Зов Теней|18+ (Ред)

Двойняшки быстро разделились — не оценивший природы Швеции Вельзевул предпочёл остаться в обители Бальтазара. Ему было предпочтительнее находится в месте с несколькими видами красных вин, которые он любил больше всего. В клубе Бальтазара, «Цербере», изысканные, роскошные и вкусные вина, даже для сомелье Вельзевула Мон-Геррет. Вероятно, Астарот бы тоже оценил ответственное отношение к подбору алкоголя, если бы оказался в Швеции без видимой причины. Внутри «Цербера» — на втором этаже — находилась квартира-студия Бальтазара, которую он недавно выкупил и теперь имел право жить там без необходимости видеть незваных гостей в виде бывшего хозяина квартиры, его бойцовской собаки и пожилой женщины, которая постоянно кормила Бальтазара своей выпечкой.
Вельзевул сидел в гостиной на белом диване и осматривал комнату: для пристанища Бога похоти у Бальтазара было слишком много свободного места — были чисты даже кухонные тумбы, ибо вся утварь лежала в ящиках. Из декора на стене у Бальтазара были только бескрайнее море, фамильный гобелен, где демон сидел на троне в королевской накидке, которой уже успел лишиться и великий Бафомет с выставленными указательным и средним пальцами. Вельзевулу наличие и Бога похоти гобелена с бывшим идолом смутило, ибо по его мнению это уже не актуально. На месте Бафомета должен был быть Астарот.
Бальтазар помыл руки после сигарет, взглянул на себя в зеркало, делая акцент на голубых линзах и чëрных волосах и после плюхнулся в кресло напротив Вельзевула. Стоило Бальтазару сесть, как настроение Вельзевула ухудшилось. Всё таки как бы хорошо не было убрано, атмосфера в квартире Бальтазара была крайне неблагоприятной. Взгляд Вельзевула упал на женское разбросанное бельё и валявшуюся у ног Бальтазара упаковку контрацептивов.

— Тебе так тяжело выбросить презервативы  в мусорное ведро? Я понимаю, что не земле у тебя нет никаких ограничений, но прояви хотя бы немного уважения к гостю.

— Я уберусь потом, зануда. Хотя знаешь, Вельзевул, тебя это ебать не должно.

— Допустим на этом я остановлюсь — не буду больше пытаться испортить настроение. Вижу, кто-то и без меня прекрасно постарался.

— Если бы у моей девушки не было такого брата — я был бы счастливчиком. Однако с Нейтаном невозможно ни на секунду расслабиться.

Вельзевул состроил сострадательную гримасу и перешёл к причине, по которой он вообще решил заявиться к Бальтазару. Демон похоти вжался пальцами в журнальный стол и посмотрел на Вельзевула так, будто у него не было высокого статуса, и он относился к челяди. Зная, что Вельзевул ненавидел, когда на него смотрели свысока, Бальтазар ехидно ухмыльнулся и и обнажил два клыка.

— Ещё одна провокация в мою сторону и ты будешь собирать свои перья по всему периметру этой улицы. Не смей ставить себя выше меня.

— То, что ты сын Астарота и Лейлы Мон-Геррет не дает тебе право считать себя выше других. Ты такой же, как и я, но в плане характера — ты намного хуже.

— Ты хоть раз слышал, чтобы к кому то, кроме Мон-Геррет, обращались на «господин»? — Вельзевул, не увидев реакции Бальтазара, продолжил: — вот и молчи, Бальтазар.

— Вот ты язва, Вельзевул... с тобой невозможно построить диалог.

— Если бы ты не паясничал и не пытался провоцировать меня на конфликты, диалог бы действительно вышел. Однако я убедился в том, что ты понимаешь только язык угроз и силы.

Вельзевул впихнул богу похоти пергамент, пропитанный запахом дорого табака и алкоголя. Бальтазару не пришлось гадать, кто написал послание. Запах табака и алкоголя был присущ исключительно Астароту, ибо все остальные демоны пахли совсем не примечательно — всего лишь порохом и серой. Бальтазар пробежался глазами по аккуратному тексту, вздохнул и сказал:

— Ладно, чёрт вас дери. Тебе повезло, что это послание было написано Астаротом, иначе я бы порвал этот пергамент и кинул тебе в лицо.

— Конечно, — насмешливо улыбнулся Вельзевул. — Кстати, его Превосходительство очень тебя просил, чтобы ты больше не показывал своих способностей на людях и меньше светился своими языком и глазами.

— «Просил» в приказном тоне? — усмехнулся Бальтазар и отмахнулся. — Я тебя услышал. А теперь, будь добр, пойти нахер отсюда. Я готовлюсь к вечеринке, и ты отнял у меня слишком много времени.

— Дагона сегодня будет в компании Бартоломео. Я не хочу, чтобы у моей сестры возникли проблемы из-за этого придурка. Хотелось бы попросить от себя лично, чтобы ты проследил за Бартоломео и на случай чего усмирил. Пожалуйста, — добавил Вельзевул, и Бальтазар, недолго думая, слабо кивнул.

— Так и быть. Раз уж «его превосходительство» просит, то я ее могу отказать. Проваливай. И дверь закрой. — Бальтазар положил ноги на столик.

Велиал проигнорировал дальнейшие мычания Бальтазара и, хлопнув стеклянной дверью, покинул неприятную обитель.

***

Вельзевул был рад, что смог уговорить самого наглого демона принимать участие в контроле за Бартоломео. Отчего весь ад взбаламутился, узнав о пробуждающемся дате у смертного Вельзевулу ясно не было. Одно было известно точно — теперь Бартоломео вряд ли оставят в покое что в аду, что в раю, что сразу в двух чистилищах. Демон шёл по нейтральной площади со сложенными за спиной руками как будущий правитель, игнорируя поклоны стражников и проходящих мимо демонов и метисов. удивление в нейтральной тише, чем в раю. Велиал не помнит, когда в последний раз в доме было тихо. Ему нужно уведомить отца о завершённом деле и незапланированном знакомстве, которого так боялся Зепар. По пути в покои родителей он встречает мужа старшей сестры, Рабдоса. Он посмотрел на Вельзевула и показал пальцем на покои Астарота:

— Можно же войти туда? — думает Рабдос, что несмотря на родство, у него нет разрешения на вход в эту спальню.

— Да. Если ты боишься, пойдём со мной. Мне тоже нужно к отцу.
Рабдос кивнул и подстроился под расслабленную походку Вельзевула. Когда они вошли в замок и завернули к покоям Астарота и Лейлы, сын Лерайе и Рабдоса Ахерон строил там башни.Астарот дремал на постели, а Лейла читала библейскую книгу, лёжа рядом с мужем. Ахерон использовал все карты из колоды, и башня получилась ровной и высокой.

— Пап? — Вельзевул подошёл к отцу и похлопал его по плечу. — У меня новости. Чёрт, мама, он опять за своё?

Громким голосом Вельзевул разбудил Астарота, и мужчина в первую очередь обратил внимание на внука, который уже закончил строить башню и был доволен собой. Ахерон, поймав взгляд Астарота, улыбнулся и обратился к нему:

— Ты играешь в карты?

— Играю иногда. Я разрешал рыться в моих карманах?

— Не разрешал, дедушка. Карты выпали, когда ты снимал пиджак.

Астарот не стал ничего отвечать и обратился к сыну:

— Ты поговорил с Бальтазаром?

— Да, сквозь оскорбления и угрозы. Общество людей его испортило.

— Его испортили мания величия и неправильное воспитание. — Астарот хрустнул пальцами и спиной. — Расскажи всё, что узнал.

Мужчина сел на кровать и потянул шею, Вельзевул продолжил стоять, как телохранитель, которого не просили садиться.

— Думаю, это тебя оскорбит, — начал Вельзевул, отчего Астарот удивлённо поднял брови.

— Да Говори прямо... чёрт с ними, с задетыми чувствами, — потребовал Астарот.

— Я заметил Дагону в обществе человека. Их общение может перейти на близкий уровень.

Лейла и Астарот переглядываются.

«Ну всё», – подумал Вельзевул и начал было проклинать себя за излишнюю болтливость, однако Астарот отмахнулся.
— Ну и ладно... не лезь в её личную жизнь. Ещё запрещать двадцатилетней девушке с кем общаться, а с кем нет? Вельзевул, если по честному, я не знаю какой моей реакции ты ожидал. Ну общается Дагона с человеком, ну и что? Если это будет ошибкой, то только её.

Рабдос понял, что дальше разговор семейный. Он забрал сына и покинул покои, плотно закрыв дверь. Астарот взял с тумбы пачку сигар, выудил одну и щелчком пальца поджёг. Лейла не терпела запах табака в спальне и недовольно буркнула мужу:
— Спать потом невозможно! Будь добр дверь оставить открытой, Астарот. — С этими словами она встала с постели и вышла из спальни с книгой в руке.
Астарот предложил сыну закурить, но Вельзевул отказался.
—Это всё, что ты хотел мне сказать? Даже нет ничего про Бартоломео?
— А почему он тебя волнует? Он человек, и ничего достойного в нём нет.
— Люди смертны и как минимум достойны они просто жить. Может Бартоломео и ведёт себя слишком злобно по отношению к другим, он всё ещё чего-то достоин. — Астарот затянулся и продолжил: — Он достоин жить нормально — без дара. Связь с тенями может принести больше проблем, чем пользы. В пятнадцать лет он только начал укреплять связь с тенями, но сейчас ему двадцать, и неизвестен итог этого сомнительного союза. Я хочу уберечь Бартоломео от этого, ибо к чему может привести Зов теней?
— К началу Судного дня, как и зов крови.
— Нет, ты путаешь, — вздохнул Астарот. — Зов Крови — последняя стадия безумия, и если человек с этим даром не умеет контролировать себя — он обречён на страшную гибель. Первое, что с трудом может контролировать человек с Зовом Крови — желание утолить голод. Он как вендиго — чем больше хочется есть, тем высока вероятность, что утолить голод получится только путем употребления человечины. С зовом Теней дела немного проще и не так жутко — человек сходит с ума, и если он, скажем так, растворится в галлюцинациях — его рассудок помутнеет до такой степени, что можно совершить самоубийство. Тебе бы не помешало хоть раз в две недели обновлять свои знания.
— Пап... — вздохнул Вельзевул и Астарот пресёк его поднятым указательным пальцем. — У Бартоломео и так не всё в порядке с головой, а агрессивный он постоянно.
— Да, потому что на него влияют тени. Бартоломео уже не тот, каким я его запомнил пять лет назад. Прошу тебя, Вельзевул: убедись, что Бартоломео ничего не угрожает. Если тени возьмут над ним контроль — это будет катастрофа.
— Хорошо, пап.
— Умница. — Астарот затянулся в последний раз и бросил сигарету в пепельницу на тумбе. — Можешь заниматься своими делами. Астарот встал, улыбнулся сыну и стал отряхивать его пиджак от пыли и ворсинок.
—Ещё раз с днём рождения.
Астарот обнял сына и взъерошил винные волосы. Велиал улыбнулся и снова благодарит отца за поздравления, после чего они разъединяются, и Вельзевул вышел из покоев.