Ступени над Бездной

Сердце Хай Минъюэ заледенело. Сотни демонических воинов, охваченных черным туманом, с лицами, искаженными гримасами ярости и похоти, с высунутыми языками и бездушными глазами, не ведая страха, атаковали отряды заклинателей ордена Байшань. У каждого в руке было по демоническому копью, которое ни сломать, ни разрушить ни одним известным способом было нельзя.

Едва юноши спикировали на землю, Ван Цзиньгу дал быстрые распоряжения и исчез в гуще сражения. В нескольких чжанах от них Бай Шэнси бился один на один с высоченным демоном, облаченным в черные доспехи. Этот демон отличался от простых солдат, его прическу держал обсидиановый венец, а наконечник копья был из красного, как кровь, металла. В одну секунду он отбросил Бай Шэнси от себя, и юноша упал на землю.

Ши Хао использовал технику быстрого перемещения и в один миг оказался перед демоном, заблокировав его удар мечом. Хэцин-хайянь загорелся в руке Хай Минъюэ, готовый атаковать с другой стороны, но в тот же момент до юноши сквозь беспорядочный шум донесся отчаянный, сорванный голос:

— Матушка!

Хай Минъюэ обернулся и заледенел. На снегу, залитом кровью, окруженная хаосом сражения, новорожденная демоница в красных, как кровь, одеждах вгрызлась в шею мертвой женщины и жадно пила ее кровь. Глаза женщины были широко раскрыты, и в них отражался лютый ужас, застывший на ее лице в момент смерти. Жо-эр появился из ниоткуда и, заливаясь пронзительным криком, набросился на демоницу, но его маленькие, слабые руки не смогли даже сдвинуть ее голову.

— Не трогай мою маму!

Едва демоница почуяла его, ее рука схватила мальчика за горло и сдавила так крепко, что шея мальчика треснула, и он безжизненно упал на землю рядом с матерью.

Хай Минъюэ слишком поздно оказался рядом с обнаженным мечом, готовый отсечь голову демонице, его сердце обливалось кровью и горело яростью, но в тот момент демоница подняла на него свои красные глаза. Он увидел ее лицо, и мир будто застыл вокруг них, и все звуки исчезли. Он не мог пошевелиться, его меч дрогнул.

— Чего ты медлишь?! — вдруг словно через стену раздался отчаянный голос Чэн-эра, который тоже явился на помощь мальчику сквозь тьму и хаос. Красные глаза демоницы уставились на него бесчувственно, парализуя. Чэн-эр заледенел, ужас отразился на его белом, как снег, лице. — Ты...

Потерявшая разум, простоволосая демоница, облаченная в окровавленные одежды, недавно беззаботно танцевала под звуки гуциня во дворе павильона Мэйхуа, ее волосы некогда были собраны в очаровательную прическу, похожую на лисьи уши.

— Принцесса...

Демоница, рожденная из тела Хэ Сяо, бездумно смотрела на них, с ее губ стекала чужая кровь. Голос Чэн-эра дрогнул.

Внезапно за ее спиной из черного тумана появился высокий молодой господин с копьем и одеждами демона высшего разряда. На его смазливом, бледном лице играла победная ухмылка. Он подошел совсем близко к сидящей на земле демонице и прикоснулся рукой к ее щеке. В воздухе сгустилась звенящая, давящая на уши темная энергия. Принц-демон мелодично произнес, прожигая Чэн-эра жутким взглядом таких же красных глаз:

— О, какая жалость... ты хотел ее себе. Но, кажется, я опередил тебя... Отныне эта красавица — моя прекрасная наложница. Глупый младший братишка, если бы ты взял ее раньше, я бы побрезговал трогать пользованные вещи.

Хай Минъюэ ничего не понимал, демоническая сила давила на него, преклоняя к земле, но он использовал всю мощь своего духовного ядра, чтобы противостоять ей.

— Чэн-эр... о чем он говорит? — произнес он сдавленно.

Чэн-эр не шелохнулся, словно ледяная статуя с дырой в груди.

Принц-демон звонко и сладко рассмеялся.

— Ах, я и запамятовал, что ты якшаешься с людьми и зовешь их своими братьями вместо нас. Ты не хочешь вспоминать свою великую, королевскую фамилию Ай, свое славное имя Чэнхэнь ты променял на глупое прозвище, как будто ты рабское отродье, а не сын его величества! Да? Такая жизнь тебе больше по душе, Ай Чэнхэнь? Так вот, я пришел специально, чтобы напомнить, кто ты есть на самом деле!

Принц-демон шагнул вперед, взмахнув копьем, и Хай Минъюэ замахнулся, чтобы отразить его атаку, заслонив собой Чэн-эра, но вдруг его атаковали сзади, и он, перевернувшись в воздухе, упал в чжане от Чэн-эра.

— Не лезь! — крикнул Чэн-эр.

Его ладони засветились золотой духовной силой. Принц-демон широко улыбался, вертя в руке копье.

— Ты заплатишь за то, что сделал, Хао Сэ, — глухо произнес Чэн-эр, его глаза наливались яростью. Он с болью смотрел на демоницу, которая еще вчера говорила с ним о нежных чувствах и мечтала о том, чтобы сбежать далеко, как только соревнования окончатся, и золотой свет его пальцев ослепил ее. Невинная, жизнерадостная девушка, появившаяся в его серой жизни, полной сомнений, которую он полюбил с первого взгляда, была осквернена и убита похотливым чудовищем. Гнев промелькнул в его алых глазах, он был готов сделать все, чтобы руки его брата-демона больше никогда не тронули то, что предназначалось ему.

Безжалостно и хладнокровно Чэн-эр сложил печати уничтожения демона. Его голос звучал холоднее льда в глубинах Бездны.

— Я лично приду, чтобы взять с тебя плату. Но сейчас я не позволю тебе тронуть ее еще хоть раз.

Принц-демон Хао Сэ залился звонким смехом.

— Как же ты это сделаешь? Я демон высшего разряда, я принц, один из шести наследников короля! Твое заклинание разве что слегка обожжет мою одежду, если вообще сумеет коснуться!

— Зато уничтожит ее.

Принц недоуменно застыл.

— А?

В ту же секунду золотой луч пронзил грудь демоницы, и она пронзительно завизжала, забившись в агонии, пока золотое пламя медленно разъедало ее тело, как свечу. Руки Чэн-эра, сложенные в последней печати, покраснели, и кожа на них пошла волдырями, точно настоящее пламя обожгло их, но на лице юноши не отразилось ни одной эмоции, словно оно окаменело, только его глаза горели яростью. Тело принцессы стало пеплом на снегу, залитом кровью, он медленно оседал поверх тел убитых ею матери и сына.

Хао Сэ в недоумении воскликнул:

— Прекрасная наложница! Ты... проклятый полукровка, ты разрушил ее! Если хотел себе, так бы и сказал, я бы, может, и подарил ее тебе.

Чэн-эр пошатнулся, по его подбородку стекала капля крови.

— Я не касаюсь пользованных вещей, оскверненных тобой.

Копье пришедшего в ярость демона блеснуло прямо над Чэн-эром, ослабленным собственным заклинанием, и Хай Минъюэ, вскочив со снега, оказался перед ним и отразил атаку. Копье принца-демона било безжалостно, он был подавлен потерей наложницы и раздражен задетой гордостью, поэтому он вымещал свою злость в ударах, которые Хай Минъюэ едва успевал отражать. Сила демона была за пределами того, чему юноша бы смог долго противостоять, но спустя какое-то время беспрерывного боя ему удалось ранить демона в бок. Хао Сэ заорал от боли, его глаза налились кровью. Черный туман мгновенно окутал его.

— Отец зовет меня, — сквозь зубы произнес демон, исчезая. — Мы еще встретимся, Ай Чэнхэнь.

Его голос растворился в черном тумане, и на его месте осталась лишь пустота. Хай Минъюэ опустился на снег рядом с осевшим на колени Чэн-эром, чтобы передать ему своей духовной силы. Руки Чэн-эра были обожжены и обезображены, и сердце Хай Минъюэ содрогнулось.

— Чэн-эр, почему заклинание оказало такой эффект на тебя? — произнес он, с трудом веря в собственную страшную догадку. — Ты же не можешь и впрямь оказаться...

Чэн-эр слабо оттолкнул его от себя.

— Ты все слышал, зачем задаешь такие вопросы? — он поднял красные, затуманенные печалью и болью глаза, и его ледяные, саркастичные слова, словно молния, пронзили Хай Минъюэ: — Я отродье демонов, и не какое-то, а один из шести сыновей короля. Откуда, ты думаешь, у меня эти ужасные глаза? Где, ты думаешь, я пропадал, пока вы упражнялись в фехтовании? Почему, ты думаешь, я всегда один?

— Ты вел себя так холодно с нами, чтобы демоны не подумали, что ты к нам привязан? — произнес Хай Минъюэ сдавленно, и волна осознания захлестнула его.

— Только рядом с ней я потерял власть над своими чувствами, и они пришли за ней, — взгляд Чэн-эра был направлен на трупы матери и сына, припорошенные пеплом от тела Хэ Сяо, и он молчал долго, с трудом заставляя себя дышать. — Это моя вина, что их желания никогда не исполнятся.

Хай Минъюэ испытывал собственные терзания совести:

— Если бы я пришел раньше, они бы были живы.

А он беззаботно спал в теплых объятьях Ши Хао, спрятавшись от печали в саду, пока другие сражались.

Слезы собрались на его глазах, а грудь словно сдавили тиски.

Сражение вокруг них сместилось на восток, где скопились основные силы ордена Байшань, и деревенская улица опустела. Хай Минъюэ хотел помочь Чэн-эру подняться, но тот продолжал отталкивать его от себя.

— Оставь меня в покое, — сквозь зубы прошипел он. — Иди помоги Ши Хао.

Тут же на востоке небо озарилось ослепительной вспышкой, и волна светлой энергии буквально растоптала энергию инь, а низшие демоны издали рев, преклоняясь к земле. Эта энергия была сравни силе будды, ее золотое сияние рассеяло тьму, сгустившуюся над долиной.

— Что это было? — произнес Хай Минъюэ с надеждой.

Чэн-эр опустил веки, поэтому не было видно, как он закатывает глаза.

— Божественный меч.

Хай Минъюэ перевел взгляд на Хэцин-хайянь, который тоже засиял голубым светом в ответ на всплеск светлой энергии. Должно быть, Ши Хао сумел пробудить парный божественный меч, сделанный Жуань Юанем?

Но едва свет на востоке померк, как энергия инь увеличилась во сто крат. Давление в воздухе и звон нечистой силы заставили небеса снова потемнеть, словно ночью, и сверху серым вихрем посыпались пепел и пыль, несущие запах смерти. Обычный человек сразу терял сознание от подобной силы, а заклинатель едва ли мог использовать свои способности. Надежда, промелькнувшая золотым светом, в одночасье померкла перед тяжелыми шагами появившегося из черного тумана демона в обсидиановой маске с двумя длинными рогами.

С каждым шагом незнакомца земля сотрясалась, и в ушах Хай Минъюэ звенело. Юноша не мог подняться, словно на его плечи опустилось несколько цзиней веса, который настойчиво клонил его к земле, словно в поклоне перед императором. Демон в маске проходил вдоль опустевшей улицы с разрушенными домами, не сводя пустых глазниц маски с застывших на снегу юношей.

Один взгляд на жуткую обсидиановую маску холодил сердце Хай Минъюэ. Перед ним стоял король демонов, сжимая в руке кроваво-красное копье. Юноша опирался на свой меч, воткнутый в землю, и не позволял себе отвести взгляда, даже если ему придется умереть, он будет смотреть своей смерти в пустые глазницы.

Ай Люань остановился совсем рядом, и внезапно давящая демоническая сила ослабла, словно вокруг него образовался невидимый купол. Чэн-эр смотрел вверх на жуткую фигуру, облаченную в черное, его лицо ничего не выражало, ровно как и маска, застывшая в одной гримасе.

Ай Люань ничего не сказал сыну, взгляд его пустых глазниц был прикован к Хай Минъюэ. Он протянул к нему руку. Когда ледяные пальцы коснулись щеки юноши, тот даже не смог отшатнуться, словно холод парализовал его.

Тяжелый голос прозвучал из-под маски:

— Я не думал, что наша встреча настанет так скоро.

Голос перетряхнул сознание Хай Минъюэ, точно гром. Изо всех сил сопротивляясь парализующему холоду, он вытащил меч и направил дрожащее острие на короля демонов.

Ай Люань не отнял руку, но провел большим пальцем по щеке юноши, заставляя того содрогнуться и выронить меч. По спине Хай Минъюэ скалился ледяной пот.

— Прямо как я и сказал тогда, теперь мы с тобой заклятые враги. Даже у небес есть границы, безгранична лишь жестокость судьбы.

Хай Минъюэ сквозь зубы произнес в неверии:

— Что?

Ай Люань отнял руку от щеки и прикоснулся к своей маске. За несколько секунд она рассеялась, открывая его настоящее лицо, бледное и красивое, с полными губами, четкими бровями и яркими глазами феникса, которые горели нежностью и грустью. Хай Минъюэ заледенел. На секунду ему показалось, что на него смотрел Ши Хао, повзрослевший на десяток лет.

Голос короля демонов теперь звучал по-человечески, тихо и печально:

— Ты не видел моего истинного обличия, но и это красивое лицо Цин Фэна исчезло из твоей памяти.

Его теплый взгляд задержался на Хай Минъюэ еще немного, а затем упал на Чэн-эра. Губы короля демонов растянулись в мимолетной улыбке, и больше он на него не взглянул.

— Спасибо, что заботился о моем бедном сыне, — сказал он Хай Минъюэ. — Он не заслужил расплаты за грехи его матери. Когда настанет нужный час, он примет от меня свой законный титул, который я ему задолжал.

Его маска снова появилась на лице в тот момент, когда мелькнули черные одежды и серебряная вспышка меча. Появившаяся из ниоткуда госпожа Е без слов атаковала демона чередой смертоносных ударов, заставив отступить на несколько шагов.

— Не прикасайся к моему ученику, — сквозь зубы выпалила она, активируя особое заклинание на лезвии меча.

Едва Хай Минъюэ узнал наставницу, его оцепенение сошло на нет, и он, поднявшись на ноги, сложил печать уничтожения демона. Это заклинание бы не убило такое могущественное существо как Ай Люань, но едва золотой луч пронзил грудь демона, тот зашипел от боли и едва уклонился от удара госпожи Е. По каменным щекам маски скатились кровавые слезы.

За спиной Ай Люаня возник черный туман, и хриплый голос воскликнул:

— Мой государь-демон, принц Цзяо Ао тяжело ранен, его отряд разбит, принц Хао Сэ тоже ранен и давно отозвал свой отряд, прикажете отступать?

Пораженный и рассерженный, Ай Люань прошипел что-то в ответ, и черный туман окутал его. Все демоническое войско в тот же момент исчезло, и битва прекратилась. Демоны сбежали вслед за королем.

Госпожа Е обернулась с тревогой в глазах. Хай Минъюэ стоял напротив нее с бледным лицом, и женщина, поддавшись неизвестному порыву, взяла его за плечи.

— Ты в порядке?

Хай Минъюэ не мог отделаться от образа короля демонов без каменной маски, но решил не говорить наставнице о том, что ему привиделся Ши Хао.

«Безусловно, король демонов похож на него... Но разве может Ши Хао существовать в двух телах одновременно? И что он имел в виду, когда сказал мне... Не может быть, чтобы мы уже встречались...»

— Я в порядке, наставница, — сбивчиво ответил он.

Госпожа Е с тревогой провела ладонью по его щеке, на которой недавно лежали ледяные пальцы демона, успокаивая то ли его, то ли себя.

— Все уже закончилось. Идем со мной.

Хай Минъюэ кивнул и обернулся, чтобы помочь Чэн-эру подняться, но юноши уже не было на месте.

— Он исчез... — в неверии прошептал Хай Минъюэ, и госпожа Е тяжело вздохнула, подтолкнув его вперед.

— Он только что поднялся и ушел. Оставь его одного на какое-то время.

На снегу, припорошенные пеплом, лежали мертвые мать и сын, и при взгляде на них сердце Хай Минъюэ задрожало. Наставница остановилась рядом, когда он опустился на колени перед ними. Слезы заволокли его глаза и скатились по щекам. Госпожа Е положила руку на его плечо и тоже преклонила колени. Они совершили три глубоких поклона перед мертвыми.

Теплые пальцы женщины стерли слезы с щеки Хай Минъюэ.

— Это не твоя вина, Минъюэ, — тихо произнесла она.

— Если бы я был здесь, то они бы были живы, — упрямо ответил юноша.

— Несчастья случаются каждую минуту во всех уголках мира.

Ее рука невесомо провела по его гладким волосам, которые не спутались даже в ходе сражения.

— Ты не можешь предотвратить их все и не обязан это делать. Таков небесный закон. Хорошие люди умирают так же, как и плохие, но только хороших отличает их карма, которая обеспечит им новое перерождение.

— Они были достойны быть счастливыми и в этом перерождении. И все те люди, которых Жо-эр мог бы спасти от страданий, когда бы стал лекарем. Что теперь делать этим людям?

Госпожа Е накрыла рукой его мокрые глаза и прижала его к себе, крепко обнимая. В его ноздри ударил запах морозного утра, как тот, что издавала теплая накидка его матушки, когда она выходила из дворца искать его на заснеженный двор. Он неловко застыл в объятьях наставницы, которая утешающе трепала его по голове, как делала матушка.

— Ты не можешь спасти всех людей от страданий, Минъюэ. Таковы принципы человеческого бытия. Тот, кому суждено умереть, умирает в положенный день и час. Боги смерти приходят забрать его душу согласно четкому списку. Владыка Преисподней позаботится о том, чтобы каждый был судим по справедливости и получил то, что заслуживает. У тебя нет полномочий менять законы небес. Ни у тебя, ни у меня, ни у кого-либо еще. А тот, кто бросает вызов небесам, будь то человек, небожитель или демон, рано или поздно получает возмездие.

— Тетушка... — едва слышно прошептал Хай Минъюэ, опустив лоб на плечо женщины. Его пальцы беспомощно цеплялись за ее одежду.

Госпожа Е тяжело вздохнула и оставила на его виске легкий поцелуй. Ее тихий шепот на ухо заставил его сердце замереть:

— Тебе уже семнадцать лет, А-Ли, не веди себя, будто тебе четыре. Я прощаю твою слабость только сегодня.

Он заледенел и прошептал:

— Вы знаете? Правда знаете? Вы правда...?

— Я твоя тетя, А-Ли, — едва слышно ответила госпожа Е, не разжимая объятий.

Помолчав немного, она все рассказала ему, тихо, как будто его матушка рассказывала ему сказки перед сном:

— Незадолго до твоего побега я сопровождала мужа во дворец Байлянь и надеялась увидеться с сестрой, но мне сказали, что она была мертва уже три года. Тогда я попросила встретиться с тобой, но госпожа Янь, эта кровожадная змея, запретила мне приближаться ко Внутреннему Дворцу. Спустя какое-то время я сама проникла во дворец и провела расследование, чтобы выяснить, как они с тобой обращались... Мне жаль, что я не нашла тебя раньше. Это я помогла тебе сбежать и хотела привезти тебя на гору Байшань, где мы с твоей матерью воспитывались до замужества... но тебя не оказалось в той телеге, которую я прислала. Лишь спустя десять лет, когда муж пригласил меня посмотреть на его учеников, я узнала тебя.

Слезы вновь наполнили глаза Хай Минъюэ, и он, не сдерживаясь, всхлипнул у нее на плече, пока она утешающе гладила его по спине и волосам.

— Тетушка...

— Ну, довольно плакать.

Через какое-то время Хай Минъюэ выбрался из ее теплых объятий, и госпожа Е стерла его слезы. Ее лицо было все еще сдержанным и холодным, но взгляд был нежен. Она помогла юноше подняться и даже отряхнула его одежду от снега.

— Идем.