19 глава
***
Мы стояли так долго. Просто обнимались и дышали запахами друг друга. Кажется, я надышалась яблоками на всю жизнь вперёд, но мне хотелось ещё. Мне хотелось дышать запахом яблок всю жизнь.
После того, как мы все же разомкнули объятия, то просто сидели вместе на этой крыше. Разговаривали о всякой чепухе. В голове отдавался его голос.
Я люблю тебя, Вероника.
Я не знала, как на это реагировать. Через два с половиной месяца я выхожу замуж и пока я не готова разбивать ему сердце. Я не готова отпускать человека, которому я нужна. Который нужен мне.
На спокойную и трезвую голову я не сказала бы ему все, что сказала. Том не должен знать обо мне ничего. А тем более влюбляться в меня. Я не могу так делать.
Все эти мысли отошли на второй план, когда Том обнял меня и снова вовлек в разговор. Так мы с ним до рассвета и просидели. В голове метались сомнения, но Том отметал их далеко.
Он мне нужен сейчас. Сейчас и завтра. И все два с половиной месяца, что у меня есть. Я хочу быть с ним, хочу любить его и заниматься всей чепухой для парочек. Хочу приготовить с ним торт, посмотреть Гарри Поттера и отметить Рождество. Вдвоём.
Был рассвет. На часах показывало восемь утра. Мне нужно было на работу, но сейчас я просто была не в состоянии расстаться с ним.
— Вероника, мне нужно на работу. И тебе тоже. — сказал Том, держа меня за талию. Мы наблюдали за встающим солнцем.
— Ну, не-е-ет, — протянула я, — давай пошлём всех к черту. Мама меня поймёт и простит, а ты... А ты владелец, тебе можно! — хныкала я.
Том начал тихо смеяться и гладить меня по талии. Тихим голосом он произнес:
— Было бы все так просто, Вероника, я бы тогда вообще на работу не ходил, а остался с тобой навечно.
Он наклонился и чмокнул меня в щеку. Я расплылась. Такой счастливой я никогда ещё не была. Это и есть моя белая полоса в жизни?
Глубоко вздохнув, я промолчала. Все же Том отстранился и сказал мне:
— Давай ты сейчас поедешь к себе, переоденешься, отработаешь день в своем приюте, а вечером тебя ждет сюрприз.
Я сдалась. Сюрпризы я люблю, а перед Томом устоять я не в силах. Не после того, что было.
— Ладно, — мы направились вниз, к машинам. — А что за сюрприз?
— Вероника, какой же это будет сюрприз, если ты будешь знать, что в нем будет?
Я закатила глаза. В груди был какой-то ком. Мне хотелось бегать, прыгать, кричать и обнимать всех подряд. Счастье. Вот что это.
Мы спустились вниз. Моя машина была не слишком далеко от кафе, но и не слишком близко. Том все же решил меня проводить до неё, от чего я была ужасно рада, но вида не показала. Мне что, пятнадцать?
Я села в машину, нехотя завела двигатель и, махая Тому на прощание в лобовое стекло, уехала оттуда.
Меня сразу окутала тоска. Мне хотелось вернуться и поехать куда угодно, лишь бы в одной машине с Томом. Черт, да я веду себя как пятнадцатилетняя девчонка, которая без ума от какого-то парня. Да, я была ею!
Чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о нем, я включила музыку. В салоне сразу заиграла ghost town-blackbear. Я начала качать головой в ритм музыке. Из головы вышло все, кроме строчек песен.
Твоё сердце – город-призрак. Моё сознание – ночной кошмар. Чем больше я тянусь к тебе, тем больше ты отдаляешься.
Треки сменялись один за другим, пока я ехала. Вскоре я увидела свой особняк, к которому подъехала какая-то знакомая машина. Из неё вышла рыжая девушка с прямыми волосами по плечи. С прямой осанкой и быстрым шагом, не предвещающего ничего хорошего, она направилась в дом.
Мар.
Я быстро припарковала машину и вылетела из неё пулей. Приезд сестры кончено радовал меня, но судя по её настроению, она приехала не просто в гости.
Почти бегом я зашла в дом. На полу валялись осколки вазы, кажется, семнадцатого века? Из столовой доносились крики Маргарет.
Нет, она была не просто зла. Она была в ярости.
— КАКОГО ЧЕРТА, МАМА, Я УЗНАЮ, ЧТО МОЯ СЕСТРА ВЫХОДИТ ЗАМУЖ ЗА СЫНА ТОГО УБЛЮДКА?! И КАКОГО ЧЕРТА Я УЗНАЮ ЭТО ОТ ЛЕВЫХ ЛЮДЕЙ, А НЕ ОТ ВАС?! — истерично кричала сестра на мать. — КАКОГО ЧЕРТА ОНА ВООБЩЕ ВЫХОДИТ ЗА НЕГО, ДА ЕЩЕ И НЕ ПО СВОЕМУ ЖЕЛАНИЮ?! ПРИЗНАВАЙСЯ, ТЫ СНОВА ДАВИЛА НА НЕЕ?!
— Маргарет, милая, я все объясню...
Я быстро встала около стены входа в столовую, чтобы меня не заметили. Может хоть сейчас я узнаю, про какого ублюдка они говорят?
Послышался звон биения тарелок. Кажется, очередная тарелка полетела либо в стену, либо на пол. Когда Мар была в ярости, она била все, что попадалось ей под руку, и не важно, это была керамическая тарелка, или ваза семнадцатого века за полмиллиона долларов.
— ЛАДНО, Я ПРОСТИЛА ВАС ЗА ТО, ЧТО ВЫ С ЭТИМ ПРИДУРКОМ ПРОДАЛИ ЕЕ НЕВИННОСТЬ, НО ПРОСТИЛА Я ВАС ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО УЗНАЛА ЭТО ЧЕРЕЗ СЕМЬ ЛЕТ ПОСЛЕ СЛУЧИВШЕГОСЯ!
Продали тело? Что?
В голове сложился пазл. Внезапный уход родителей, то, как они отпустили весь персонал и то, что мистер Марвен тогда был на свободе. Все это сложилось, встало на свои места. Я будто сняла розовые очки и посмотрела на родителей по-другому. На то, какие они на самом деле.
Маргарет.
Как она могла не сказать мне об этом? Она знала, что все это время меня водили родители за нос, а сама укатила в Италию.
Разочарование во всей своей семье упало ужасным грузом на меня, а я уже не боясь быть замеченной, стояла, опираясь на косяк проходя в столовую.
Мать с отцом стояли у стены, а Мар в нескольких шагах от меня спиной. Никто меня не замечал.
— Ты слишком низко опустилась, мама. — Уже не крича, но все ещё громким тоном сказала Маргарет. — Как ты могла выдать свою дочь за сына человека, который её изнасиловал?! Тебя совесть не мучает?
Адам.
Он был сыном этого ублюдка? Серьёзно? Не удивительно, почему он мне всегда его напоминал. В глубине души я догадывалась, что именно он сын того самого ублюдка, но я не понимала. Почему у них фамилии разные?
Я все больше разочаровывалась в матери. Она в моих глазах все падала и падала в бездонной яме.
— Маргарет... — взгляд матери перешёл на меня. Она все-таки меня заметила.
— Нет, что ты, продолжай. Чего я ещё не знаю? Продолжай-продолжай, а я послушаю. — Абсолютно беспристрастным голосом сказала я.
На моем лице не дрожал ни один мускул. Я выглядела абсолютно непоколебимой. Словно снежная королева, у которой вместо сердца кусок льда. В груди все кричало и разрывалось в клочья. Мне хотелось крушить и громить все, что попадётся под руку, как Маргарет, но я оставалась неподвижной.
Сразу после моих слов на меня повернулась Маргарет. Её полный ярости взгляд сменился на взгляд сожаления. Венка на её шее пульсировала с такой скоростью, что мне казалось, она выпрыгнет оттуда. Мар хотела что-то сказать, но я её опередила и обратилась к своим, уже бывшим, родителям.
Они мне больше не семья.
— Ну, чья это была идея? Твоя или твоя? — я поочерёдно вертела головой от мужчины к женщине.
— Это предложил мистер Марвен. Нам крайне важны были тогда деньги и поддержка в бизнесе, а мистер Марвен дал мне это, взамен на тебя. Твоя мама долго сопротивлялась, но... Согласилась. — Сказал отец.
Я молча подошла к нему. Он стоял у стены и смотрел на меня. Глядя ему в глаза, я не увидела там не сострадания, ни сожаления. Ничего. Ему не было стыдно за это.
В столовой раздался звук звонкой пощечины. Отец схватился за щеку, что сразу покраснела. Моя рука тоже горела от такого сильного удара, но мне было все ровно.
Я повернулась к матери. На ее лице стыл ужас. Теперь она поняла, что зверя лучше не злить. Мой зверь спал, но его разбудили от сладкого сна и теперь он убивает каждого, кто встанет на его пути. Перед ней стояла не её дочь. Перед ней стояла совсем другая девушка, которая без проблем может сломать человеку руку, надо только её разозлить.
Сейчас я была зла. Со стороны я была абсолютно спокойна, но в голове я уже хотела отрезать им всем головы. Как там говориться?
В тихом омуте черти водятся.
— Как ты смеешь руку на отца поднимать?! — оклемался отец после пощечины, которую я ему дала.
— Слушай, папаша, если тебе не хватило пощечины, я могу тебе нос сломать, мазохист хренов! — выплюнула я.
У отца глаза были размером с орбиту, но отвечать он не стал. Просто продолжил стоять, пока я начала общаться с матерью.
— Как ты могла? — я смотрела на неё с таким разочарованием, с каким не смотрела ещё не на кого. — Ты, гребаная сука, все это время манипулировала мой, давила на меня и вызывала во мне чувство долга к семье. Вот только не было у меня семьи! "Вероника, ты же понимаешь, папа для нас очень много сделал. Взял нас с тобой с холодной улицы, приютил". — Цитировала я её слова. — Самой не противно?
— Что с тобой, Вероника? Ты никогда не была такой...
Передо мной не мать, а чужая женщина. Я не знаю её. Моя мать меня любила и считала, что семья - это святое, а эта женщина продала тело собственной дочери. Это не моя мать.
— Знаешь, соль тоже выглядит как сахар. — Я направилась к выходу, — нет у меня семьи больше.
Я прошла мимо Маргарет. Та хотела меня коснуться, но я сквозь зубы процедила:
— Не подходи ко мне!
С этими словами я чуть-ли не бегом вышла из особняка. Как в тумане я уехала оттуда, а трясущиеся пальцы сами набрали номер.
— Да?
— Ты сейчас дома? — абсолютно холодным голосом произнесла я.
— Пока что да, а что? Вероника, что с тобой?
— Будь дома, я сейчас приеду.
— Ве... — что-то хотел сказать Том, но я уже отключилась.
Не было ни слез, ничего. Только опустошение и ком в голе. Подавление состояние. Я даже не знаю, как я ещё и машину веду, но мне казалось, что я просто сейчас в кого-нибудь врежусь.
Я не знаю, сколько времени прошло. Как в тумане я доехала до дома Тома, поднялась на последний этаж, открыла дверь. Как то я оказалась за столом с тарелкой макарон с сыром, которые приготовил Дерил, перед лицом. Сам он был наверху в своей комнате – Том сказал ему туда идти.
— Вероника, что с тобой? — спросил Том.
Я вышла из мыслей. Мой локоть дернулся и скинул вилку со стола. Она падала, словно в замедленной съёмке. Вилка со звоном упала на ламинат. Этот звон пошёл в самый центр мозга и распространился по всему телу.
Слезы полились из глаз, я начала истерично содрогаться и плакать. Том мгновенно соскочил со стула подошёл ко мне.
— Эй, ты чего, это же всего лишь вилка. — Том быстро сгреб меня в охапку и обнял. Его рука гладила меня по голове, пытаясь успокоить.
Я хотела ему что-то ответить, но меня душили слезы, воздуха не хватало, и я вдыхала его рывками. Как только я хотела что-то сказать, сразу же начинала заикаться и рыдать ещё сильнее. Все это время Том стоял и обнимал меня. Вся его рубашка была мокрая от моих слез. Ему было все ровно, что у него работа. Он остался со мной.
В голове всплыли слова Райли – той девочки с приюта:
Ножа в спину жди от того, кто тебе ближе всех. От семьи, например.
Только сейчас я поняла, что мы с ней похожи. Её родители тоже продали её какому-то человеку, но вот только меня не отдавали ему, а её отдали.
Как только моя истерика закончилась, я смогла нормально говорить. Лицо Тома было очень обеспокоенным. Прошло около получаса, как я плакала. Он утер дорожки моих слез пальцами.
— Что случилось, Вероника?
— Пообещай мне, что если ты от меня отвернешься, то отвернешься только после того, как выслушаешь меня, хорошо?
— Почему я должен отворачивается от тебя?
Я не ответила на его вопрос, а просто начала говорить, иногда прерываясь на всхлипы и тяжёлые вздохи. Все проносилось картинками перед глазами, но я упорно отгоняла их.
— Когда мне было тринадцать, к нам в гости пришёл один партнёр отца. Его звали Эйрик Марвен. Мои родители тогда ушли по каким-то делам, я осталась один на один с этим человеком. Я должна была показать ему комнату после того, как он поест, что я и сделала. Он говорил, что будет не больно. Я кричала, звала на помощь, но в доме никого не было. Ни персонала, ни родителей. Никого. Только я и этот ублюдок. — с каждым моим словом лицо Тома становилось более шоковым, а я говорила и говорила.
— Вероника...
— Я умерла той зимой. — Разбито сказала я. — Тринадцатилетняя девочка Вероника Вуд умерла двадцать шестого января две тысячи семнадцатого года.
Слез не осталось, чтобы плакать и я просто и сухо говорила ему всю мою историю. С каждой минутой мне становилось все страшнее и страшнее, что он просто бросит меня и все. Выгонит из дома, а мне снова придётся идти к Эмме, которая всегда меня успокаивала.
Мне надоело ей жаловаться. Она постоянно выслушивала мои проблемы и поддерживала. Нельзя вечно поддерживать человека. Когда-нибудь ты устанешь выслушивать чужие проблемы. Так и Эмма устанет выслушивать меня.
— Мама с папой сказали, что его посадили. Через два года, когда мне было пятнадцать, я услышала, что он на свободе. Я пришла домой, закатила скандал и убежала в ванну. В тот вечер я вскрылась, потому что думала, что не смогу жить на этой земле. — Я горько усмехнулась. — Сегодня я узнала, что мои родители продали меня этому Марвену, а... — я хотела сказать про Адама, но вовремя замолчала. — Неважно.
Руки Тома на моей талии слабели, а Том просто молча, отошел и посмотрел на меня сверху вниз.
— Я поняла, Том. Дай мне пять минут и я уйду. — Сказала я, спрашивая с барного стула.
Я быстрым шагом направилась к двери, но Том перехватил меня и прижал к себе. Его руки дрожали, а он судорожно гладил меня по голове.
— Мои псы убьют его самой мучительной смертью, которая только существует. — Я сразу же повернула голову на быстро спускающегося Дерила. Он спешил к нам, а когда достиг, то схватил меня за плечи, встряхнул и сказал: — Придумывать смерть ему будет Этан – мой друг-садист. Все будет хорошо, Вероника. Он умрёт.
Я не знала, какой вопрос задать первым, какого хера он подслушивал, или кто такие псы и откуда у него друг-садист, поэтому просто стояла с открытым ртом.
Я все таки просто молча смотрела на него в замешательстве. Он отпустил меня и быстро пошёл к двери, надевая куртку. Его вид был одновременно взбешенным и торопливым. Волосы как всегда в произвольном порядке лежали на голове, а глаза горели чем-то безумным.
Он реально псих.
— Как там его зовут? Эйрик Марвен? — я шокировано кивнула. — Жди новость о его смерти.
Я посмотрела на Тома и чуть улыбнулась.
Чуть позже.
Прошло около недели с того момента, как я все рассказала Тому. Его мнение обо мне не изменилось. Он даже взял отпуск и всю эту неделю был со мной. Мы спали в одной комнате, готовили завтраки вместе и он даже несколько раз мне сказал, что любит меня.
Я отказалась от всех соц-сетей. Не отвечала не на чьи звонки, только попросила Тома позвонить Эмме и сказать, что со мной все хорошо. Мать звонила мне бесчисленное количество раз. Столько же и Маргарет. Я не отвечала. Никто не знал, где я. Адам тоже звонил мне пару раз. Я не отвечала и на его звонки. Да что там, я даже на бесконечное количество звонков от Эммы и Мартина не отвечала. Была полностью вся с Томом.
Недавно Том сказал мне срочно включить новости. Когда я включила, то просто обомлела.
— Сегодня на лесополосе было найдено изуродованное тело большого нефтегазового бизнесмена Эйрика Марвена.
Рядом с девушкой, что рассказывала новости, шло фото трупа человека, который меня изнасиловал. На его лбу было вырезано ножом "ублюдок". Его ногти были вырваны, большого пальца на правой руке не было.
— Как нам сказали, у мужчины не было его полового органа и языка.
Я выключила телевизор и сказала Тому:
— Он заслужил такую смерть.
Я не прыгала от счастья от того, что его убили. Но я была рада, что за меня отомстили. Наконец-то.
Том рядом со мной спал. Экран моего телефона засветился от сообщения матери. Я думала, что это очередное предложение поговорить, но как только я посмотрела на дисплей айфона, то застыла на месте.
Свадьба переносится на четырнадцатое октября.
Это через две недели...