Арканум

Творилось что-то жуткое. В прошлый раз Уильям спокойно доплыл за каких-то семь дней, но в этот раз всё иначе. Океан бушевал, не желая подпускать к острову никого... живого.

Он плыл около четырёх дней, когда небо внезапно затянуло тёмными тучами, а вода истерично билась о судно. Уильям был всего лишь начинающим моряком, да и так звание его было сильно преувеличено. Мужчина всего пару раз вышел в океан назло отцу, который, как оказалось, волновался только о счёте за аренду лодки у местных мужиков. Сейчас же он был совершенно один посреди бьющейся в истерике стихии. Что было странно - безумие длилось лишь по ночам. С первыми лучами приходило спокойствие и умиротворение.

Так продолжалось неделю. Две. Мужчина экономил, как мог, однако огромной тенью нависала угроза голодной смерти. Но беспокойство длилось недолго, ведь вдалеке мелькало очертание леса. Родного леса, который ныне не встречал пением птиц.

***

Он решил не возвращаться? Неужели он принял решение оставить меня? Да, я сама поставила его перед этим выбором. Нет, я не оставила ему выбора. Какая же я глупая! Поддалась страху, и прогнала мужа, а теперь страдальчески вздыхаю, глядя на горизонт. Я оказалась по-настоящему слабой женщиной.

Каждую ночь мне снились кошмары. Это были рваные картинки, но я просыпалась от ощущения влаги на собственных щеках. Что же мне снилось? Один лишь Всевышний знает ответ. Я успокаивалась, вспоминая, как просыпалась в его объятиях. Как я зачарованно смотрела в его глаза, тёмные, почти чёрные, лишь под лучами солнца можно было увидеть весь свет, которым он прожигал меня, хитро ухмыляясь. Уильям удивительный мужчина. Если бы он не упомянул свой титул, я бы и не догадалась, что он может быть графом. Его положение никак не сходилось с нахальным нравом мужчины. Дворяне высокомерные, но всегда держат лицо, а он... Он отличался. Уильям непристойно шутил, однако позволил это себе лишь после нашего общего дозволения, ведь, по его словам, "негоже юным леди слышать срам из уст хмельных мужиков". И мы смеялись. Не сразу, ведь мы действительно впервые слышали такие вещи, от которых даже уши краснели, однако вскоре смирились, и даже неприступная Лола позволила себе расслабиться. На его лице всегда была усмешка, а глаза блестели азартом. Он любил роскошь, но позволял себе ходить в простых рубахах, которые ничуть не портили его аристократизм. Я очень любила гладить его по тёмным чуть волнистым волосам, которые он ненавидел распускать. Казалось, он и сам не знал причины, но тем не менее предпочитал завязывать хвост, из которого вечно выпадали передние пряди, что жутко раздражало мужчину. Мне нравились его длинные пальцы, которыми он перебирал мои волосы. И его еле заметная серьга в ухе, которая и отличала его от манерных дворян, привлекала внимание. Я любила каждую черту, каждую мелочь в этом человеке.

Мой живот слегка увеличился, а аппетит был животным. Мне было жаль, что девочки охотились ради меня чаще, чем должны были, однако они лишь улыбались и обнимали меня. Я была дома, с самыми близкими людьми. Не хватало лишь его. Но жизнь не бывает столь хороша.

Судьба доказала, что была слишком милостива ко мне до этого момента. Я проснулась от сильнейшей боли, которую я когда-либо чувствовала. Казалось, мой живот проткнули тысячами лезвий, и сейчас медленно тянули их вниз. Из глаз хлынули слёзы. Нет, не из-за боли. С моей малышкой было что-то не так. Я приподнялась на локтях, стараясь рассмотреть хоть что-то в темноте. Превозмогая боль и чёрные пятна перед глазами, я медленно подошла к свече и зажгла её. Но этого уже не требовалось. Даже при тусклом свете луны я видела, что вся моя постель была в алой жидкости, а по ногам неторопливо, словно издеваясь, текли тонкие струйки крови. Руки задрожали, а колени предательски подкашивались. Я могла лишь безмолвно открывать и закрывать рот, не в силах пошевелиться. Свеча потухла от ветра, появившегося из-за Лолы, которая вбежала в мою дверь. Подсвечник звонко упал на пол, а я в ужасе посмотрела на подругу.

— Что со мной?..

Долорес закрыла рот руками и убежала, громко хлопнув дверью своей комнаты. Мысли уносились далеко, боль становилась сильнее, а сознание предательски не хотело меня покидать, чтоб я ярче прочувствовала боль потери. Мой мир рушился прямо сейчас, стекая по дрожащим коленям. Что я должна сделать? Что я могу? Молиться? Умываться слезами? Кричать, проклиная Богов? Что мне делать?

Лола прибежала так же внезапно, как и пару минут назад. Она рывком стянула прежнее постельное бельё, рваными движениями покрывая матрац чистой тканью. Она взяла меня дрожащими руками за локти и уложила на постель.

— Дыши ровно, глубоко. Смотри мне в глаза. Милая, смотри мне в глаза. Дыши глубоко. — Я смотрела в её умные зелёные глаза. Рассудительная, серьёзная Лола сдерживала слёзы в своих ласковых глазах, поглаживая меня по волосам.

В комнату вбежала Эльва с ведром полным воды. Она зажмурилась от увиденного и украдкой смахнула слёзы, чтоб я не волновалась. Мелькая светлыми непослушными волосами за спиной Лолы, Эльва тряпкой вытирала мои ноги.

— Лора, постарайся потужиться, — запинаясь от волнения, проговорила Долорес.

— Ещё рано, она же совсем кроха, Лола, так нельзя... — Я встретилась с её взглядом, полным боли и какого-то нелепого отрицания. Но отрицала только я. Словно не хотела принимать реальность.

Горло сжалось от сдержанного крика, а по лицу потекли слёзы. Я смотрела в потолок, следуя указаниям Лолы, представляя лицо Уильяма, его тихий голос, успокаивающий меня, его поглаживания по голове. Меня держали за руки. Девушки говорили мне что-то, но я уже давно не слышала ничего кроме стука собственного сердца, которое словно молотком отбивало секунды до краха всего, что у меня было. В груди пустота. Лишь монотонный звук, твердящий о потере того, что даже не успело зародиться. Такова моя плата за все совершённые грехи. За все измученные мною души.

Я не чувствовала больше боли. Я не чувствовала, казалось, ничего, кроме пустоты. Подруги вновь вытерли меня от крови. Даже переодели меня и вновь поменяли ткань на кровати. Я не хотела видеть их лица. Не могла. Я бы просто не выдержала всей печали, которая нависла над всем островом. Даже птицы перестали петь, скорбя об Аноре. О нашем лучике света, который не смог победить тьму.

Моё сердце колыхнулось, и я сделала судорожный вдох. Перевела взгляд на рыжеволосую Лолу, спящую, обнимающую мои ноги. Она приоткрыла глаза и так же удивлённо посмотрела на меня, как и я. Нам не нужны были доказательства, мы поняли.

Уильям прибыл.