Глава 18. Негодование
К приходу младшей принцессы от следов битвы ничего не осталось. Незримая сокровищница снова оказалась под мраморными полами тронного зала, а Астароту незаметно надели зачарованное в кольцо копьё на безымянный палец и убедились, что он крепко спит. Беспокойная Лерайе сидит в кресле, поглядывая на то, как он переворачивается и дёргается во сне. Ей стыдно. И понимая свой стыд, она ставит алкоголь на тумбу, ибо считает, что употребление гадости теперь уже не равносильно постыдности. Какая же глупая, раз не понимает, что этого нельзя не допускать. Пусть в царстве хоть введут закон об распитии спиртного, — всё окажется бессмысленным, если от царства не останется и горсточки. Истинный Бог гнева порождает земли, и он же их и разрушит. Смертоносная эмоция, таящая в себе самое ужасное, тёмное пережитое воспоминание. Боги грехов убеждены в могуществе представителя гнева. Что может долгими годами он сковывать в раненом в детстве сердце, подолгу сопротивляться собственному желанию выпить и в конце концов сделать это. Напиться до потери контроля. Перестать стоять на ногах и заснуть на столе. Лерайе понимает, что порой ведёт себя намного глупее, чем младшая сестра.
Покои дьявола посетили стража с младшей дочерью: короткий пиджак украшала золотая цепь, чёрные обтягивающие шорты и золотые туфли. Дагона не изменяла своему вкусу даже на земле, где одежды намного больше, чем в её гардеробной.
— Ему плохо стало, — наврала Лерайе, демонстративно кивнув в сторону спящего отца.
— Перепил? — уточнила Дагона и поправила майку, укрывавшую зону декольте.
— Не пил.
Дагона удивлённо поднимает брови. «Чтобы он и не пил?» — подумала Дагона и, к её большому удивлению, Лерайе почти сразу ответила:
— Первый и последний случай.
— Я его знаю — сорвался или наоборот, вспомнил прошлое? — предположила Дагона, скрестив руки на груди.
— Думаю, если он посчитает это разумным, то расскажет сам.
Лерайе не горела желанием дальше говорить об этом с сестрой. Дагона села на край кровати и сложила руки в домик. Лерайе осмотрела внешний вид сестры и заметила на пальце кольцо.
— Мальчишка же ещё совсем... наверняка не понимает, что будет нести ответственность. А если не справится, папа обличит все его недостатки и вывернет наизнанку.
— Паул подарил его мне просто так, - улыбнулась Дагона. - Я люблю Паула. Разве ты не понимаешь меня? Рабдос же тоже как он - чужой, но смог понравится отцу, значит мой Паул тоже. Что, он совсем другой?
Лерайе нахмурилась, отчего Дагона засмеялась.
Астарот заёрзал на постели, повернулся лицом к потолку и положил руку на лоб, - подумал, что болит голова. Увидев перед собой дочерей, он оживился и, аккуратно облокотившись головой об стену и тяжело вздохнув, приподнялся так, чтобы дочери видели его лицо. Однако вместо лица Дагона заметила на предплечье кровавый бинт.
- Что произошло? Копьё - где оно?
- На пальце, - ответил Астарот. - Я глубоко счастлив, что тебя не было в тот момент.
- Ты сорвался, - догадалась Дагона. - Как ты допустила это?
- Тише, моë маленькое золото, - улыбнулся Астарот. - Для твоей сестры это будет уроком. Если я зависим, от этого уже не избавиться.
- Папа убил Кассиэля, его приспешников и чуть не лишился копья, - завершила Лерайе.
Глаза Дагоны забегали: она испугалась, что сказанное может сильно разозлить отца.
- Охоту объявил не Уриил, не я, и даже не Михаэль. Кассиэль желал убить Бартоломео, пока он лежал на койке полумёртвый.
- То есть, Бартоломео всё это время слепо верил в то, что ты хотел от него избавиться? Ты убил Кассиэля?
— Да, я убил его. Приятно знать, что никакая вошка больше не будет лезть не в своё дело, — ликовал Астарот. - Согласно договору, ребёнок дьявола и его наследники продолжают род. У Сатаны был сын законнорождённый, и был сын принятый. У меня законнорожденные дети, и один сын принятый. У Бартоломео один ребёнок законнорожденный.
— У Бартоломео сильные мигрени, вчера он был в клинике. Откуда ты знал врача Леона?
— Я пару раз видел его и уже сформировал мнение — он мудак, и пусть он идёт на хер. Я пытался сказать Леону, что у его врача какие-то личные проблемы, которые почему-то влияют на рабочий процесс, но он как в стену упёрся и перестал меня слушать. Я думал, что он не злопамятный, но он до сих пор помнит нашу ссору.
— А почему вы поругались? — поинтересовалась Дагона.
— У меня нет эмпатии. Я не умею сочувствовать и более устойчив психологически, чем он. Он обозлился за смерть Шона, хоть я и ничего не делал. Леон считал меня опасным, ведь я мог причинить боль его сыну, убив одним касанием, или рассказать ужасающую правду, что он потомок дьявола.
- Леон - сын дьявола? - опешила Дагона.
— Чем вы слушаете?! — поднялся Астарот и сложил руки на груди. - Всё то время, пока мать его вынашивала, Шон проводил многочисленные ритуалы и продал душу, отплатив себе же скорейшей кончиной. В плату Сатана взял его сына.
Астарот поглядел на младшую дочь с нескрываемым удивлением. Кольцо на пальце из чистого золота. Почему-то он бы уверен, что ювелир отхватил достаточно денег за заказ.
- Агриэль женится на Люции, - напомнил Астарот. - Я не буду больше лезть в твою личную жизнь.
- Ты спас меня! - Дагона обняла отца, потеревшись головой об плечо. Астарот погладил дочь по щеке и тепло улыбнулся. Для него в счастье видеть улыбки детей. Ведь улыбка зависит лишь от них, - пустота таит в себе самый неизведанный уголок чего-то, что Астарот привык скрывать под слоем надменности - счастье. Он познаёт это чувство в тысячный раз и до сих пор не может сказать, отчего ему бывает так хорошо. Окружает лишь семья и свита. Единственные, кому он может беспрестанно доверять. И не бояться, что тебя обманут, подставят перед друзьями и заберут самое драгоценное. Астарот понимает, в чём его ошибка. И благодаря дочери, у него появилось желание раз и навсегда разъясниться.
- Люби Паулина, - напомнил Астарот.
- Буду любить.
- Ты понимаешь, от чего в таком случае отказываешься?
- Я бы так и так не была королевой. Всё же по старшинству - Лерайе, Ахерон, затем его дети... и так далее. Мне корона не нужна.
- Ребёнок Бартоломео, с ним всё будет хорошо? Пожалуйста, пусть будет обычный человек! - умоляла Дагона.
- Ему повезло.
- Розель, его жена, могла потерять ребёнка когда Бартоломео впал в кому.
- Не потеряет, - уверенно сказал Астарот и уверял себя, что не допустит потери младенца, несмотря ни на что.
- Сегодня я буду на показе. Придёшь? - Дагона желает видеть отца на торжестве.
- Что это? - совсем не знает Астарот.
- Я буду в красивом платье и центре внимания. Говорят, что я красивая и фигуристая. Паул купил мне много классной одежды.
Астарот слабо кивает. Дагона смеётся, посчитав это милым.
- Странное у него имя.
- Зато человека хороший. Я тебе, пап, как нибудь покажу фотографии с телефона. У меня тоже появился, погляди. - Дагона вытаскивает новоиспечённый подаренный телефон и суёт в руки отцу. Он держит его аккуратно, в двух руках, боясь повредить хрупкую вещь. Дагона включает его, и Астарот видит время, чёрный экран и дату.
- Странные приспособления.
- В Аду нет связи, и время неправильное. Сейчас без пяти минут четыре по земному времени.
- И в чём смысл? - Астароту становится стыдно оттого, что он ничего не понимает.
- Переписки, разговоры и развлечения.
- Чудеса современного мира поражают меня.
***
В Швеции сентябрь. Льёт маленький дождь. Бартоломео посещает благотворительный показ, выбрав его как самый оптимальный вариант отвлечься от грустных дум. Он почувствует себя козлом, если не посмотрит на Нору. И, наблюдая за красотой её наряда, Бартоломео ощущает странное дежавю. Будто бы он уже не в первый раз видит этот цвет на другой девушке. Золотистые ремешки, приковывающие таким образом внимание к заметному декольте и бежевые высокие туфли, татуировка на бедре, точно, Бартоломео видел это на Дагоне.
Но её платье выглядит иначе. Оно горит. Но, думает Бартоломео, что ему просто кажется. Но платье Дагоны действительно оставляет после себя пороховой след. Остальные девушки не подозревают, что дефилируют вместе с представительницей нижнего царства. И с самой принцессой. Бартоломео замечает состояние Дагоны: он умеет отличать безразличие от чего-то другого. Она обеспокоена. Чуть не споткнулась на каблуках; Рассеянность, не присущее ей до того качество теперь становится основной проблемой. Леон боковым зрением глядит на сына. Снова изнемогает от боли, держась за виски.
- Выйди, подыши, - рекомендует Леон. - Не можешь, зачем терпеть? Ты уже увидел их.
- Хорошо, - соглашается Бартоломео и встаёт с места.
Забирает с тахты свою куртку и перчатки. Стоило коснутся дверной ручки, как дверь открывается, и на пороге застывает Бальтазар, держа в руках разбитый телефон.
- Сукин сын, - ругается Барто и подходит к Бальтазару. Тот, не ожидав его прихода, рвётся на улицу, чуть не споткнувшись. Беготня привлекает внимание Леона. Он аккуратно проходит через все ряды, привлекает внимание остальных и уверяет в том, что он скоро вернётся. Холод для него ничего не значит. Он устойчив к любой температуре. Носит летом пиджаки и водолазки, не считая это сезонной одеждой. Для него всё, что лежит в гардеробе носится в любое время. На выходе из помещения он застаёт смутно знакомого мужчину. Бальтазар рвёт Бартоломео волосы, тот пачкает красный джемпер ботинками, и за сим представлением скрестив руки наблюдает Астарот.
- Козёл ебучий! - Бартоломео принимает свой титул и сильнее давит ногами в живот дьяволу. Бальтазар плюёт ему в лицо и, выждав когда он отвлечётся, ударяет по лицу. Астарот оборачивается и смотрит Леону в глаза.
- Объясни, - просит Леон, подойдя поближе. Бартоломео бьёт Бальтазара головой об траву, пачкая его белоснежную рубашку и гладкие розовые волосы. Дьявол отпихивает его от себя руками, грязно ругаясь и оскорбляя.
- Посмотри бы я в глаза своему врагу, который чуть меня не убил, чтобы я делал? - Астарот отвечает на свой вопрос кивком в сторону парней. Леон недовольное качает головой и хватает Бартоломео за шкирку.
- Отпусти! - возмущается Бартоломео. - Я ещё не закончил!
Леон встряхнул его за плечи.
- Незачем продолжать бессмысленную драку. - Ищет любые способы выхода из конфликта, иногда думая, что драка неизбежна.
- Солидарен, - кивает Астарот, ударив Бальтазара по рукам. Тот схватился за них, словно обжёгся.
Недовольные, держась на расстоянии друг от друга парни уходят. Леон кивает астральному брату на вход и просит подняться на лестницу для разговора. Думает, никто не обидится, если Леон будет отсутствовать на своём месте.
***
- В чём твоя проблема, Мон-Геррет? - спрашивает Леон, облокотившись об стену. Астарот поворачивает к нему голову, полную недоумения.
Чего ещё он ожидал? Дьяволу не хотелось ругаться. Он расставил все приоритеты за и против, не найдя объективной причины для ссоры. Он всегда думал, что Леон устал от него, говорил, что старший брат ему не нужен.
- Сложно осознавать, что из нас двоих зрелый я. - Астарот любит опускать иронию в его адрес.
- Я понял, что ты гораздо умнее, сильнее и могущественнее меня, - отмахивается Леон. - Но нет смысла говорить это сейчас.
- Никто не просил тебя подписывать договор, после чего облить грязью с ног до головы и разорвать все связи. - Астарот чешет мизинец. - И никто не просил жать голую руку.
Леон молчит.
- И было бы получше, не посчитал бы ты причастным меня к убийству Шона. Я был ребёнком, как и ты. И в том не было моей вины.
- Из всех встреч, на которых ты издевался надо мной, ты упоминал его психическую болезнь. Я был расстроен.
- Ты ничего не чувствовал. И вряд ли бы что-то изменилось, не попал бы он в психушку. В голове держится лишь одно - воспоминание о его смерти. И ничего больше ты не мог чувствовать. Не играйся со мной. - Ощущается его властность даже на земле. Леон опускает голову от стыда.
- Лучше ругаться всю жизнь и ненавидеть друг друга? - Астарот задаёт вопросы, пытаясь добиться расположения. - Или принять мудрое решение умять конфликт и перестать покрывать друг друга грязью?
- Я не смогу принять тот факт, что мой сын чуть не погиб от твоей руки.
Астарот разочарованно выдыхает. Прощупывает карманы и находит камень почившего Кассиэля. От воспоминания становится угрюмо на душе.
- Что это? - Безделушка привлекает внимание Леона.
- Он бы не погиб. Потому что я клялся защитить его от Кассиэля. Тот, на кого ты должен обижаться.
Леон уже начинает говорить, но Астарот прерывает его:
- Меня заботит его жизнь также, как жизни моих детей. И не оттого, что он связан с ними, а из-за уважения к тебе. Я не тот Сатана, которого могут видеть на троне, но могу противостоять кому-то против своей воли, защищая его смертную жизнь. Погиб бы он, погиб бы и ты. Этого бы не пережили. Я не делал тебе одолжений, не понимал твоих проблем, потому что я не умею сочувствовать. Но даже будучи твоим злейшим врагом, я защищал Бартоломео, пока ты думал, что я собирался убить его.
Леон совершил огромную ошибку в прошлом, оттолкнув от себя Астарота. И дьявол вряд ли продолжит быть к нему таким же, каким был раньше.
- Говори тысячу раз, что я идиот. И я не буду обижаться, ибо так и есть.
- Когда мы оба уже обогатились внуками, ты понял, что поступил глупо. - Внутренне Астарот радуется: он умеет доказывать людям неправоту без использования копья.
- Откуда пошёл слух, что ты начал охоту? - уточняет Леон.
- Маммон. - Дьяволу уже нечего боятся: главный разносчик лжи мёртв.
- Тебя подставили, - догадывается Леон. - Зачем Маммону это?
- Тот, кто всю жизнь унижал принца и выступал у короля личной тряпкой скажет что угодно, чтобы избавиться от тягостной работы. Совет Кассиэля никогда не доверял мне из-за этого рода. А после убийства Маммона, он решил отомстить. Зная, что мои дети неприкосновенны, он вспомнил про твоё существование. Решил отыграться на мне, короле Ада, чтобы перейти на высокую ступень. - Астарот убрал камень обратно в карман. - Я стремился к возвышению всю жизнь пока не понял, что могущественнее меня уже никого не будет. Я добился всего. И все было бы хуже, позволил бы я Кассиэлю расправиться с Бартоломео. Ты должен поблагодарить меня за то, что я спас его и одарил знаком АНХ, что для ангелов как чеснок для кровососущих.
Астарот осмеливается надеть перчатки и положить левую руку ему на плечо. Леон не сбрасывает руку и смотрит смирно, глядя на его морщинистое лицо.
- Что пялишься? - улыбается Астарот.
- Прости меня, Астарот Мон-Геррет, - совершенно искренне кается Леон.
Астарот заинтересованно поворачивает голову, увидев, что Леон подаёт ему руку.
- Прошло тридцать лет. - Астарот жмёт его руку.
Они улыбаются друг другу. Они счастливы, что всё окончено.