Ступени над Бездной

В один из снежных и спокойных дней Ши Хао и Хай Минъюэ решили подняться на самую вершину горы Байшань, где стоял Храм Черного Дракона, и возжечь благовония.

— Хоть Новый год уже давно наступил, давай все равно попросим у духов благословения, — сказал Ши Хао. — И на храм поглядим, говорят, зрелище оттуда невероятное.

Вдвоем они не спеша стали подниматься по белым ступеням, покрытым снегом, которые вели по склону высоко на вершину, упирающуюся в облака. Чем выше они поднимались, тем печальнее становился пейзаж — в таком холоде сливы мэйхуа уже не цвели, и редкие голые стволы безжизненно торчали на фоне белого, словно похоронного, покрывала.

Между деревьев, уже ближе к самой вершине, стали появляться странные борозды, словно по снегу что-то волочили. Они всячески петляли, словно тащивший что-то человек ходил вокруг деревьев. Это показалось юношам подозрительным, и они решили отклониться от маршрута и пойти по следу.

— Что же это могли тут тащить? — удивлялся Ши Хао. — Следы совсем свежие, их проложили не более часа назад, ведь иначе бы снегопад их уже выровнял. Какой-то здоровый мешок тащили. И такой тяжелый, что не поднять.

Хай Минъюэ заметил что-то черное на снегу у себя под ногами и быстро поднял.

— Смотри.

Это оказалась короткая, длиной с палец, прядь жестких черных волос.

— Кусок гривы коня, — определил Ши Хао, задумчиво обхватив подбородок пальцами. — Но где же следы копыт? Мы видели только следы от мужских сапог, скорее всего, одного человека.

— Волосы могли упасть с одежды, — предположил Хай Минъюэ, но тут ему на ум пришла совершенно нелепая догадка. — Или же здесь прошел не совсем человек. Посмотри на размер сапога. Это должен быть настоящий великан или человек с очень большими ногами. И черная шерсть... мне кажется, я видел такое существо.

В глазах Ши Хао тоже промелькнул свет.

— Император Снегов? Ты думаешь, Дракон-Покровитель Севера прогуливается тут, волоча за собой свой хвост?

В тот же момент где-то за серыми стволами деревьев кто-то громко чихнул, а затем застонал, чуть ли не захныкал.

— Кто плачет? — произнес Ши Хао, и юноши отправились на звук.

Они напрягли зрение и вдалеке различили большой черный камень, и по мере того, как они приближались к нему, камень стал принимать человеческие очертания. Высоченный мужчина стоял, согнувшись пополам у ствола сливы, одной рукой держался за ветку, а другой за поясницу. Длинный змеиный хвост с черной гривой волочился за ним из-под подола его черного императорского одеяния.

— Кто плачет... кто плачет... — проворчал Дракон-Покровитель Севера. — Если Мы заплачем, то небо рухнет. А сейчас Мы стонем от боли, юноша, ибо стары и больны, что песок сыпется.

Юноши обомлели, увидев того самого Императора Снегов и Метелей, с которым сражались на втором испытании несколько дней назад, в таком странном положении. Очевидно, дракон согнулся и не может разогнуться. Юноши поспешили отвесить поклон божественному созданию и громко представиться. На их слова Сюэ-ди только сильнее заскулил.

— Что с вами случилось, ваше величество? — обеспокоенно спросил Хай Минъюэ. — Спину прихватило?

— Юноша, вы, либо очень глупы и не видите очевидного, либо так нерешительны, что не можете уверенно оценить всю серьезность ситуации и действовать, — произнес черный дракон, выдыхая облако пара. — Больно Нам. Спину... заклинило.

— Я помогу, — тут же произнес Хай Минъюэ. — Я знаю немного медицины.

Он приблизился и прощупал точки на спине бедного дракона. Ши Хао состроил на лице печальную гримасу — слишком уж часто юноши вправляли спину Пьянице Сюю — и помог поддержать старика.

— Немного — это сколько? — заворчал Сюэ-ди. — Мы не хотим остаться в позе... брр... примитивной каракатицы на остаток дней. А! Аккуратнее!

Буквально нескольких движений ловких пальцев Хай Минъюэ хватило, чтобы привести спину дракона в движение. Сюэ-ди ойкнул, слегка покачнулся, почти повиснув на руке Ши Хао, за которую держался, и со скрипом разогнулся, точно старое дерево. Теперь он возвышался над юношами в полный рост, как огромная гора, и им даже пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Это был первый раз, когда они его видели, потому что в подземелье было так темно, что они разглядели лишь очертания дракона, но не его лицо. Оно сохранило молодость, но глубокая морщина навсегда залегла между его бровей, сдвинутых сурово. Его глаза были чернее ночи, в них даже не было видно зрачков. На голове Императора Снегов величественно держалась корона дракона с занавеской из бусин, но из-за его маневров слегка накренилась.

Хай Минъюэ скромно улыбнулся под его пристальным взглядом и отвесил поклон, и только тогда Император Снегов заметил меч на его поясе.

— Ах, это ты, юноша, — произнес он совсем другим голосом, более доброжелательным. — Судьба свела нас вместе. Мы не удивлены, что обладатель этого меча пришел на помощь, но все же прими Нашу императорскую благодарность. Поступки от чистого сердца следует награждать.

— Ваше величество запомнили меня?

Черный дракон погладил свою длинную козлиную бороду, не отрывая задумчивого взгляда от его меча.

— Как смеем Мы забыть этот меч? — затем он посмотрел на Ши Хао, и слегка наклонил голову, от чего его массивная корона накренилась под опасным углом. — Ах, это ты... ты заставил Нас... ха-ха... вспомнить молодость.

Он посмеялся, как свистящий чайник, и элегантно развернулся.

— Идемте, Мы позволим вам попить с Нами чаю. Вы же направлялись в Храм? Его хозяин сегодня благосклонен.

//он имеет в виду самого себя//

Не дожидаясь ответа юношей, Император Снегов и Метелей медленно пошел по снегу, а его хвост потащился за ним, оставляя на снегу глубокую борозду. Ши Хао кивнул на хвост и сделал предостерегающий жест: «Как бы не наступить на него!»

Дракон поднялся на вершину с той же скоростью, с какой бы это сделала старая черепаха, величественно вышагивая по снегу и позвякивая бусинами на занавеске короны. Юноши плелись за ним по обе стороны от хвоста в могильной тишине. Сюэ-ди потерялся в своих мыслях, и юноши боялись нарушить его благородное молчание.

В какой-то момент туман стал таким густыми, что увидеть дорогу было сложно, но дракон ориентировался в этой местности даже с закрытыми глазами. Совсем скоро юноши почувствовали под ногами твердый камень ступеней, и поднялись следом за Сюэ-ди прямо в облачную массу холодного воздуха.

Однако стоило им преодолеть туман, как солнечные лучи засияли на вершине ступеней, и величественный храм вырос перед их глазами. Загнутые крыши блестели золотом в ясных лучах, и красные фонарики покачивались ровным рядом по обе стороны от высоченного входа, над которым висела табличка: «Храм Черного Дракона-Покровителя Севера».

Сюэ-ди безмолвно вошел туда, как к себе домой. Внутри горело множество свечей и дымились сандаловые благовония, ярко-красный ковер вел прямо к сияющему золотом алтарю для поклонения. Сюэ-ди медленно прошелся до самого алтаря, придирчиво осмотрел подношения из фруктов и угощений, протянул руку, словно выбирая, какое взять, и тут приметил здоровое блюдо лунных пряников. Его лицо засияло счастьем, и черный дракон взял целое блюдо, которое в его больших руках казалось маленькой тарелочкой. Затем он обошел алтарь и открыл дверь за красным пологом, за которым оказалась просторная комната со смежной спальней.

Вся роскошная мебель в этой комнате была невероятных размеров, поэтому юноши чувствовали себя карликами, когда черный дракон усадил их на подушки, которые вполне бы сошли им за кровати.

— Мы заварим чай, — огласил Сюэ-ди и поставил тарелку пряников на стол. — Мы заварим чай, который Нам передал старый друг.

Казалось, пряники так сильно подняли дракону настроение, что он даже вышел из своей роли старого императора и теперь казался чьим-то ласковым дедушкой. В следующий миг он уже принес горячую воду и набор для заваривания чая. Длинным пинцетом он вдохновленно добавлял сушеные листья в чайник, вдыхая их пряный аромат.

— Ваше величество, что же так обрадовало вас? — осторожно спросил Ши Хао, наблюдая за выражением лица старого дракона.

— Много хороших вещей произошло с Нами сегодня, юноша, — ответил Сюэ-ди. — Мы были в беде, а вы пришли на помощь, это благородное дело. Мы рады, что этот меч попал в руки благородного человека. Как тебя зовут, юноша?

Он смотрел на Хай Минъюэ, поэтому тот и ответил.

— Хм... — произнес дракон задумчиво. — Минъюэ...

Он закончил выбирать листья и закрыл чайник крышкой, отставив на время поднос подальше. Из широкого рукава он достал драгоценный нож и, подвинув к себе тарелку с пряниками, разрезал один пополам. Внутри оказался соленый утиный желток. Лицо дракона засветилось искренней радостью, он осторожно взял половинку пряника и показал юношам, сидящим напротив за столом.

— Минъюэ, ха-ха-ха, — он вновь свистяще засмеялся. — Смотри-ка, внутри этого пряника тоже полная луна. Владыка Судеб снова забавляется совпадениями. Мы задаемся вопросом, кто же оставил для Нас целое блюдо пряников.

Он втянул носом запах пряника, словно анализируя его происхождение, и подытожил:

— Дева из Страны Байлянь. Да. Нежный запах руки девственницы и уникальная комбинация ингредиентов, которую знают лишь умельцы из Страны Байлянь. Поистине восхитительный аромат. Угощайтесь. Мы стары и больны, лекари запрещают Нам баловать себя сладостями. Но против одного чудесного лунного пряника из Байлянь Мы не в силах устоять, поэтому ослушаемся рекомендаций.

Вид и чудесный аромат лунных пряников породили болезненный трепет в сердце Хай Минъюэ. Его родина славилась уникальным рецептом пряников, которые спешили купить все проезжающие мимо купцы и знатные люди. Пряники из Страны Байлянь таяли во рту и дарили счастье, сравнимое с вечным блаженством будды. Во дворце князя был собственный мастер по приготовлению пряников, но матушкины пряники все равно были для четвертого принца самыми вкусными. Его охватила грусть по прошлому, которого уже не вернуть.

— Мы правда можем съесть по прянику? — уточнил Ши Хао с улыбкой. — Какая редкая удача, я никогда не был в Байлянь, но всю жизнь мечтал попробовать их лучшее блюдо. Минъюэ оттуда родом, но, к сожалению, он не знает, как их готовить по тому особому рецепту.

Дракон снова засмеялся своим странным, старческим смехом.

— Какое любопытное совпадение... — спустя время произнес он, когда разливал чай по чашкам. Приятный аромат первых весенних цветов разлился по комнате и смешался с сандаловыми благовониями. — Знаешь ли ты, юноша, историю своего меча? Вернее, историю его создателя?

— Нет, — ответил Хай Минъюэ, так и не притронувшись к пряникам, потому что боялся пустить слезу, если вновь почувствует их вкус.

— Не могли бы ваше величество поведать нам ее? — спросил Ши Хао. — Так вышло, что я обладаю вторым таким мечом, только вот еще не пробудил его.

— Ах, у тебя его пара? Как хорошо, — с облегчением произнес дракон и пригладил бороду. — Мы боялись, что их разлучат, и они окажутся в руках заклятых врагов. Эти мечи — самое ценное, что есть на свете, им нельзя сражаться друг против друга, иначе его хрупкая душа расколется. Мы были так удивлены, увидев вновь его прекрасный лик, когда ты, юноша, призвал его душу в мече... Мы даже не увернулись от твоего удара. Слушайте Нас, не перебивая, иначе Мы забудем что-нибудь важное.

Черный дракон неспешно поведал историю, которая началась сотни тысяч лет назад, когда первый Небесный Император Чжуансюй взошел на трон и объединил богов под одной иерархией. Уже тогда на Небесах проживало множество будд, бодхисаттв, богов и прочих существ, наделенных определенной силой, и Император всем им даровал титулы при дворе.

— Создатель ваших мечей был буддой по имени Жуань Юань. Он получил от Императора звание одного из четырех приближенных министров и почетный титул Старейшины Дэтянь-духоу. Вы знаете о Четырех Драгоценностях Чжуансюя? Ах, кого Мы спрашиваем... Так назывались четверо приближенных министров Его Величества, четыре самых могущественных божества на то время. Первым был Ян-сыцзюнь, повелитель Запада и Владыка Преисподней. Никто не знает, когда и как он появился на Земле, но говорили, что он был одним из самых первых божеств, родившихся из света и тьмы. Вторым был повелитель Юга, Ланьлинский Князь, Непревзойденный Генерал Ли Цзяньюй, будь он неладен... Третьим был Фэндао-цзюнь с Восточного Континента, Мы так и не поняли, в чем была его заслуга, но с волей Императора спорить не хотели. А четвертым стал Жуань Юань, известный как самый благородный и скромный бессмертный на всех Девяти Небесах. Все четыре драгоценности обладали исключительными чертами, которые нравились Императору, но Жуань Юань был из них бесспорно самым красивым, от него было трудно отвести взгляд. Как сверкающая жемчужина выделяется среди неровных кусков чистейшей яшмы, так Жуань Юань выделялся среди остальных небожителей.

Дракон посидел какое-то время в тишине. Уголки его губ печально опустились:

— И по сей день лишь трое из четырех министров сохраняют свою должность...

— Дайте угадаю, как раз Жуань Юаня среди них нет? — заметил Ши Хао с ухмылкой. — Неудивительно. Четыре это неудачное число.

Комментарий Ши Хао натолкнул Хай Минъюэ на мысль, что возможно его тяжёлая жизнь во дворце была предначертана судьбой из-за того, что он родился под несчастливой цифрой четыре, но он быстро отмахнулся от этой мысли.

— Не перебивай Нас, наглец! — рассердился дракон. — Слушай молча, тебя не учил твой учитель? Так вот...

«У каждого из министров были свои обязанности перед Императором. Ян-сыцзюнь властвовал на Западе, в Преисподней, и беспристрастно судил души мертвых перед тем, как отправить их на круг перерождения.

Фэндао-цзюнь был повелителем Востока и... кхм... покровителем бездельников, артистов и пьяниц. Основал Гильдию Артистов на Небесах и по сей день ставит представления для Императора и его свиты вместе с этим... как его... ушастым таким... Ай, ладно... Так вот, хоть и называют его Господином, Рассекающим Ветер, не управляет он никакой стихией. Это прозвище он сам себе выдумал, победив однажды в Небесной Эстафете на Облаках. Дуралей, одним словом.

Ланьлинский Князь был храбрым воином, отвечал за Южный континент и возглавлял Небесную Армию. Отличается умом и находчивостью, но уж больно самовлюблённый зануда он. Иногда люди кажутся куда умнее и приличнее, когда молчат, но Ли Цзяньюй всю свою подноготную выставляет напоказ. Когда что-то нравится ему, его за уши не оторвешь, рот не заткнешь, а если что не нравится, то он приложит все усилия, чтобы каждому прохожему на это пожаловаться.

На плечи же Жуань Юаня легла ответственность за гору Куньлунь, на которую любил наведываться Небесный Император, чтобы отдохнуть от дел. Благородный Старейшина Дэтянь-духоу жил на горе Куньлунь и проводил свой досуг, совершенствуясь с мечом среди персиковых деревьев и волшебных фениксов».

//Фэндао-цзюнь это буквально Господин, Рассекающий Ветер

Жуань Юань — 碝 (ruǎn) — камень, похожий на нефрит, 援 (yuán) — помогать

Дэтянь-духоу это фразеологизм, означающий «благословенный небесами». Вино, которое создал Ши Хао, называется точно так же//

Услышав о Господине, Рассекающем Ветер, юноши переглянулись. Пьяница Сюй постоянно воображал себя именно этим божеством и грозился обратиться в огромного будду с девятью парами рук перед ругающими его за дебош деревенскими. Но от старика не исходило никакой божественной энергии, он не владел заклинаниями и был способен разве что разбить ребром ладони тонкую деревянную дощечку.

Дракон продолжал:

«Жуань Юань прослужил на своей должности министра несколько тысяч лет, заботился о персиковых деревьях, как о своих детях, чтобы Императору было приятно ходить по саду, был ко всем добр и ласков. Волшебные птицы фэнхуан, живущие в садах, садились ему на руку и пели, как ручные, и красота просветленного бога наполняла собой сад, как источник жизненной силы. Одно удовольствие было находиться на горе в его присутствии.

У Жуань Юаня был верный помощник, юноша по имени Сяо Яо, который появился на горе из ниоткуда в один прекрасный день и пожелал совершенствоваться в божественном персиковом саду. Юноша был настроен так серьезно и упорно добивался своего, даже после того, как Жуань Юань строго приказал ему больше не появляться в саду и выставил за ворота, на следующий же день первое, что увидел Жуань Юань возле божественного источника — это подметающего двор наглеца. Сяо Яо не собирался уходить и все убеждал бессмертного в том, что он ему пригодится. В конце концов, Жуань Юань полюбил его за упорство, ведь юноша оказался очень талантлив и сообразителен, чего уж говорить о его красоте, сравнимой с красотой бессмертных. Так Сяо Яо стал учеником Жуань Юаня».

Дракон с ухмылкой пригубил чаю, его взгляд потерялся в воспоминаниях. Только спустя какое-то время он погрустнел и тяжело вздохнул:

«Хорошее было время, пока Жуань Юань служил Императору. Как перестал служить, так и настал в мире какой-то хаос непонятный, и с каждым столетием все хуже и хуже».

— Что же случилось? — спросил Хай Минъюэ. Юноша проникся историей Жуань Юаня и сопереживал ему.

Дракон рассказал:

«Однажды на гору Куньлунь обрушилось бедствие. Небеса потемнели над горой, и солнце не выходило несколько лет. Страшная болезнь поразила персиковые деревья, и даже божественная сила будды не могла с ней справиться. Сад Императора погиб, а божественный источник в один день стал ядовитым. Сяо Яо каждый день заваривал чай с водой из источника и не заметил ничего странного в тот день. Когда Жуань Юань спустился с Небес, куда отлучился искать помощи у других министров, он нашел Сяо Яо мертвым под иссохшим персиковым деревом. Печали Жуань Юаня не было предела. Говорят, что в тот день на небе разразилась буря, какой не видели за всю историю существования трёх миров. Словно первозданные силы порядка и хаоса, создавшие богов, сошлись в яростной битве.

Небесный Император разочаровался в Жуань Юане за то, что тот не смог предотвратить катастрофу в его любимом саду. Жуань Юань был лишен звания за свою неспособность. Он был сослан с Небес на Землю в наказание, на самый холодный из континентов, и обратно подниматься ему было запрещено».

— Да... — протянул черный дракон. — Жуань Юань никак не мог оправдаться перед Императором, ему оставалось только принять свою судьбу и жить среди людей. Но и здесь, после того, как его скорбь по любимому ученику миновала, он нашел удовольствие — ему полюбился народ, который тут жил, и стал он обучать людей просветлению. Он даже взял новую фамилию — Бай, потому что все вокруг него было белым. Вы же слыхали об основателе ордена Байшань Бай Юане, что был чист, как яшма, и прозрачен, как лёд?

//Бай (白) — белый//

— Легенды говорят, что Бай Юань разочаровался в красоте горы Куньлунь, — ответил Хай Минъюэ. — Поэтому он пришел на Север и основал свою школу.

Император Снегов и Метелей махнул рукой:

— Легенды врут, мальчик. Как можно разочароваться в божественном сиянии персиков горы Куньлунь? Даже слепец, неспособный видеть их красоту, был бы пленен их ароматом, какого не издает ни один земной цветок. Слушай Нас, ведь Мы все видели своими глазами.

Он стал рассказывать дальше.

В то время, когда Жуань Юань устраивал свою человеческую жизнь после изгнания, черный дракон уже покровительствовал над Северным континентом, как и три других бога-дракона. Он пригляделся к молодому учителю и сразу раскусил его божественную сущность. Узнав о его истории у небесных чиновников, дракон решил проверить его на прочность и десять лет без конца посылал студеные ветра и метели, с которыми Жуань Юаню приходилось разбираться. Тогда Жуань Юань решил забраться на вершину самой высокой горы и своими руками возвел там храм, чтобы задобрить вредного дракона.

От сильного порыва ветра Жуань Юань едва не падал в пропасть вниз с горы, когда клал черепицу на крыше храма, его руки были обожжены лютым морозом, а венец, державший прическу, полностью покрылся льдом. Однажды он не удержался и сорвался с крыши, ледяной ветер подхватил его легкое тело и унес в неизвестном направлении. И тогда черный дракон снизошел и явился перед Жуань Юанем в своей истинной чешуйчатой форме, позволив ему прокатиться на своей спине.

Жуань Юань сделал вид, что не знает, что все его невзгоды были по вине дракона, и сердечно его благодарил за спасение. Дракон был тронут искренностью и внутренним светом будды, поэтому не стал больше его проверять, а, наоборот, отныне отгонял скверную погоду, когда Жуань Юань поднимался в гору, чтобы достроить храм.

Молодой учитель был терпелив и добр к окружающим, глубина его мудрости была непостижима простому смертному, но он выбирал такие слова, чтобы даже ребенок понял смысл его притч. Дракон привязался к Жуань Юаню, и они стали настоящими соратниками.

Сюэ-ди потер глаз, точно заслезился от воспоминаний.

— Потом он женился, завел много детей и основал свою школу, которая по сей день зовется школой Байшань. Женился... ха... скорее это жена его на себе женила. Как пристала к нему, совсем бессовестная, прямо как тот его ученик, а ведь он ей говорил, что хранит целомудрие, но она в конце концов его сразила, пф... всего лишь генеральская дочка, а сама как целый генерал, будь она мужчиной, завоевала бы полмира, а так лишь доброе сердце себе подчинила, — дракон фыркнул, а потом будто опомнился. — Кстати, почему Мы вдруг стали рассказывать о Жуань Юане?

Хай Минъюэ тактично ответил:

— Ваше величество хотели поведать нам историю создателя меча.

— Ах! И правда. Мы что-то отвлеклись. Эти пряники... навеяли воспоминания о старом друге. Эх... Жуань Юань был буддой, бессмертным, несмотря на то, что существовал в человеческом обличии. Но, как все во вселенной, даже бессмертных настигает конец. Жуань Юань ковал мечи в кузнице, когда перед ним появился Владыка Преисподней, Ян-сыцзюнь. Когда Жуань Юань был министром, Ян-сыцзюнь был его близким другом, поэтому Ян-сыцзюню было больно говорить молодому учителю, что его час настал. И тогда Жуань Юань попросил отсрочить свою смерть на какое-то время в обмен на лучший в мире духовный меч, который только можно выковать. Ян-сыцзюнь не интересовался мечами... у него уже и так был самый лучший меч в мире, Скорбь Поэта, великолепное изделие... ах, если бы он спросил Нас, что подарить Ян-сыцзюню, Мы бы посоветовали чай... но в итоге Ян-сыцзюнь согласился, сжалившись над старым другом, который хотел еще немного побыть с любимой женой и детьми.

Несколько близких друзей из Небесного царства пришли на последний ужин, на который Жуань Юань их пригласил.

— И Мы там были, и Фэндао-цзюнь, и Ланьлинский Князь. Ян-сыцзюнь не пришел.

Жуань Юань провел несколько дней с семьей и старыми друзьями, а потом поднялся в храм на вершине горы, который построил своими руками, принял свою божественную форму, выдернул свое сердце, полное любви к своей семье, своему народу и своему покойному ученику, и превратил его в металл, который не найти ни на Земле, ни на Небесах, ни в Бездне. Металла оказалось так много, что его хватило на целых два меча.

— Мы были рядом, когда Ян-сыцзюнь вернулся забрать душу Жуань Юаня, — вздохнул Сюэ-ди. — Вместе с Нами стояли и его друзья. Жуань Юань отдал оба меча Ян-сыцзюню, но в его глазах не было ни капли радости, а Нам казалось, что беспристрастный Владыка Преисподней роняет невидимые слезы.

Ян-сыцзюнь в последний момент отклонил подарок Жуань Юаня. Он сказал: «Не пятнай свою душу грехом подкупа».

Жуань Юань удивился: «Но я уже выковал эти мечи, что же теперь ты мне прикажешь с ними делать? В них часть моей души, пусть они будут у тебя».

Ян-сыцзюнь ответил: «Оставь их тому, кто будет заботиться о твоей душе».

— Мы так надеялись, что Жуань Юань отдаст мечи, свое сердце, Нам, — продолжил Сюэ-ди печально. — Но, очевидно, его верный соратник, то есть Мы, оказался ненадежнее, чем этот... невыносимый пьяница... как там его... Господин, Рассекающий Ветер! Фэндао-цзюнь!

Сюэ-ди вдруг замолчал и серьезно вперился в Хай Минъюэ. Его взгляд очень долго и напряжённо сверлил его, точно дракон думал, что юноша виноват в какой-нибудь катастрофе планетарного масштаба. Хай Минъюэ сглотнул и покосился на Ши Хао в поисках поддержки, но тот напряжённо сверлил дракона в ответ.

— А вы, юноши... откуда у вас эти мечи, Мы забыли спросить?

— Так получилось, что наш отец их хранил какое-то время у себя, — ответил Хай Минъюэ. — И подарил нам, когда мы покидали дом.

— Кто ваш отец? — нахмурился Сюэ-ди.

— Деревенский пьяница, — ответил Ши Хао без стеснения. — Он и рассказал нам о Господине, Рассекающем Ветер. Нет, он точно не может вдруг оказаться божеством, у него даже нет духовного ядра.

Сюэ-ди долго о чем-то думал, пока догорали свечи.

— А кто его разберет, этого шута, — проворчал он, наконец, снова помрачнев. — Можете забирать все пряники, Мы не можем больше чаевничать тут. Пора Нам на секунду показаться на Небесах. Все, история закончилась, идите, куда шли. Жуань Юань умер и переродился, его мечи забрал с собой Господин, Рассекающий Ветер. С тех пор Мы не покидали Северный континент, а охраняли орден Байшань в память о друге. Сейчас Мы... на заслуженном отдыхе.

Черный дракон тяжело выдохнул.

— Мы благодарим за компанию, но вынуждены проводить вас вон.

Юноши, не имея другого выбора, встали и поклонились божественному существу, забрали тарелку пряников и вышли из потайной комнаты.

— Видимо, Господин, Рассекающий Ветер, сильно досадил Покровителю Севера, — тихо произнес Ши Хао. Юноши остановились перед алтарем, чтобы поставить обратно тарелку с пряниками и воскурить благовония. — Да я в жизни не поверю, что наш дед — божество. Наверно, Господин, Рассекающий Ветер, пропил мечи, или уронил их с неба в пьяном угаре, и они как-то попали в руки деду, пока он совершенствовался в каком-нибудь храме, в котором и услышал все эти истории. Без присутствия божественной силы мечи заржавели, пока валялись у него в сарае. Вот только... книга Чэн-эра тоже божественный артефакт. Как же она досталась деду? Неужели тоже от Господина, Рассекающего Ветер?

Хай Минъюэ думал о силуэте небожителя, облаченного в белые одежды и носящего шпильку из персиковой ветви, который вырвался из его меча в момент сражения с черным драконом. Теперь не оставалось сомнений в том, что это была часть души Жуань Юаня, которую тот поместил в меч вместе со своим сердцем.

Должно быть, страну Байлянь тоже основал Жуань Юань. Хай Минъюэ помнил рассказы учителей об истории своей страны. Она всегда была маленьким кусочком белой земли у Северного моря, которую основал безымянный странник, прозрачный как лёд, чистый как яшма, в белых одеждах, которые сливались со снежным пейзажем. Лето в стране Байлянь очень короткое, но его хватает, чтобы в нескольких озерах зацвели белые лотосы, которые распускаются только в холодном климате. Проходя мимо озера с цветущими белыми лотосами, на котором работали люди, странник назвал это место Байлянь, что значит «белые лотосы». Он прожил несколько лет с населявшим эти земли народом, и народ полюбил его за доброе сердце и мудрые слова. Говорили, что странник был буддой в человеческом обличии, потому что обычный человек не мог быть так непорочен и справедлив. Странник не захотел лично править страной, а назначил самого праведного человека князем этих земель. Убедившись, что Байлянь в надежных руках, однажды странник просто растворился среди снегов.

Взгляд Хай Минъюэ опустился на блюдо с пряниками.

В легендах, которые наложница Е рассказывала маленькому четвертому принцу во дворце, говорилось, что когда странник жил с народом Байлянь, однажды во всех домах на домашнем алтаре появилось блюдо с лунными пряниками. Люди посчитали это даром божества, которое покровительствует их краю. Пряники были такими вкусными, что таяли во рту, и слезы выступали на глазах даже самого хладнокровного человека. В то же утро одному повару приснился сон о том, как он готовил лунные пряники, и он решил повторить процесс приготовления из своего сна. Его пряники оказались точь-в-точь как те, что прислал бог, и повар решил никому не раскрывать секрета лунных пряников Байлянь. Он стал продавать пряники и очень разбогател, и только перед самой смертью он рассказал сыну секретный рецепт.

— Матушка-наложница, а ты тоже знаешь секретный рецепт? — спрашивал четвертый принц.

Наложница Е качала головой.

— Сейчас существует множество разных рецептов лунных пряников, они тоже получаются вкусными. Но никто, кроме семьи того повара, так и не узнал божественного секрета. Мои пряники всего лишь имитация. Если ты хочешь настоящих пряников Байлянь, я скажу, чтобы принесли.

— Нет, твои все равно самые вкусные!

Погрузившись в воспоминания, Хай Минъюэ прослушал половину того, что говорил Ши Хао, и опомнился только когда юноша коснулся его плеча.

— Тебе не нравятся лунные пряники? Ты не съел ни одного. Не хочешь узнать, как готовит наша будущая невестка? — улыбнулся Ши Хао.

Кто, кроме Хэ Сяо, мог принести подношения черному дракону? Хай Минъюэ об этом даже не подумал.

— Мне сейчас не хочется, — ответил Хай Минъюэ, надеясь, что Ши Хао не догадается о его скрытой грусти.

Ши Хао покачал головой, а затем достал из рукава платочек, завернул один пряник в него и убрал юноше в карман.

— Невежливо отказываться, когда сам бог-дракон угощает тебя, — улыбнулся он своей яркой улыбкой, и на душе Хай Минъюэ сразу потеплело.

Произнеся свои молитвы и совершив три глубоких поклона перед алтарем бога-дракона, юноши покинули храм. Перед тем как спуститься по ступеням в холодное облако, зависшее на вершине горы кольцом, Хай Минъюэ обернулся. В небесах огромный черный змей взмывал вверх по спирали и исчезал в золотом сиянии Небесной границы.