он тайком слушает ее песни под персиковым деревом, и решили загубить ее, потому что подумали, что она ведьма из страны нечистых! Ах, я остановилась на том, как против нее построили заговор, несправедливо обвинили и посадили в тюрьму! Но Император обо всем узнал и спас ее из тюрьмы. Он даже даровал ей титул наложницы, так сильна была его любовь... Ах, это так романтично! Но боюсь, это решение погубит династию...

Пока она говорила, Цин Лянь уже ловко заколола волосы шпилькой и принесла свое богатое платье, расшитое зелеными птицами и золотыми цветами.

— Давай, одевайся, фантазёрка.

На самом деле Цин Лянь не владела и половиной тех тонких искусств, которые ей приписывали. Вместо этого она усердно совершенствовала тело и дух в лесу, притворяясь служанкой, которая уходила собирать целебные травы. А за молодую госпожу отдувалась Юй-эр, которая с детства восхищалась красивыми полотнами, расшитыми драгоценным шелком, которые вышивали богатые девы, любила вертеться перед зеркалом, примеряя украшения Цин Лянь, танцевать и играть на разных инструментах. Девушки пользовались тем, что очень похожи друг на друга, и до сих пор никто не обнаружил их мошенничества.

Юй-эр довольно потянулась, зевая.

— Когда вас выдадут замуж, я тоже пойду под венец вместо вас?

Цин Лянь пожала плечами, расправляя ткань роскошного платья.

— Если захочешь. Если это позволит мне совершенствоваться и помогать людям, а тебе носить дорогие украшения и бездельничать, почему бы и нет.

Юй-эр широко оскалилась, позволяя госпоже поднять себя на ноги и наряжать как куклу.

— Я буду делать все, что прикажет моя госпожа. Только пусть ваш жених будет так же красив и силен, как его величество из книги. Вот послушайте, кхм-кхм. Глаза его величества сияли подобно золоту, которым был расшит его великолепный костюм... он благородно возвышался над землёй, как гора небожителей, подобно нерушимому небесному порядку...

Цин Лянь молча слушала ее вздохи о герое книги, пока ловко одевала ее в свое платье. Потом она усадила ее перед бронзовым зеркалом и отточенными годами движениями нанесла макияж.

— А вы точно не будете жалеть, если я понравлюсь вашему жениху? Не будете ревновать? — лукаво спросила Юй-эр, наблюдая в зеркале за тем, как Цин Лянь возится с ее волосами.

— Это маловероятно, — спокойно ответила Цин Лянь. — Если понравишься, и он тебе понравится, то я буду рада вашему союзу.

— И вы покинете семью ради моего счастья? Уйдете странствовать по миру, как ваша наставница?

Цин Лянь улыбнулась.

— Это будет наилучший исход.

Юй-эр вздохнула. Когда почил отец Цин Лянь, власть над орденом перешла старшему брату девушки, Цин Усину. Молодой глава был амбициозен и жаден, поэтому решил кардинально изменить умеренную политику своих предков. Он положил душу на то, чтобы прославить орден и обогатить казну. В своих людях он видел только ресурсы, которые можно использовать для достижения цели, и не стыдился пренебрегать их чувствами. То же произошло и с Цин Лянь. Видя неминуемую угрозу нападения орды демонов на орден, не обладающий военной мощью, Цин Усин был решительно настроен эту военную мощь раздобыть путем брачного альянса с сильнейшим орденом. Денег у ордена целителей было не так много, чтобы впечатлить богатых отцов юных красавиц, на которых Цин Усин сперва хотел жениться сам, и несколько неудачных попыток продать себя вынудили его изменить стратегию. К тому времени Цин Лянь как раз доросла до пригодного к помолвке возраста и обладала всеми нужными для удачного союза качествами. И Цин Усин принялся продавать свою сестру.

До главы клана Бай он так и не смог достучаться, потому что его сын Бай Шэнси получал больше пяти тысяч писем с портретами потенциальных жен в год и ни на одно не отвечал, если и вовсе их открывал. Однако узнав, что молодой наследник побочного клана Ван в том же ордене ищет жену, Цин Усин увидел свой шанс. После долгих переговоров и многочисленных визитов на гору Байшань мужчине удалось пригласить Ван Цзиньгу и его отца поглядеть на потенциальную невесту вживую и оценить ее многочисленные таланты.

Цин Лянь не была согласна с политикой брата, но не имела полномочий указывать ему, как поступать. Поэтому она вела свою тихую войну против него, выдавая за себя служанку, а сама втайне мечтала сбежать из ордена, но так, чтобы ее даже не стали искать. Притвориться служанкой и покинуть семью, когда ее «госпожа» бы вышла замуж, казалось ей гениальным планом.

Юй-эр не задумывалась о таких сложных вещах как политика. Она любила читать любовные романы и носить дорогие платья и драгоценные украшения, хохотать над рассказами деревенского сказочника и грызть семечки. Но когда нужно было заменить госпожу, она мигом забывала свою взбалмошную, приземленную натуру и становилась настоящей молодой госпожой, утонченной, правильной, совершенной, и играла свою роль безукоризненно.

Она поклялась проявить себя в лучшем свете, чтобы не уронить лицо госпожи перед делегацией из ордена Байшань.

Цин Лянь соорудила на ее голове модную прическу, украшенную серебряными шпильками с подвесками, и неумытую служанку стало не отличить от благородной дворянки. Полюбовавшись на свое творение с улыбкой, Цин Лянь вложила круглый веер в руку Юй-эр и помогла ей встать.

— Не опозорь меня, — шепотом сказала Цин Лянь, провожая Юй-эр к крыльцу.

Юй-эр тихо засмеялась, прикрывая лицо веером, как молодая дворянка. На улице навстречу им уже спешили слуги, отправленные главой ордена.

— Не волнуйся, Юй-эр, — сказала Юй-эр сдержанным тоном Цин Лянь. — Я ни за что не опозорю клан перед благородными гостями. Ступай в лес и собери для меня корень астрагала. Я должна следить за своим здоровьем, чтобы родить много сыновей.

Цин Лянь сдержанно улыбнулась и поклонилась.

— Слушаюсь.

На этом девушки расстались. Цин Лянь отправилась за ворота поместья в лес, чтобы укреплять свое уникальное духовное ядро, способное исцелить любую болезнь, а Юй-эр плавной походкой пошла покорять сердце жениха.

Цин Усин уже рассадил гостей в зале для церемоний, и слуги готовились вынести богатые кушанья и вино для делегации, чтобы переговоры прошли именно так, как ему необходимо. Все ждали только эффектного появления потенциальной невесты.

Юй-эр стояла за внутренними дверями, ожидая сигнала Цин Усина, и любопытно глядела в щёлочку на гостей. Среди юношей ординарной внешности выделялся один молодой господин, облаченный в светлые одежды и серебряную броню из драконьей чешуи. Его лицо было бело, пропорционально и симметрично, волосы собраны в высокий хвост, затянутый черной лентой, а выражение лица расслаблено и уверено, словно он думал: «Попробуй меня удивить». Он вел себя непринужденно, и уголки его губ были слегка загнуты вверх.

Сердце Юй-эр билось быстрее, чем дольше она на него смотрела. В ее голове отозвался первый диалог главных героев из Персикового сада Императора.

«Подними глаза» — сказал Император, возвышаясь перед рабыней. В саду Императора стояла тихая ночь, и розовые цветы персика серебрились в свете луны над его короной дракона.

«Я жалкая рабыня, как смею я глядеть на Ваше Величество? Вы словно солнце на небе, я ослепну, если только подниму на вас свои рабские глаза» — ответила рабыня в белых одеждах, глядя под ноги и сжимаясь под его властным взглядом.

«Это приказ Императора. Посмотри на меня».

Юй-эр встряхнула головой и подумала, что ей повезло гораздо больше, чем рабыне. Теперь настала очередь жениха хорошенько разглядеть ее.

Когда прозвучал гонг, означающий счастливый час, Юй-эр важно подала руку служанке, чтобы та проводила ее к месту, как только открылись двери. Она прикрывала лицо веером и ступала грациозно, как цапля, и смотреть в пол делалось ей самым трудным заданием, ведь взглянуть ещё раз на прекрасного молодого господина было непреодолимым искушением. Перед тем как занять свое место, она отвесила плавный поклон.

— Цин Лянь приветствует дорогих гостей.

Краем глаза она заметила, как молодой господин дёрнул бровью.

Больше говорить от нее не требовалось. Цин Усин развлекал гостей беседой, слишком мудреной для Юй-эр, но из нее она узнала, что молодой господин и вправду является Ван Цзиньгу, его речь поставлена правильно, он красноречив и знает много сложных слов, а его голос звучит подобно триумфальной мелодии гуциня. Ее сердце подскакивало каждый раз, когда он что-то говорил.

Когда Цин Усин попросил ее налить чаю молодому господину и его отцу, она запретила себе поднимать глаза, иначе она забудет их оторвать, и чай перельется. От такого позора госпожа не сможет отмыться, ведь этот молодой человек известен своими высокими требованиями ко всем и всему, что его окружает. Несмотря на то, что ее глаза были прикованы к чайнику, она кожей чувствовала на себе его взгляд и слышала его слегка неровное дыхание.

Гости казались довольными, и суровый глава клана Ван, отец Ван Цзиньгу, задумчиво поглаживал усы, раздумывая над предложениями Цин Усина. Цин Усин подарил гостям картины, которые вышила Юй-эр за свою госпожу, и Ван Цзиньгу заинтересованно разглядывал вышитые алым цветы пиона, короля цветов, с которым несомненно себя соотносил. Затем уголки его губ дернулись.

— Я слышал, что молодая госпожа Цин ещё и искусна в танцах. Почему бы ей не станцевать для меня? — в лоб спросил он Цин Усина, понимая, что отчаянный продавец выполнит любую просьбу потенциального покупателя.

Цин Усин даже не стал торговаться.

— Конечно, конечно! Эй, зовите скорее музыкантов. А-Лянь с охотой покажет вам свой лучший танец. Сердце замирает, когда любуюсь им, слезы наворачиваются от гордости за нашу жемчужину.

Ван Цзиньгу возразил:

— Я хочу увидеть танец, который никто до меня ещё не видел. Сможет ли молодая госпожа Цин придумать его на ходу для меня?

Юй-эр с замиранием сердца поднялась. Она ни на секунду в себе не сомневалась. Элегантно поклонившись, она произнесла:

— Я покажу молодому господину Вану совершенно новый танец. Я придумала его только что, пока слушала ваши красноречивые слова.

В зале незаметно появились музыканты, готовые импровизировать мелодию, которая подходила неизвестному танцу «госпожи», что тоже требовало немало таланта. Юй-эр встала в центре зала перед рядами столов гостей и грациозно подняла руки над головой.

— Этот танец называется «Ночью в персиковом саду Императора». Я посвящаю его молодому господину Вану.

Она сделала лёгкое движение рукой и плавно закружилась, как лепесток персика, облетающий по кругу влюбленных Императора и рабыню, чью невозможную любовь Юй-эр пожелала выразить этим танцем.

Она была в шаге от своей мечты. Покорив сердце прекрасного молодого господина, она освободит свою госпожу от ненужного ей бремени, поможет ей осуществить мечту странствовать по миру и безвозмездно лечить людей. И сама Юй-эр будет счастлива, живя в роскоши и любви с этим юношей, таким же мужественным и красивым, как Император и многие другие главные герои похожих романов, пылящихся у ее циновки. О такой жизни она мечтала.

Ее танец впечатлил гостей, даже глава Ван, суровый северянин, сдержанно похлопал, когда розовый лепесток завершил свой полет и приземлился на опустевшую землю. Юй-эр откланялась, чувствуя волнительный трепет успеха в груди.

Переговоры вскоре завершились, и гости собрались отчаливать. Цин Усин задержался в своем кабинете с главой Ван и его сыном, чтобы обсудить важные детали наедине, пока сопровождавшие их люди паковали подарки. Юй-эр наблюдала за ними из беседки, в которую тайком забралась, чтобы проводить взглядом уезжающего жениха. Она мельком услышала кусок их разговора:

— Повезло, что Бай Шэнси застрял в деревне. Иначе у нас бы была межклановая война.

— Только этого нам не хватало, нас и так постоянно осаждают демоны. Но, брат, ты думаешь, Бай Шэнси бы был способен увести невесту у Ван Цзиньгу?

— Ха! Бай Шэнси благороден, у него есть принципы, конечно, он бы не стал трогать чужое, но Ван Цзиньгу до ужаса ревнив! Он бы загрыз его, только посмотри он на жемчужину, которую собираются пришить к костюму Ван Цзиньгу.

Пока они чесали языками, по узким тропинкам, заросшим изумрудной травой, приблизился незнакомец, одетый в роскошные белые одежды ордена Байшань. За его спиной висел серебряный лук, а на поясе — меч. Его волосы украшал венец из хрусталя. Юй-эр приподнялась со своего места. Молодого человека сопровождала служанка поместья Цин, в которой она сразу же узнала свою госпожу. Лицо Цин Лянь было напряжено, она смотрела в пол и молчала рядом с этим великолепным молодым господином.

Люди из ордена Байшань, увидев его, замолчали и отвесил поклоны.

— Шисюн! Ты всё-таки пришел. А мы уж уезжать собрались.

Юноша улыбнулся и сощурился, словно нестрого собрался приструнить младших учеников:

— Сдается мне, я чихал всю дорогу сюда, потому что кто-то мне кости перемывал? Что за межклановую войну вы придумали? Разве можно произносить подобные вещи?

Этот молодой господин оказался тем самым Бай Шэнси, наследником всего ордена Байшань. Юй-эр замахала перед собой веером — он был ещё красивее Ван Цзиньгу, высок и широкоплеч, с очаровательной улыбкой на губах. Но Юй-эр твердо решила, что ее сердце уже безвозвратно занято Ван Цзиньгу, и поэтому сбежала из беседки.

Вечером, когда гости уехали, Цин Лянь пришла в их комнату, чтобы помочь Юй-эр раздеться, и принялась рассказывать, как встретила Бай Шэнси.

— Я пыталась войти в глубокую медитацию в бамбуковом лесу, но присутствие посторонних поблизости не позволяло мне сконцентрироваться, — говорила она, не упуская ни единой детали. Юй-эр глядела на нее через зеркало с довольной улыбкой и хитрым прищуром. — Это был человек с очень сильным духовным полем, и если бы он пришел ко мне с дурными намерениями, возможно, я бы не победила его. Однако стоило мне поднять голову, как на поляну выскочила целая стая лесных духов-вредителей. Они были сильно напуганы, точно за ними гнался отряд небесных стражей. Они увидели меня и сбились в кучу, не зная, куда деться. Я собиралась применить заклятие, чтобы усмирить их, но тот же момент, лавируя между ветвями деревьев, из леса вылетел заклинатель на мече.

— Это был тот самый красавец с очень сильным духовным полем? — промурлыкала Юй-эр, подперев щеку рукой.

Цин Лянь отвела взгляд.

— О его красоте не мне судить, но уровень его способностей внушает уважение. Увидев меня, он решил, что лесные духи-вредители собираются напасть на меня, и мгновенно оказался перед мной.

— Ах... Как романтично. Прекрасный герой-заклинатель спасает деву.

Цин Лянь больно дернула прядь ее волос, которую расчесывала.

— Ему стоило читать больше книжек о местных духах. Без малейшего раздумья он срезал им головы мечом, но так их невозможно было убить! Духи-вредители Лазурного Леса размножаются вегетативно, и если отрубить их часть, она преобразится в нового духа-вредителя. В тот момент из шести монстров получилось бы двенадцать, если бы я не использовала заклятие усмирения. Юноша ничего не заметил и подумал, что духи рассеялись из-за его удара... я не стала ему ничего говорить.

— Ха-ха-ха-ха!!! Какой дурачок! — захохотала Юй-эр. — Но представьте, что бы было, будь там не духи-вредители, а какое-нибудь чудовище вроде Хуньтуня! Этот юноша бы бросился в атаку за вас, госпожа.

— Потом я узнала, что это он их и напугал. Он представился как Бай Шэнси и рассказал мне, что приехал вместе с братом на смотрины, но в деревне, через которую они проезжали, случился крупный пожар, поэтому он вызвался помочь жителям вместо того, чтобы ехать дальше со всеми. Уже вечером он проходил через лес и встретил эту семью духов, обнажил меч, а они испугались и улетели. Вот он и полетел их догонять...

— Доблестное, бескорыстное сердце! Он вам понравился, госпожа?

Цин Лянь смутилась и отложила гребень, чтобы сесть рядом перед зеркалом.

— Ну хватит! Как он может мне понравиться, если меня выдают за его брата?

— Неверно, госпожа, выдают не вас, а меня, если вы еще не отказались от своего отчаянного плана сбежать в свободный мир, — сказала Юй-эр с улыбкой. Она смотрела через зеркало на госпожу, но видела в нем свое собственное отражение, теперь, когда обе девушки распустили прически.

— Даже если мой план осуществится, разве буду я ему интересна? — вздохнула Цин Лянь. — И если даже буду, позволит ли он мне жить так, как мне бы хотелось? Я живу, чтобы исцелять людей, разве можно предать эту цель ради собственного счастья? Нет, лучше забыть об этом человеке.

Юй-эр вздохнула. На лицах девушек отразилась печаль.

На улице уже стемнело, и в комнате похолодало. Юй-эр потерла свои плечи, затем взяла сложенную рядом мантию Цин Лянь и укрыла ей плечи госпожи. Цин Лянь подняла на нее глаза. Юй-эр ободряюще улыбнулась и сказала:

— Юй-эр не слишком умна, чтобы придумать план получше. Но я никогда не оставлю свою госпожу, это точно. Больше всех на свете я хочу, чтобы ты была счастлива. Все, что ты мне скажешь, я сделаю. И если надо принести что-то в жертву для тебя, я принесу.

Цин Лянь улыбнулась, печаль мгновенно схлынула с ее красивого круглого лица. Она заключила служанку в теплые объятья.

— Чтобы быть счастливой, мне достаточно знать, что счастлива ты. Остальное пустяки.

— Неужели я важнее красавчика с очень сильным духовным полем?

— В сотню тысяч раз.