21. Плачущий дух деревни
Доложив Рие о случившемся, Трюггви сел за следующую руну. Пока что он знал всего две, из-за чего не мог складывать сильных заклинаний. Он развернул свиток и принялся внимательно вчитываться в него, стараясь разобраться в написанном. Бьёрн отвлекал своим храпом, Риа же тихо беседовала с Эйвой.
Спустя десяток минут, он прочитал всё о своей третьей руне. Ещё по пути Трюггви подобрал камушек, на котором сейчас процарапал быстрым движением одну чёрточку. Руна льда и медлительности. Будет первой боевой руной, что он изучит.
Трюггви потянулся, готовясь к восьми часам мыслей о льде и холоде. Очнётся он уже ближе к ночи...
* * *
Новобранец долетел до тех пещер, где велись бои между драконами и демонами. В этот лунный цикл на посту главного заправляющего боевыми действиями стоял Лунокрыл - огромный дракон, чешуи которого напоминали пепел. Имя своё от Человека он получил из-за светлых и переливающихся перепонок на крыльях. Лунокрыл приходился братом Звездочёту. Оба дракона посвятили жизнь сражениям.
Главарь от моего имени приказывает окружить новый проход демонов по стратегии двух колец, поставив меня Центром. - Уверенно произнёс Новобранец. Он не видел свирепых глаз и грозного вида главного по святой армии дракона, поэтому не питал к нему никакого страха. - Есть предположения о том, что демоны готовят на нас наступление одновременно с поверхности и с низов, поэтому стоит также выставить оборону на наших ближайших проходах на гору. На самом последнем, а также на предыдущем, что в самом центре горы. Драконы должны жить.
Пока есть драконы, будет жизнь. - Ответил Лунокрыл на давние слова. - И мы сделаем всё для этого, можешь не сомневаться.
Раз тебя поставили Центром, то начинай копить огонь, я соберу наших самых лучших воинов и пошлю некоторых на оборону проходов. Нас не сломят, ни за что!
Да будет так! - ответил Новобранец. - Будут ещё поручения?
Береги себя, нам нельзя терять таких бойцов. - Лунокрыл вспорхнул и удалился к другим пещерам.
Копить огонь - создавать максимальное количество действующего святого огня для возможного длительного боя. Поскольку Новобранец становился Центром битвы, ему следовало позаботиться о собственной безопасности. Он умел управлять своим огнём всегда, ещё с малых лет. В этом ему повезло, так как другие драконята годами могли учиться управлять состоянием огня, когда Новобранец одной мыслью заставлял лаву искриться.
Он уселся в маленькой пещерке для отдыха воинов и начал извергать огонь себе на лапы. Когда скапливался достаточно большой огонёк, дракон придавал ему форму чешуйки. Он откладывал деталь за деталью рядом с собой, намереваясь позже соткать из них себе броню.
Эти чешуи могли посоревноваться в прочности с горными камнями, хотя оставались святым огнём. Если демон встретится с этой чешуйкой, то неминуемо погибнет.
Когда у Новобранца закончился огонь, он начал из заготовок собирать что-то на подобии шлема, соединяя гладкие чешуи между собой лавой, что теперь тонкой струйкой капала с уголка его пасти.
Он ещё издалека услышал знакомые шаги, но не обернулся на них. Работа завлекла в себя полностью, поэтому Новобранец не отвлекался от неё. Он поднял голову только когда два дракона заглянули к нему в пещеру.
Вас Лунокрыл подозвал или мимо проходили? - спросил он, продолжая создавать себе шлем.
Лунокрыл велел нам присоединиться к тебе. Сказал, что ты станешь Центром. Видимо, не шутил. - Сказал Шорох, получивший от Человека имя за свои громкие чешуйки, что вечно тёрлись и создавали слабый скрип.
Он не умеет шутить, только кидать на всех недовольные взгляды. - Ответила светло-серая Волчица. - Расскажешь, что назревает? Везде неспокойно, а ты всегда чувствуешь и знаешь больше остальных.
Демоны, возможно, готовят на нас нападение. Они шастают по поверхности и не приближаются к людям, хотя те часто остаются уязвимыми. - Новобранец повторил всё то, что знал. - Укрепляют оборону, как тут, так и на горе.
Серьёзно всё. Не думал я, что когда-то мы станем бояться демонов. - Шорох подсел к Новобранцу.
По звукам и резкому теплу слепой воин понял, что дракон начал помогать ему с чешуями. Волчица подошла и тоже начала заниматься монотонной работой.
Спасибо большое вам. - Новобранец не стал сопротивляться помощи. Быть Центром - значит быть заведомо полумёртвым. Главарь мог поставить Новобранца на это место только полностью понимая, что тот справится с непростой задачей. Эти мысли успокаивали дракона.
Теперь он работал в компании, стало немного веселее. Быстрый разговор, пускай и о противостоянии драконов с демонами, прогонял противные мысли. Стало даже легче дышать.
* * *
Сияние руны приятно ложилось на лицо и пробивалось сквозь опущенные веки. Прошло немало времени, прежде чем Трюггви открыл глаза, почувствовав, что ритуал подошёл к концу. Приятный холодок скользил по пальцам. Камушек, наоборот, излучал слабое тепло.
Трюггви увидел сидящую возле него Рию. Она слабо покачивалась. Немножко задремала. Это умилило Трюггви. Спрятав новую руну в мешок и убрав с колен свиток, Трюггви уложил Рию на плечо и повалил за собой на мягкую постель.
Она проснулась, но не поднялась с плеча парня, только обняла его покрепче и прошептала:
- Уже закончил? Всё получилось?
- Да, давай отдохнём и хотя бы одну ночь поспим? - тоже шёпотом ответил парень.
- Звучит заманчиво.
Риа и Трюггви задремали, постепенно погружаясь в пелену сна. Такое тёплое чувство после тяжёлого дня заводило своими чарами мысль далеко-далеко, позволяя расслабиться.
Но оба скоро подскочили от резкого шума. Распахнулось окно, ударившись о стену и запустив холод. Трюггви поднялся, чтобы закрыть его.
- Что это было? - сонно спросила Риа.
- Наша легенда о светлячках и веснушках! - щурясь, улыбнулся Трюггви, наблюдая за удаляющимся в лес огоньком. Риа подошла к нему и увидела всё своими глазами.
- Очередной человек, родившийся из-за легенды. - Вздохнула Риа. - Поспать не получилось, идём, пока совсем из виду не пропал. Ты же хочешь вернуть веснушки?
- Ни слова больше! Побежали за мелким проказником! - сказал Трюггви, взяв нужный свиток.
Эйву шум не разбудил, она даже не шелохнулась. После странной болезни сон её стал непробудным.
Быстро выбежав на улицу, Трюггви с Рией поспешили вслед за удаляющимся огоньком. Вокруг расстилалась тихая и тёмная ночь. Даже ветер сладко спал и не играл с кронами деревьев.
Шаги убегающего мальчика были ясно слышны в этой тишине. Трюггви с Рией не отставали от него.
Бег сменился шагом в чаще леса. Трюггви с Рией выглядывали мальчишку из-за деревьев, стараясь его не спугнуть. Он сидел на маленьком пеньке и тускло пылал. Его волосы медленно танцевали кудрявыми языками пламени, разбрасывая свет. Сидел он, пряча лицо в руках, и выглядел совсем хрупким.
Трюггви медленно подходил к нему, спускаясь на корточки. Он старался не напугать мальчика из легенды.
- Эй, малыш, послушай. - Сказал он тихим шёпотом.
Мальчик испугался и открыл глаза, убрав руки от лица. Трюггви смог рассмотреть его вздёрнутый носик, детские щёчки, тонкую линию губ и глубокие глаза, в зрачках которых было заключено огромное цветочное поле. С них стекали мелкие слёзы. Маленькие ушки забавно торчали в разные стороны, а волосы охватывали всё вокруг теплом.
- Не бойся меня, я только хочу помочь. - Трюггви удивился тому, как сильно этот мальчик походил на него самого в детстве. Он вновь зашептал, взяв ладошку малыша в свою. - Как тебя зовут?
Мальчик боязливо рассматривал Трюггви, будто старался по его внешности определить, можно ли ему доверять. Он с трудом прошептал:
- Рыжий, Рыжик. Меня называют так. - Он сглотнул ком, подступивший к горлу.
- Весёлое имя, мне нравится. - Улыбнулся Трюггви и сам представился. - Моё имя означает верность и надёжность. Давай вытрем твои слёзки?
Риа с огромным умилением наблюдала за действиями парня. Он так осторожно и трепетно относился, пускай и к вымышленному, мальчишке. Смотрел с заботой, хотя действовал очень аккуратно. Будто боялся сломать хрупкого малыша.
Пальцы Трюггви стёрли с мягкой кожи следы слёз. Он держал свиток, но не мог вернуть историю обратно без магии Рии, поэтому обернулся и кивком подозвал её.
- Это наша великая травница. - Рассказал Трюггви Рыжику. - Она поможет вернуть наши веснушки.
- Твои улетели так же, как и мои? - спросил Рыжик, поджав губы.
- Угу. - Кивнул парень. - Вернём их, хорошо?
- А вы можете?
- Мы можем. - Уверенно сказала Риа.
- Только не волнуйся. У нас всё непременно получится, если ты не будешь плакать. - Трюггви взял мальчишку и усадил его к себе на колени, отдав до этого свиток Рие. Огненные волосы не обжигали кожу и не заставляли одежду возгораться. - Смотри внимательно, сейчас будет магия!
Зелёные мокрые глаза искали любви. Рыжик сжал ладошку Рии маленькими и прохладными пальчиками. Травница раскрыла свиток, призвала дар и зашептала легенду о маленьком мужчине, его носе и искрах, иногда устремляя взгляд к звёздам:
- «За далёкими лесами,
За широкими холмами,
Там, где небо вечно ясно,
Где тепло и безопасно.
Жил мальчишка удалой,
Кучерявый да худой!
Кудри пламенем пылали,
Ручки с ветерком играли.
Как пролезет в дом соседский,
Крики взрослых и смех детский!
Вся деревня, словно Солнце,
Парня видит за оконцем!
Ходит он босой, кудрявый,
Сапог дома - тот дырявый.
Травка пяточки щекочет,
Раз! В избу твою заскочит!
Шаловливый мальчуган,
По деревне, как буран!
Видел старый то колдун,
Ухмыльнулся, ветром дул.
Вечер ясный, месяц в небе,
Круг деревни, ужин в хлебе.
А в Костре пылает пламя,
Вот оно - деревни знамя!
Рыжий весело смеётся,
Все молчат - ему неймётся.
А колдун открыл ладонь,
Побежал к нему огонь.
Искры, серебром пылая,
Извиваясь и мерцая,
Окатили парня плясом,
Он застыл, молчит. Неясно.
Белая ладонь пугалась,
До носа тряслась, старалась.
Встал колдун и пеньем птицы:
«Этот дар тебе годиться!
Раз уж ты сидеть не можешь,
Для меня задача, вот же ж!
Ты храни огни столь страстно,
А иначе всё - погаснут!
Если будешь плох собою,
Не ручаюсь я судьбою.
Искры убегут с луной,
Береги их, мальчик мой!»
Рыжий ясно улыбнулся,
Сел и песней затянулся.
Вся деревня пела гласом,
А Костёр пылал алмазом!
Ночь сменила вечер громкий,
Солнце на утро каёмкой.
Вся деревня поздно встала,
Даже как-то спать устала.
Рыжий песни не положит,
К колдуну - авось поможет.
Старец встал, повёл всех в лес,
Не видали тех чудес!
Рыжий на пеньке сидел,
Свет вокруг него желтел.
С щёк и носа опадали,
Искры вились, искры звали.
Кучерявый наш мальчишка,
Даст полакомиться шишкой.
Искры съели её разом,
На лицо вернулись плясом.
Шли недели друг за дружкой,
Муха вьётся над ватрушкой.
Парень, был покрыт веснушкой,
Тихо плачет под подушкой.
Ночью ранней, ночью прошлой,
Повалился снег пригоршней.
Не стерпел наш мальчик малый,
Снег комками в спины падал.
А потом в бреду неясном,
Ноги к лесу повели.
Будто уж не в безопасном,
Камни на спину легли.
Жар прошёлся тенью мрака,
Началась сердечна драка.
Рыжий чувствовал вину:
«Всё не так! Я всё пойму!»
Но не слушались искринки,
Вихрем медленным кружась.
И на ветреной тропинке,
С носа искра сорвалась.
Рыжий в слёзы кинул сердце,
Потянулся, как за дверцей.
Но последняя искра,
Разгорелася дотла.
А колдун стоял с усмешкой,
Пальцем бороду чесал.
Рыжий, с маленькой задержкой,
Волю слёзам-таки дал...»
Рыжик смотрел на появляющиеся руны с широко раскрытым ртом, обнимая одной рукой Трюггви. Сам парень тоже слушал легенду с огромным интересом. Но настало время продолжать её. Трюггви понимал, что Риа устала петь.
Спокойствие разливалось по его душе тёплым молоком от того малыша, что сидел на коленках. Рыжик так наивно и безобидно за всем наблюдал. А когда до них добирались порывы ветра, крепче обнимал Трюггви и втыкался маленькой моськой ему в грудь, прячась в одеждах от холода. Маг решил сам закончить легенду. Придумывал на ходу, много задумывался и иногда останавливался. Но история продолжалась:
- «След от слёз на щёчках малых -
Это плата за забаву.
Кто бы как бы не старался,
Рыжий ветру не поддался.
Он сбегал в ночи с деревни,
Где чужие лица все.
В лес ходил за птичьим пеньем,
Пятки мокли на росе.
Только капли-изумруды,
С глаз валили плотной грудой.
Ручкой по небу водил,
Вспоминал гласа светил.
А когда свеча горела,
И ложились все уж спать.
Она дымом тонким тлела,
Плакал рыжик на кровать.
Вся деревня вместе с ним,
Плачут все, все, как один.
И Костёр тусклее плачет,
Не сидит с ним этот мальчик.
К колдуну вернулись снова,
Попросили всё вернуть.
Взор пустил на них сурово,
Не успел передохнуть!
Снова с мальчиком проблемы,
Плачут все о нём поэмы.
Просят искры возвратить,
Семьи смехом окатить.
Маг ушёл на пару дней,
Все успели испугаться.
Воплощал свою затею,
В звёздах просто потеряться!
В маленький собрал мешочек,
Кучу светлых малых точек.
Меж ветвей в ночи дырявой,
Снова плакал наш кудрявый.
А колдун к нему нагнулся,
И мешочек развязал.
Белый вихрь к нему метнулся,
Парень сразу засиял!
Вновь плясали у улыбки,
Ветром славным, ветром зыбким,
Искры на лицо легли,
«Но смотри мне, береги!»
Вся деревня вместе с парнем,
Сразу смехом залилась.
Слёзы с глаз последним камнем,
Радость только началась!»
Трюггви наконец смог глубоко вдохнуть и выдохнуть сладкий воздух. Когда последние руны легли на бумагу, свиток засиял и устремился к небу, сверкая.
Трюггви с Рыжиком поднялись в воздух вместе с ним. Оба сначала удивились, но потом начали заливисто смеяться. Детский смех игривыми колокольчиками ласкал уши. Они кружились прямо в звёздном небе.
Небольшая стайка огоньков завилась вокруг Трюггви и Рыжика. Веснушки вернулись на свои места, осыпая маленькими вспышками щёчки обоих рыжих парней. Парящие в небе переглянулись и улыбнулись друг другу. Рыжик рывком обнял Трюггви, а когда парень захотел ответить, то не почувствовал тепла детского тела.
Только Риа видела, как Рыжик стал тускнеть, проникая духом в Трюггви и навечно испаряясь. Отныне маленький мальчик жил в сердце юного мага.
«Дух деревни! Вот, кто ты такой!» - поняла Риа.
Свиток закрутился и упал в руки девушки, а Трюггви плавно спустился на землю. С веснушками он выглядел более привычным и милым.
- Даже как-то жалко прощаться с этим малышом. - Простонал Трюггви. - Он так похож на меня.
«Ты и есть - он», - весело подумала Риа.
- Мне тоже грустно, такой хрупкий и доверчивый.Но давай уже наконец отоспимся? - рассмеялась Риа. Трюггви подхватил её усталоенастроение и вместе они зашагали в деревню.