Глава 5
– Эй, за кого ты будешь болеть сегодня днём?
– Пока не знаю, но точно не за Вонючку Мина.
– Цянцян! Смотри, что я сделала прошлой ночью!
– Что это? Полотенце? «Старший Е Гуан, я всегда буду поддерживать вас» ... Ты сама сшила? Это безумие!
– Теперь после душа я буду использовать только его! А? Что у тебя в рюкзаке?
– Эй! Не бери без спроса!
– «Принц гитары Сюй Цичжан, ты такой красивый»... Отлично написано!
– Верни его мне...
***
В полдень в аудитории должна состояться презентация политических взглядов трех кандидатов, что вызывало у всех нетерпение и нежелание посещать занятия. Даже если учителя видели, как их ученики шепчутся в классе, они ничего не могли с этим поделать. В конце концов, это ежегодное событие, проводимое в их старшей школе, даже ставки в кабинете учителя многократно удваивались. Сила кандидатов этого года сильна, и битвы было не избежать... Имелась в виду, конечно, битва Е Гуана и Сюй Цичжана.
– Давайте всё–таки выберем Е Гуана, – учитель истории Чен проверял домашнее задание учеников, попутно обсуждая ситуацию выборов с учителем биологии.
– Вы так думаете? Я настроен более оптимистично в отношении кандидатуры Сюй Цичжана, – учитель Ли взял красную ручку и откинулся на спинку стула. – Хотя он мало принимает участия в жизни школы, зато у него очень хорошее сценическое обаяние, он становится увереннее, но мы всё равно должны за всем следить. Сегодняшняя политическая презентация является ключевым моментом. Я также слышал, что в предыдущие годы некоторые студенты полагались на эту презентацию, чтобы вернуть свою утраченные позиции в битве.
– Давайте посмотрим... Цель кандидата № 1 Е Гуана – улучшить учебную среду и усилить электронное образование. Кандидат № 2 Чэнь Цзэмин сказал, что должен остановить ожесточённую борьбу «индекса привлекательности» в школе и увеличить её взаимодействие с другими школами... Кандидат № 3 Сюй Цичжан надеется, что школа откроет учащимся больше возможностей для развития своих личных интересов в дополнение к ориентации дальнейшего обучения...
– У учеников есть политические взгляды?
– Кто знает... А! Учитель Ода, вы пришли как раз вовремя. Что думаете?
Все повернули головы в сторону учителя Оды, который только что вошел в кабинет.
– Что я думаю? Я думаю, что с этим ребенком Сюй Цичжаном покончено!
Учитель Ода в гневе сел и швырнул документы, которые держал в руке, на стол. Его лицо было в таком напряжении, что окружающие могли подумать, что у него поднялось давление, и он вот–вот умрет.
Учитель Чен и Учитель Ли посмотрели друг на друга, но ни один из них не осмелился заговорить.
***
Утром в кабинете второго класса Е Гуан впервые задремал в школе, но сон был недолгим, потому что его разбудил внезапный звук школьной радиопередачи.
– Экстренная трансляция. Пожалуйста, кандидаты в президенты школьного совета Е Гуан, Чэнь Цзэмин, Сюй Цичжан соберитесь во втором конференц–зале как можно скорее. Повторяю, пожалуйста, кандидаты в президенты школьного совета...
Экстренное сообщение было похоже на звуки сирены воздушной тревоги. Не только три человека, чьи имена были зачитаны, но и другие студенты тоже были потревожены.
К чему всё это? Не лучше ли репетировать в полдень? Е Гуан зевнул, вышел из класса и случайно встретил Сюй Цичжана и Чэнь Цзэмина.
– Наверное, приглашают нас на обед, ха–ха.
Окутанный запахом дезодоранта, Вонючка Мин шел впереди один, Е Гуан и Сюй Цичжан шли бок о бок, время от времени касаясь друг друга руками. Неоднозначные отношения, в которых они находились, не давали возможности им поговорить.
Мин обычно всегда медленно ходил, но по какой–то причине его сердцебиение становилось всё быстрее и быстрее.
– Устал? – тихо спросил Сюй Цичжан.
Его волосы были взлохмачены, и было видно, что он уснул, не высушив их.
Кто бы мог подумать, что этот маргинал, который и волосы–то не расчесывает, вчера блистал на сцене, словно рок–звезда.
– Я ужасно устал. Наконец–то я понял, почему ты каждый раз такой сонный, – Е Гуан потёр глаза, пряча взгляд от Сюй Цичжана.
– Руки грязные, не три.
Сюй Цичжан схватил Е Гуана за руку, чтобы тот не навредил глазам, на что парень спокойно попытался вырваться на свободу. Но лицо выдало его, оно было красным, как клубничное молоко, продаваемое службой социального обеспечения.
Сюй Цичжан не спускал с него глаз, которые, возможно, были затуманены из–за того, что он не выспался, но он не мог перестать смотреть на Е Гуана. Вздохнув, он бросил взгляд на спину Чэнь Цзэмина, а потом схватил Е Гуана за руку и уволок в мужской туалет. Прислонившись к стене, он прижал Е Гуана к своей груди, крепко прижимая его, как будто собирался что–то сказать.
Еще одна цветная бомба взорвалась прямо перед глазами Е Гуана, который оказался в объятиях Сюй Цичжана. Его дыхание участилось, словно у новорождённого зверька.
– Что ты сейчас сказал? – низкий голос Сюй Цичжана окутал ухо Е Гуана, от чего он почувствовал дрожь во всё теле. Для него это было чересчур эротично.
– Сказал? Что сказал?
– Ты действительно милый.
Казалось, он уже долгое время хотел ему это сказать. Сюй Цичжан прикоснулся к его волосам одной рукой, другой – обхватил его талию через ткань летней формы.
Тело Е Гуана обмякло в объятьях парня. Он почувствовал неладное с малышом Сяо Гуаном в брюках. Е Гуан сглотнул, притворился рассерженным и сказал:
– Предпочитаю, когда люди говорят, что я красивый.
– Элита может быть и красивой, и милой.
Сюй Цичжан отпустил его. Малыш Сяо Гуан был временно спасен.
– И то в–... верно, – Е Гуан подозрительно подтянул штаны. Сюй Цичжан вышел из туалета первым.
– Е Гуан, не забывай, что если выберут меня, ты ответишь мне.
– А если меня выберут, я не должен отвечать?
– Но ты поцеловал меня...
– Это твой поцелуй! Нет, я запрещаю об этом говорить! – Е Гуан взволнованно прикрыл рот Сюй Цичжана.
Чэнь Цзэмин прибыл в конференц–зал первым. Прежде чем они открыли дверь, Е Гуан привел в порядок свой воротник, указал на подол рубашки Сюй Цичжана и строго сказал:
– Заправь.
На что получил ответ с вызовом в голосе:
– Помогите мне с этим.
Лицо Е Гуана покраснело, но он все же помог Сюй Цичжану заправить рубашку:
– Сюй Цичжан, предупреждаю тебя, не смей в стенах священной школы...
Не успел он договорить, как дверь конференц–зала распахнулась, и Король Демонов*... Нет, это был учитель Ода, у которого, казалось, на голове разгорался вулкан, зарычал на них двоих, еле сдерживая гнев.
(Прим.: yècha: 1) (санскр. Yakşa) будд. якша, демон, дьявол, кровожадный посланец ада; 2) перен. чудовище, страшилище)
– Который час, а вы болтаетесь без дела! Идите сюда! Особенно ты, Сюй Цичжан! Я так разочарован в тебе!
Все еще держась за воротник Сюй Цичжана, парни с изумлением посмотрели друг на друга, а затем прошли за ним в зал. Как только они вошли, то поняли, что это было необычное собрание кандидатов.
За полукруглым столом для совещаний сидело несколько вышестоящих фигур уровня директора, а также сам директор, сидевший в высоком кресле. Взгляды окружающих были обращены на них двоих... Точнее надо сказать, что они смотрели на Сюй Цичжана.
Е Гуан в замешательстве сел рядом с Чэнь Цзэмином, взял у него листок бумаги и, лишь взглянув, тут же был словно молнией поражен. Сюй Цичжан, сидевший рядом с ним, заметил это.
На бумаге формата А4 было распечатано фото Сюй Цичжана в прыжке и с электрогитарой, освещенного софитами сцены ночного клуба.
Листок бумаги не мог скрыть его ауру супер–звезды. Освещенный лучами прожекторов, капли пота с его тела разлетались в разные стороны, словно капельки влаги на бокале с мартини, его лицо украшала сияющая улыбка, а ноги были в прыжке высоко над землёй. Это был его триумф. С этого угла мир как будто вращался лишь вокруг него, на фоне стояли товарищи по группе и сходящая с ума публика.
Это была довольно хорошая фотография. Если бы лица учителей не были сейчас такими серьезными, Е Гуан решил бы, что это производственная встреча артистов, которые обсуждают свой дебют.
– Студент Сюй, мы надеемся, что вы сможете объяснить происходящее на данной фотографии, – голос директора был спокойным, но властным.
Сюй Цичжан смотрел на мужчину и молчал, выглядя довольно спокойным, хотя самого Е Гуана пробил холодный пот.
Кто это сделал?
Е Гуан с ужасом посмотрел на фото. Угол съемки был почти таким же, как и у него вчера. Оно было снято на его мобильный телефон.
Кто–то его украл? Или он распечатал это в полусне или в бреду, чтобы подставить Сюй Цичжана?
Сбитый с толку, Е Гуан начал сомневаться в себе. Он не смел смотреть в сторону Сюй Цичжана.
Теперь Сюй Цичжан решит, что это сделал он?
Он боялся быть непонятым, боялся увидеть тень сомнения в его глазах, боялся увидеть разочарование на лице Сюй Цичжана. Просто представить это уже было душераздирающе. Е Гуан снова почувствовал, что ему тяжело дышать.
– Сюй Цичжан, вы знакомы с правилами школы. Вы не можете работать вне школы. Мы уже выяснили, где находится этот ночной клуб, и связались с владельцем, который подтвердил, что вы выступаете там каждую неделю. И что самое важное – владелец до сих пор не знал, что вы несовершеннолетний!
Гнев в словах нарастал, и Ода в порыве злости ударил по столу, от чего даже директор вздрогнул, чуть было не уронив чашку с чаем.
– Вы не только нарушаете школьные правила, но и имеете проблемы с законом! Если об этом узнают, что станет с репутацией школы? Мы связались с вашей мамой и попросили её прийти в школу после уроков.
Ода выглядел сердитым, для него всё это было настолько возмутительно, как если бы солдаты на передовой линии защиты страны опозорили отечество.
Лысый учитель средних лет, который преподает уже много лет, так зол только потому, что в средней школе есть ученик, который нарушает школьные правила и может нанести ущерб репутации школы.
Эта школа – страна, которую ты защищаешь? Мы, стало быть, твои враги? Перед кем выслуживаешься? Ты готов ругаться ради поддержания репутации школы, но не желаешь понять, почему ученики идут на подобное? Почему они это делают?
Таково, значит, быть учителем? Вот так, значит, быть взрослым?
Е Гуан был ошеломлен, глядя на напыщенного Оду, что у него вдруг возникла иллюзия, будто он стал частью старинного фильмы, воспроизводящее с запаздывающей и нелепой манере. Ему тут же захотелось сломать его. Волна высокого давления воздуха из глубины его сердца нависла над ним, заставив сжать кулаки.
Ода сделал глоток воды, вздохнул, поднял взгляд и увидел, что Сюй Цичжан по–прежнему был равнодушен, без намека на вину, как будто он не понимает, в чём его вина. Такие ученики всегда злили Оду, и его слова стали острее. Люди – существа, предпочитающие использовать язык, чтобы побеждать других в такие моменты.
– Такой, как ты..! И такой ученик, как ты! Не говори, что собираешься стать президентом школьного совета! Ты даже не заслуживаешь быть учеником в нашей школе! Я действительно не понимаю тебя!
Услышав это, Сюй Цичжан, наконец, шевельнулся и со скрипом встал.
– Не ваше дело, с кем нам тусоваться!
Сюй Цичжан повернул голову и посмотрел на Е Гуана, который встал и взревел. Всегда вежливый, воспитанный и с нежным голосом, но в этот момент он был зол. Е Гуан посмотрел на Оду с беспрецедентным гневом.
Мужчина не думал, что ему нанесёт удар в спину лучший ученик, школьная элита и школьный идол... Ода был сбит с толку, его сине–багровые губы задрожали. Обычно он хвалил Е Гуана, но теперь не знал, что и сказать. Не зная, что делать, он снова указал пальцем на Сюй Цичжана.
– Вы... посмотрите! С кем поведёшься, на того и наберёшься!
– Ошибаетесь! Правильно сказать – «от того и наберёшься»...
– Хватит, ладно, перестань спорить, садись.
Голос директора прозвучал через настольный микрофон в конференц–зале, заставив двух спорящих друг с другом людей замолчать. Учитель Ода и Е Гуан были сердиты, но Сюй Цичжан действовал мягко, как обычно, и похлопал Е Гуана по спине, когда тот сел. Е Гуан неподвижно смотрел на гладкую поверхность деревянного стола для совещаний.
В конференц–зале повисла недолгая тишина.
Директор сделал глоток чая и обратился к Сюй Цичжану:
– Цичжан, тебе есть что сказать? – в голосе директора не было ни намёка на его личное отношение к делу.
Сюй Цичжан отвел взгляд от Е Гуана, посмотрел на директора, немного подумал и кивнул.
– У меня есть группа, и я выступал в LIVE HOUSE. Хозяин очень щедрый, и плата за выступление для нас намного выше, чем в других местах.
Хотя человек на фото, очевидно, Сюй Цичжан, однако учителя ожидали, что он попробует снять с себя обвинения. Прямое признание парня лишило всех дара речи.
Директор не выказал никаких эмоций и спросил прямо:
– Ты знаешь, что наша школа не позволяет ученикам работать неполный рабочий день? – по низкому голосу директора было не понятно, вопрос это или обвинение.
– Знаю.
– Но директор, это из–за его семьи... – Е Гуан торопился помочь Сюй Цичжану, но директор снова прервал его.
– Е Гуан, я знаю положение семьи Цичжана, но это не снимает с него ответственность за нарушение школьных правил. В школе есть стипендии, так почему бы тебе не подать заявку? Если тебе нужна помощь, есть способ получить её в стенах школы, – мягко ответил Е Гуану директор.
– Директор, я помню, что заявки на стипендии обычно подаются в начале семестра и будут присуждаться только в конце семестра, – так же мягко сказал Сюй Цичжан.
– Да, это стандартная процедура для утверждения.
– А директор слышал ли когда–нибудь, что дальняя вода не спасает вблизи огня?
Взгляд Сюй Цичжана пробежался по каждому присутствовавшему учителю, в результате чего учитель Ода хлопнул по столу и снова выругался:
– Что за тон!
Директор поднял руку, чтобы не дать Оде выйти из себя и позволить Сюй Цичжану закончить свою речь.
– Я сделал это не потому, что хотел нарушить школьные правила, – после паузы Сюй Цичжан продолжил: – Как вы сказали, вы знаете ситуацию в моей семье. Школа не разрешает учащимся работать. Но директор может посмотреть мои оценки, я всегда нахожусь в десятке лучших учеников. Что касается школьных правил, да, я нарушил их, но если вернутся к сути, я не сделал ничего плохого, моя успеваемость не пострадала. И я не просто играю на концертах из–за денег, мне нравится музыка, мне нравится играть в группе.
После слов Сюй Цичжана учителя стали перешёптываться друг с другом, но учитель Ода, который был против, не купился на это.
– Ладно, забудем пока о школьных правилах! Вы знаете закон о детях и детском труде? Как ты посмел находиться в подобном месте до поздней ночи?! Это не то, с чем школа может смириться. Тебя могли забрать в полицейский участок! Тебе нравится играть, разве в школе нет музыкального клуба?!
Даже в нынешние времена найдутся те, кому нравится использовать полицию, чтобы запугивать детей. Е Гуан был в ярости. Положение ученика и учителя было настолько шатко, что даже любимчик в одночасье может стать врагом. Е Гуан чувствовал, что сегодняшний учитель Ода был просто отвратительным, и всё, что он говорил, было отвратительно.
Сюй Цичжан потерял дар речи. Он проигнорировал выражение лица Оды и медленно сказал:
– Я не убивал людей и не поджигал ничего, так почему я не могу делать то, что хочу?
Правильно, ты можешь делать то, что хочешь.
Будь то ребенок или взрослый, все чувствуют робость, когда произносят такие слова.
Будь то глупый человек, невежественный или мятежный, он тоже хочет делать то, что хочет.
Е Гуан думал, что независимо от того, где они будут в будущем, он будет помнить этот ослепительный свет, который когда–то принес Сюй Цичжан в его жизнь.
После обсуждения, наконец, выступил представитель директора.
– Мы ещё вернёмся к данному вопросу. В любом случае, мы всё равно примем некоторые санкции, потому что твои действия неизбежно могут оказать влияние на других учеников. Кроме того, должность президента студенческого совета должна быть отдана ученикам с отличной успеваемостью... Теперь, когда у тебя такая плохая репутация, нам, возможно, придется тебя дисквалифицировать.
Как и в окончательном приговоре, директор был спокоен и безжалостен.
Услышав вердикт директора, Е Гуан запаниковал.
Неужели вся тяжелая работа Сюй Цичжана была напрасной? Его силы, потраченные на выступления, агитацию в ущерб сну, теперь всё было напрасно?
Какой теперь он даст ответ Сюй Цичжану?
А Сюй Цичжан сидел рядом с Е Гуаном и молчал, не кивая и не возражая.
– Остальные кандидаты хотят что–то добавить по поводу данного решения? – спросил директор.
– Нет, – Чен Цзэмин не имел к нему никакого отношения.
– Да! – Е Гуан поднял руку.
Директор жестом позволил Е Гуану говорить, и Е Гуан откашлялся.
– Директор, учителя, прошу прощения за то, что вышел из себя. Я думаю, что наказание в виде дисквалификации слишком сурово. За исключением подработки Сюй Цичжана вне школы, он всё ещё лучше, чем другие ученики, – почувствовав на себе взгляд Сюй Цичжана, по позвоночнику Е Гуана прошелся разряд. – Ведь мы все так долго трудились, и действительно неразумно, что нас вдруг за несколько дней до дня голосования лишат кандидатуры. Слухи летят повсюду.
Е Гуан говорил красноречиво, а затем повернулся к учителю Ода. Мужчина запаниковал, ведь Е Гуан только что накричал на него, и теперь он не знает, как стоит реагировать.
– Я думаю, что о действиях Сюй Цичжана нужно рассказать учащимся всей школы. Избиратели вправе знать за кого они голосуют, чтобы выбрать, поддерживать его или нет. Затем мы создадим дисциплинарную группу для расследования, кто является автором данной фотографии. Господин Ода, как вам данное предложение?
Мужчина сделал паузу и покачал головой, чтобы показать, что он не уверен. Е Гуан кивнул и сказал:
– За несколько дней до голосования внезапно появилась эта фотография, и это было явно злонамеренно. Учитель, не вы ли нам говорили, что эти выборы – «соревнование джентльменов»? Если это фото слил кто–то из кандидатов или кем–то из штаба команд...
– Эй, ты имеешь в виду, что я сделал это? – прямо спросил Чэнь Цзэмин.
– Может быть, это кто–то из моей команды. Я не знаю. В любом случае, этот вопрос должен быть тщательно расследован. Верно, учитель Ода? – «Сяо Пэй» Е Гуана фирменно улыбнулся.
Ода был польщен, часто кивал и говорил, что проведет тщательное расследование и обязательно найдет тех, кто увлекается подобными шалостями.
В конце концов, выслушав еще раз мнение остальных учителей, было принято общее решение: объявить о действиях Сюй Цичжана, аннулировать участие Сюй Цичжана в сегодняшнем выступлении на сцене, но сохранить его кандидатуру.
Выйдя из второго конференц–зала, Е Гуан без отлагательств уволок Сюй Цичжана к лестнице.
– Ты же знаешь, что я этого не делал, верно? – нервно спросил Е Гуан, в отличие от того воодушевления, которое он только что продемонстрировал на собрании.
Он был очень обеспокоен ответом Сюй Цичжана, и его молчание лишь усилило страх.
«Почему ты ничего не говоришь? Я этого не делал, не разочаровывайся во мне!»
На спортивной площадке за окном проходил урок физкультуры. Измученные ученики бегали под палящим солнцем. Е Гуану внезапно захотелось спрыгнуть отсюда, чтобы присоединиться к ним. Уж лучше бежать к солнцу и усохнуть, как листик, и взлететь прямо в небо, как воздушный змей.
Наступила ужасающая тишина, желудок Е Гуана скрутило, и Сюй Цичжан внезапно вздохнул, заставив Е Гуана испугаться.
– Ты помнишь, что я сказал? – тихо сказал Сюй Цичжан.
Неоднозначные слова Сюй Цичжан сломали натянутые струны нервов Е Гуана.
Они много о чем говорили, но сейчас Е Гуан вспомнил ту ночь, о который между ними было не принято говорить. Сюй Цичжан тогда сказал:
«Люди эгоистичны. Как бы ни называлась любовь, люди все равно эгоистичны».
«Я помню каждое твое слово, но хочу забыть».
– Ты думаешь, что я предал тебя из–за должности президента? То, что я только что сказал на встрече, думаешь, всё было ложью? – Е Гуан сжал кулаки, на его глазах выступили слёзы.
«Между нами все ещё есть что–то хорошее или нет*?»
(Прим.: отсылка к песне в 3 главе)
– ...Забудь, я так и знал, – Е Гуан задохнулся, повернул голову и вытер слезы. Сюй Цичжан просто молча за ним наблюдал.
Когда прозвенел звонок и пришло время вдохнуть свежего воздуха, толпа учеников вышла из класса одна за другой.
Сюй Цичжан внезапно схватил Е Гуана за руку, открыл дверь в пустующую комнату аудио–визуальной службы и потянул его за собой внутрь.
Их окружали тяжелые плотные шторы, только слабый свет из дверной щели пробивался у их ног. В тёмной тайной комнате был слышен лишь звук их дыхания.
Е Гуан был прижат к стене, не в силах видеть выражение лица Сюй Цичжана.
– Что ты только что сказал, что значит, ты знал? – тихо спросил Сюй Цичжан, кончиком носа касаясь виска Е Гуана. Но из–за недавних событий Е Гуан был морально раздавлен и не хотел участвовать в этой эротической сцене.
Он изо всех сил пытался заставить Сюй Цичжан отпустить его, но тот был неприступен. Элита могла только учиться, поэтому он не отличался физической силой, в отчаянии ему пришлось сдаться.
– Я знал... ты думаешь, что это я, не так ли? Что я принимаю всё близко к сердцу, мне нравится привлекать к себе внимание, нравится изображать из себя другого человека, нравится должность президента школьного совета, – ты, должно быть, так думаешь? – он не мог видеть в темноте выражение глаз Сюй Цичжана. – Ты явно думаешь, что я подставил тебя из–за должности. Сделал вчера то фото и сегодня передал его Оде. Думаешь, что я лишь играл роль «друга» на этой встреча... Не удивительно, я же отличный актёр...
Чем больше Е Гуан говорил, тем больше он пытался вспомнить что–то хорошее в своей жизни, чтобы перестать плакать. Но всё, что приходило ему на ум, было обрывками того, что связано с Сюй Цичжаном.
«Мы знаем друг друга всего ничего, так почему эти воспоминания, кажется, так глубоко во мне укоренились?»
Чем больше он думал об этом, тем несчастнее становился. Е Гуан мог сдерживать слезы, но не сопли. Он издавал громкий, нелепый хлюпающий звук в пустой комнате, но Сюй Цичжан не смеялся, просто холодно прошептал ему на ухо:
– И что дальше? – словно призывая к чему–то, тон Сюй Цичжана стал настойчивее.
«Что я должен ещё сказать?» – Е Гуан был разбит, ему было сложно подобрать слова.
– Кроме того... ты сказал, что люди эгоистичны... – сказал чуть громче Е Гуан гнусавым голосом. – Как бы хорошо они к тебе не относились, каково бы не было их отношение к тебе, однажды они всё равно предадут тебя ради своих интересов. Должно быть, ты думаешь, что я предал тебя, предал ради должности дерьмового президента, и не важно, что ты мне очень нравишься...
Воспользовавшись случайным порывом Е Гуана, Сюй Цичжан ущипнул его за щёку и накрыл его губы своими.
Е Гуан широко раскрыл глаза и затаил дыхание, чувствуя, как язык Сюй Цичжана яростно атакует его рот, исследуя. Ощущение переплетения влажных языков было чудесным, как будто они раскрыли свои самые теплые интимные места и обменивались немыми словами любви друг с другом.
Ноги Е Гуана подкосились, и он чуть не упал, но Сюй Цичжан поддержал его, как будто он долго этого ждал, и осторожно углубил поцелуй.
Когда они оторвались друг от друга, сопли Е Гуана оставили след на лице Сюй Цичжана.
– Это твой ответ?
Сюй Цичжан ласково вытер сопли и улыбнулся.
– Ты... ты разве... ты не рассердился?
К этому времени его глаза привыкли к темноте, и, увидев выражение лица Сюй Цичжана, Е Гуан как будто проснулся. На его лице была знакомая озорная улыбка.
– Ты помнишь, что я тебе говорил, Е Гуан?
«Я ни разу не был в тебе разочарован».
Услышав эти слова, Е Гуан крепко обнял Сюй Цичжана и, уткнувшись в его плечевую впадину, заплакал от облегчения.
———————-—--—
Перевод: Kaneda_r