НАПЕРЕКОР

«...и Руби сказала мне: если ты танцуешь с одним мужчиной, и при этом думаешь о другом — это уже ответ на все твои вопросы»
— из дневника Мередит Олдридж.

Я чувствовала, как напряжение под кожей натягивается, как струна. Тишина в салоне автомобиля казалась стерильной, как операционная. И такая же безжизненная. Отец просматривал какие-то заметки на планшете, листая их так же механично, как когда-то перелистывал страницы моего детства. Без интереса, без участия. Как рабочий отчёт.

— У тебя будет не больше минуты, чтобы произвести впечатление, — наконец сказал он, всё ещё глядя в экран. — Не растягивай речь, держись уверенно, не перегибай с эмоциями. Слова — вторичны. Поэтому говори мало, но весомо.

Я молчала. Слова отца не ранили — я давно научилась носить броню. Но каждый раз они ударяли в другое место. Там, где память о «папе» была болезненно заменена наставником.

— Люди идут наблюдать не за тобой, а за тем что может приумножить их деньги. Просто не мешай им это увидеть, — вот она, его идеально выверенная до мелочей рассчетливая стратегия.
— Ты должна звучать как будущая партнёрша, а не как амбициозная девчонка.  Ты умеешь больше, чем просто нравиться, Стелла. Используй это, но дозированно. Никому не понравится женщина, которую невозможно контролировать.

Я усмехнулась краем губ, не оборачиваясь.

— Как удобно. Сначала вложить годы, развивая во мне умение властвовать , а потом намекнуть, что результат может быть непредсказуемый.

Он поднял на меня взгляд — коротко, оценивающе, будто бы примерял: укладываюсь ли я в его формулу или выхожу за рамки. А потом снова вернулся к экрану.

— Ты путаешь контроль с доверием, — холодно сказал он. — Если хочешь, чтобы тебя воспринимали серьёзно, научись отличать независимость от упрямства.

— А ты, похоже, до сих пор путаешь дочь с инвестиционным проектом, — ответила я, не меняя интонации. — Срок окупаемости, риски, прогнозы... Наверное, я не очень-то вписываюсь в твою финансовую модель?

— Ты говоришь так, будто хочешь проиграть. А я дал тебе все инструменты, чтобы выиграть. Только вот ты до сих пор не решила, с кем именно борешься. С ними — или со мной?

— Может, и не решила, — пожала я плечами. — Но точно знаю, под чью дудку больше не собираюсь плясать.

Он на мгновение откинулся на спинку сиденья, будто бы оценивая новую переменную в уравнении. Я смотрела прямо вперёд, не уступая. Воздух в салоне снова натянулся, как струна.

— Эмоции мешают видеть суть, Стелла.

Упрек. Я прекрасно знала этот тон.

— А отсутствие эмоций делает из человека цифру, — парировала я. — Ты всю жизнь тренировал во мне стратегию. Но, возможно, стоило вложить хотя бы час в сострадание.

Его лицо не изменилось. Только голос стал чуть ниже.

— Сострадание не поможет тебе вести бизнес.

Тишина повисла в салоне, напряжённая, как перед бурей. Его губы сжались в почти невидимую линию. Но прежде чем он успел ответить, рядом раздался тихий, почти невесомый голос:

— Вы оба блестяще владеете словом, — мягко сказала Хэзэр, словно внося в атмосферу тёплый лучик сквозь плотно задернутые шторы. — Но сегодня не тот вечер, чтобы доказывать, кто умнее. Сегодня лучше просто быть рядом.

Она улыбнулась, повернувшись к отцу.

— Стелла справится. И ты это знаешь. Именно поэтому ты так с ней говоришь.

Я перевела на неё взгляд. В этой женщине было то, чего мне не хватало во всём нашем доме: способность сказать нужное, не вмешиваясь. Поддержать — не защищая и не унижая. И смотря на Хэзэр, я в который раз задумалась, что она слишком мягка и нежна для моего отца, который всегда транслировал контроль эмоций. Дарил ли он ей хоть какое-то тепло? Мне была не знакома эта сторона в моем отце, но что если она могла хотя бы на толику раскрываться рядом с его женщиной?

Я отвела взгляд обратно в окно. За стеклом проносились огни вечернего города, отбрасывая на моё лицо блики — то золотистые, то ледяные. Почти как внутри. Я умела превращаться в нужную версию себя быстро и почти безошибочно,научилась давным-давно — с первого холодного замечания, с первого отчётного взгляда, и с того самого дня, когда поняла: отец любит не меня, а мой потенциал. Вот и сейчас — я незаметно выровняла плечи, опустила подбородок чуть ниже, как будто примеряя маску уверенности, сдержанности и лёгкого безразличия. Ровно настолько, сколько нужно, чтобы никто не догадался, что внутри.

Будь сильной, но не демонстрируй силу — демонстрируй результат.

Вот что я должна была усвоить до автоматизма. До костей.

Только вот он всё ещё не понял главного:
я давно не играю в его игру. Я строю свою. И последние месяцы я доказывала, что могу иначе, без плясок под его дудку. Да, мой отец, Шон и университет многому меня научили, дали хорошую основу знаний и практики, но я была намерена подстроить их под себя, а не под них.

«...»

Ночь на крыше.

Так и звучало в приглашении — лаконично и без пафоса. Но все, кто получил его, знали: здесь будут те, чьи решения меняют не просто компании, а правила игры на рынке. Это была вершина — в прямом и переносном смысле и именно поэтому для проведения приема мы выбрали такую локацию. Крыша здания, куда мы поднялись, парила над городом, словно остров в ночном небе. Пространство оформлено без кричащей роскоши, но каждая деталь говорила: здесь — деньги, вкус и власть. Над головой раскинулось глубокое небо, чёрное и плотное, как дорогой бархат. По периметру крыши — стеклянные ограждения, прозрачные, как тонкая грань между возможным и невозможным. Отсюда город казался игрушечным. Башни, окна, дороги — всё внизу напоминало масштабный макет, в котором управляли лишь те, кто смотрит сверху. Плавный свет рассеивался от точечных светильников, встроенных в мраморные плиты пола. На шелковых тентах, струящихся под ночным ветром, проецировались мягкие переливы света — будто движущиеся тени облаков. Атмосфера напоминала кадр из артхаусного кино: изысканно, неуловимо, и в то же время — чертовски точно. Женщины в платьях от частных дизайнеров, мужчины — в идеально сидящих костюмах. Здесь даже запах был отфильтрован: чуть уловимый аромат дорогих духов, кожи, шампанского и ночного воздуха, пахнущего стеклом и железом мегаполиса. Они говорили негромко, но каждый голос звучал так, как будто к нему прислушиваются даже стены. Это был балет власти. Маскарад без масок, где всё было по-настоящему. В углу играло живое трио: контрабас, фортепиано, саксофон. Джаз — лёгкий, дорогой, как лунный свет, который скользил по бокалам с шампанским.

И среди всего этого — я.
Молодая и амбициозная для других, сломленная и потерянная для себя. Мне нравилось, что с этой работой моя жизнь обрела новые смыслы, это заставляло меня двигаться без оглядки на прошлое и не ворошить так часто тот болезненно нарывающий шрам. С появлением работы на это просто не хватало времени. И сейчас, стоя у стеклянного края и смотря вниз,я испытываю одновременно и наполняющее легкие облегчение, и выбивающую из равновесия прострацию: неужели я часть этого общества? Этого от меня ждал отец? Вписываюсь ли я сюда?

Ладони вспотели и я незаметно провела ими по бедрам, возвращая себе фокус внимания. Изнутри меня словно тянула связующая ниточка, прося обернуться. Я почувствовала его раньше, чем увидела, как если бы пространство среагировало на его появление — стало плотнее, глубже, будто перестроилось под другое дыхание. Мой затылок уловил это движение воздуха, эту невидимую перемену. Я повернулась — и взгляд Джо нашёл меня с такой точностью, будто ждал этого момента весь вечер. Он не двигался. Просто стоял у края площадки, освещённый мягкими огнями, мерцающими на стеклянных панелях. Вокруг звучала музыка и тихие голоса, фужеры сталкивались с хрустальным звоном, но я не слышала ни звука. Потому что в его взгляде не было суеты — только полное, беспощадное внимание. Это было не просто восхищение, не взгляд из разряда  «ты красива» — таких я знала слишком много. Они скользят по поверхности, как свет по лакированному стеклу, но никогда не глубже. А Джо... На меня никто и никогда не смотрел так.  Его серые глаза будто не соглашались на меньшее, чем заглянуть в мою душу, пытаясь разглядеть мою силу, мою сдержанность, мои мысли, прерывающие ровный поток дыхания и попытки спрятать ураган, бушующий в глазах.
Я двинулась к нему. Медленно, чувствуя, как каждый шаг становится частью этого диалога без слов. Пора прекратить его избегать.

— Ты сражаешь не только их, — сказал мужчина, обводя глазами пространство с присутствующими, когда я приблизилась. Его голос был мягким, почти ласковым. — Но и меня.

Я чуть склонила голову и позволила себе улыбку. Не ту, которую оттачиваешь перед зеркалом, а ту , которую не можешь сдержать, когда тебе действительно симпатизирует обаятельный мужчина.

— Благодарю за подарок. И за точность попадания. – Я провела ладонью по боковому шву платья, ощущая под пальцами его тонкую структуру.
— Ты удивительно хорошо чувствуешь, в чём я буду чувствовать себя сильной.

— Это, наверное, единственное, что я действительно хотел этим подарком, — тихо сказал он. — Чтобы ты вошла в зал и напомнила всем, кто ты есть. Даже если они пока не готовы это понять.

Я посмотрела на него чуть внимательнее, всматриваясь в темно-серые крапинки в его глазах цвета морского шторма.

— А ты готов?

— Готов... — он склонил голову ближе, не переходя границу, но достаточно, чтобы я услышала в его голосе теплоту. — Я восхищаюсь твоей силой, Стелла и понимаю, что за этим стоит гораздо больше, чем ты показываешь. Но я в отличии от них не страшусь женской силы, а преклоняюсь перед ней.

Я почти улыбнулась. Почти.

— Осторожно, Джо. Если ты продолжишь в том же духе, я могу решить, что ты меня всерьёз очаровываешь.

— Нет, — его улыбка стала глубже, и на этот раз она показалась мне по-мальчишески озорной, — Я просто... помогаю тебе увидеть, как ты выглядишь, когда перестаёшь держать дистанцию.

Я ответила ему взглядом — прямым, дерзким, но с каплей того самого тепла, которое становилось всё труднее прятать. Я действительно ощущала себя иначе благодаря нему. Будто все его слова, взгляды, касания, делали меня сильнее и увереннее. Это чувство буквально граничило с представлением о том, что я владею кнопкой от ядерного оружия и могу нажать ее в любой момент, если он продолжит в меня верить. Его поддержка ощущалась так правильно, словно я действительно могла бы покорить весь чертов мир.
Я не заметила, как кто-то подошёл ближе, пока знакомый голос не прозвучал рядом — уверенный, медленный, с той самой интонацией, которая принадлежит только людям, привыкшим к власти:

— Вечер получился роскошным. Я бы даже сказал — стратегически правильным.

Мы обернулись, отрываясь глазами друг от друга и находя перед собой Генри Макаллана — одного из крупнейших инвесторов Восточного побережья. За его плечами — сотни сделок, десятки партнёрств, и та манера говорить, будто даже комплимент — часть переговоров. Рядом с ним стояла молодая женщина— идеально собранная, с прямой осанкой и каштановыми волосами, убранными в гладкий пучок. Она идеально походила на клишированный образ светской дивы с обложки журнала и смотря на нее, я видела : передо мной женщина-лед, выверенная до миллиметра. На брюнетке было безупречное чёрное платье с открытой линией плеч и едва заметным логотипом haute couture. Я отметила дорогие украшения, которые не выглядели лишними, но каждое из них стоило больше, чем годовая зарплата менеджера среднего звена.

— Позвольте представить, это моя дочь — Кэролайн, — продолжал разговор Генри, чуть отступая в сторону и цепляя наше внимание за стоящую рядом девушку. Я кивнула ей и протянула руку, уверенно проговаривая «приятно познакомиться». Кэролайн взяла мою руку — её прикосновение было мягким, но чуть более долгим, чем того диктует этикет.  Она словно показывала каждым своим движением, что может себе позволить лишнюю секунду. Женщина  улыбнулась мне наигранно вежливо, но с тем микроскопическим наклоном подбородка, который в женском коде читается как "я тебя оценила".

— Я много слышала о вас, Стелла, — произнесла она тоном, который должен был звучать тепло, но на вкус был как холодный металл. —  Всё исключительно интересное.

Я улыбнулась, ведь знала, как нужно играть.

— Надеюсь, в данном случае, интересное — это синоним к "правдивое".

— Правда часто меняет форму, в зависимости от того, кто её рассказывает, — её тон был лёгкий, почти шутливый, но в глазах мелькнуло что-то колющее. Она отпустила мою руку и чуть повернулась к Джо. — Джо, рада видеть тебя. Ты, кажется, совсем не изменился.

— Рад, что ты здесь, Кэролайн, — ответил он, но голос стал чуть суше. Почти нейтральным. Они определенно знали друг друга.

— Кэролайн работала с нашим фондом по поведенческим стратегиям, — пояснил Макаллан, внедряясь в разговор, — Думаю, вам было бы интересно поговорить. Особенно о влиянии эмоционального капитала на устойчивость решений.

— А я думал, ты пришла просто насладиться вечером, — мягко вставил Джо, его голос прозвучал чуть теплее обычного, но не без доли иронии. Его взгляд был полностью сосредоточен на брюнетке перед ним и от меня не ускользнуло то, как он окинул глазами ее фигуру. Кэролайн скользнула по нему ответным взглядом. В её лице ничего не изменилось, кроме лёгкого искривления губ — намёка на усмешку, в которой сплелись воспоминание и дистанция.

— Наслаждение и анализ — не такие уж противоречия, если правильно их дозировать, — ответила она, вздергивая свою идеально выведенную бровь. Огонек, мелькнувший в ее глазах казался мне опасно знакомым, словно было в этом что-то похожее на негласные правила игры, которые были доступны только им двоим.
— Правда ведь?

Джо кивнул, но я заметила: его плечи будто слегка напряглись. Не заметно, не явно, но достаточно, чтобы я почувствовала это. Теперь он смотрел на неё с ровной вежливостью, но не с прежней расслабленностью. Что-то в их истории не требовало слов — и именно этим вызывало внимание.

— Приятно видеть, что Джо наконец нашёл кого-то, кто может с ним работать.

И тогда я увидела: её взгляд прямой, открытый... и тёплый. Не обычная вежливость, не прошлое как факт — это было прошлое, которое всё ещё живёт. Она смотрела на него, как на того, кто был чем-то большим. Так смотрят женщины, которые хотят видеть в мужчине своего единственного.

— Джо — не тот, с кем можно работать. Он — тот, с кем хочется работать, — Я выдержала паузу, чувствуя, как её улыбка чуть дрогнула и перевела взгляд на мужчину, стоявшего рядом. Казалось, он замер, выжидая когда я продолжу. — Думаю, он сложный партнёр только для тех, кто не готов к равному союзу. С ним невозможно работать на полусловах или полусилах. Только на равных. Но я разделяю этот принцип и потому, из нас вышла неплохая команда.

На долю секунды её лицо осталось непроницаемым — почти безупречная маска светской любезности. Но я заметила, как напряжение едва ощутимо проступило в линии скул. Улыбка всё ещё держалась, но стала какой-то застывшей, неестественно симметричной. Взгляд дрогнул — на миг скользнул мимо меня, будто она пыталась отгородиться от слов, не дать им зацепиться. И всё же... они зацепились. Брюнетка медленно кивнула, будто соглашаясь, но в этом кивке не было лёгкости, лишь усилие — выдержать, сохранить лицо, не позволить себе среагировать по-настоящему. Что-то в этой паузе вторило мне, что мы — две женщины, в которых по-разному когда-то поверил один и тот же мужчина. Моя интуиция не могла ошибаться. Женщины чувствуют подобное за версту.

— Думаю, будет интересно понаблюдать за вами обоими в деле, — наконец сказала она мне, и из ее взгляда пропала хищность. Лишь холодный расчет с напускным интересом.
— У Джо всегда был вкус к партнёрству с огоньком.

И в этих словах было что-то... очень личное, но поданное как шутка. Я не отреагировала сразу. Дала её словам повиснуть в воздухе, как парфюм — чуть дольше, чем было нужно, чтобы она успела услышать собственную интонацию и осознать, что я её тоже услышала.

— Вкус — это инстинкт, — произнесла я спокойно. — А вот выбор — уже стратегия, — Мой голос звучал мягко, почти доверительно. Но именно в этой мягкости была сила. — Но признаться, меня не страшит выбор партнёрства «с огоньком», если оно становится топливом для роста.

Она прищурилась, как будто хотела распознать, шучу ли я или нацелена точнее, чем кажется. Но у меня не дрогнул ни голос, ни взгляд. Пусть сама решает, что между строк. Джо довольно хмыкнул рядом со мной и я чувствовала кожей его одобрение, даже не глядя на него.

— Чтож, видимо то, что я о вас слышала Стелла, действительно не прикрасы. Надеюсь вы позволите мне задать вам несколько вопросов чуть позже, — сказала Кэролайн, снова обращаясь ко мне. Ее взгляд скользнул по пространству между мной и Джо. — Хотелось бы уточнить пару моментов по моей стезе в проекте, в который вкладывается мой отец.

— Конечно. Буду рада, — ответила я.

— Отлично, — её голос всё так же оставался спокойным. — Тогда до встречи.

Она и её отец отошли, оставляя после себя легкий след цитрусового парфюма, деликатной формы... и ощущения, будто на меня только что направили камерную лампу — не чтобы допросить, а чтобы заснять с разных ракурсов. Я посмотрела на Джо. Он следил за их уходом с лёгкой тенью в глазах. В его взгляде не было тоски или сожаления, скорее это была внутренняя сверка. И я желала узнать больше, разузнать что в его мыслях, копнуть в его прошлое, где я уверена, была эта женщина. Но не могла. Я не хотела, чтобы Джо думал будто меня заботит его прошлое или связи с другими женщинами... Нет. Я не стану лезть ему в душу, к тому же после он не обронил ни слова об этом. Возможно потому что не хотел, а может потому что весь последующий час мы погрязли в светско-деловых беседах с гостями, где все плавно стекалось к деньгам. Разговоры, как и новые собеседники, словно не кончались, и признаться, моя социальная батарейка плавно садилась. Над этим определенно стоит поработать.

Выбравшись через время из этого активного разговорного раунда, я подошла к столику с шампанским, чтобы немного выдохнуть, как вдруг  в поле зрения рядом с моим бокалом появилась идеально наманикюренная женская рука с огромным сапфиром в кольце на среднем пальце.
Взглядом я нашла Монику, освещённую мягким светом гирлянд, с бокалом шампанского в другой руке и насмешкой в глазах. Её силуэт был безупречен, как и всё, что на ней было надето. Мы уже встречались раньше, в покер-клубе, куда меня приводил Джо и я знала: под её лёгкой усмешкой скрывается ум, острый как скальпель.

— Ну что, — сказала она, придвинувшись так, что наши предплечья почти касались. — платье не подвело.
Ее взгляд восхищенно обводил мою фигуру, а в голосе звучало удовлетворение.
— Мужчина со вкусом — редкость. Мужчина, который умеет довериться чужому вкусу, — почти миф.

— Ты хочешь сказать, что это ты помогла с выбором моего платья ? — спросила я, оглядываясь на себя, будто впервые.

—Это платье из моей новой коллекции, я лишь показала самые выйгрышные варианты, однако Джо настаивал на выборе сам. Признаться, я удивилась.

— Чему же?

— Я многое повидала за годы существования моего бренда и видела как порой мужчины выбирали платья своим женам или любовницам. Обычно это была падкость на красивый фасон или дорогую ткань, но Джо смотрел не просто на платье, — она сделала едва заметную паузу, — он смотрел на продолжение женщины, которая должна была его надеть.— Её глаза на мгновение встретились с моими — пристально, проницательно.
— Это очень... личный взгляд.

Девушка рядом со мной слегка улыбнулась, словно говоря: я просто наблюдаю и не вмешиваюсь. Но за этим, конечно, было что-то большее.  Я медленно выдохнула, сохраняя то самое безмятежное выражение лица, которое вырабатывается в переговорных комнатах.

— А ты всегда так внимательно следишь за тем, что выбирают мужчины в твоем бутике? — спросила я, не меняя интонации. Моника улыбнулась уголком губ, и в этой улыбке было и лукавство, и опыт.

— Только если мужчина, известный своей холодной отстранённостью, вдруг проявляет... — она будто искала слово, — вовлечённость.

Она не уточнила, во что именно, но мне и не нужно было.

— Я ведь не лезу в чужие дела, — добавила она, снова чуть ближе склоняясь ко мне. — Просто люблю понимать, кто рядом с теми, кто мне дорог.

Снова та же мягкая интонация, за которой можно было прочесть всё, что угодно.

— Проверяешь меня? — я подняла бровь, но улыбнулась.

— Присматриваюсь.

— Очаровательный способ напомнить, что я на этом вечере всё ещё под прицелом, — я чуть улыбнулась, не позволяя себе терять равновесие.

— Ты справляешься лучше, чем некоторые жены постоянных инвесторов. — Моника сделала глоток и лениво кивнула в сторону женщины в блестящем комбинезоне. — Видишь ту рыжую с крупными серёжками?

Я перевела взгляд на столик в отдаленном углу справа, находя красивую высокую женщину рядом с одним из наших партнеров и кивнула.

—Она была стриптизёршей в Вегасе, пока Лойс не перекупил её у клуба. Вложил — и теперь получает дивиденды.

Я хмыкнула.

— Прямо как на бирже. Только вместо акций — люди.

— Добро пожаловать в мир тех, кто играет без фишек, — Моника склонила голову, будто оценивая меня. — А вон там Тристан со своей очередной спутницей. Думаю, на этот раз она старше двадцати, хотя могу ошибаться.

Я вновь обратила свой взор вперед, находя глазами друга Джо, с которым он также познакомил нас на вечере в покер-клубе. И действительно, девушка, что была рядом с ним выглядела очень юно.

— Не удивлюсь если он ее нашел в каком-нибудь эскорт-агентстве. Тут таких полно.

Я даже не знала, что сказать, потому что до этого мне не особо приходилось рыться в чужом грязном белье и подспудных драмах. Но Моника, казалось, знала все про всех.

— Опережая твой вопрос, я очень наблюдательна и поэтому мне составит труда понять кто и с кем спит. А еще все эти мужчины частенько появляются в моем бутике , ну или их молодые любовницы выписывают чеки на их имена, поэтому все что мне остается — это собирать интригующие сплетни в этом скучном обществе. — Моника сделала еще глоток шампанского и ее игривый взгляд скакнул ко мне, сверкая озорным огоньком.
— Вот ты еще пока с ним не спишь.

Я чуть не поперхнулась, услышав это.

— Мы бизнес-партнёры, а не любовники.

— О, одно другому не мешает. И как бы ты не хотела все отрицать, химию между вами видно за версту.

— Мы оба взрослые люди, — продолжила я, стараясь говорить спокойно, почти холодно. — И знаем, как отделять работу от остального.

Моника хмыкнула, и её губы изогнулись в тонкой, почти ленивой усмешке.

— Интересно, это ты хочешь в это верить, или он сам тебе это внушил?— Она подалась вперёд, опираясь локтями о край столика.
— Джо — мой друг. Мы знакомы почти десять лет. И я знаю, как он смотрит на людей, когда они ему просто нравятся... и когда цепляют его по-настоящему.

Я сжала пальцы на ножке бокала, стараясь не выдать раздражения. Или смущения. Или... что бы это ни было.

— Цепляют? Думаешь, я тот тип, что его цепляет?

— Нет, — Моника улыбнулась чуть шире. — Я думаю, ты как раз не его тип. В этом всё и дело.

Я не сдержала удивлённого взгляда.

— Прости? — переспросила я, пытаясь, чтобы голос звучал спокойно. Но внутри что-то уже зашевелилось — настороженность, почти непривычная уязвимость. И я уже корила себя за вырвавшуюся реакцию, которая явно была оборонительной. Моника выглядела победившей.

— Ты — не его тип, потому что над тобой у него нет контроля. А Джо обожает контроль. Ты не из тех, кто крутится вокруг, заглядывает в рот, в ожидании его внимания. Ты сама по себе. Это сбивает его с толку.

Моника откинулась назад, на секунду оторвав взгляд, будто давала мне время переварить.

— И, что хуже всего, — он не может понять, что у тебя в голове.

— В моей голове проекты и управление филиалом, я не ищу отношений.

Моя реплика должна была звучать уверенно и честно, хотя в последнем я уже и сама не была уверена, ведь думала о нем чаще, чем мне хотелось бы.

— Тем интереснее, — подхватила Моника и снова посмотрела прямо. — Потому что, несмотря на все твои деловые маски, он на тебя смотрит так, будто уже проиграл.

Я фыркнула, пытаясь вернуть себе спокойствие.

— Может, ты переоцениваешь. Он... уравновешен. Собран. Он вряд ли теряет что-либо, тем более из-за меня.

Моника снова усмехнулась. Спокойно. Почти по-дружески. Я сделала глоток, чуть больший, чем надо. Пытаясь избавиться от ощущения, будто всё, что я считала под контролем, внезапно стало чужим спектаклем. Толпа вокруг размывалась. Кто-то что-то говорил, смех каскадом прокатывался по залу, звенели бокалы — но всё это отдалялось, будто я стояла под куполом тишины, в котором слышно было только собственное дыхание. И теперь я искала его глазами почти машинально. Это было неконтролируемо, особенно после подобных диалогов, которые я знала, были правдивы. И пусть мне сложно было признаться самой себе в том, что между нами действительно что-то происходит, я не хотела давать другим поводов для сплетен.
Джо стоял у дальнего края террасы, освещённый мягким светом гирлянд и города за стеклом, и разговаривал с Кэролайн. Она была повернута к нему вполоборота, чуть ближе, чем диктует этикет.
Она что-то сказала, легко коснувшись его пиджака — словно между ними всё ещё было что-то знакомое, как невидимая нить из прошлого. Это была женская нежность, спрятанная в сдержанности. И внутри меня... еле заметно укололо, как леденящий ветерок, пробежавший и оцарапавший кожу.  Я поймала себя на том, что в груди стало тесно, будто там что-то сжалось и не отпускало.

— Осторожно, — раздалось сбоку. — В твоих глазах появилась опасная искра.

Я медленно обернулась к Монике, все еще стоявшей рядом. Выражение ее лица было на грани насмешки и прозорливости.

— Не думаю, что Кэролайн этого стоит, — продолжила она, отпивая из бокала. — Хотя, по справедливости, кто-то скажет , что вполне.

Я промолчала, но Моника уже смотрела не на меня, а туда же, куда секунду назад смотрела я.

— И ты еще пытаешься что-то отрицать...

Теперь она откровенно надо мной насмехалась, пусть и было ясно, что у нее нет намерений меня задеть. Лишь показать очевидное.

— Ты с ней знакома? — будто проигнорировав все вышесказанное спросила я.

— Да, — коротко ответила Моника. — Они с Джо были вместе почти пять лет. Яркая обложка, идеальный пресс-релиз,глянцевые выходы на благотворительные аукционы. Все думали — вот она, правильная пара для успешного альянса.

Она повернулась ко мне и чуть склонила голову.

— Но Джо не из тех, кто будет жить на витрине. А она — не из тех, кто с неё сходит. Поэтому всё рассыпалось.

Я вновь обратила взор на то, как они стояли у панорамного окна — словно иллюстрация к чему-то слишком безупречному, чтобы быть настоящим.
Я не могла оторвать взгляд. Кэролайн не вешалась ему на шею, не смеялась нарочито звонко, не искала внимания. Она знала, что оно у неё уже есть. Уверенность её держалась не на попытках понравиться, а на знании, что она уже была там — где-то глубоко. В его жизни. Или в его сердце?

И он — рядом с ней — выглядел... иначе. Точнее, узнаваемо. Как будто я вижу версию Джо, которая принадлежала не мне. Ту, которая уже была кем-то прожита.
Что, если всё то, что кажется мне особенным — не больше чем повторение? Что, если он уже жил этой историей и просто... снова её переписывает, лишь с другой героиней?

С ней у него было пять лет.
Со мной пять месяцев.

Это не была открытая ревность, нет. Я бы не призналась себе в ней. Это было как взгляд в зеркало, в котором отражаешься ты... и кто-то ещё, чуть в стороне. Как будто твоё отражение делит с кем-то пространство. Я отвела взгляд. И всё равно чувствовала, как она всё ещё рядом с ним, даже если больше не его.

— Мисс Эдриан, — раздался рядом голос, отвлекая меня от этого разрывающего внутреннего монолога. — Всё готово, вас ждут.

Я вздрогнула, выпрямилась и кивнув, пошагала вслед за организатором, молчаливо оставляя Монику на том же месте.
Было необходимо собраться, мысли в кулак, осанку — в боевую стойку.

Небольшая импровизированная сцена возвышалась в центре зала, подсвеченная мягким золотом. Я чувствовала, как взгляды обратились ко мне — не только из интереса к речи, но и с оттенком ожидания. На миг я растерялась, заметив, как ко мне подходят сразу трое: Джо — с лёгкой полуулыбкой, его отец Дэвид — дружелюбный и подтянутый, и мой отец — как всегда сдержанный, в безупречном смокинге и всё с тем же выражением, где уважение к ситуации смешивалось с вечным ожиданием большего.

Пришло время торжественных речей и первым говорил Дэвид — с лёгкой самоиронией, живо, но со вкусом. Он умеет нести пафос легко, словно это старое вино, к которому он просто приучен. Мой отец был куда формальнее, как всегда. Его речь — выверенная, с холодной ноткой достижений и цифр, но я уловила в ней одну деталь: он не упомянул меня ни разу напрямую. Только «команда», «наша сторона» и «партнёрская структура». Мой отец бы не стал открыто нахваливать мою работу на глазах у этого общества. Да что уж говорить, он бы даже лично не сказал мне слов одобрения.

Я переняла микрофон после отца.  Ладонь слегка дрожала, но в голосе это не отразилось. Я знала, что умею говорить и держать лицо. Даже сейчас, когда внутри всё ещё неприятно звенел недавний разговор с Моникой, в котором я узнала о бывшей любви Джо, тянувшейся пять лет его жизни. Нет, меня не должно трогать то, что здесь его бывшая. Главное, что этот вечер посвящен нашим достижениям, и такая мелочь не должна его испортить. Вдохнув воздуха, я шагнула вперед и улыбнулась, оглядев присутствующих.

— Благодарю вас за то, что нашли время быть здесь сегодня. Этот вечер важен не только для нашей команды — он важен для всех, кто верит в силу идеи, опирающейся на смысл, а не на громкие обещания. С самого начала мы строили этот проект на принципах прозрачности, эффективности и устойчивого роста. И сегодня мы говорим не просто о результате — мы говорим о начале долгосрочного движения вперёд. Ваше доверие — это наш главный капитал. И мы намерены его оправдать. Спасибо, что вы с нами.

Моя речь была чёткой, структурной и лаконичной. Я сказала все, не повторив лишнего, с учетом того, что наши с Джо отцы и без того, сказали уже достаточно много. Где-то внутри всё ещё хотелось выдохнуть и подумать, что я чувствую на самом деле, но это был не тот момент.

И вот подошёл Джо. Он сделал несколько шагов к микрофону — так, будто не спешил с выводами, но точно знал, куда идёт. В его движениях была не только лёгкость, но и нечто собранное — он не просто блистал и приковывал к себе внимание , он держал аудиторию.

— Я мог бы повторить много правильных слов, но не буду. Мы с командой за последние месяцы прошли путь, который обычно растягивается на годы. И нет, он не был простым. Он был живым.
Он требовал гибкости, смелости и чёткого взгляда в завтрашний день, — Джо ненадолго перевёл взгляд на меня. — И, как любой путь, этот стал бы совсем другим, если бы рядом не оказалось того, кто умеет идти не на шаг позади, а ровно рядом.
Стелла, спасибо тебе за то, что держишь курс и за то, что каждый день напоминаешь: иногда ветер меняется именно тогда, когда ты встаёшь у руля не ради победы — а по зову сердца.

В зале повисла та самая тишина, где воздух как будто стал плотнее. Кто-то зааплодировал первым, потом раздался одобрительный смех и звон бокалов. Я чувствовала, как на мне сосредоточены взгляды и как внутри меня что-то плавно перевернулось.  Аплодисменты гремели вокруг, но я будто слышала их сквозь вату. Словно звук отдалялся, становился глухим и неважным.

"...по зову сердца."

Он ведь знал, что нельзя так говорить. Не при всех. Не так лично. И уж точно не так, чтобы это прозвучало, как признание. Скрытое, завуалированное — но для тех, кто умеет слушать между строк, слишком явное. И я услышала.

Джо не смотрел на меня вызывающе и не искал моей реакции. Он просто стоял: уверенно и спокойно — будто знал, что сделал всё правильно.

Когда я сошла с импровизированной сцены, я чувствовала, как в зале начали перешёптываться.
Это были улыбки, полунамёки, взгляды в мою сторону, некоторые из которых с интересом, другие — с предвкушением.
Я машинально выпрямилась, пытаясь вернуть себе дыхание. Не показать ничего лишнего — ни легкого жара на скулах, ни учащенного сердцебиения, ни того, что ладони вдруг стали влажными.

Я не могла контролировать движущего мною инстинкта найти его глазами. Он снова улыбался, уже шире, спокойнее — как человек, который только что сказал правду и теперь не боится ни последствий, ни слухов. А я? Я чувствовала, как внутри меня снова поднимается та странная, тяжёлая волна, словно я стою перед чем-то, что не могу контролировать. И это чертовски дискомфортно.

Классические аккорды заполнили пространство, словно отсекая светскую часть вечера от той, где на первый план выходили жесты, взгляды и невыраженные вслух желания. Атмосфера стала другой — более разреженной, почти интимной. Я машинально провела ладонью по бокалу, только что взятого с подноса официанта и ощущала, как хрусталь отзывается под пальцами, немного успокаивая.

Где он?

Сотни лиц, силуэты в мягком свете люстр, вспышки камер, смех, но Джо будто испарился. И я корила себя за то, что так часто позволяла себе слабость искать его глазами.

— Скажи, это личная месть? — раздался сбоку знакомый, насмешливо-добрый голос Нейта.
—Сообщения без ответов, провальные  попытки вытянуть тебя на ужин, и ты даже не взглянула в мою сторону.

Я повернулась к светловолосому мужчине, и увидела , как он изобразил театральную обиженность.

—Надо же, ты тоже здесь. А я уже начала думать, что цветы и сообщения были коллективной галлюцинацией.

— Удивлён, что ты их заметила. С учётом того, с какой скоростью ты на них не отвечала, я почти поверил, что они растворились в воздухе. Как и ты сама, кстати, — он протянул мне руку.  — Танец, мисс Эдриан. Пока я не отдался в тоске шампанскому окончательно.

Я слегка улыбнулась — он был слишком обаятельным, чтобы его можно было воспринимать всерьёз, но достаточно умным, чтобы не списывать в комедийные фигуры. Я продолжала держать в руке бокал шампанского, не реагируя на его предложение.

— Ты меня ранишь, — прошептал он с улыбкой, отмечая мой молчаливый жест и продолжая внимательно изучать мой образ. От меня не ускользнуло то, как его светлые глаза задержались на моем декольте, а потом скакнули напрямик к глазам, чтобы скрыть то, что он явно оценивал мои достоинства. — Но я правда ждал, что ты ответишь мне хоть на одно сообщение из сотни мной отправленных.

Я постаралась изобразить невинность, хоть и понимала, что нагло его игнорировала все прошедшее время.

— У нас был напряженный период перед подписанием контрактов и признаться, работа настолько утомляла, что на остальное времени не хватало.

Мой взгляд снова скользнул по залу, за плечо мужчины, стоящего передо мной. Я не хотела общества Нейта, за сегодняшний вечер мне и без того хватало ведения всех этих утомительных светских бесед. Но я знала одно: мне хотелось поговорить с Джо. Рядом с ним я абстрагировалась от происходящего и позволяла себе выдохнуть, хоть внутри и трепетали армии бабочек. Но этот трепет был приятным.

— Если ты ищешь кого-то конкретного, —проговорил Нейт, забирая мое внимание обратно на себя —боюсь, он уже целый вечер стоит в опасной близости от танцпола и надеется, что ты его наконец заметишь.

Он вновь подал руку, и я позволила себе секунду — просто посмотреть на него. Мужчина, который не упускает шанса.

— Один танец, Стелла. Пока твоё внимание снова не отдали в аренду Джо.

— Один танец, — предупредила я.

— Это уже больше, чем я получил в прошлый раз, — заметил он и уверенно принял мою ладонь. Хватка его пальцев была точно знающей следующий ход, движения выверенными, флирт — тонким, но ощутимым. Он пытался читать меня между строк и явно понял, что я искала Джо.
Мы закружились. Он вел идеально. Уверенно, но не навязчиво. Словно каждый его шаг — часть заранее продуманного сценария.

— Ты, похоже, не из тех, кто сдаётся с первого раза?

— Сдаётся? — он усмехнулся. — Стелла, я бизнесмен. Я не сдаюсь — я выжидаю. Особенно когда речь идёт о таких сложных переговорах, как с тобой.

— Это не переговоры.

Я смотрела прямо перед собой, не позволяя себе поддаться его обаянию — слишком выверенному, слишком сознательному. Но он всё равно продолжал вести уверенно, будто мы не просто танцевали, а двигались в сторону заранее просчитанного финала.

— Нет? — Нейт чуть наклонился, его голос стал ниже. — Тогда что? Проверка на прочность? Испытание выдержки? Признайся, ты просто хочешь понять, когда я потеряю интерес.

— А ты потеряешь?

— Не думаю, — Он прижал меня ближе под предлогом поворота, и его рука на моей талии на мгновение задержалась чуть дольше.
— Ты слишком увлекательна, чтобы исчезнуть из головы после одного вечера. Даже если твои ответы — одни сплошные "нет".

— Может, я просто вежливо игнорировала очевидные намёки.

— Мм, нет. Вежливо — это когда отвечают «спасибо, но нет». А ты — искусно молчала. Как будто даёшь фору, чтобы я разогнался.

Я фыркнула, но не отстранилась. Он был слишком близко, слишком собран. Каждое его движение — как точечная  игра на нервах. Он определенно знал, что делал.

— Ты правда так уверен в себе?

— Я уверен в том, чего хочу, — Он снова посмотрел на меня, чуть замедлив шаг.
— А в этот момент — хочу понять, почему ты смотришь через моё плечо, когда стоишь в моих руках.

Я чуть напряглась — неужели это было так заметно?

— Начинаю завидовать Джо. От тебя у него кажется внимания хоть отбавляй.

Я не ответила, только скосила взгляд — снова пробежала по залу. Нет. Его всё ещё не было.

— Или... — Нейт чуть приблизился, чтобы мне не пришлось напрягаться, чтобы расслышать. — Я ошибаюсь, и между вами всё строго по протоколу?

— Ты слишком упорно этим интересуешься. — Я посмотрела на него, сощурив глаза.

— Потому что мне чертовски любопытно, — легко отозвался он. — И потому что пытаюсь понять причины твоего игнорирования.

— Вижу, что не очень успешно.

— Ну почему же? Одно предположение у меня все же было и я его озвучил, — улыбка его расползлась как у Чеширского кота. — Вдруг мой дрожащий друг успел тебя пленить... Или может ты подписала с ним договор на эксклюзив?

— Договор? — я фыркнула. — Не припомню такого пункта.

— Ну, значит, я ещё в игре.

Его ладонь скользнула чуть ниже — почти незаметно и почти допустимо. Танец всё ещё был медленным, музыка — фоном, но между нами повисла напряжённая пауза.

—Сейчас мой фокус... на другом. Мне нужно сосредоточиться на проектах, а не на свиданиях, вот и вся причина.

Я отвела взгляд — и тогда увидела его. Джо стоял в другом конце зала, полуразвернутый, с рукой в кармане. Но не было ни одного шанса спутать его взгляд с рассеянным. Он смотрел прямо на нас. На меня. На Нейта. И даже на этом расстоянии я почувствовала, как что-то сжимается внутри от его взгляда — холодного, прищуренного, волнительного. И мне на миг показалось, что там мелькнуло что-то... ревностное? Ему определенно не нравилось представленное зрелище и то, в чьих руках я сейчас танцевала. И вспоминая его реакции на цветы и сообщения Нейта, я знала, что ему не все равно.
Я позволила себе легкую, почти невидимую ухмылку. Если это и была игра — то мы играли на равных. Сегодня каждый из нас тянул струну чужого сердца чуть сильнее. Признаться, сейчас этот танец был к стати, учитывая тот сумбур эмоций, который я испытала, видя Джо рядом с Кэролайн.

— Признаться, ты не выглядишь так, будто думаешь только о работе, — заметил Нейт, чуть склонившись ближе, голос его стал ниже, мягче.
— Сейчас ты больше похожа на женщину, которая отлично знает, как использовать момент.

— А ты — на мужчину, который слишком уверен, что этот момент про него. — Я улыбнулась, хотя во мне уже всё гудело — от взгляда Джо и от своей собственной реакции на него.

— Уверенность — мой навык. А вот ты... — он чуть сжал мою талию, приглушённо, но настойчиво.
— Ты в нём будто проверяешь границы. Интересно, проверяешь ради себя... или ради него?

Двусмысленная реплика посеяла внутри меня туго стянутый узел. Нейт разбирался в этой игре и тоже что-то замечал, чего я бы не хотела чтоб он видел.

— Нейт, — начала я, собираясь остановить его, но тут он вдруг на долю секунды замер, взгляд скользнул мимо моего плеча, и он усмехнулся.

— Надеюсь, я не помешал. — голос Джо за моими плечами прозвучал спокойно, но в нём слышалась сталь. Он появился внезапно, но совсем не случайно. Его тон был ровным, почти вежливым, и что-то в нём — пауза, акцент на слове «надеюсь» — будто остро прорезало воздух между нами.

Я встретила его взгляд. Прямой. Властный. Бескомпромиссный. Узел затянулся плотнее.

— Только если ты не собираешься пригласить её на следующий танец, — невозмутимо парировал Нейт, всё ещё удерживая мою руку и талию.

Джо посмотрел прямо на него, потом перевёл взгляд на меня.

— Собираюсь.

Молчание повисло, острое, как лезвие. Нейт с улыбкой выдохнул.

— А я уже начал думать, что ты оставил эту партию без боя.

После, Нейт чуть наклонился ко мне, не отпуская сразу:

— Ну что ж... похоже, очередь сменилась. — И тише, шепотом, практически касаясь губами моего уха, только для меня добавил: — Но ты всё ещё в списке ожидания, Стелла.

Он шагнул назад, отпуская меня — аккуратно, как будто оставляя на коже едва уловимый след.

А я повернулась к Джо — и впервые за весь вечер позволила себе не скрывать лёгкой дрожи в пальцах. Музыка зазвучала мягко, как бархат на коже. В зале заструились вальсовые аккорды, пары начали медленно кружиться, и пространство вдруг сузилось — до бликов люстр, фужеров на подносах и его присутствия рядом.
Джо взял меня за руку. Его пальцы были чуть холодными — или мне показалось? — но в этом прикосновении было что-то бесконечно надёжное. Мы начали танцевать — медленно, не говоря ни слова. И только когда оркестр будто растворился на фоне, он заговорил.