22. Незваная сестра
Последние дни для Сакс проходили слишком непривычно. Всю свою жизнь она провела в тренировках. Спала и тренировалась, ела и тренировалась, тренировалась и тренировалась. Ровно как и Торгни.
Но братец выглядел счастливым, куда более счастливым, чем всегда. Он даже стал добавлять в чай меньше мёда, будто бы ему хватало одной сладости жизни. Да и на нелюбимых тренировках он теперь выдавал такие номера, что отец не всегда верил своим глазам. Брат начал использовать эти свои трюки с вращающимся мечом, невзирая на высказывания отца о том, что всё всегда должно подчиняться многовековой схеме.
Торгни будто полюбил тренировки. Но, почему? Раньше он сбегал от отца, отнекивался и притворялся больным, лишь бы не брать в руки меч. Сакс думала, что это связано с тем, что брат наконец нашёл для себя причину, по которой можно просыпаться с улыбкой и совершенствовать боевые навыки.
Недавно она застала брата за ночной тренировкой. Поднялась в кухню, чтобы попить перед сном и увидела того через окно. Лунный свет отражался от его быстрого клинка, разбрасывая блики по двору. Торгни её и не заметил, продолжая плавно, как-то гармонично, но моментами быстро и резво воевать с ветром. И улыбался. Сакс начинала думать, что её брат влюбился в Рию. Если это так, то он отлично справляется со своими чувствами: держит в той форме, чтобы сердце излучало тепло, но не даёт ему истлеть в одночасье. Он-то парень не глупый, понимает, что Трюггви с Рией очень верные, но чувства не тушит. Да, так оно и есть.
Приятно было думать о том, что Торгни влюбился, было это правдой или нет. Ещё сестру одолевала гордость за него: не дал слабину и не потерял головы. Быть может, Риа - причина его энтузиазма?
Жалко, что у неё самой такой причины не было. А когда она начинала об этом думать, становилось горько во рту. Чем-то она напоминала Рию, запертую за желаниями отца. Только Риа нашла себя. Помогла воля случая и найденный дар, а Сакс ничто не помогало. Как всегда, всё сама.
За вечными тренировками не успеваешь заметить свои мысли. Да и себя тоже. Получается, Сакс нет? Она всего лишь созданная отцом картинка без своих желаний и стремлений?
Ей нравилось сражаться за безопасность деревни, но она всё ещё не могла противостоять демонам. Перед ними она - добыча. Но всё это совсем неважно, это всё не о Сакс, а о том, что вокруг неё.
Девушка, закончив тренировку, потрясла головой, стараясь унять гнетущие мысли. Всё лживо и не по-настоящему.
Прямо сейчас ей хотелось поговорить с кем-то о переживаниях. Только Торгни мог выслушать её, но Сакс боялась, что сорвётся на крик и сделает ему больно. Хотелось поговорить с тем, кто не понимает её. С отцом. На него она могла бы и покричать. Он-то себе в этом не отказывал, значит, и ей можно.
Но она стояла на пороге. Дверь. Снова. Вновь решение. Как она это не любила. Просто не умела и сомневалась, но желала рискнуть. Но ведь это дверь в собственный дом, где любят без причины. Но её ли они любят? Её, или всё-таки тот образ, что выстраивали годами? А если и не любят, то переживать не стоит, правда ведь? Зачем переживать о чувствах тех, кто не желает слушать твоих?
Сакс открыла дверь и проскользнула внутрь. Она не сразу заметила тех странностей, что творились в избе.
Её глаза распахнулись от мгновенного испуга: за столом с родителями сидела другая Сакс. И все они смеялись, наслаждаясь ужином. Улыбались так, что губы норовили разорваться. Это невозможно, просто нереально! Она вот! Стоит в дверях и смотрит на них...
Сакс подошла к ним прямо в упор, собираясь что-нибудь сказать. Что угодно, лишь бы убедиться в своём существовании! Но родители упорно не замечали её, смотрели, но сквозь Сакс. А зачем смотреть на ничтожество, когда рядом сидит идеал?
Сакс отпрянула и прижалась к стене.
- Да, я не ошибся!
Девушка даже подпрыгнула, когда ладонь Торгни упала на плечо. А родители всё не замечали её.
- Покончим с этим как можно быстрее и отдыхать! Надоели мне все эти легенды. - Сказала появившаяся вслед за Торгни Риа, разворачивая пустой свиток.
- Вы меня видите? - спросила Сакс.
- В отличие от них, да. - Ответил Торгни, приобняв сестру. - Как только увидел эту подделку, сразу понял, что вновь легенды шалят, и помчал за Рией.
- Потому что она лучше? - спросила Сакс.
- Потому что я тебя знаю. Видимо, в разы лучше, чем папа с мамой.
- Поговорим с ними сразу, как закончим с легендой. - Рие не терпелось вернуть ещё один свиток с вернувшейся на место легендой.
- Я сама поговорю. - Уверенно возразила Сакс.
- Как скажешь. - Согласно кинула Риа, прокашлялась и начала вспоминать легенду о двух лунах. - «В доме, что стоял когда-то на краю деревни, жила несчастная семья. Мать не понимала дочку, отец пропадал в компании друзей и эля долгими вечерами. Вот так просыпаешься, идёшь завтракать, а тебе уже три раза признались в чистой и искренней ненависти.
Маленькая Линн уже привыкла к тому, что дом - совсем не дом. Она сбегала в лес при любом удобном случае и ложилась спиной на влажную траву, запрокидывая руки за голову.
Здесь было тихо. Тут никто не кричал, никто не ругался. Лишь изредка шумела листва. Линн любила лежать так часами, улетая мыслями совсем далеко.
Но однажды она почувствовала себя одинокой. Ей нравилась тишина, но никто не понимал её молчания.
Она смотрела на это бескрайнее небо многие месяца, но только сейчас рассмотрела две луны, что кружились друг с другом. Должно быть, им не так одиноко, как ей. Они всё время вместе, всегда рядом. А может, даже понимают тишину друг друга?
- Луны, помогите мне, пожалуйста! Я устала от всего! Я хочу, чтобы всё у меня было так же, как у вас! - прокричала Линн.
Луны никак ей не ответили, продолжив медленное вращение. Девушке пришлось вернуться домой и лечь спать под крики родителей: мама снова ругалась с отцом.
Как только она проснулась на следующее утро и пришла завтракать, небеса разбились осколками о землю. Рядом с мамой стояла она! Точно такая же девушка, как и Линн. Она мило разговаривала с мамой и даже смеялась.
И мама тоже! Отец сидел за столом, потирая глаза! Солнце встало, а он ещё не сбежал! Чудо! Линн сразу полюбила эту новоявленную сестру, ибо той как-то удалось всё наладить.
Сегодня её даже не манил лес. Она хотела посмотреть на тишину, разрушаемую смехом, а не криком. Поэтому она просто села за стол рядом с отцом и положила руки под голову.
Казалось, никто не обращал на неё внимания, но разве это плохо? Вчерашняя Линн только радовалась, если бы родители её не замечали. Вчерашние родители.
Но эти были совсем другими. Она хотела видеть их тепло, чувствовать его объятьями на своих плечах. Но всё это доставалось другой, той, что смогла развеселить и даже примирить родителей.
Линн положила ладонь отцу на руку, но тот отмахнулся, не отрывая взгляда от новоявленной. Девушка в слезах выбежала на улицу в привычный лес. Никто и этого не заметил.
Она блуждала между деревьями много часов, ждала, когда взойдут луны. Когда это произошло, она вновь обратилась к ним:
- Что вы наделали!? Что натворили!? Я не этого просила! Исправьте всё! Сейчас же! - слёзы не переставали падать на землю. - Пожалуйста, просто избавьте меня от этого! Мне не нужна любовь родителей! Они вообще мне не нужны! Дайте только крышу над головой! Пожалуйста. Пожалуйста, прошу...
Её крики не были услышаны лунами. Линн сидела на холодной земле, намереваясь тут и сгнить. Она не шелохнулась и не открыла бы глаз, если бы не звуки, что резко до неё донеслись.
Отряхнувшись, Линн встала и пошла на зов плача. На пустой полянке сидела она же. Та самая, что сделала счастливыми родителей. И плакала. Поливала своими слезами мелкие травинки. Она что-то шептала, закрыв лицо руками.
- Убейте меня, луны! Верните эту жизнь умершему за неё! Я - не она! И я делаю только хуже! Всё ни к чему! Избавьте этот мир от моего лживого существования!
Линн подошла к своей сестре - если её можно было так называть - и обняла за плечи. Сейчас она видела, насколько сильно они похожи, насколько одинаково несчастны.
Луны не услышали криков боли обоих сестёр, ибо сами в обнимку плакали на небе пуще прежнего. Звуки их плача затмевали людские голоса.
Линн и вторая Линн обнялись. Они не переставали рыдать, пропитывая одежды друг друга слезами. Девушки медленно качались и пошатывались, медленно вращаясь на месте. Как две луны, что плачут друг другу о своём несчастье...
«Я хочу, чтобы всё у меня было так же, как у вас!» - вспомнила Линн свои слова и зажмурилась.
Теперь и на земле кружились две одинокие луны, не зная ничего, кроме своего горя.»
На такой грустной ноте и заканчивалась легенда, в которой Сакс нашла невероятно сильный отклик, даже почти прослезилась, но вовремя вытерла глаза ладонями. Торгни придерживал её и улыбался, как бы показывая: всё будет хорошо, не переживай.
Истории надо подарить новый конец. Сакс шагнула к Рие и продолжила рассказ:
- «Долго так кружили такие разные сёстры, пускай и подобные друг другу. Обе чувствовали себя ужасно там, где одну любили, а второй заменяли.
Прошла целая ночь. Родители скоро забеспокоились и стали искать новую дочку. С ней становилось очень хорошо. Не могла она совсем бесследно пропасть!
Но не нашли они её и на следующий день, и на следующий за ним. Днём и ночью с факелами ходили по лесам, стараясь хотя бы расслышать смех своего лучика света. Но нельзя найти того, чего не знаешь.
Загоревали они, жалели о том, что просмотрели. Не то, что сбежала правильная дочка, а то, что не увидели чистоты души в неправильной. - Глаза начинали обильно слезиться, но девушка не протирала их. - Так они сблизились, пытаясь решить общую проблему. Пропали между ними всякие ругани, осталась только так любимая Линн тишина. А Линн не осталось.
Прошло немало времени с тех пор, как дочь ступила на порог родительского дома и вошла в него. Родители набросились на неё с объятьями, даже не задумываясь над тем, какая это Линн из двоих. Вторую никто никогда больше и не видел.
Луна плакала по небу, пуская слёзы на людские души.»
По лицу Сакс стекало всего две слезинки, когда свиток вырвался из рук Рии и устремился к потолку, засияв. Подделка и не поняла, как вернулась на бумагу.
Сакс понимала, что в жизни, так же легко, как в сказках, ничего не происходит. Она не сбежит из дома и не заставит никого волноваться. Тем более, не решит реветь в лесу целую ночь.
Торгни обнимал её, когда Дун и Нила очнулись от произошедшего. Они смотрели на своих настоящих детей и будто бы понимали, что происходит, будто принимали свои ошибки. Но одних предположений для полной уверенности не хватало, стоило поговорить.
- Я вас оставлю. - Сказала Риа, покидая избу. Она не забыла взять свиток. Ей никто не ответил, только Торгни кивнул.
Нила подошла к дочке и обняла её. Всё это будто происходило не наяву. Только что её дочь испарилась и светом разлилась в свитке над потолком, но теперь стояла перед ней... Такое странное ощущение, будто с глаз сняли туманную пелену. Но та давала какую-то сладость. Оставшись без неё, Нила чувствовала себя совершенно потерянной. Не понимала, что чувствовать. Сакс решила сама начать разговор.
- Пап, я терпеть не могу твои тренировки. - Призналась она, стараясь держаться спокойно.
- Но...
- Я не вижу перед собой никакой цели, у меня нет желания этим заниматься, пока нет той причины, которая заставит. Это не моё. Да, получается, и очень хорошо. Да, многие так не умеют. Но, пойми, я не хочу быть охотницей, а тех врагов, с которыми я могла бы сражаться, у нас нет. Это не приносит мне удовольствия, и потому, я больше не хочу тренироваться с тобой.
Все слушали её. Действительно, на этот раз говорила Сакс. Делилась чувствами и переживаниями, высказывала свою точку зрения. Наконец-то слушали именно её.
- А почему ты раньше не говорила об этом? - спросил Дун. Он никак не показывал того, что чувствует. Будто и не гневался.
- А как говорить об этом, когда ты слепил меня такой, какая я есть? Ты заставил меня стать сильной и чёрствой. Стать твоим отражением. И ты всегда обещал мне славу и всеобщее принятие. Но всего этого со мной не будет, потому как это исключительно твои желания. Прости, но тобой я становиться не намерена.
- Как скажешь.
Сакс даже поперхнулась от папиного ответа. «Как скажешь»? Это точно он сказал или снова легенды шалят? Не мог он так сказать! Ну не мог!
- Что? - неуверенно переспросила Сакс.
- А что мне ещё остаётся делать? Ты у меня действительно очень сильная. Сражалась против тех странных древесных монстров, как и мы, тренировалась годами... Не отрицай. Эта сила принадлежит не мне, она полностью в твоих руках и мозолях. А ещё ты смогла сказать мне об этом, ну разве это не проявление силы?
Да, где-то я был не прав, очень много где. Но голова у меня всё ещё на месте, а в груди бьётся сердце. А ты моя дочь... И мне очень хочется, чтобы ты светилась счастьем. Поэтому, можешь больше не тренироваться. Вообще, или до тех пор, пока не отыщешь своей причины. Заняться собой, помогать другим, продолжать эти ваши побегушки в Братстве. - Мужчина усмехнулся. Не тому, что считал глупым поступки дочери, а от того, что понял свои ошибки. На это ему хватало сил. За всё то время, что его ноги ступали по земле, он не раз убеждался в своей неправоте. Не единожды он признавал свои падения. Пора признать и эту ошибку.
Сакс смотрела в упор на отца, будто совсем не понимала, кто перед ней стоит. Как она могла допустить мысли о том, что родители, всю свою жизнь старавшиеся на благо дочери, не выслушают её? Как напускная суровость отца могла её обмануть? Получается, и она его совсем не знает. Видимо, у них это семейное.
- Люблю тебя. - Сакс подошла к отцу и накинула на него сети объятий. Не хотелось думать о том, что это признание незнакомому человеку. Она узнает его, покопается в щёлках сознания и приподнимет груз прошлого, чтобы познакомиться с отцом.
- Мы тоже тебя сильно любим, - ответил Дун, отвечая на объятья.
Торгни резво подбежал и, схватив и притянув маму, закрыл кольцо любви своим телом. Вместе.
«Какое сладкое слово», - подумала Сакс, ощущая наконец себя в тепле.
- Вас обоих любим. - Добавила шёпотом Нила.