Ступени над Бездной

Предупреждение: в тексте есть сцена изнасилования.

Чэнь Тая разбудил холодный утренний ветер. Солнце еще только поднималось за плотными тучами. Он находился на краю обрыва, и при виде примятой травы и оставленного кувшина с вином воспоминания о прошлой ночи окатили его ледяной водой. Несколько минут он сидел, не шевелясь, отходя от жуткого похмелья и потрясения. Затем его беспорядочные мысли соединились в единственное верное решение, которое он мог принять: «Нам надо бежать из монастыря».

Он завертел головой, но не нашел Цин Фэна нигде поблизости. Чэнь Тай неуклюже поднялся и поспешил вверх по горе к Храму Лазурного Дракона, чтобы отыскать друга и сестру. Он еще не представлял, как отреагирует Чэнь Лань на его внезапное решение сбежать с человеком, который разбил ей сердце, но одно он знал точно — он не оставит ее одну в змеином логове, которым оказался орден Тяньюань. Он все объяснит ей позже, когда они втроем будут далеко-далеко от горы Синшань.

Едва он достиг вершины горы, то поспешил к персиковому саду, но как только квадратная площадь перед храмом показалась перед ним, его сердце упало в пятки — перед храмом стояли старейшины ордена, их было четверо, рядом с ними стояла женщина, а вокруг столпились будто бы все ученики ордена в белых одеждах, их было больше сотни человек. Все они смотрели на прозрачный золотистый купол в центре площади, который поддерживали два старейшины своей духовной энергией, а в куполе был заперт...

— Цин Фэн! — закричал Чэнь Тай, и все присутствующие мигом его заметили. В глазах жрецов стояло непонимание и отвращение. Чэнь Тай вместо того, чтобы отступить, ринулся вперед, в нем воспылала ярость. — Отпустите его!

Женщина, стоявшая рядом со старейшинами, оказалась его сестрой, держащей на руках рыжего лиса. Ее красивое лицо из нежного и доброго стало холодным и бледным как снег, уголки ее глаз краснели от пролитых слез. Собравшиеся вокруг жрецы стали перешептываться, и Чэнь Тай похолодел. Они осуждали его. Магистр Син смотрел прямо на него с высоты последней ступеньки храма, а затем его голос раздался как гром под нависшими темными тучами:

— Ученики мои, сегодня двое из нас ступили на путь морального разрушения и предали догмы ордена Тяньюань. Мне больно от того, что мой любимый ученик поддался искушению демона и, позабыв мои праведные уроки, обрек себя на вечные мучения.

Чэнь Тай заледенел, чувствуя, как внутри его органы меняются местами. Жуткая догадка озарила его как молния, и он умоляюще посмотрел на свою сестру в надежде найти опровержение своим мыслям. Но лед в глазах Чэнь Лань обжег его, и все ему стало ясно — это она проследила за ними прошлой ночью и, ведомая ненавистью к Цин Фэну, рожденной из неразделенной любви, обо всем рассказала.

Магистр Син получил быстрый и легкий способ избавиться от ненужного свидетеля его преступлений, не вызвав подозрений.

— Да состоится праведный суд! — крикнул старейшина Лянбао. В руке он уже держал обнаженный меч.

Желудок Чэнь Тая скрутило от ядовитой фальши, которой сочились слова магистра. Гнев зародился в его сердце, его кровь забурлила, и ничто уже не смогло удержать его язык. Растолкав жрецов, он пробрался к подножью ступеней, и, столкнувшись с острием меча, направленного к его горлу, яростно крикнул:

— Кто дал вам, продажным развратникам, право вершить надо мной суд? Да, я нарушил правила один раз, но скажите мне, учитель, вы хотя бы раз их соблюдали? Все ваши слова были не больше, чем грязной ложью, вам наплевать на людей там внизу, вы разводите на земле разврат, потакаете убийцам и ворам! — он развернулся и громко обратился к жрецам, глядящим на него огромными глазами. — Братья! Нас все это время водили за нос, и вся наша община была не больше, чем прикрытием для грязных дел этих жалких людей, которые зовут себя праведными старейшинами! Эти люди... они хуже демонов!

Жрецы смотрели на него с ужасом, не понимая, о чем он говорит. В его глазах горел праведный гнев, и он беспомощно искал хоть в одном лице поддержку, а находил только отторжение.

— Демон смутил разум Чэнь Тая! — словно гром, раздался голос магистра Сина. — Мой ученик в бреду, его душа повреждена гнилью демонической магии!

Холодный ветер пронесся по площади, в воздухе запахло смертью, и сердце Чэнь Тая сжалось.

— Это неправда! Я мыслю здраво, я видел своими глазами доказательства их преступлений!

— Брат! — воскликнул Янь Сяо, смотревший на юношу сострадательно. — Тебе не стоило приводить сюда демона! Я предупреждал тебя, что такое жалкое существо не сможет измениться, а только совратит тебя и тайком высосет из тебя душу! Ты никогда не слушал меня, и вот мои слова сбылись!

— Это неправда! — отчаянно вскрикнул Чэнь Тай. — Цин Фэн не стал бы...

— Я чувствую демоническую энергию! — каркнул старейшина Лянбао за его спиной. Чэнь Тай обернулся, и лезвие меча старейшины засветилось кроваво-красным. Земля затряслась под ногами, словно из центра площади доносились подземные толчки. Старейшины, удерживающие золотой купол, направили всю свою энергию на него. В глазах Цин Фэна горела ярость, он собирался разрушить купол.

— Нет, — прошептал Чэнь Тай. — Мы должны провести расследование! Вы не можете осудить меня прямо здесь и сейчас! Те, кого нужно судить, держат меч у моего горла!

— У тебя нет права судить учителей! — воскликнул Янь Сяо. — Ты нарушил правила и должен понести наказание!

— Наказание не поможет Чэнь Таю обрести душу, которую он уже потерял, — прогремел магистр Син. — Ученики мои, процесс разложения его души необратим, как гнилая конечность, часть ее уже отмерла, а другая продолжает разрушаться. Мы можем лишь остановить этот процесс, прекратив его страдания во имя спасения его души. Каждый из нас своей чистосердечной молитвой поможет ему переродиться в новом теле с чистой душой и искренним сердцем.

— Да свершится очищение! — крикнул старейшина Лянбао, и Чэнь Тай обернулся всего на секунду, прежде чем мир перед его глазами померк. Лезвие вонзилось в его грудь, пронзив сердце. Юноша даже не осознал, что произошло, он тут же умер. Взгляд его ясных глаз моментально померк.

Когда его бездыханное тело свалилось на землю, тут же прогремел гром, и земля сотряслась от мощного толчка. Старейшины, удерживающие золотой купол, закричали, и в ту же секунду выброс убийственной энергии расшвырял их в стороны на десятки чжанов, и золотой купол рассыпался как стеклянный.

Небо в одно мгновение почернело, и густой, черный туман окутал Цин Фэна с ног до головы. Сотрясалась не только земля, но и небо, от убийственного гнева потерявшего контроль демона. Жрецы закричали, не зная, куда бежать.

— Он привел беду на гору, — в страхе прошептал Янь Сяо, глядя на бездыханное тело Чэнь Тая. — Я говорил ему прогнать демона, и теперь все мы обречены на смерть из-за его сумасшедшей идеи воспитать из него человека!

Вдруг над храмом разразился смех, жуткий, громкий, режущий слух, словно звучащий прямо в голове каждого из жрецов. Каждый звук увеличивал давление в воздухе, разрывая сосуды в глазах людей.

— Как я мог быть таким идиотом! — прогремел страшный, металлический голос мужчины. Это был уже не мелодичный голос Цин Фэна. То, что вышло из тумана, потеряло всякую схожесть с красивым юношей.

Лицо высокого мужчины в длинных черных одеяниях было скрыто ужасающей обсидиановой маской демона, искривленной в безумной улыбке, из ее лба торчали два острых рога. В руке он сжимал длинное копье с древком из черного железа и наконечником из кроваво-красного металла. Он ловко перекинул копье из одной руки в другую и взмахнул им, обводя жрецов острием.

— Поверил, что люди способны даровать моей расе искупление! Но вы безнадежные, жалкие создания, которые и вправду еще хуже нас! Только люди способны убить невиновного ради сокрытия своих гнусных преступлений! Мою ненависть к вам отныне не искоренить!

Он сделал шаг вперед и медленно двинулся на жрецов. Его сапоги издавали оглушительный стук о камень площади, от которого люди хватались за головы и клонились к земле. Кто мог, бежал по ступеням вверх и укрывался в храме, но от вездесущей энергии инь было некуда спрятаться.

— Еще имеете смелость использовать имя моего народа как нечто унизительное и низкое! — демон был в ярости и ударил копьем по земле так, что толпа жрецов разлетелась перед ним в разные стороны. — Я провел двадцать лет в шкуре человека и видел только алчность, гордыню, жажду власти, жестокость, разврат и коррупцию в ваших сердцах. И все же я продолжал верить в то, что смогу найти что-то, ради чего стоит оставить вас существовать под куполом небес, раз уж боги создали вас зачем-то.

Он приблизился к бездыханному телу Чэнь Тая и опустился перед ним на колени. В пустых глазницах его маски собрались кровавые слезы и потекли по каменным щекам. Он осторожно прикоснулся к голове мертвого юноши, затем провел по его белой одежде, обагренной кровью, его кровавые слезы капали на белую ткань, и одежда юноши быстро стала целиком красной. Его металлический голос прижал жрецов к земле:

— Встретив его, я поверил в то, что люди достойны жизни! Одного его благородного существования было достаточно, чтобы я полюбил вашу расу! Но теперь мне понятна суть человечества — вам безразлична добродетель, вы несправедливы, вы пожертвуете светом, чтобы сохранить свои грязные дела в тени! Я не вижу смысла продолжать существовать рядом с вами!

Он поднялся на ноги, оставив юношу на земле, и взмахнул копьем:

— Я объявляю войну человечеству!

Магистр Син, придавленный к мраморному полу у входа в храм, простонал:

— Кто ты такой, черт возьми?

— Кто я такой? — поразился демон. — Вы говорите, что демоны грязны, а значит — враги, но даже не знаете в лицо вождя своих врагов? Жалкий развратник, перед тобой стоит Ай Люань, король племени демонов!

Жрецы, сумевшие укрыться в храме, стали закрывать массивные двери, но это только рассмешило Ай Люаня.

— Вы все обратитесь моими солдатами, прятаться напрасно!

Пораженный гневом, он вонзил древко копья в землю, расколов камень на множество трещин, и люди вокруг, не успевшие закрыться в храме, стали издавать жуткие крики, корчась в адских мучениях. Демон смотрел на них с застывшей на маске жуткой гримасой и не испытывал ни малейшей жалости. Черный туман поглощал тела людей, превращая их в неузнаваемых существ, извивающихся как змеи и рычащих как тигры. Тьма окутала храм лишь на мгновение, а следом люди в белых одеждах поднялись. Их красные глаза горели демонической силой. Они потерянно огляделись и, увидев Ай Люаня перед собой, упали на колени и отбили три земных поклона. Среди них были и старейшины, и жрецы, но не было только Чэнь Лань, которая спряталась внутри храма.

— Да здравствует Государь-демон! — произнесли они в унисон. — Клянемся служить вашему величеству десять тысяч раз по десять тысяч лет!

Магия Ай Люаня превратила людей ордена Тяньюань в демонов, его верных подданных, поработив их души навсегда. В их руках появились демонические копья, и по велению Ай Люаня обращенные чудовища ровным строем отправились вниз с горы.

Спустя какое-то время Ай Люань остался один и вновь опустился рядом с Чэнь Таем. Он бережно вытащил меч из его груди, отбросил его в сторону и снял верхнюю мантию с тела, ставшую полностью красной.

— Я устрою тебе должные похороны, как ты учил меня, — произнес он тихо, приподняв маску с лица. Его голос звучал по-человечески печально. — Твоя душа достойна переродиться в лучшего из лучших на земле. Даже если впоследствии мы столкнемся в битве врагами, я буду обязан тебе той же добротой, что показал мне ты.

Он отбил три земных поклона перед телом, чувствуя, как скорбь и ненависть смешиваются в одно смертоносное чувство, затмевающее разум.

После этого он поднялся, перекинул красную мантию через плечо, поправил маску и безжалостно поднялся по ступеням, заставляя землю содрогаться при каждом шаге. Остановившись перед тяжелыми дверями, запертыми изнутри на каменный засов, он прислонил руку.

— Я уже здесь.

Черная энергия собралась в его копье, охватив древко по спирали. Ай Люань взмахнул копьем и ударил точно по центру, где двери соприкасались друг с другом. Каменный засов разрушился как ломтик песка, и двери распахнулись, сорвавшись с петель.

Внутри храма столпились оставшиеся двадцать жрецов, и Ай Люань в одно мгновение подчинил их своему проклятию. Они обратились в демонов, как и все остальные, и покинули храм строем.

— Но где же то, за чем я сюда пришел? — произнес Ай Люань, обводя взглядом просторное и темное помещение храма. Он снял с плеча красную мантию и бережно погладил ее. — Перестань прятаться, предательница, жалкая шлюха.

Вдруг из-за красного полога выскользнул лис, огромными глазами глядящий в пустоту. При виде страшной черной маски лис замер как вкопанный и чуть не умер от страха. Ай Люань подошел и наклонился к нему, проведя рукой по шерсти, нежно, как гладил животное, будучи Цин Фэном.

— Тебе нечего бояться меня, красивое существо. Красивые существа не заслуживают проклятия.

Он оставил лиса, медленно прошел вперед и откинул красный полог, за которым сияла статуя будды, а возле нее, сжавшись от страха и прикусив язык, сидела Чэнь Лань. Увидев неминуемую смерть в пустых глазницах маски, девушка не могла издать ничего громче жалкого писка.

— Вот, ты где, — произнес Ай Люань, и пламя свечей содрогнулось от его голоса. — Есть кто-то, кто заслуживает нечто похуже проклятия. Эта грязная сумасшедшая обрекла на смерть своего родного брата.

Он подошел ближе, а она поползла назад, но золотая статуя преградила ей дорогу. Ее спина впечаталась в камень, и она оказалась в ловушке. Ай Люань, сверкая красными глазами под маской, потянул ее за воротник платья. Девушка, немая от ужаса, повисла перед его лицом, скрытом за жуткой маской демона.

— Ты боишься меня? — усмехнулся Ай Люань. — Уже больше не любишь меня таким? Грязная шлюха недостойна видеть моего красивого лица, только уродливую маску.

Чэнь Лань взвизгнула, когда он поднес острие копья к ее телу, раздался треск ткани, и девушка рухнула на пол, полностью обнаженная. Лоскутки ее белого платья остались в руке демона, но он тут же выкинул их за плечо. В его руках появилась красная мантия, которую он снял с Чэнь Тая, и он швырнул ее на девушку.

— Ты хотела быть моей невестой? Вот и получай свое свадебное платье.

Чэнь Лань, рыдая, вжалась в статую, и принялась умолять, потеряв всякий рассудок:

— Пожалуйста, не надо!

— Одевайся! — прогремел Ай Люань, содрогаясь от гнева. Он не мог смотреть на нее, один ее вид вызывал у него отвращение.

Чэнь Лань судорожно запахнула на себе одежды покойного брата. Жуткая дыра, прорубленная острием меча, холодила ее кожу на спине. Демон опустился на колени перед ней и прижал к статуе, нависая, как неминуемая смерть, которую он источал каждой клеткой своего тела. Он приставил руку к статуе рядом с ее головой, а другой прикоснулся к заколке из персиковой ветви, держащей прическу. Прежде чем девушка успела пискнуть, он уже выдернул заколку и швырнул ее в угол зала, а ее волосы рассыпались по спине.

— Нет! — пропищала Чэнь Лань, жмурясь и дрожа перед ним.

— Что нет? На тебе свадебное платье, давай, наслаждайся первой брачной ночью, ты же этого хотела! — рассмеялся Ай Люань и обхватил рукой ее челюсть. — В персиковом саду ты была согласна раздвинуть перед мной ноги, если бы я попросил, что же теперь ты зажимаешься? Сколько раз я просил тебя не приставать ко мне, но ты продолжала лезть и докучать мне своими фантазиями. Надо было трахнуть тебя уже давно, чтобы ты успокоилась.

Только ненависть и жажда мести порождали в нем возбуждение.

Она жалобно пищала и плакала, умоляя пощадить ее, но Ай Люань молча скинул верхние одежды и отбросил копье в сторону, чтобы девушка не смогла дотянуться. Затем он грубо схватил ее за волосы и швырнул на мраморный пол. Он поставил ее на четвереньки и задрал красную мантию, оголяя белые девственные бедра. Мольбы Чэнь Лань уже превратились в неразборчивые завывания, которые только сильнее заставляли его ненавидеть ее всем своим естеством.

Он вошел в нее резко и глубоко и, игнорируя ее полный отчаяния крик, стал безжалостно вколачиваться, разрывая девственную плоть на кровавые ошметки. Он хотел, чтобы это закончилось, еще больше, чем она, чтобы его неконтролируемая ярость наконец схлынула, и терзающее душу напряжение вылилось куда-нибудь, но как бы сильно он ни старался, ее хрупкое тело и жалкие всхлипывания никак не приносили ему облегчения.

— Тебе нравится, дорогая невеста? — прошипел он, беспощадно хлестая ее бедра.

— Я ненавижу тебя! — закричала Чэнь Лань, вжимаясь лбом в холодный камень и содрогаясь при каждом глубоком толчке, достающим до упора. — Я ненавижу тебя! Будь ты проклят, чудовище!

Только спустя целый час жуткого акта обоюдного насилия, слушая ее проклятия, наполненные чистой ненавистью, он кончил, не выходя, и почувствовал, как сходит волна наваждения.

Не сказав ни слова, он стал одеваться. Чэнь Лань бессильно распласталась на полу, пряча лицо в черных волосах. Ай Люань сразу же покинул храм и забрал тело Чэнь Тая куда-то, чтобы предать его захоронению. Больше в своей жизни Чэнь Лань его не видела. Она провела в храме три дня, содрогаясь от плача на полу.

Вэй Хуаи в теле лиса пребывал в таком шоке, что тоже не сразу вылез из-под куска красного полога. Он не знал, что делать дальше и куда ему идти, поэтому приполз к Чэнь Лань и лег возле нее.

Спустя какое-то время она пришла в себя и забрала лиса с собой прочь из храма. Она спустилась с горы, тоже не зная, куда идти и как жить дальше. Несколько дней они провели в убогой деревне, просили милостыню и спали на улице. Тогда девушку заметила какая-то женщина и увела с собой.

Так Вэй Хуаи снова оказался в борделе Вороньего гнезда, где его хозяйку пристроили на работу, а его оставили в качестве вещи, придававшей заведению уникальности. Он утешал себя тем, что будь он в теле человека, ему бы пришлось не так сладко. Его хозяйке было совсем несладко, но к тому времени она уже потеряла всю невинность.

Ее недолгая карьера куртизанки окончилась, когда она узнала, что ждет ребенка. Новость привела Чэнь Лань в истерику, она, словно безумная, стала умолять найти ей лучшее абортивное средство и отдала за него все вырученные деньги. Как только его доставили к ней в комнату, она приняла его и несколько дней пролежала в болезненных муках, но ребенок в ее утробе не умер, а продолжал расти, медленно высасывая из нее силы.

— Это не ребенок! — кричала она, окончательно потеряв рассудок. — Это чудовище! Чудовище, как его отец!

Несмотря на то, что его мать несколько раз пыталась убить его в утробе, ребенок родился здоровым. Мальчик не хотел открывать глаза несколько дней, пока мать приходила в себя после родов, и когда его принесли к ней, она на секунду разжалобилась от вида его крохотного тельца и беззащитного вида. Он жмурился, прижимаясь к ней, и она решила дать ему имя.

— Может, мне назвать его Чэн, что значит «искренний»? — подумала она. И тогда мальчик решил порадовать ее и открыл глаза.

От жуткого кровавого цвета его демонических глаз Чэнь Лань закричала и чуть не вышвырнула его в открытое окно, если бы не подоспели женщины, которые о ней заботились.

— Уберите его от меня! — кричала Чэнь Лан. — Его имя Ай Чэнхэнь, пусть носит это отвратительное имя! Больше не приносите мне его! Делайте, что хотите, хоть убейте, я не могу глядеть на это чудовище!

Вэй Хуаи все это время был рядом и содрогнулся, услышав это имя.

Ай Чэнхэнь!

Бездна зашвырнула их в историю родителей действующего короля демонов!

Вэй Хуаи на время оставил Чэнь Лань и стал приглядывать за малышом, чтобы ему не было одиноко в мире, в котором его уже при рождении никто не любил. Принц-лис сочувствовал беззащитному ребенку, который был никаким не чудовищем, а маленьким комочком мяса и костей, даже несмотря на то, что этот демон удерживал лиса в подземелье, когда вырос. Вэй Хуаи никогда не держал зла на Ай Чэнхэня, потому что чувствовал скрытую боль и тяжесть бремени за холодной маской безразличия короля демонов.

«Если бы я был человеком, я бы спел вам, ваше величество, чтобы вам не было так грустно» — печально думал он, сидя возле колыбели мальчика. Когда мальчик плакал, Вэй Хуаи забирался к нему и лизал его лысую макушку, как если бы он был его лисенком. Мальчик все равно плакал, но ему нравилось касаться мягкой шерсти лиса. Можно сказать, они даже стали друзьями.

Однажды лис забежал в комнату Чэнь Лань, но не обнаружил ее. Он подождал и поискал ее по разным местам, но не мог найти. Он боялся представить, что будет с младенцем в борделе, если мать его оставит совсем одного навсегда. Вэй Хуаи отправился на поиски.

Через несколько дней он оказался на вершине горы Синшань. Была только поздняя осень, но стояли такие сильные заморозки, что лапы Вэй Хуаи на вершине горы мерзли и скользили по льду. Жуткое зрелище открылось ему, когда он добрался до Храма Лазурного Дракона.

Огромная ледяная глыба простиралась по всей площади перед храмом. Глыба была похожа на огромную змею, чей хвост лежал даже на ступенях. Морда змеи была припорошена снегом, но Вэй Хуаи смог различить внутри нее человеческие очертания. Он собрал всю свою духовную силу, дунул на глыбу, и снег разлетелся в разные стороны. В прозрачном льду, как в стеклянной гробнице, сидела Чэнь Лань, замерзшая в холоде собственной ненависти.

Лед на глыбе нарастал с каждой минутой, принимая все больше очертаний ледяного дракона. Снег закрыл прозрачность льда и оброс вокруг морды дракона как борода и грива, и Чэнь Лань растворилась в недрах ледяной тюрьмы. Лис смотрел на превращение, не мигая, не в силах пошевелиться и убежать.

Затем ледяной дракон ожил.

Холодные лазурные зрачки уставились на крохотного по сравнению с массивным телом чудовища лиса. Дракон шевельнулся и медленно поднял голову над землей. Он разинул клыкастую пасть и заревел, сотрясая целую гору. Ледяные сосульки стали падать прямо с небес и вонзаться в камень, раздробив площадь храма на куски.

Вэй Хуаи рванул прочь от опасного места, но не успел уклониться. Сосулька обрушилась на него, пронзив насквозь его пушистое тело, и приковала к земле, лишив жизни.

Ледяной дракон взмыл в небо. Он пролетел два континента, учиняя бедствия, и оказался над Морем Саньцзе. В центре бескрайнего моря чернела огромная воронка. Ровно над ней, в Небесном царстве располагалась Тяньцяо, дыра на небесах, ведущая в Бездну. Если выкинуть что-то с Небес сквозь Тяньцяо, этот предмет засосет в черную воронку, и он окажется в Бездне без возможности подняться обратно.

Не выдержав разрушительного гнева в сердце, дракон сиганул прямо в черную воронку, и серые волны поглотили его огромное тело.