Глава 4
На кожаном диване в гостиной сидел мужчина в дизайнерской повседневной одежде. Он удерживал телефон между головой и плечом, и без остановки печатал на ноутбуке. Женщина, которая только что вышла из ванной с маской на лице, одной рукой вытирала мокрые волосы, а в другой держала что-то похожее на отчёт. Она не тратила ни секунды, чтобы изучить данные.
Услышав топот, двое одновременно подняли головы в сторону входа и увидели высокого и красивого мальчика в школьной форме, вбежавшего в комнату, затем снова опустили головы, кто печатая на компьютере, кто читая отчёт, как ни в чём не бывало.
– Папа! Мама!
Папа? Мама?
Мужчина и женщина с подозрением посмотрели на взволнованное выражение лица сына, а затем сказали после небольшой паузы:
– Малыш*!
(*Прим: 宝贝bǎobèi: 1) дорогой, любимый; прелесть; деточка, сокровище, золотко;
2) жарг. товар (обычно на сайте Таобао)
А сын-то гораздо красивее, чем на видео!
Двое старших членов семьи Е отложили свою работу и обняли Е Гуана. Отец погладил сына по голове, сетуя про себя на то, как быстротечно время. Мать Е развернула сына к себе и вздохнула: "Даже плохой бамбук может дать хорошие побеги", отчего отец Е закатил глаза.
Мария улыбнулась и пошла на кухню готовить ужин, в то время как воссоединившиеся члены семьи присели на диван.
Е Гуан взволнованно смотрел на живую версию своих родителей, ему так много хочется им рассказать: он занял первое место в школе на экзамене; первое место в городе на конкурсе речей; его работы в каллиграфии были отмечены наградами и вывешены в кабинете директора; его восхваляли по всей школе и избрали в качестве кандидата на выборах президента студсовета...
Хотя он может и не победить, потому что есть достойный соперник... Говоря о Сюй Цичжане, Е Гуан почесал лицо.
– Но даже если не стану президентом, то смогу занять должность вице-президента! – сказав это с улыбкой, Е Гуан посмотрел на родителей, но, не получив должного ответа, его улыбка застыла на лице.
– Почему ты так говоришь? Кто как не наш малыш лучшим образом подходит на роль президента? Им должен быть наш Е Гуан, – небрежно ответила мать, читая отчет. Ожидания и уверенность Е Гуана были ей безразличны.
– Е Гуан, разве я не говорил тебе, что был важной фигурой в школе, и занимал первые места во всём, что бы ни делал? Поэтому, прежде чем в чём-либо принимать участие, ты никогда не должен возвышать амбиции других и разрушать свой собственный престиж, понимаешь? Не говори таких обескураживающих слов, это действительно не похоже на моего сына.
Он говорил это в экран, будто тот был лицом Е Гуана. Мужчина нахмурился, не поднимая головы, и сделал выговор своему сыну: "Не хвались прошлыми достижениями"*.
(Прим.: 好汉不提当年勇 – «По-настоящему умелый человек не хвалится своими прошлыми достижениями» – народная поговорка)
Рот Е Гуана открывался и снова закрывался, и бесконечный звук стука по клавиатуре и переворачивания листов бумаги звучал так холодно, что казалось, он упал в резервуар с черной водой из бездны. Он огляделся, окружающая обстановка переменилась, свет преломился, и всё изменило форму.
Почему родители его не похвалили? Странно, разве того, что он добился, недостаточно, чтобы этого заслужить? Ради чего он тогда так старался?
Улыбка Е Гуана спала и он продолжил:
– Потому что этот другой кандидат может играть на инструментах, он преуспевает и в учёбе, и очень хорошо относится ко мне... Я не говорю обескураживающих вещей, это было сказано потому, что мы двое не равны, поэтому я сказал «даже если не стану»...
– Действительно? Тогда ты должен работать усерднее, не позволяй себя сравнивать с ним, – женщина сняла маску со своего лица и улыбнулась Е Гуану. Её улыбка была очень расплывчата, словно из видеочата.
Е Гуан больше не в силах был улыбаться.
Даже во время ужина родители не отложили рабочие дела. Мария была горничной и не могла есть за одним столом с Е Гуаном, когда домой возвращались родители. Он чувствовал, что попал в ловушку стереотипа занятой семьи с двойным доходом, не на своём месте и не в состоянии даже пошевелиться.
– Как долго вы будете дома?
Папа Е, не поднимая головы, сказал:
– Мы уедем позже. У нас намечена встреча во Вьетнаме.
Мир – это тетрис, сложенный до предела, где разносился лишь шум разрушения.
Е Гуан ненавидел есть в одиночестве, но сейчас ему хотелось поесть одному.
***
Час ночи, в комнате горел бледный свет ночника. Е Гуан лежал на кровати с широко открытыми глазами, время от времени протягивая руку, чтобы вытереть лицо.
В тихой комнате работал кондиционер, по щекам парня катились слёзы, как вдруг раздалось жужжание вибрирующего телефона.
– Алло, – ответил гнусавым голосом Е Гуан.
На другом конце провода было шумно, Сюй Цичжан что-то громко сказал, но его перекрыла грохочущая музыка.
– ...Я тебя не слышу.
Где он? Почему там так шумно? Е Гуан высморкался и сел.
Сюй Цичжан, казалось, ушёл в другое помещение, где не было так слышно музыку. Обеспокоенный тон Сюй Цичжана отчетливо донесся до ушей Е Гуана:
– С тобой что-то случилось?
– Твой велик опять пострадал, кривой руль, поди, больше не подлежит ремонту.
Сказанное вызвало еще больше недоумения, чем мошеннические текстовые сообщения, прошло уже какое-то время с инцидента, и вот те...
– Да ладно, он же не стеклянный.
Голос Сюй Цичжана необъяснимо заставлял его разрушаться изнутри и хотеть плакать, точно так же, как в тот раз, когда был украден его любимый "Роттердам". Его простое "С тобой что-то случилось?" с легкостью сломало защиту Е Гуана.
Последний звук был прерван рыданиями, и рука Е Гуана, держащая телефон, задрожала.
– Что случилось? Почему ты плачешь? – нетерпеливый голос Сюй Цичжана просил его ответить.
Е Гуан уткнулся в подушку и заплакал, как ребенок, не умеющий говорить.
– Я не знаю... не знаю, как ещё нужно стараться... – сказал он, но от плача все слова, казалось, слились в одно.
Я не знаю, какие ещё усилия нужно приложить, не знаю, ради кого я это делаю, не знаю, ради чего я усердно работаю и что могу с этого получить.
– Что ты сказал? Е Гуан... Подожди, давай, сделай глубокий вдох вместе со мной.
Внезапный приказной тон на другом конце телефона заставив Е Гуана невольно последовать за ним.
Сделай глубокий вдох и поплачь, потом сделай ещё один глубокий вдох и снова поплачь.
Сюй Цичжан некоторое время молчал, затем внезапно откашлялся и запел песню.
– «Если ты хочешь поплакать, поплачь в моих объятиях, если будет казаться, что это никогда не закончится, то так мы будем чувствовать себя менее одинокими».
– ...Это... какая-то старая песня... Ты такой старый... – выдохнул Е Гуан с улыбкой, почувствовав это, Сюй Цичжан вздохнул с облегчением.
– Где ты, дома? – спросил мягко Сюй Цичжан.
– Угу...
– Я приду к тебе.
– Угу...
Е Гуан внезапно поднял голову, из носа потекла сопля.
– Придёшь ко мне? Сейчас?
– Да, я перезвоню позже, – сказав это, он повесил трубку.
Е Гуан тупо уставился на свой мобильный телефон, не зная, сколько уже прошло времени, но, кажется, не так много, прежде чем снаружи дома раздался звук приближающегося мотоцикла, а затем зазвонил телефон.
Боясь разбудить Марию, Е Гуан поспешно надел пальто и на цыпочках вышел из дома.
Толкнув железную дверь, он увидел парня в шлеме, закрывающем лицо, короткой черной футболке, рваных джинсах и верхом на «диком волке».
Кто это?
Е Гуан потер свои опухшие глаза.
Человек-дикий-волк увидел Е Гуана и приподнял визор. Темные круги под его большими глазами были достаточно глубокими, чтобы заставить сердце Е Гуана забиться дважды.
Поймав брошенный шлем, как в тот раз маленький бубен, Е Гуану показалось, что всё это сон.
– Залезай.
Этот неземной голос на 100% принадлежит Сюй Цичжану.
Где его кривой велик? Он превратиться в дикого волка?
Было слишком много тайн, а мысли Е Гуана чересчур хаотичными. Голос Сюй Цичжана был волшебной флейтой, которая заставила его невольно сесть на заднее сиденье "волка" и обхватить талию Сюй Цичжана.
Е Гуан почувствовал, как окоченело от холода тело Сюй Цичжана. «Дикий волк» взревел в темной ночи, и помчался в десять раз быстрее, чем «кривой дракон», казалось, унося их в другую вселенную.
Е Гуан закрыл глаза и позволил ветру завыть у его в ушах.
Езда по мосту подобна пересечению туннеля времени, когда лишь маленький огонек указывает путь вдалеке. Е Гуан тайком понюхал запах тела Сюй Цичжана, смешанный с лёгким запахом сигарет и стирального порошка. Он курит? Или стоял рядом с курильщиком? Е Гуан хотел спросить, но из-за того, что спина парня была слишком удобной и дарила чувство спокойствия, он не хотел ничего говорить.
Лучше так и ехать дальше и не останавливаться.
Вскоре после они прибыли в небольшой жилой район. «Волк» скользнул в один из темных переулков и остановился перед ржаво-коричневыми железными воротами.
Е Гуан слез, у него немного болела задница, потому что сидеть на заднем сиденье «дикого волка» было нелегко. Сюй Цичжан снял шлем и потрепал себя по волосам перед зеркалом заднего вида. Затем он повернулся и помог Е Гуану снять шлем.
– Ты зачесал волосы...
В школе у Сюй Цичжана всегда были беспорядочно вьющиеся волосы. Он выглядел послушным и воспитанным... Сейчас же перед ним был человек-волк, который полностью отличался от того образа, к которому привык Е Гуан. Он неосознанно потянул вниз белую футболку, в которой был.
– Тебе нравится?
– Нравит...
Подождите, что? Е Гуан почувствовал неловкость.
Не дожидаясь ответа Е Гуана, Сюй Цичжан убрал шлемы и запер «дикого волка», посмотрел на часы на руке, потянул Е Гуана и быстро вошел в коричневые железные ворота.
– Куда мы идём?
Е Гуан мог только следовать за человеком перед ним, спускаясь по лестнице, ведущей в подвал. Спустивший туда и открыв еще одну дверь, новый мир за ней его мгновенно атаковал. Е Гуан был ослеплен.
Красные, зеленые, синие и оранжевые огни мерцали в тусклом помещении, и они были еще более ослепительными, когда попадали в толпу.
Рок-музыка настолько оглушительна, насколько способна проникнуть в голову каждому.
Вкус алкоголя, запах табака и пота – всё это было незнакомо Е Гуану.
Прежде чем малыш Е успел познакомиться с миром взрослых, Сюй Цичжан запихнул его в комнату, похожую на закулисье. По сравнению с хаосом снаружи, здесь было спокойнее.
В маленькой комнате отдыха, окутанной ярким тёплым светом, было несколько мужчин и женщин. Увидев Сюй Цичжана, все встали, чтобы поприветствовать его, как будто стали свидетелями пришествия Иисуса.
– Капец, маленький вонючка, я всё ещё хочу сказать, что ты должен нам открыть «окно в небо». Приготовься выйти на сцену!
Мужчина с повязкой на голове в стиле регги сильно похлопал Сюй Цичжана по спине и удивился, увидев рядом Е Гуана.
– Кто это?
– Это Е Гуан, мой одноклассник. А это – Э Цзянь, басист нашей группы.
Знакомя Е Гуана с участниками группы, Сюй Цичжан нес на спине электрогитару.
Участник? Какой ещё участник? Сюй Цичжан состоит в оркестре? Он сейчас готовиться выступать на сцене?
Е Гуан быстро резюмировал подсказки, а затем натянуто улыбнулся людям в гостиной одному за другим:
– Здравствуйте.
Э Цзянь дотронулся до своего подбородка и хитро толкнул Сюй Цичжана.
– Черт, я думал, что ты одолжил мой байк, чтобы забрать свою младшую сестру*, но это оказался младший брат*.
(Прим.: 妹妹mèimei - 1) младшая сестра; 2) разг. любимая девушка; молодая жена.
弟弟dìdi - 1) младший брат; 2) разг., шутл. половой член)
Сюй Цичжан никак не отреагировал, но Е Гуан чувствовал себя как собака, подобравшая кость.
– Вы готовы? Последняя группа почти отыграла, – кто-то зашел в комнату и предупредил следующих выступающих.
– Ладно-ладно, погнали.
Э Цзянь схватил бас-гитару и вышел, остальные участники последовали за ним, и в одно мгновение в помещении осталось только двое несовершеннолетних мальчишек.
Сюй Цичжан пристально посмотрел в глаза Е Гуана и дотронулся до его покрасневших и опухших век. Е Гуан на мгновение съежился, Сюй Цичжан опустил руку и сказал:
– Скажи мне, когда захочешь поговорить. Ты можешь смотреть выступление из кулис, так хотя бы не тесно. Если устанешь – поспи на диване. Я отвезу тебя домой позже, но обратно поедем на велике, хорошо?
– Хорошо.
Сюй Цичжан потрепал Е Гуана по волосам, и Е Гуан закрыл глаза. Почувствовав, что его рука уходит, Е Гуан открыл глаза, лицо Сюй Цичжана вдруг приблизилось, как в замедленной съемке, и еще одно теплое дыхание коснулось его губ.
Это то, что обычно чувствует микрофон, когда Сюй Цичжан поёт? Глаза Е Гуана расширились.
– Не закрывай глаза перед тем, кто поёт для тебя «Will You», понял?
Э Цзянь снаружи снова позвал парня, Сюй Цичжан сделал несколько шагов с электрогитарой за спиной.
– Останься со мной сегодня вечером, Е Гуан.
Бросив эти слова человеку позади, Сюй Цичжан развернулся и отодвинул тёмный занавес, шагнув навстречу ослепительному свету.
Поднялась огромная волна криков и одобрительных возгласов. Это было похоже на взрыв разноцветной бомбы с блестками в маленьком доме*.
(Прим.: у автора английскими буквами LIVE HOUSE)
Е Гуан ещё не пришел в себя после поцелуя, и в его ушах зазвучала рок-песня, вокалистом которой был Сюй Цичжан. Он не мог понять, почему его обычный голос может быть таким выразительным, когда он поет рок. Это полностью отличается от его стиля в школе. Представление здесь, кажется, выводило души людей из их тел.
Он подошел к занавесу сбоку и открыл уголок. Яркий свет ударил по глазам, и Е Гуан прищурился, пока не привык.
Огни на сцене постоянно менялись в соответствии с движениями, зрители были погружены в темноту. Только когда огни вспыхнули, можно было понять, что это было огромное черное помещение, заполненное толпой людей. Сюй Цичжан играл и пел, как в прошлый раз, за исключением того, что теперь рядом с ним было еще несколько участников группы.
Совместное звучание различных музыкальных инструментов приблизило исполнение к совершенству. Даже Е Гуан, который обычно слушает только классическую музыку и иногда Mayday, мог понять, что навыки группы были на высоте, и сумасшедшие крики в зале также подтвердили его мысли.
Это был мир, недоступный для него, и Сюй Цичжан стоял в центре этого мира.
Звук барабанов сильно ударил по сердцу Е Гуана, и ему просто захотелось кричать и прыгать. Он не хотел просто стоять здесь, он хотел присоединиться к ним.
С этой мыслью Е Гуан взволнованно выбежал из-за кулис и смешался с толпой. Благодаря опыту, который он получил в школе, он быстро занял позицию очень близко к сцене. Он знал, что Сюй Цичжан увидел его, потому что тот сразу же нахмурился.
Он был особенным, его заметили.
Е Гуан с радостью избавился от своего внутреннего дискомфорта, держа в руке флуоресцентную палочку, не зная, откуда она взялась, и отчаянно вторил толпе, чтобы вместе свободно веселиться.
Здесь ничего не существовало, кроме восторженных криков.
Кроме случайного взгляда гитариста, ему ничего не было нужно.
В безумии, словно как в замедленной съемки Е Гуан увидел, как люди вокруг него поднимают мобильные телефоны, чтобы сделать снимки, и он тоже быстро достал свой телефон.
В этот момент Сюй Цичжан взял гитару и прыгнул навстречу ослепительным лучам прожекторов.
– Ты счастлив?
– Здесь классно!
Без голоса и слуха мурлыча мелодию, которую он только что услышал, уставший Е Гуан сидел на заднем сиденье «кривого дракона» и почти всем телом прильнул к Сюй Цичжану. Они ехали через соседний парк, по которому уже прогуливались и занимались спортом пожилые люди.
– Помоги мне сохранить это в секрете, хорошо?
– Конечно, за кого ты меня принимаешь?!
Подработка в ларьке с лапшой, езда на мотоцикле без прав и выступление в ночном клубе, на что ещё был способен Сюй Цичжан?
– Тогда... то, что с тобой случилось ранее... – осторожно спросил Сюй Цичжан.
Услышав вопрос, Е Гуан не торопился отвечать. Даже если человек попал в пламя отчаяния, его всегда мог потушить дождь.
– Да так... просто... ты когда-нибудь задумывался о том, почему тебе приходится много работать?
Зачем мы должны стараться что-то делать? Убеждаем ли мы себя в необходимости этого или это просто самообман? А если всё было обманом? Если весь его образ был фальшивкой, не разочаруются ли в нём остальные, когда узнают?
Пока никому нет дела до того, кто мы есть на самом деле, все фальшиво.
– Думал, – позволив Е Гуану слезть с велосипеда перед его домом, Сюй Цичжан вытянулся. – Я тоже думал о том, чтобы сдаться.
Сюй Цичжан опустил взгляд на «изогнутую голову его дракона», немного подумал, затем повернулся и посмотрел в глаза Е Гуану:
– Но сейчас я хочу усердно работать, я стараюсь, чтобы кое-кто меня заметил.
Голос Сюй Цичжана после выступления стал еще более хриплым и очаровательным.
– Может... может быть ты больше не хочешь усердно работать, это не имеет значения, даже если ты станешь самым обычным человеком, я все равно...– нежные слова в конце исчезли за розовыми ушами Сюй Цичжана.
Е Гуан не ответил. Дядя, который бегал утром, прошел мимо них и странно уставился, заметив их покрасневшие лица.
Может быть, всё было уже решено, а может быть ещё нет.
Только в одном Е Гуан мог быть уверен, это то, что его "неустоявшиеся" отношения с Сюй Цичжаном должны прийти к однозначному ответу.
Если бы они продолжили разговор, ни один из них не смог бы заснуть. Сюй Цичжан поднял руку, сделал паузу, ткнул Е Гуана в щеку, попрощался и ушел. Е Гуан чувствовал себя потерянным из-за этого.
Он на цыпочках вошел в дом, быстро принял душ и смыл с себя нереальные ночные грезы. Музыка, огни и образ толпы людей были смыты водой в канализацию.
Он бросился в постель, мгновенно заснув, а затем сразу же был разбужен звуком будильника.
Стоя перед зеркалом и дотрагиваясь до слабых темных кругов под глазами, Е Гуан наконец понял, почему у Сюй Цичжана всегда были тысячелетние темные круги.
Хаотичный вечер и похожее на сон утро стали прелюдией к официальной презентации политических взглядов Е Гуана.
-—————————-
Перевод: Kaneda_r