Нельзя заставить полюбить|18+

Я просто сидела в ванной и смотрела на экран телефона. Слезы закончились – я уже около получаса сидела в этой чертовой ванной с телефоном в руках.

Казалось бы, все же было так хорошо. Том любил меня, у нас было ещё два месяца, но, черт возьми, эта жизнь меня не любит. Вот же, кто-то полюбил меня по настоящему, и я вынуждена выйти замуж.

Я не хотела делать ему больно, просто хотела быть счастливой с ним. Будь проклят тот день, когда я подписала этот чёртов контракт!

В чем? В чем я провинилась? Где я не там перешла дорогу? Почему судьба меня так не любит?

Я думала, подпишу контракт, помогу отцу с матерью, попытаюсь полюбить Адама, и у нас все будет хорошо, но... Нельзя заставить полюбить.

Я уже достаточно искалечена судьбой. Мне хватило бы одного ее прикосновения, чтобы взвыть от боли, но судьба не просто дотрагивается до меня, одна держит и не отпускает, а я все реву и реву от боли.

Я собралась с мыслями и вышла из ванны, предварительно посмотрев на себя в зеркало. Думаю, если Том увидим меня в таком состоянии и спросит, все ли хорошо, то я не сдержусь и разревусь как последняя сука

В квартире витал запах чего-то вкусного. Как я поняла, Том уже проснулся и пошёл на кухню, готовить завтрак. Сегодня его очередь.

От этой мысли сразу слезы накатили, но я сдержала их. Мне хотелось соврать ему, выйти замуж и сделать его своим любовником, но он не заслужил этого. Я больше не хотела ему врать. Скажу ему, как есть, что выхожу замуж. И дело с концом.

Для начала я решила пойти в комнату и собрать вещи, чтобы просто спуститься вниз и поставить его перед фактом. Чтобы не передумать самой и не дать уговорить меня остаться.

Я зашла в свою комнату, достала какую-то сумку и сложила несколько вещей в неё. Помаду, духи, зарядку. Я не стала брать с собой вещи – их было достаточно, чтобы они не помещались в мою маленькую сумку. Я взяла первую попавшуюся одежду и напялила её на себя. Сейчас мне было плевать, как я выгляжу. Сейчас было плевать на все.

— Ну вроде все. — Прошептала я, смотря на свою маленькую сумку.

Я сделала глубокий вдох и вышла из комнаты. Решительным шагом, лишь бы не передумать, я пошла на первый этаж. Когда я увидела, его моё сердце дрогнуло. В голове все перевернулось, а внутренний голос не просто говорил, а кричал: кинься ему на шею и зацелуй. Давай!

Только сейчас я поняла, что дороги обратно не будет. Новость о том, что дочка известного нефтяника вышла замуж разлетится за считанные секунды, а учитывая то, что у него есть знакомая-любительница сплетен, то и его это коснётся. Лучше я скажу правду.

Моя спина была ровная. Моё тело не выдавало ничего, что не надо, а взгляд... Он был настолько холодным, что обжигал.

В одной моей руке была сумка, а вместо лица – айсберг. Когда Том обернулся, то сначала на его лице была привычная теплота, но когда он столкнулся с моим взглядом...

— Вероника, что с тобой? — настороженно произнес Том, медленно откладывая полотенце, которым вытирал руки.

— Я выхожу замуж. — Сказала я, как отрезала.

Том застыл на месте. А потом приподнял брови и сказал;

— Не смешная шутка, Вероника.

— Я серьёзно, Том. Я выхожу замуж.

И только сейчас он понял, что я не шучу. Он только сжал пальцами переносицу и попытался выровнять дыхание, но все тщетно.

— За кого? — только и произнес Том.

В меня впились его глаза. Если бы можно было испепелять взглядом, то он так бы и сделал. Он смотрел на меня исподлобья, опасно. Обычно под таким взглядом вся жизнь проносится перед глазами, но я была непоколебима, как сталь.

— За Адама.

В ответ Том только усмехнулся. Невесело. Горько. И как всегда он оставался спокоен, но что-то мне подсказывало, как только дверь за мной захлопнется – тут все взлетит. Бомба замедленного действия тикала в нем и она взорвётся, когда я уйду отсюда.

— Почему я не удивлён? Я с самого начала знал, что этот Адам не просто твой знакомый... — он отвёл взгляд, но потом посмотрел мне в глаза. Жестоко, беспощадно, как я он начал давить на больное: — Не умеешь ты любить, Вероника. Ты не любила своих родителей, поэтому они и так поступили с тобой. С людьми, которые тебя любят, так не поступают. Ты бесчувственная сука, Вероника. И как бы ты не заставляла себя полюбить окружающих тебя людей, ты не сможешь. Змея внутри тебя подпускает к себе, а затем жалит беспощадно.

Все это время зрачки Тома расширялись и расширялись, а я тонула в них. Только когда Том прикрыл глаза и сжал пальцами переносицу, я все же оторвалась от его глаз.

— Ты все сказал? — выдала я, после его длинного монолога.

— О, поверь, Вероника, мне ещё есть много чего тебе сказать, но я не буду. Проваливай прочь. ВАЛИ ИЗ ЭТОГО ДОМА!

Когда Том начал кричать, на моем лице не один мускул не дрогнул. Я просто развернулась и пошла к выходу. Быстро надела пальто и когда моя рука легла на ручку двери, Том сказал на последок:

— Не приходи сюда больше. Тебе тут не рады.

— Да без проблем. — Сказала я, усмехнувшись.

Я вышла из квартиры. Дверь за мной захлопнулась, а кардиограмма стала показывать ровную полосу.

Больше нет той улыбающейся и счастливой Вероники. Она умерла. Её сердце остановилось. Вместо неё теперь холодная и ядовитая сука, которая однажды сама себя и растоптала.

Я не помнила, как вышла из подъезда. Сразу передо мной появились Мартин и Эмма. Мой вид их встревожил.

Разбитая я, остановилась в нескольких шагах от друзей. Из моих глаз потекли слезы, переходящие в рыдания. Было настолько больно ему все говорить, что я не выдержала.

Пулей ко мне подбежала Эмма.

— Эй-эй-эй, ты чего? Вы поссорились с ним?

— Я бросила его.

— Что ты сделала? — спросил Мартин.

Я сделала глубокий вдох, хотя-бы на немного задержав слезы, и сказала Мартину:

— Иди к нему. — Я схватила друга детства за грудки и сквозь зубы процедила: — Не бросай его, слышишь? Не бросай. Не бросай, пока ему не станет лучше! — я оттолкнула его от себя и указала дверь на подъезд, — бегом!

После моих слов Мартин посмотрел на жену и, получив кивок, сорвался с места со скоростью легкоатлета. Я уткнулась в грудь Эмме, продолжил горько плакать.

***

Когда дверь за ней закрылась – первое, что полетело вслед за ней, это тарелка, в которую я хотел наложить завтрак. Следующей пострадала барная стойка. В неё впечатался мой кулак и оставил там вмятину. За барной стойкой пошла вся посуда и стеклянный столик, который я перевернул и ещё очень много мебели. За считанные секунды я перевернул весь первый этаж своей квартиры. Без сил я взял бутылку виски и упал на пол, опираясь спиной на барную стойку.

Я не успел и глотка сделать – Март влетел в мой дом, будто бежал от стаи волков. Вид моей квартиры и меня, сидящего на полу среди осколков посуды, заставил его остановиться. Он повертел головой, оценивая обстановку и медленно подошёл ко мне. Сел рядом. Так же как и я.

— Ты знал? — только и спросил я.

— Знал что?

— Что, она выходит замуж. — Сказал я и отпил большой глоток виски из горла бутылки.

Глаза Мартина были размером с орбиту. Он уставился на меня, как на дурака, что только что сморозил очередную херню, но я понял. Он не знал.

Мартин протянул руку, намекая на то, чтобы я дал ему бутылку. Когда я ему дал её, то он отпил несколько щедрых глотков.

— Дело дерьмо, конечно. — Выдал вердикт Мартин.

— Я ей такой херни наговорил. Жалею теперь.

Да, я жалел обо всем, что наговорил ей. Что сорвался на неё, несмотря на то, что она разбила мне сердце. Взяла и уронила его с гребаного двадцать четвёртого этажа этой чертовой многоэтажки, что я построил сам. Оно разбилось вдребезги.

— Перед глазами снова её улыбка. — Горько выдал я.

Да, это была правда. Закрываю глаза – а там Вероника, танцующая на моей кухне. Потом идёт то, как она ругает на меня. Её улыбка была светом, в моей темноте. Я её реально любил. И люблю до сих пор.

Мне не хотелось стереть это все. Это была моя белая полоса в жизни. Наверно, единственная, счастливая полоса, где каждый день я улыбался искренне девушке, которую до безумия люблю. В голове всплыло очередное воспоминание:

Мы танцевали прямо посредине моей гостиной. Из сумки Вероники выпало кольцо. Камни на нем блеснули от света люстры.

Когда наш танец закончился, я встал на одно колено и поднял кольцо, чтобы рассмотреть его. В это время Вероника обернулась и шокировано посмотрела на меня.

— Ты делаешь мне предложение? — она наигранно приставила руку ко рту. — Прости, я вынуждена тебе отказать. Через пару месяцев я выхожу за другого!

Я усмехнулся и подыграл ей.

— О нет? Как же так? — я встал с колена и приложил руку ко лбу. — Пойду, спрыгну со стула и расшибусь головой об ковер.

Вероника звонко рассмеялась, а я притянул её за талию к себе. Она выхватила у меня кольцо и кинула его обратно в сумку.

— Откуда оно у тебя? — спросил я.

— Меньше знаешь – крепче спишь! — Вероника вывернулась из моей хватки и упала на диван.

— Хорошо, тогда будем тебя пытать.

Вероника не успела и слова сказать – моя рука уже оказалась под подолом её платья, нащупывая клитор.

На моем лице застыла улыбка. После этого у нас был жаркий секс.

Мы сидели и пили до того момента, пока в квартиру не ворвался Дерил с радостной улыбкой на лице, но когда увидел нас с Мартином, сидящих на полу и пьющих виски в окружении осколков, то остановился. Мартин точно так же зашёл в дом.

— У вас тут ураган прошёл или ты снова встречался с Элизабет, а Вероника об этом узнала? — попробовал пошутить Дерил, но я только устало посмотрел на него.

— Вероника замуж выходит. Не за Тома. — Так же устало сказал Мартин.

— Нихе... — Дерил остановился на полуслове, но затем продолжил. — Как так получилось?

— Мы сами в шоке. — Сказал Мартин.

Дерил подошёл и сел рядом с нами. Протянул руку и ему дали бутылку виски. Вот и сидели мы втроем, в одной позе – одна нога согнута в колене, вторая выпрямлена – по очереди передавая бутылку с виски.

— Ты для нее столько сделал, а она... — Дерил не закончил – мы с Мартином его перебили:

— Назовёшь её шлюхой – я тебе врежу. — Мы сказали это с Мартином одновременно.

— Да я и не хотел.

Я знал, что Дерилу была дорога Вероника. Как минимум, потому что я её люблю, а этого ему достаточно. Моих друзей он любил как своих. Да что там говорить, он ради неё человека убил, потому что это принесло ей облегчение.

Мы втроем сидели и пили. Каждый из нас дорожил Вероникой. Каждый из нас любил Веронику, только по-своему. Я – как самую лучшую девушку в мире, Мартин – как подругу детства, а Дерил – как близкого мне человека.

Вообще Дерил был добрым. Он любил животных и людей, но вставлял нож в горло тем, кто переходил ему дорогу и переходил дорогу его близким. Он любил своих близких и был готов ради них на все. Даже ради Вероники он готов был на все.

Было паршиво и больно. Очень больно.

— Удивительно. На протяжении двух лет я пытался вывести тебя из себя, а она за секунду заставила тебя разнести свой дом. — Дерил положил руку мне на плечо и выдал: — Тебя поставили раком чувак. И жёстко выебали.

Я знаю, брат. Я знаю.

Вслух я ничего не ответил. Просто продолжил пялиться в одну точку и вспоминать прекрасные моменты с ней.

Она убила меня.

***

Входная дверь дома Эммы со стуком закрылась. Эмма взяла с собой бокал вина и побежала в прихожую. Я медленно пошла за ней.

— Что с тобой? — спросила Эмма, как только увидела Мартина на пороге дома.

Он выглядел уставшим и немного пьяным. Было чувство, будто он жил на улице неделю. Помятая одежда, взъерошенные волосы, лицо, будто на него наступили.

Прошло около четырёх часов с момента, как мы расстались с Томом. Слезы закончились, а вот бутылка вина – нет. Мы сидели с Эммой и пили. Я рассказывала ей все. И про родителей, и про Дерила, и про свадьбу. Одна слушала меня внимательно, но не осуждала. За это я её и люблю. За то, что она всегда с тобой.

— Ты знала? — выдал Мартин, обращаясь к Эмме.

— Приведи себя в порядок! — строгим голосом сказала Эмма. Обычно она так разговаривала с персоналом в своих ресторанах, но чтобы с Мартином я не слышала никогда. — Ты там точно с Томом был, а не с бомжами на помойке? Иди, умойся!

Эмма начала удаляться обратно на кухню, но Мартин сказал ей вслед:

— Ты знала, что Вероника выходит замуж на какого-то неизвестного?

Эмма остановилась. Развернувшись на пятках, она положила бокал вина, подошла к Мартину и влепила ему хлесткую пощечину, а затем притянула за грудки и сказала:

— Три часа назад узнала и не осуждаю за это! — она оттолкнула его от себя и приставила острый ноготь к его груди. — А вот если ты её осуждаешь и не принимаешь, то вали из этого дома, бомж вонючий!

После этих слов Эмма взяла бокал с тумбы и пошла обратно на кухню.

Кажется, когда я говорила "если выбор будет между мной и Мартином, то Эмма выберет Мартина" я ошиблась.

Она готова была выставить любимого мужа за дверь только потому что он меня осуждал. Мне стало очень приятно за это, но я не хотела, чтобы они ссорились из-за меня.

Мартин взглянул на меня. Без осуждения, просто посмотрел и направился в ванну.