Хроники выживания во дворце

[*惊蛰 (jīngzhé) — «Пробуждение насекомых» или «Пробуждение личинок». (惊 (jīng) — «начинать» или «пробуждать», 蛰 (zhé) — «спящие существа») Цзинчжэ — третий из 24 солнечных периодов (節氣) в традиционном китайском календаре, обычно начинается 5 марта и заканчивается 20 марта. По легенде в это время весенний гром, с которого начинается этот сезон, будит всех членистоногих от зимней спячки. А желтая иволга 黄鹂 [huánglí] своими песнями зовет ласточку, которая символизирует наступление тепла и настоящей весны! Температура на улице начинает повышаться и начинаются “земляные” работы: крестьяне пашут и высаживают овощи и фрукты. Пословица гласит: 到了惊蛰节， 锄头不停歇 [dàole jīngzhéjié, chútóu bútíngxiē] – пришёл сезон Цзинчжэ – нет отдыха мотыге.]

Предупреждение: Эта глава содержит сцены насилия.

——

Смотришь свысока на девственников?! Ся Цин бросил на него неописуемый взгляд.

Лу Гуаньсюэ тихо хихикнул, затем внезапно указал на стол, меняя тему, и спросил:

— Какое сегодня число?

— Четвёртое марта, — ответил Ся Цин.

Лу Гуаньсюэ понимающе кивнул, негромко произнес “Хм”, затем повернул голову, чтобы посмотреть в окно на легендарную пагоду, которая, по слухам, подавляла демонов, и сказал:

— Значит, завтра будет пятое марта.

Ся Цин закатил глаза:

— Разве это не очевидно.

— Ты знаешь, что за день – пятое марта? — спросил Лу Гуаньсюэ.

Ся Цин был в ярости:

— Как сильно ты смотришь на меня свысока? Это всего лишь Цзинчжэ! Я знаю двадцать четыре солнечных сезона* с восьми лет!

[*Китайский лунный календарь, для более точного расчета начала времени сельскохозяйственных работ, делит год на двадцать четыре периода в зависимости от положения Солнца на эклиптике. Каждый период и его начальная точка называются солнечным созоном.]

Лу Гуаньсюэ усмехнулся:

— О, впечатляет.

Услышав от него очередную похвалу, Ся Цин чуть не взорвался, холодно спросив:

— Что, у тебя завтра день рождения?

Лу Гуаньсюэ покачал головой:

— Нет, но завтра тоже важный день.

— Что?

— У меня есть вопрос, неужели у вас, злых духов, нет других идей, кроме как занимать дворцы других людей и высасывать их энергию ян? — с легкой улыбкой спросил Лу Гуаньсюэ

Он говорил так, словно Ся Цин был “позором злых духов”. 

Ся Цин не поддался на его провокацию:

— У меня много идей, просто я не заинтересован в том, чтобы использовать их на тебе.

Лу Гуаньсюэ кивнул:

— О, оказывается, я не удостоен такой чести.

Ся Цин подозрительно посмотрел на него:

— Что, черт возьми, ты хочешь сделать?

Лу Гуаньсюэ, одетый в белое, словно снег, одеяние, с распущенными черными волосами, улыбнулся, отчего черты его лица стали особенно живыми и красивыми.

— Ничего особенного, просто мне стало любопытно узнать тебя.

— Твое любопытство действительно необычно, — усмехнулся Ся Цин.

— Я думал, что ты интересуешься русалами, поэтому хотел пригласить тебя завтра увидеть их собственными глазами, — медленно произнес Лу Гуаньсюэ.

Ся Цин застыл, нахмурив брови.

— Увидеть их собственными глазами?

Глаза Лу Гуаньсюэ завораживали, нежный изгиб делал их глубокими и чистыми.

— Да, посмотреть на них своими глазами и даже прикоснуться к ним.

Ся Цин закатил глаза:

— Я не могу прикасаться к живым существам.

— Но я могу, — ответил Лу Гуаньсюэ.

Разум Ся Цина на мгновение остановился, искры и молнии поглотили его рассудок. Он застыл, подняв голову, и уставился на него слегка расширенными зрачками. Свет свечей падал на естественную картину с изображением цветущей сливы на ширме: Лу Гуаньсюэ стоял под белыми цветами сливы с нежной улыбкой, изящной, как орхидеи и нефрит. 

— Что ты имеешь в виду? — Ся Цин не сразу нашелся, что сказать.

— Сегодня я нашел формацию, которая позволит тебе овладеть моим телом, — спокойно ответил Лу Гуаньсюэ.

Ся Цин был ошеломлен и, заикаясь, пробормотал:

— Ты с ума сошёл?

Никогда ещё не видел, чтобы кто-то просил, чтобы в него вселился призрак. Он потерял дар речи, в его голове крутились бесчисленные вопросы —— действия этого человека действительно из ряда вон выходящие.

Каждая мысль Ся Цина была практически написана на его лице. Лу Гуаньсюэ понимающе кивнул:

— Тебе не нужно слишком много думать об этом. Ты странствующая душа без связей и бремени, я ничего не могу от тебя получить.

Ся Цин медленно взглянул на него:

— Это ещё неизвестно.

Он всегда чувствовал, что что-то не так, как инстинктивное предупреждение об опасности. Несмотря на свои подавленные с детства желания, Ся Цин всегда был точен в своей интуиции. Хотя Лу Гуаньсюэ все эти дни был нежен и уязвим перед ним, Ся Цин никогда по-настоящему не верил ему и не сочувствовал.

Лу Гуаньсюэ несколько секунд пристально смотрел на него, затем улыбнулся и сказал:

— О, тогда давай забудем об этом.

Пятое марта, Цзинчжэ. Прогремел весенний гром, и все вокруг начало расти.

С тех пор как Ся Цин прибыл сюда, он был привязан к Лу Гуаньсюэ и никогда не выходил за пределы башни Чжай Син. 

В этот день над девятиэтажным дворцом нависли тяжелые черные тучи. На расстоянии десяти ли* бамбукового леса Сяосян возвышающаяся пагода сегодня источала жуткую жажду крови. Окутанная багровым туманом, благоприятная фиолетовая аура была полностью скрыта, зловещее зрелище.

[*里 традиционная единица измерения расстояния, 1ли около 500 метров.]

Лу Гуаньсюэ переоделся в белоснежное церемониальное одеяние, выглядя несколько нездоровым.

Ся Цин сидел, скрестив ноги, на краю верхнего этажа, потрясенно наблюдая за пагодой, залитой кроваво-красным светом. С любопытством он спросил:

— Неужели вот-вот появится великий демон?

Прислонившись к массивной алой колонне, Лу Гуаньсюэ стоял с волосами цвета воронова крыла, похожими на шелк, и в развевающихся одеждах. Красная краска подчёркивала бледность его лица, придавая ему необыкновенный холодный вид.

— Нет, это не может проявиться.

— Тогда что же происходит? — спросил Ся Цин.

Лу Гуаньсюэ улыбнулся:

— Когда весна пробуждает все сущее, просыпаются не только живые существа, но и демоны и злые духи.

Горизонты Ся Цин расширились.

Лу Гуаньсюэ продолжил:

— Я дал указание вчера, поэтому сегодня вечером должны привести группу русалок.

Ся Цин был ошеломлен, его взгляд снова встретился с глазами Лу Гуаньсюэ, в которых читалось легкое веселье.

— Познакомлю тебя с живыми русалками, — Лу Гуаньсюэ помолчал, а затем добавил, — Тебе не обязательно к ним прикасаться.

Ся Цин на мгновение потерял дар речи, не зная, что ответить.

Лу Гуаньсюэ действительно сделал то, что сказал. Ночью Ся Цин увидел комнату, полную русалок. Никто из них не был чистокровной русалкой, но каждый обладал уникальной внешностью.

Отличительной чертой русалок являются их заостренные уши с тонкой, полупрозрачной кожей, похожей на нефрит. Там были и мальчики, и девочки, примерно пятнадцати-шестнадцати лет, одетые в изысканные красные одежды, с изящными и светлыми руками и ногами, которые, казалось, могли сломаться от легкого прикосновения. Они аккуратно опустились на колени посреди зала, вид у них был встревоженный, дыхание прерывистое.

Впервые увидев русалок, Ся Цин не мог не присмотреться к ним повнимательнее. Он обратил внимание, что у каждой русалки на шее висела маленькая бирка с написанным на ней именем, совсем как на товаре.

— Ваше Величество, как вы думаете, этого достаточно? — подавляя свой страх, почтительно спросил все тот же старый евнух.

Лу Гуаньсюэ сидел на диване, слегка изогнув губы, и молчал, но его взгляд скользнул по толпе и остановился на Ся Цине.

Ся Цин почувствовал, как у него кровь стынет в жилах от его пристального взгляда. Лу Гуаньсюэ беззвучно пошевелил губами, говоря: «Иди сюда».

Сцена была слишком странная. Снаружи башни Чжай Син едва слышный весенний гром скрывался за темно-фиолетовыми облаками, душных и влажных.

Поколебавшись мгновение, Ся Цин все же подлетел и встал рядом с Лу Гуаньсюэ с нетерпеливым выражением лица, которое словно говорило: “Чего ты хочешь?”

Лу Гуаньсюэ взял пальцами золотую чашу, поднес её к губам, как будто собираясь выпить, затем, понизив голос, с улыбкой произнёс:

— Подойди сюда, чтобы лучше видеть.

— Я уже сказал, что мне это неинтересно, — холодно ответил Ся Цин.

— Тебе будет интересно.

В сердце Ся Цина поселилось предчувствие надвигающейся катастрофы. И действительно, в следующий момент это предчувствие стало реальностью.

Лу Гуаньсюэ продолжал спрашивать его тем же медленным тоном:

— Ся Цин, угадай, как создать формацию для вызова злых духов?

Выражение лица Ся Цина стало напряженным, когда он уставился прямо на него, почти выкрикивая проклятия.

Уголки губ Лу Гуаньсюэ приподнялись.

— В книгах говорится, что в качестве жертвоприношений следует использовать кровь девственных юношей и девушек. Полагаю, молодые русалки тоже подойдут.

Мозг Ся Цина мгновенно пришел в смятение от ярости:

— Я не хочу обладать тобой! Повторяю еще раз, я не хочу обладать тобой! Лу Гуаньсюэ, ты уже закончил? Отпусти их!

Лу Гуаньсюэ прислонился к дивану, отвернувшись и приглушенно смеясь, как будто услышал очень забавную шутку.

От этого смеха русалки, стоявшие на коленях в зале, мгновенно побледнели.

Ся Цин был ошеломлен и разгневан.

Этот сумасшедший, этот извращенец.

Лу Гуаньсюэ выпил вино из чаши, отставил ее в сторону и сказал старому евнуху:

— Приведи снежного волка, которого Гу поймал на днях.

Лицо старого евнуха расплылось в улыбке:

— Как прикажете.

Ся Цин стиснул зубы:

— Лу Гуаньсюэ!

Бум!

Лу Гуаньсюэ оставался невозмутимым, но внезапно начал действовать, бросив чашу, которую держал в руке —

Прямо в лоб стоящему на коленях русалу в багряном одеянии. Край золотой чаши был острым и холодным, и на нем тут же появился кровавый след. Чаша с громким стуком упала на пол, отчего у всех по спине пробежали мурашки.

Русал вздрогнул, по его лицу потекла кровь. Он открыл рот, но не издал ни звука, так как речевой аппарат у них был перерезан. В его глазах, укрощенных и покорных, отражались страх и паника. 

Ся Цин также был ошеломлен, не в силах произнести те слова, которые вертелись у него на языке.

Лу Гуаньсюэ опустил взгляд, встретившись глазами с русалкой, и слабая улыбка медленно появилась в уголках его губ.

— Говорят, что русалки когда-то были правителями моря, бороздившими в океанах, свирепыми и властными, и питались снежными волками. К счастью, несколько дней назад Гу заполучил снежного волка, и сегодня вечером вручает его вам всем. Не разочаруйте Гу.

Правители моря, бороздившие в океанах. 

Когда он говорил, в его тоне слышался намек на веселье, но эмоции были неразличимы.

К этому времени старый евнух уже вызвал нескольких вооруженных охранников, которые внесли в комнату большую трехметровую клетку.

Внутри черной железной клетки находился снежный волк, его мех был пропитан кровью и грязью, а массивное тело напоминало небольшую гору. В настоящее время он находился в состоянии ярости и неистовства, издавая низкое рычание и скрежеща клыками о прутья решетки. Его налитые кровью глаза наполнились голодом, жадностью и жаждой убийства. Казалось, что как только клетку откроют, волк вырвется наружу и заживо разорвет людей на куски.

Старый евнух заискивающе улыбнулся, и его морщины собрались вместе, когда он сказал:

— Ваше Величество, согласно вашим указаниям, этого волка морили голодом целых десять дней.

Лу Гуаньсюэ слабо кивнул и беспечно произнёс:

— Хм, открой клетку.

Старый евнух снова подобострастно кивнул.

Ся Цин стоял рядом с холодным выражением лица, поджав губы. В прошлый раз, когда он был здесь, то стал свидетелем только того, как танцовщица упала со здания, и не видел, что происходило до этого. Теперь, когда он воочию видел, как Лу Гуаньсюэ убивает людей, помимо леденящего кровь чувства, глубоко в его костях и душе росло необъяснимое раздражение.

В тот момент, когда клетку открыли, снежный волк резко выскочил наружу, его глаза были полны алчности и голода, когда он посмотрел на русалок, стоящих на коленях снаружи. Однако его удерживала цепь на шее, он тяжело дышал и скрежетал зубами до крови, не в силах вырваться из клетки. Пойманный в ловушку зверь яростно боролся, цепляясь когтями за пол на месте. 

Группа молодых русалок, стоявших на коленях, почувствовала опасность, их лица были бледны, как бумага, они жались друг к другу, не в силах даже позвать на помощь.

— Впустите их, — Лу Гуаньсюэ сидел на диване, все еще излучая непринужденную элегантность, но его слова были необычайно жестокими.

— Да.

Перед ним евнух вел себя как покорный слуга, но как только он повернулся лицом к группе русалок, его поведение изменилось, узкие глаза наполнились зловещим возбуждением, и он приказал стражникам:

— Быстро! Бросьте всех этих жалких рабов в клетку!

Стражники, высокие и крепкие, без усилий схватили тонкие руки молодой русалки. Страх достиг своего пика, и разум русалок помутился. Они бросились бежать как безумные. Те, кого поймали, отчаянно сопротивлялись, дико дрыгая ногами, но изо рта у них вырывались только сдавленные звуки. Слезы текли у них из глаз, падая на землю, не образуя жемчужин, но все равно обжигающе горячие.

Охранники мгновенно пришли в ярость.

— Все еще смеете бежать? Для вас большая честь умереть на глазах у Его Величества!

— Презренные твари! Неблагодарные!

— Животные!

Во дворце царил хаос, крики и проклятия смешивались воедино. Влажной мартовской весной сырой ветер раскачивал колокольчики под карнизом: “динь-динь-динь”. 

Первым в клетку бросили молодого русала, в голову которого Лу Гуаньсюэ кинул чашу. Кровь и боль затуманили его рассудок, поэтому он бежал медленнее остальных. Эти молодые русалки с самого рождения воспитывались людьми и со временем полностью утратили способность к выживанию.

Прежде чем Ся Цин успел отреагировать, снежный волк откусил бедро молодому русалу.

— И-и-и-и... — молодой русал в красном поднял свою хрупкую шею, издав предсмертный вопль.

Снежный волк медленно проглотил лакомый кусочек. Звук жевания был грубым и неприятным, кровь непрерывно капала на пол, образуя небольшую реку, которая струйкой текла до самых ступеней.

Покрытый кровью, с налитыми кровью глазами, балансируя между жизнью и смертью, русал поддался своему инстинкту, который давно укоренился в его костях и в этот момент вырвался наружу. Двумя тонкими руками он вцепился в клетку, постепенно подтягивая свое изломанное тело вверх.

Куска мяса оказалось недостаточно, чтобы наполнить желудок снежного волка. Проглотив его, он продолжил набрасываться на свою добычу. Но добыча уже забралась на самый верх клетки, и он мог только сердито рычать снизу. 

— Эти презренные русалки осмеливаются сопротивляться?! — не имея возможности наблюдать кровавую сцену поедания живого существа, старый евнух стиснул зубы от гнева.

Увидев это, ближайшие охранники немедленно принялись бросать в клетку других русалок.

В этот момент Лу Гуаньсюэ с непонятным значением усмехнулся и тихо заметил:

— Довольно интересно.

Взросление каждого детёныша русалки начиналось с того, что родители помещали его в пещеры снежных волков, где он сражался, будучи молодой русалкой, пока не превращался в зверя, и только тогда выжившие получали право вернуться в море. Но теперь охотник превратился в дичь. Из-за одомашнивания их инстинкты были забыты.

Услышав его слова, все присутствующие в комнате не осмелились пошевелиться. Дрожащий старый евнух обернулся и тихо произнёс:

— Ваше Величество, взгляните на это...

Лу Гуаньсюэ лениво протянул руку и сказал:

— Принеси лук и стрелы.

— Слушаюсь, — ответил старый евнух.

Ся Цин: «…» Черт возьми.

Поначалу Ся Цин безумно переживал за русалок, но теперь все, что осталось, – это подавленный гнев.

— Лу Гуаньсюэ, ты все еще считаешь, что совершил недостаточно злодеяний? Если будешь продолжать в том же духе, ты окажешься в глубинах ада!

Лу Гуаньсюэ проигнорировал остальных людей в зале и неторопливо заметил:

— Правда?

Полный проклятий, Ся Цин сделал все, что мог, и побежал к краю клетки. Его руки не могли коснуться живых существ внутри, поэтому он принялся тянуть за цепь с другой стороны, пытаясь удержать снежного волка.

Однако с другой стороны Лу Гуаньсюэ уже принял лук, переданный евнухом, и спустился со своего высокого ложа. Он шел босиком по струящейся крови, но его одежды оставались белоснежными.

Внутри огромной черной клетки разъяренный снежный волк и дрожащий молодой русал на крыше клетки представляли собой ужасную сцену.

Недавно коронованный император стоял в центре зала, высокий и элегантный, его осанка напоминала изящество бамбука, но его движения с луком были подобны действиям демона в море крови.

Первая стрела.

Губы Лу Гуаньсюэ изогнулись в улыбке, когда он поднял лук, изначально целясь в искалеченного молодого русала, но, неожиданно, в момент пуска стрела отклонилась и попала в железную цепь.

Все в зале, обезумев от страха, застыли на месте. Старый евнух был особенно озадачен — все в царстве Чу знали о необыкновенных навыках стрельбы из лука Его Величества, его стрелы никогда не промахивались, пронзая цели с расстояния в сотню шагов. Это...?

Незаметно для других, его стрела прошла сквозь руку Ся Цина. Сдерживаемый гнев Ся Цина мгновенно лишил его рассудка, и он резко поднял голову, его карие глаза горели огнем, который, казалось, мог испепелить души. 

Лу Гуаньсюэ остался невозмутимым, он взял три стрелы и, прищурившись, натянул тетиву лука. На этот раз ледяной наконечник стрелы был нацелен на перепуганного, плачущего молодого русала.

— Ммммм... — нога молодого русала все еще кровоточила от укуса, и он покачал своей бледной головой, словно моля о пощаде. Однако все, что он смог произнести, было хриплым, прерывистым бормотанием. Слезы катились по его щекам, пальцы судорожно сжимали железную клетку. Он был слишком юн и не знал, что делать.

Но когда русал взглянул в глаза закутанной в снег фигуры, он обнаружил, что помимо страха, испытывает глубокое благоговение, проникшее в его кровь и душу, а также… почти преданную зависимость.

Снаружи темные тучи сгущались все плотнее и тяжелее, время от времени освещаемые вспышками молний, которые пронзали черное небо подобно серебряным змеям. Однако надвигающийся гром, который должен был грянуть в ночь Цзинчжэ, все еще не прозвучал.

Старый евнух рядом с ним был так взволнован, что его лицо исказилось от ярости. Он приказал остальным:

— Поторопитесь, не позволяйте этим ничтожным тварям нарушить покой Его Величества, — сказав это, он с гордостью заявил, — Ваши предки должны быть благодарны за то, что вы умрёте от рук Его Величества.

Одна молодая русалка так испугалась, что обмочила штаны. Охранник тут же пришел в ярость и бросился к ней, чтобы несколько раз ударить по лицу:

— Презренная тварь! Кто позволил тебе быть такой самонадеянной здесь!

Ся Цин являлся всего лишь душой, которая может прикасаться к вещам, но другие не могут причинить ему вред внешними предметами, поэтому стрела прошла сквозь его ступни. Он даже не знал, почему ему, призраку, пришлось столкнуться с такой ситуацией.

Итак, для чего Лу Гуаньсюэ все это затеял сегодня вечером?

... «Я думал, что ты интересуешься русалами, поэтому хотел пригласить тебя завтра увидеть их собственными глазами».

... «Ся Цин, угадай, как создать формацию для вызова злых духов?»

Тонкие пальцы Лу Гуаньсюэ медленно натянули тетиву.

Ся Цин был ошеломлен, и вдруг в его голове мелькнула мысль... он может спасти русалку.

Ся Цин в оцепенении стоял на коленях в луже крови, глядя на молодого человека в белоснежной одежде и с черными волосами в центре зала. Да, он мог бы спасти молодую русалку и даже всех присутствующих в этом зале. Пока он...пока он...

Лук натягивался все сильнее и сильнее.

Снежный волк был так голоден, что начал бешено биться своим огромным телом о железную клетку, заставляя молодого русала пошатнуться.

Юному русалу оставалось только крепче держаться за прутья, но из-за этого он стал неподвижной мишенью.

С равнодушным выражением и бесстрастным лицом Лу Гуаньсюэ в своём белоснежном одеяние, казался божеством, восседающим высоко над девятью небесами далеко от мирской суеты.

— У-у-у, — руки молодого русала едва могли удержаться за прутья клетки. Если бы он отпустил их, то упал бы в пасть снежного волка, где его живьем разорвали бы на куски. Но если бы он не отпустил, три стрелы пронзили бы его голову.

Старый евнух, возбужденный видом крови, с нетерпением поднял голову. Все охранники тоже были взволнованы, с ликованием наблюдая за представлением. В конце концов, для них русалки были всего лишь игрушками.

Захваченные в плен молодые русалки побледнели как бумага, их дух был сломлен, когда они стали свидетелями судьбы своего товарища.

Стрела была на тетиве, готовая к выстрелу. В последний момент—

— Стой!

Ся Цин стиснул зубы, не в силах больше это выносить. Его душа пролетела через залитый кровью пол башни Чжай Син, грудь пылала гневом, а глаза, казалось, хотели стереть кости Лу Гуаньсюэ в порошок. Он бросился вперед, пытаясь схватить руку, державшую лук.

Ся Цин уже был в состоянии неистового безумия, но на этот раз его рука не прошла сквозь тело Лу Гуаньсюэ, и он схватил его за ледяное на ощупь запястье.

— Ты...!

Когда Ся Цин с внезапным удивлением поднял глаза, Лу Гуаньсюэ уже начал улыбаться. 

В следующий момент Ся Цин почувствовал, как все вокруг закружилось и что-то потянуло его вперед. Когда его душа вошла в тело, ему показалось, что он сильно врезался в землю. Мучительная боль охватила каждую клеточку его существа, разрывая душу, и следовала за ним подобно тени, словно была с этим телом в течение многих лет.

Это слишком болезненно.

Рука Ся Цин обмякла, и лук со стрелой упали на землю. Выражение его лица исказилось, и он наполовину опустился на колени.

— Ваше… Ваше Величество?! — в панике закричал старый евнух, забыв о представлении.

Толпа всколыхнулась, воздух наполнился различными восклицаниями, но все это было хаотичным шумом.

Глаза Ся Цина налились кровью от боли. Наполовину стоя на коленях, он мог видеть только край туманного белоснежного одеяния. Рядом с ним с улыбкой на губах стоял Лу Гуаньсюэ в форме души и смотрел него сверху вниз.

— Ваше Величество... Ваше Величество...

Глаза Ся Цина налились кровью, а его мозг, казалось, вот-вот взорвется, но он все еще знал, чего хочет, и строгим голосом приказал:

— Спасите его!

— Ч-что? — евнух был напуган до смерти.

Ся Цин протянул руку, указал на русала над железной клеткой и дрожащим голосом сказал:

— Спасите его, освободите их всех, а затем убирайтесь вон! Уходите сейчас же!

Лу Гуаньсюэ долгое время сосредоточивал власть в царстве Чу, поэтому, получив приказ, евнух тут же пошёл звать людей, чтобы спасти молодого русала.

В одно мгновение во дворце воцарился хаос. Слышался рев снежного волка, крик русалок, визгливые приказы евнуха и панические шаги стражников.

Это больно, это слишком больно. Значит тело Лу Гуаньсюэ всегда было таким?

Неизлечимая болезнь.

Это действительно чертовски неизлечимая болезнь.

Пот заливал ему глаза, и он не знал, плакал ли он от боли. Ся Цин стоял на коленях, опустив руки в лужу крови. В ушах у него был шум, и он ничего не слышал.

Порыв ветра принес легкий холодок и капли дождя, падающие на землю, в то время как бронзовые колокольчики на карнизах продолжали звенеть, не переставая. В то же время Ся Цин услышал тихий смех Лу Гуаньсюэ. Поначалу легкий, он становился все более и более безудержным.

— Ха-ха… хахаха—

Холодный, отстраненный, жуткий и безумный.

Бум! За пределами башни Чжай Син внезапно раздался весенний гром!

Гром Цзинчжэ, долгое время таившийся в засаде и скрытый глубоко в темных облаках, наконец грянул.

Приглушенный, но громкий.

Все живое пробудилось от зимней спячки, и насекомые одно за другим вылезали из своих нор. С небес на землю обрушился сильный дождь, словно желая смыть всю жару и сухость.

Ся Цин корчился в агонии, его тело скрючилось. Своими затуманенными глазами, он казалось видел, как красное сияние пагоды превращает окружающий бамбуковый лес в царство демонов.

——

Автору есть что сказать:

Действительно безумно, но не ругайтесь раньше времени!!! На то есть причина!!! Даже если это безумие, я никогда не сделаю из него маньяка-убийцу. Можно сказать, что Лу Гуаньсюэ – единственная вера и спасение клана русалок.

Я пишу о тиране не ради того, чтобы писать о тиране. Сам Лу Гуаньсюэ тоже ненавидит кровь и убийства. Жизнь и смерть русалок – это еще один вид реинкарнации, и Лу это знает. Конечно, его моральные принципы довольно слабы [но в этой сцене он никого не хотел убивать, он просто хотел заставить Ся Цина завладеть его телом]. Связь между Лу и русалками невероятно сложна, и это едва ли не самое большое предзнаменование во всей истории.

Между Лу и Ся мне очень хотелось написать пару строк. Когда полный текст был сохранен в соседней папке, я начала эту историю в порыве вдохновения. Даже не знаю дойдёт ли она до платной части.

На самом деле у них у всех очень неплохие характеры (персонажи), по крайней мере, я очень довольна.