Ступени над Бездной

Это был малюсенький домик, больше похожий на хижину отшельника, который стоял на широкой равнине на окраине деревни в Стране Сяо. Через лес лежала та самая речка Тяньжэнь, которая впадала в Восточное море. До столицы, по словам деда, ехать было полдня на осле, поэтому там им делать нечего, а в деревне все есть. Хай Минюъэ, сжимая горячую руку деда, неловко обвел взглядом место, куда его привели, и посмотрел вверх на деда.

— Чего ты на меня так смотришь, а? — ухмыльнулся дед. — Скажешь, плохой дом? Не дворец, конечно, ну и я не император. Вот скажи мне, что лучше, быть красивым и богатым, но гнилым душой, или скромным и страшненьким, но добрым и хорошим, с чистой душой?

— Душа важнее богатства и красоты, — без раздумий ответил Хай Минъюэ.

— Вот, молодец, правильно мыслишь. Запомни, мальчик, дом это то же, что и человек. Важнее то, как там внутри, а не то, что снаружи. Можно жить во дворце, а чувствовать себя там как бездомный прокаженный, а можно жить припеваючи в нашем маленьком домишке и радоваться жизни. Как говорится, нужно большое сердце — и не надо большой комнаты.

Горло мальчика болезненно стянуло от того, как правильно звучали слова деда. Дед, улыбнувшись, потянул его вперед.

— Пошли, покажу тебе твоих братьев.

Его настоящий отец никогда не брал его за руку и не водил по дворцу, но откупался от него дорогими подарками. Хай Минъюэ почувствовал, что этот незнакомый дед был для него гораздо большим отцом, чем тот, кто его породил. Однако при мысли о братьях Хай Минъюэ заволновался. Будут ли они так же к нему добры?

— А сколько у вас детей? — спросил он.

— Двое, — беспечно сказал дед, неторопливо прогуливаясь по выложенной из плоских камней тропинке. — Один чуднее другого. Ну, со старшим ты точно поладишь — он любит новых знакомых. С младшим все тяжело, лучше не приставай к нему, а то еще наложит на тебя какое-нибудь заклятие, которое даже я не знаю, маленький паршивец, ну, я эти его книжки когда-нибудь сожгу!

Они обошли ветхий домишко, за которым располагался огромный сад, где росли персики, и углубились в тени деревьев.

— Ваш сын изучает путь совершенствования? — изумленно спросил мальчик. Его матушка была из рода совершенствующихся с горы Байшань, но, став наложницей князя, перестала заниматься духовной практикой.

Дед выпятил грудь.

— Все мои дети его изучают, не будь я великим героем Восточного континента! Когда-то мое имя гремело на весь свет, я был лучшим мастером боевых искусств в мире! Тогда меня звали Превосходный Учитель, Господин, Рассекающий Ветер!

Хай Минъюэ сперва изумился в восхищении, но потом подумал, нахмурившись — если он такой великий совершенствующийся, то почему выглядит так старо? Совершенствующиеся даже на среднем уровне способны сохранить молодость.

Вдруг сверху раздался звонкий голос:

— Опять бредишь, дед? Забыл принять отвар, что ли?

Хай Минъюэ задрал голову и увидел на ветке дерева мальчика в ярко-зеленом халате и белых штанах. Он сидел на ветке и собирал персики в большой короб за спиной. Он выглядел старше на пару лет, имел длинные черные волосы, собранные в высокий хвост, и ловко работал руками, складывая персики один за другим.

— Ты как с отцом разговариваешь, проходимец? — возмутился дед. — Ни капли уважения! Я тебя нашел, обогрел, накормил, дал смысл жизни, а ты! — затем он повернулся к Хай Минъюэ и сказал: — Ты не бери с него пример. Ты будь заботливым сыном. Кстати, это твой старший брат Ши Хао.

Мальчик на дереве бросил беглый взгляд вниз, осмотрел Хай Минъюэ с головы до ног и довольно улыбнулся. Хай Минъюэ неловко назвал свое новое имя.

— Добро пожаловать в семью, — сказал Ши Хао приветливо. — Я бы спустился и вежливо представился, но кто же тогда вместо меня соберет персики? Нет персиков сегодня — нет прибыли, нет прибыли — нет еды, нет еды — нет совершенствования, и все, жизнь впустую!

Хай Минъюэ открыл рот в изумлении, а мальчик продолжил:

— Поэтому беги за корзиной да забирайся на дерево ко мне, братишка. Если не умеешь, не бойся, старший брат всему научит. А ты, дед, иди принимай свой отвар.

Так Хай Минъюэ познакомился с самым важным человеком в своей жизни — будущим бессмертным героем Ши Хао. Мальчик оказался энергичным и приветливым и, когда Хай Минъюэ обзавелся собственной корзиной и с трудом залез к нему на ветку, объяснил, как надо ему помогать, и работа закипела. К тому времени дед уже куда-то ушел, и пока они опустошали одно дерево за другим, Ши Хао рассказал про него:

— Его имя Сюй Хуан, а в деревне все зовут его Пьяница Сюй. Никакой он не герой и не мастер, а простой бедняк, живущий благодаря продаже персиков и поделок из дерева, которые вырезает, когда не пьян. Может, когда-то он и совершенствовался, но ничего хорошего из этого явно не вышло, и он немного съехал с катушек. Но ты не бойся, он добрый и любит поговорить и поспорить.

Хай Минъюэ знал, что с дедом что-то нечисто. Он спросил:

— Ты его родной сын?

— Я-то? Нет, он нашел меня и забрал к себе лет пять назад. Я этого не помню, так что это только его слова. Говорит, что нашел меня на берегу моря в столице, одного посреди камней, и что я так прицепился к его халату, что у него не оставалось иного выбора, кроме как взять меня с собой, — Ши Хао рассмеялся. — Не знаю, может, ему это привиделось во сне. Но результат один — я теперь приглядываю за ним и мелким Чэн-эром. А тебя сюда как занесло?

Хай Минъюэ рассказал свою историю:

— Я из Страны Байлянь. Мои родители умерли, и я залез в бочку, чтобы попасть на гору Байшань к совершенствующимся, но она упала в реку, и так меня подобрал отец.

— Ах, Страна Байлянь! — воскликнул Ши Хао. — Я слышал, там готовят самые вкусные лунные пряники, которые закупают богачи и знать на всех четырех континентах. Было бы здорово их попробовать. Умеешь их готовить?

— Нет, — мотнул головой Хай Минъюэ. Но он очень любил их есть, это правда.

— Эх, как жалко, — вздохнул Ши Хао. — Так бы мы их продавали здесь и разбогатели.

В том, что у Ши Хао необычное мышление, Хай Минъюэ убедился в тот же день. Как только все корзины забили персиками, мальчики погрузили их в телегу, запряженную старым ослом, и повезли на деревенский рынок. Там Ши Хао стал приставать к проходящим людям. Если проходила женщина, он говорил:

— Сестрица, хочешь сохранить красоту на долгие годы? Отведай персиков из сада Ши Хао! Видишь вон ту деву у прилавка с тканями? Ей на самом деле целых сорок лет, а выглядит на двадцать. Она ест мои персики каждый день! Не веришь — спроси у нее сама. Спроси, спроси!

Женщины шли и спрашивали, потом возвращались бегом и покупали корзины персиков с наценкой. Если же проходил мужчина, Ши Хао говорил:

— Дядя, хочешь быть сильным и сохранить мужское здоровье до самой смерти? Покупай персики Ши Хао! Смотри, лавочник напротив так и пышет здоровьем, хотя уже немолод, но ест мои персики каждый день и вон поди спроси у него, сколько девиц он может прокатить за ночь!

Мужчины шли к лавочнику, потом бегом возвращались и покупали корзины персиков с наценкой. Хай Минъюэ сидел в телеге и поражался, как это так у него получается.

— Неужто персики и правда волшебные?

Ши Хао словно умилили его слова, и он потрепал его по голове:

— Конечно волшебные, неужели не видишь?

Они распродали корзины до обеда и на вырученные деньги купили кулек паровых булочек, фаршированных мясом. Хай Минъюэ уже не помнил, когда ел в последний раз, и как только Ши Хао протянул ему булочку, сметелил ее в один присест.

— Ничего себе у тебя аппетит! — засмеялся Ши Хао и предложил ему еще одну булочку, но Хай Минъюэ вежливо отказался, устыдившись всей несдержанности.

Вместе они прошлись по рынку, звеня мешком с деньгами. Проходя мимо прилавка с тканями, Ши Хао поздоровался с девушкой и, положив лян монет на прилавок, сказал:

— Вот, сестрица, возвращаю долг.

То же самое он сделал у лавочника, к которому посылал покупателей. Хай Минъюэ сообразил, что лучше не спрашивать на людях об этом. Очевидно, Ши Хао им платил за то, что они ему подыгрывали.

Ши Хао вывел их с рынка, ведя осла под уздцы. Мальчики отправились к реке Тяньжэнь и уселись на берегу, глядя, как по воде плавают утки и как ярко блестит золотая чешуя карпов. Ши Хао наелся булок и развалился на траве.

— Ах, как не хочется больше ничего делать!

— А нам нужно еще что-то сделать? — удивился Хай Минъюэ, который за день переделал больше дел, чем за всю свою жизнь во дворце.

Ши Хао приподнялся и воскликнул недоуменно:

— Ну конечно! Нам надо учиться! Иначе как мы станем великими совершенствующимися? Ты что, хочешь просидеть всю жизнь на ферме с дедом и быть торгашом?

— Быть совершенствующимся, — в сомнениях повторил Хай Минъюэ. Он никогда и не мечтал стать как один из этих сильных и благородных мужчин, которые порой появлялись во дворце, чтобы получить награду от князя за усмирение нечистой силы на границе. У них были красивые сверкающие мечи, на которые все мальчишки пускали слюни, проницательный взгляд и много самых интересных магических артефактов, про которые четвертый принц читал ночами в библиотеке.

Ши Хао обрадовал такой ответ, и он тепло потрепал мальчишку по голове. Они посмотрели на рыбок совсем немножко, обмениваясь своими грезами о совершенствовании, а потом отправились обратно в деревню.

Там оказался небольшой храм, при котором один учитель из именитого ордена обучал деревенских детей. Однако Ши Хао не вошел в главный вход, а обошел храм и проскользнул в приоткрытую заднюю дверь. Мальчики попали в библиотеку, заполненную пыльными свитками и манускриптами, в которой сильно пахло сыростью. В библиотеке было темно, но в самом углу, за стеллажами и бумажной ширмой, горела свеча.

— Чэн-эр! — позвал Ши Хао и сделал товарищу жест следовать за ним. — Чэн-эр, ты тут?

Ему никто не ответил, но его это не остановило. Мальчики пересекли темное пространство, и Ши Хао отодвинул ширму. За ней сидел маленький и худенький мальчик перед свитком, который по сравнению с ним был просто огромным. Как только ширму отодвинули, его странные красные зрачки уставились на вторженцев с таким холодом, что Хай Минъюэ испугался. Но этот лед буквально разбился о братское дружелюбие Ши Хао, точно тот был непробиваемой скалой.

— Чэн-эр, я тебе булочек купил, — сказал Ши Хао, улыбаясь, и достал из-за пазухи остатки паровых булочек в кулечке.

Чэн-эр, недоверчиво зыркая на Хай Минъюэ, забрал кулек и прижал к груди, точно у него его пытаются отобрать.

— Кто это? — спросил он, поджав губы.

— О, это наш новый брат, Минъюэ. Дед его выловил, когда вчера ушел любоваться луной и нюхать цветы.

Чэн-эр сощурился и спросил Хай Минъюэ:

— Ты тоже рос в публичном доме?

— Что такое публичный дом? — невинно спросил мальчик.

— Это место, где-...

— Стой-стой-стой! — затараторил Ши Хао и быстро заткнул булочкой рот младшего брата. — Во-первых, вам обоим рано про это знать, а во-вторых, почему ты решил, что дед ходил в публичный дом?

— Ты сказал, он ходил нюхать цветы*, — пробубнил Чэн-эр с булкой во рту.

— Я имел в виду буквально! Он сказал мне вчера: «Иду любоваться луной, пить вино и нюхать цветы на берегу Тяньжэнь!» Вот так он выловил Минъюэ, когда пил в лодке.

— Понятно, — произнес Чэн-эр и сухо назвал свое имя, прожигая нового брата своими необычными красными глазами. — Я Чэн-эр. Мне семь лет.

— Меня зовут Хай Минъюэ, мне тоже семь лет.

Ши Хао задумался.

— А кто же из вас теперь старше? Когда у тебя день рождения, Мин-эр?

— Я не знаю точно, — протянул Хай Минъюэ, опасаясь, что его точная дата рождения раскроет его настоящую личность. — Зимой.

— Ага! — сообразил Ши Хао. — А у Чэн-эра осенью. Значит, Мин-эр старше.

— Как ты так считаешь? — проворчал Чэн-эр, насупившись. — Я должен быть старше.

— Ах так! — посмеялся Ши Хао. — Раз ты думаешь, что я не прав, пусть учитель нас рассудит.

Через какое-то время мальчики вышли из библиотеки во внутренний двор храма, где собралась толпа других мальчиков разных возрастов. Все они были одеты в простые деревенские одежды, многие даже не были причесаны. Хай Минъюэ робко понаблюдал за ними. Незнакомые дети его пугали, потому что он боялся, что его снова будут обижать.

— Я правда могу заниматься с вами? — спросил он у Ши Хао.

Ши Хао проследил за его взглядом и сразу понял, что мальчик боится. Его теплая ладонь опустилась на макушку мальчика.

— Знаешь, что мы делаем со страхом, Мин-эр? — спросил Ши Хао с улыбкой. — Мы даем ему хорошего пинка, чтобы катился подальше и не мешал нам исполнять наши мечты. Думаешь, эти полудохлики будут обижать тебя? Или учитель будет ругаться? Вздор! Я сделаю так, чтобы каждый, кто обидит моего духовного брата, пожалел о том, что вообще родился!

Чэн-эр фыркнул, скрестив руки на груди, и это не укрылось от Ши Хао.

— Что, скажешь, вру? — возмутился Ши Хао.

Чэн-эр ответил, посмотрев на Хай Минъюэ:

— Он точно не врет, и это меня и беспокоит. Просто держись подальше от проблем.

Чэн-эр был точно не старше Хай Минъюэ, но говорил как взрослый. Хай Минъюэ предположил, что это потому, что он слишком много читал.

Разговор мальчишек прервал протяжный скрип дверей храма. На крыльце показался высокий мужчина в черных одеяниях.

— Урок начинается, — сказал он нестрого.

Хай Минъюэ хорошо разглядел этого человека, пока ученики проходили мимо. От него исходил запах сандаловых благовоний, а сам он обладал утонченной внешностью, носил красивый серебряный меч за спиной и элегантную прическу на голове, из которой не выбивалось ни одного волоска. На поясе этого молодого человека висела нефритовая подвеска и необычный жетон из синего камня с черной болтающейся кисточкой. Хай Минъюэ мельком прочитал на ней слова «Тысяча способов, сотня планов», и тогда молодой человек обратил на него внимание.

— Новенький?

Лицо мужчины было доброжелательным, но его взгляд был таким острым и пронзительным, что мальчику показалось, что учитель за секунду просмотрел все его внутренности и даже оценил содержимое души.

— У-учитель... — не зная, что делать, Хай Минъюэ отвесил поклон и назвал свое новое имя.

— Ты хочешь стать заклинателем, ученик? — спросил молодой человек. Его голос звучал тепло и искренне, поэтому Хай Минъюэ вскоре забыл о его странном взгляде. — Это похвально. Стремление к вершинам следует поощрять. Посмотрим, чего ты сможешь добиться. Мое имя — Цянь Сян, но ты должен звать меня «учитель». Интересно, найдется ли для тебя лишняя парта?

Учитель ласково подтолкнул мальчика внутрь храма. Его синий жетон блеснул в лучах солнца перед тем, как закрылись двери.

Примечание:

*Любоваться цветами, порхать по цветам и прочие выражения с цветами в китайской культуре означают развлекаться в борделе.